Конференция на Даунинг-стрит длилась два дня. Это была важная конференция — как ни преуменьшал ее значения Хауз в письмах президенту. Два вопроса обсуждались прежде всего и особенно: контрибуция с Германии и суд над кайзером. Клемансо, вообще говоря, ненавидел статистику, но считать взыскуемое ему понравилось. Он предложил, чтобы каждая страна выставила свой счет. С целью координации создавалась общая комиссия по репарациям. Клемансо выступал за суд над Вильгельмом. «Мы должны избрать семь-восемь человек для суда над ними — это означало бы огромный прогресс для всего человечества»^[413]. Другие важные вопросы — представленность России, будущее Константинополя, Лига Наций — оставались открытыми. Ждали Вильсона. Конференция начнет свою работу, как только к ней будет готов американский президент.

14 декабря 1918 г. состоялись выборы. Рекорд по активности избирателей и избираемых. Впервые в истории голосовали женщины. Ирландцы проводили своих депутатов в Вестминстер в последний раз.

Что интересовало Британию более всего? Хранительница величайшего в мире флота была прежде всего заинтересована в ликвидации главной угрозы этому флоту — германских подводных лодок. Стоявший у восточного побережья Шотландии флот — 50 километров стали и орудий — воспринял известие о ликвидации германских подлодок с присущим британцам спокойствием и самоуважением. Но вечером выдержка британцев рухнула. Прожекторы осветили стальные громады, сигнальные сирены взорвали воздух. Звук был слышен в радиусе 160 километров. После часовой какофонии сирены разом замолкли в 9 часов вечера.

Четыреста лет сохраняла Британия свое непревзойденное морское могущество. Черчилль: «Британский флот в третий раз в истории сохранил свободу мира, восстав против военного тирана». Первый лорд адмиралтейства сэр Эрик Геддес: «Великие битвы на суше были бы невозможны, если бы союзники не имели за своей спиной всю мощь британского флота». Премьер Ллойд Джордж: «Мы должны сохранить свой морской флот. Он спасал нас на протяжении столетий, и мы совершим большую глупость, если сдадим его». Флот — это оборонительное оружие. «Вы не можете подвести флот к Берлину… немцы не могли вторгнуться в Бельгию при помощи своего флота»^[414].

Можно было совершенно определенно предсказать отношение британцев к требованию президента «обеспечить свободу морей». Невысказанная ярость встретила слова президента о том, что в случае строптивости англичан американцы «будут закладывать два киля на один британский». Такую прямую угрозу не озвучивал даже кайзер Вильгельм.

Американцы послали своих аналитиков прощупать мнение англичан в начале декабря 1918 г. Знаменитый военный корреспондент подполковник Чарльз Репингтон ответил на вопрос так: «У меня нет ни малейшего представления о том, что такое свобода морей, и я никогда не встречал никого, кто мог бы мне объяснить, что это такое». Большинство указывало на то, что морская блокада помогла выиграть войну. Многие полагали, что свобода морей — это свобода, даваемая немцам топить все суда без разбора. Без британского флота весь мир подчинился бы германскому господству. Германская версия свободы морей равна германскому пониманию свободы завоевательных походов на суше. Сэр Фредерик Морис заявил, что ни одно британское правительство не согласится с принципом свободы морей, потому что подчинение такому абстрактному принципу «откроет дорогу неконтролируемым процессам, изменению военных методов вслед за механическими усовершенствованиями».

На протяжении столетий британский флот определял отношение Британии к Европе. Но морские битвы в свете полного преобладания Британии как бы «закончились» — со времен Трафальгара не было столь крупных морских сражений. И под руководством адмирала Фишера британский флот в начале XX в. в очередной раз готовился к Трафальгару, исходя из умения быстрой концентрации сил, маневренности и плотности огня. Фишер верил в решающее сражение, которое произойдет где-то в Северном море, ближе к северу Германии, чем к югу Франции. Но началась мировая война, а решающее сражение не наступало. Имитация Трафальгара имела место в мае 1916 г. на траверзе Ютланда. Два гигантских флота устремились навстречу друг другу. Британский флот потерял четырнадцать кораблей, германский одиннадцать; немцы вернулись в свои гавани.

Но блокада работала. Да, не было Трафальгара, но Германия лишилась всякого подвоза. Германский импорт зерновых упал с 860 тыс. тонн до 82 тыс.; подвоз фруктов сократился с 105 тыс. тонн до нуля. А Британия при помощи своего флота обеспечила себя всем необходимым. И поэтому британскому флоту было что праздновать 11 ноября 1918 г. Лондон был и оставался самым большим портом в мире. Он давал богатство, он давал мировое могущество, он соединял Британию со всеми частями планеты.