Моя Любовь говорит негромко. Но слышен стекольный

звон.

Она привыкла стоять в сторонке, когда её гонят вон.

Она не плачет в рукав, когда на неё орёт адресат.

По самым наипоследним данным, она не пойдёт назад,

как бы ни гнали её оттуда, где она видит Дом.

Моя Любовь говорит: «Не буду откладывать на потом».

Она отпивает из всех бутылок, поэтому так честна.

За ней след в след и дыша в затылок, вступает в права

Весна.

Моя Надежда, как дошколёнок, не пишет ещё слова.

Она в зелёном для всех влюблённых пребудет всегда

жива.

Ее забрасывали камнями тысячи тысяч лет,

в ночи бежали за ней с огнями, и все потеряли след.

Из всех возможных горячих точек натравливали собак,

собаки их растерзали в клочья с улыбкою на зубах.

Пойдет, конечно, за ней по следу ещё не один злодей.

Моя Надежда умрёт последней, последней из всех

людей.

А Вера крепче меня в три раза и старше своих сестёр.

У Веры три разноцветных глаза и каждый из них остёр.

Она вытаскивает меня из всей моей черноты.

Когда мои взгляды на жизнь менялись и были глаза

пусты,

когда голоса заменяло эхо, страшнейшее на Земле,

молчало всё – от стиха до смеха, от первого

до после…

Когда сказавший, что время лечит, мне, оказалось,

врёт,

то Вера взваливала на плечи меня и несла вперёд.

Моя Любовь не придёт, наверно… Она на краю Земли.

Я вновь лежу на плече у Веры.

Надежда стоит вдали.

Ее зелёное платье флагом вздымается на ветру.

Сегодня я зарекаюсь плакать.

Сегодня я не умру.

Сегодня будет длиною в Вечность и качеством в 10 D.

Нам не страшна никакая нечисть, живущая впереди.

Любовь идёт ко мне отовсюду, со всех четырёх сторон,

в пустых ладонях сверкает Чудо.

Мы справимся вчетвером.