Глава 22

Год 27, 25 марта, воскресенье

Алекс Северов

Маршалл, как и обещал, приехал на следующий день после обеда.

– Как он? – Гретта сама сдержанность, лицо бесстрастное, только в глазах боль, да не каждый увидит.

– Будет жить, – Маршалл устало взошёл на веранду, плюхнулся мешком в кресло. – Даже руку спасут. Правда, не факт, что всё правильно заживёт… Ладно, чего уж там, видно будет.

– Когда его можно будет забрать? – Ариэль присела на подлокотник, приобняла отца.

– Дня через три-четыре.

– Так скоро? – удивилась девушка.

– На свежем воздухе быстрее оклемается, – отмахнулся Маршалл.

– И дешевле, – хмуро заметил Антон. На русском, что характерно.

Гёбели слов не поняли, но тон уловили, догадались.

– Что ты хочешь сказать? – Хелен уже поняла, что если мы переключаемся на родной, то не просто так. Значит, не для посторонних ушей разговор.

– Это же американская медицина, самая дорогая в мире. Даже в этом мире. Или – тем более в этом мире, – наш разговор выглядел неприлично, всё таки половина присутствующих ни слова не понимает, но политкорректные фермеры неудовольствия не выказывали. А я в очередной раз подумал, как всё таки не повезло американцам, они ни одного языка, кроме английского, не знают, ни в одной точке мира приватно пообщаться не могут. – Не знаю, как в Джефферсоне, но в Сан Антонио просто койко-место в сутки полсотни экю стоит. Десяток швов наложить – ещё полсотни. Операция какая простенькая начинается от тысячи. Переливание крови, сиделка – всё оплачивается отдельно. В прошлом году мне аппендицит вырезали, три сотни отдал. И это в нашей, орденской, больнице, для своих. Боюсь представить, сколько это стоило бы, делай я операцию там, где Алекс лежал.

– А как же страховка? – удивилась француженка.

– Неа, тут ещё до такого не доросли. Да и даже с такой страховкой деньги требуются немаленькие.

– Как это? У нас если есть страховка, то она всё покрывает! Моему парню, Пьеру, в прошлом году делали операцию на колене, всё было бесплатно, даже лекарства после!

– Так у вас в Европе в этом плане считай настоящий социализм, – усмехнулся Антон. – А в США всё иначе. Вот, допустим, у тебя есть страховка, от работодателя. И платишь ты за неё триста долларов в месяц. Ещё столько же платит твоя фирма. Казалось бы, большие деньги, ты как за Христа за пазухой. Только шиш! Например, ты попадаешь в больницу…

– Нет, не я, – перебила девушка наёмника. – Пусть какая-нибудь Кэтрин.

– Хорошо, Кэтрин попадает в больницу. У неё страховка. Но пока Кэтрин не потратит из своего кармана выше определённой суммы, например, пять тысяч долларов, страховая не платит ни цента. Потом наступает фаза, которую называют “со-оплата”. Это когда страховая платит 90%, а Кэтрин примерно 10%. Так они могут оплатить ещё, например, десять тысяч. То есть девять оплатит страховая, и тысячу – Кэтрин. Получается, что из пятнадцати тысяч шесть из своего кармана должна выложить больная. И только после этого уже всё оплачивает страховая.

– Но это же… Это же обман! – возмутилась Хелен.

– Это капитализм чистой воды, – возразил Антон. – Никакого обмана.

– Но у нас во Франции тоже капитализм! Как и во всей Европе. Но такого нет!

– Ох, милая. Вам просто повезло, вы были рядом с СССР. Вашим правителям хочешь, не хочешь, а пришлось внедрять социалистические моменты. В первую очередь, в медицине и образовании. Поэтому у вас с этими моментами проще, чем в США. Всё таки социалистические партии восемьдесят лет назад, после Второй Мировой, у вас были очень сильны. Идеи их были популярны. Да что говорить, в некоторых странах социалисты до сих пор порой составляют большинство в парламенте. Они, правда, давно не марксисты-ленинисты, но всё же о народе немного думают. А США от СССР были отделены океанами, компартия там была запрещена ещё до войны (герой немного путает, в 1939 компартия США была на пике популярности, а официального запрета не было никогда. Другое дело, что с 1947 года членов компартии отстраняли от всех государственных должностей, обвиняли в шпионаже и устраивали прочие гонения на официальном уровне). Вот и пожинают плоды, живут при голом капитализме, как он есть.

Девушка задумалась. Я тоже. Вот так живёшь-живёшь, думаешь, что вокруг капитализм, а как оглянешься, то уши социализма начинают вылазить в самых неожиданных местах. Например, детские сады. Мы привыкли, что они бесплатны. Но если вы направитесь всё в те же США, то удивитесь – надо платить. Нет, есть и исключения. Бывает, что в “муниципальных” садах для “бедняков” есть бесплатные места. Или существенные скидки. Но всё одно, это пара сотен баксов в месяц на ребёнка. А если дисконта нет, то самый дешёвый вариант обойдётся вам в шестьсот долларов и выше, зависит от штата и населённого пункта. Поэтому там часто при рождении ребёнка родители долго считаю что выгодней: оставить одного из родителей дома или платить за садик и няню? Но, прежде чем отдать своё чадо воспитателям, его ещё родить надо.

И тут вас ожидает сюрприз-сюрприз: оплачиваемый отпуск по родам в разных капиталистических странах всего лишь от месяца до шести! Всё остальное – за свой счёт. Поэтому многие женщины в США в начале карьеры работают без отпуска, чтобы “накопить” на роды. Поступают так и некоторые отцы, чтобы потом “подменить” мать. В ЕС с этим чуть полегче, там сроки чуть побольше, а если ты всё же решил остаться дома, то будешь получать какое никакое, а пособие.

После садика ребёнка надо отдать в школу. И вновь в Штатах засада. Если ты при деньгах, живёшь в хорошем районе, то и муниципальная школа сойдёт. Ведь она финансируется с налогов на недвижимость, поэтому в дорогих районах в таких заведениях и учителя получше (им могут хорошо платить), и оборудование поновей, и контингент поприличней. Но всё одно, это до восьмого класса только. Если хочешь, чтобы ребёнок поступил в хороший университет, будь добр, переведи его в платную high school.

Получени “вышки” это вообще отдельная песТня. Если ты не гений в науке или спорте, готовь от двадцати штук и более.

Правда, есть и плюсы. Образование в США считается одним из лучших и, поверьте, не зря. Всё таки за ТАКИЕ деньги учить ПЛОХО не могут по определению. Не верите? А вы посмотрите хотя бы на список требований к “синиор” программисту там и у нас, впечатлитесь. И уж поверьте, свои 100 баксов в час они там получают не за красивые глаза, как бы наши не пыжились, но то, что у нас считается высшим классом, там едва на средний тянет. Везут же наших спецов туда обычно по той простой причине, что они дешевле и замотивированней впахивать.

Кстати, про “впахивать”. В США нет законодательно закреплённого права на оплачиваемый отпуск. Срок и размер компенсации зависит всецело от воли работодателя. Поэтому порядка 20% работников могут пойти в отпуск только за свой счёт, а ещё 70% в праве рассчитывать только на две недели в году. И лишь один из десяти работников (обычно это всякие топ-менеджеры, доктора и адвокаты) имеют нормальный отпуск. Такие вот дела.

А вы “капитализм”, “капитализм”. Без некоторых “ништяков” социализма получается не жизнь, а потогонка.

Не подумайте, что я считаю Запад чистым “злом”, нет. Есть там и свои плюсы, особенно если у тебя водятся деньги. И вылечат тебя быстрее, и оборудование круче, и лекарства самые-самые. Другой вопрос, что сорок процентов банкротств частных лиц там из-за счетов за медицину. Плохо это или хорошо, зависит от толщины вашего кошелька. Хотя, имея большие деньги, тебя и в Зимбабве откачают, а одна из лучших школ стоматологии в нищей Индии, туда даже “зубные” туры из Москвы есть.

– Тебя послушать, так все ништяки только благодаря русским, надула губки Хелен.

– Стоп! – я поднял ладонь. – Я хоть раз сказал “русские”? Все эти ништяки это заслуга социалистов, в том числе и европейских. Вообще, само учение от вас же и пошло. Другое дело, что если бы не русские, которые выбрали его своей идеологией, вряд ли бы у вас всё это окрепло и укоренилось. Вон, США от всей этой движухи вокруг прав рабочих далеко, за океаном, и как-то там не спешат гарантировать отпуск и бесплатную медицину. Я не сравниваю сейчас Россию и Запад, а лишь социализм и капитализм. У вас и того и другого у самих хватает, просто вы не замечаете этого.

Пока мы обсуждали превратности современного мира, Гёбели тоже о чём-то шептались. Краем уха подслушал их (нет, всё таки хорошо иногда, что русский в мире не так распространён, как английский), разговор тоже крутится вокруг медицины, только уже не теоретический, а практический.

– Я посмотрю, где можно ужаться, – это Гретта, я бы удивился, если бы у Гёбелей финасами муж заведовал. – У нас ещё остались антибиотики для скотины с прошлого года, если растянуть, до мокрого сезона хватит.

– Трактор буду продавать с плугом, до следующей посевной без него обойдусь, – Маршалл морщит лоб, прикидывает, как обменять имеющуюся технику на газогенераторе на более модную, с электродвигателем, с наименьшими вложениями. – Да и лошадей у нас больше, чем надо, можно от половины смело избавиться.

– Карамельку не отдам! – встрепенулась Ариэль.

– Не волнуйся, малыш, никуда твоя кобылка не денется, – дочь наклонилась к отцу, благодарно поцеловала в щёку. – Но только сама её выходишь, на ветеринара денег нет…

– Конечно, папа!

– Если продать урожай в Саванне, то заработаем пару лишних сотен, – даёт совет мужу Гретта. – Я слышала, у них в этом году вода ушла поздно, посевная плохо прошла, спрос на сорго будет выше.

– Я уже договорился с Робертом Палтоном о доставке в Теннесси…

– Контракт подписали?

– Нет.

– Значит, повезём сорго в Саванну. А перед Робертом извинишься. И предупреди его уже сейчас, пока сезон только начался. Он легко найдёт груз за пару месяцев, половина Штата продаёт свой урожай в Теннесси.

– Хорошо, как скажешь, – Маршалл отвернулся от жены.

Нарушать данное товарищу слово не хочется, но деньги, чёрт побери, сейчас действительно нужны!

Антон встал, дёрнул меня за рукав, кивнул головой на дверь – пойдём в дом, не будем подслушивать. Я возражать не стал, увлёк Хелен за собой.

В доме наёмник, извинившись, пошёл на верх.

Мы с француженкой остались вдвоём. Постояли, помолчали. Оба от спора немного разгорячённые, у девушки даже щёчки покраснели, глаза сверкают.

Вдох-выдох, надо успокоиться. Чего-то я завёлся, на пустом месте, пошёл обличать да развенчивать.

Смотрю, Хелен тоже успокаивается, улыбнулась мне.

Неловкая пауза затягивалась. Может, тоже пойти в комнату? Почитать. Или порубиться во что-нибудь на ноуте – ветряк сегодня крутится бодро, электричество пока что есть.

– Алекс, научишь меня стрелять из пистолета? – собравшись с духом, выпалила Хелен.

– Ариэль говорила, что ты и так отлично с “Глоком” управилась, всю обойму во льва разрядила, – удивился я. Да и склонностей к оружию за девушкой до этого замечено не было, она пистолет себе купила только чтобы был, в этом мире без ствола даже бомжи не ходят.

– Какое там! – махнула рукой француженка.– Я, наверное, в него ни разу не попала, от страха ничего не видели и не соображала. Этот монстр как на нас бросился, так я забыла, как меня зовут. А уж когда ещё и пистолет начал бухать, словно пушка, я вообще голову потеряла. А Ариэль просто меня подбодрить пыталась, мол, это я этого монстра спугнула. Ага, своим криком, наверное.

В конце длинной тирады девушка улыбнулась, но в глазах грусть.

– Пойдём, почему нет, – я долго не думал.

Всё одно делать нечего, а так хоть какое развлечение. И её чему полезному научу, и сам развеюсь. Конечно, до той же Мэри или Антона, как инструктору, мне далеко. Да чего уж там таить, я и стреляю-то плохо из пистолета, не идёт у меня что-то этот вид оружия. То пусто, то густо, что называется: могу и восемьдесят очком с двадцати пяти метров выбить, а могу и половину в молоко выпустить. Второе, кстати, чаще случается.

Это только кажется, что стрелять из пистолета легко. Лёгкий, отдача слабее. Ага, сейчас. Во-первых, импульс хоть и меньше, но и плечевого упора у вас нет, вся нагрузка на кисти идёт. Во-вторых, правильно держать пистолет мало, надо ещё правильно на спусковой крючок нажимать. Думаете, это легко, потянул на себя и всё? Правда? А вот и нет!

Когда вы жмёте на спуск, ваш палец смещается не только вдоль оси ствола, но ещё и едва заметно давит вбок. Особенно часто и явно это проявляется у новичков. Причём происходит это почти незаметно, ствол уводит буквально на градус-другой. С десяти метров вы вообще вряд ли эффект заметите, но на двадцати пяти, не говоря уже о больших дистанциях, это десятки сантиметров. И научиться жать на спуск без этого вот бокового смещения дело не двух минут.

Есть ещё и вертикальное смещение. Вроде бы целишься правильно, ствол едва заметно водит. Выстрел. Бах! И пуля ушла куда-то вниз, ствол провалился перед самым выстрелом. И происходит это очень быстро, стрелок заметит только по результату. Резко дёрнул спуск, вот и получай. А как его не дёрнуть, когда свободный ход выбирается быстро, палец словно проваливается, а затем чуть на себя – и выстрел? Который ты ждёшь. “Сейчас будет громк!” – подспудная мысль, от которой сложно избавиться. Вот и дожимаешь спуск, что есть сил, чтобы этот “бум” произошёл как можно быстрее.

Конечно, все эти “детские” болезни есть в основном у новичков или у людей, которые учиться не хотят. Есть и самородки, которые делают всю или почти всё правильно со старта. Но, будем откровенны, многие ли современные жители мегаполисов и цивилизацией вообще оружие в руках держали? А стреляли? То то же.

Я раньше всё думал, как это в кино герои перестреливаются чуть ли не в упор из пистолетов, десятки пуль – и ноль эффекта. А сейчас понимаю, что проще простого. Особенно радуют в этом плане негры, которые вообще ствол на девяносто градусов поворачивают, держат его плашмя. Там и с трёх метров легко промахнуться в ростовую мишень, куда там на десяти попасть.

Мэри все эти премудрости мн показала и объяснила, а вот времени набить руку не было: всё таки перед походом на мексов я больше дроном и ПО к нему занимался, а после упражнялся с автоматами. Так что самое время набить руку пистолетом.

У Гёбелей под соседним холмом, было оборудовано небольшое стрельбище, даже земляной отвал сделан, чтобы пули не улетали куда попало. Разметка до двухсот метров, нам этого за глаза. Мы устроились под небольшим, два на два метра, навесом. Тут и стол для оружия, и позиция для стрельбы лёжа: старая циновка и валик под винтовку.

– Стрелок из меня так себе, так что многого не жди, – сразу расставил я точки над i. – Чему успели научить, то и покажу. Но лучше бы ты Антона попросила, он в стрельбе мастер.

Хелен странно посмотрела на меня, но промолчала. Ладно, хватит самобичевания.

– Как таковой классической стойки для стрельбы нет, но есть несколько общих правил. Стоим прямо, корпус ровно на мишень. Ноги на ширине плеч или чуть шире, левая вынесена вперёд, на десять – пятнадцать сантиметров, колени едва согнуты. Вес между ногами должен быть распределён равномерно. Корпус немного подаём вперёд, – я изобразил вышеизложенное.

– Как в боксе! – догадалась Хелен.

– Что-то типа того. Только голову в плечи вжимать не надо. Повторяй – кивнул я догадливой девушке рядом с собой. Дождавшись, когда Хелен примет такую же позу, продолжил. – Теперь руки. Ладони в замок, так. И поднимаешь строго перед собой. Да, так. Вытяни вперёд, локти должны быть прямыми. Теперь правый чуть подогни. Попробуй прицелиться.

Девушка навела палец на мишень, сказала:

– Пыщь-пыщь!

– Отлично, – похвалил я её. – Теперь тоже самое, но с оружием руках.

Хелен вздохнула, словно эт я ей тренировку навязал, а не она напросилась. Но “Глок” со столика послушно взяла, вновь приняла стойку для стрельбы.

– Правильно?

– Почти. Голову только не надо вправо наклонять, держи её ровно. И правый локоть так сильно не ослабляй, – я подошёл, поправил девушку. – Теперь хват. Правой рукой плотно сожми пистолет. Да опусти ты его, не надо на вытянутых держать, руки быстро устанут. Так. Правая плотно обхватывает рукоятку. Пистолет ты держишь спереди и сзади, по бокам зазоры могут быть, не надо бояться этого. Видишь, последние фаланги пальцев вообще ничего не фиксируют, – я отогнул кончики пальцев девушки, демонстрируя, что хват не ослаб. – Так что не надо их так сильно прижимать, толку ноль. Теперь сожми руку максимально сильно. Видишь, мышцы от напряжения дрожат? Так тоже делать нельзя. И устанешь быстро, и лишнее напряжение нам не надо. Ослабляй теперь хватку, пока дрожь не прекратится. Вот, умница. Так и держи. Запомни это ощущение, старайся сразу держать пистолет именно с таким усилием. Теперь левая рука. Обхватывай ею правую, максимально плотно. Указательный палец под скобой, так. Большой палец левой руки должен быть под большим правой. И смотрит вперёд.

Я помог девушке правильно обхватить пистолет, осторожно поправляя тонкие пальчики. С небольшой, можно даже сказать, миниатюрной рукой это сложно сделать. Худо-бедно получилось.

После стойки и хвата перешли к правильному спуску. Показал, объяснил. Потренировались вхолостую. Вроде как нормально спускает крючок, сколько не смотрел, а увода по горизонтали или вертикали не заметил. Зарядили пистолет. Выстрел. Мишень в десяти метрах от нас лишилась девственности, семёрка. Неплохо.

Ещё выстрел.

– Putain! – я французски не знаю, но это явно не “цветочек” означает.

Хелен злится, после такого хорошего первого выстрела пуля ушла в “молоко”, хотя делала она всё тоже самое.

– Давай ещё раз, – становлюсь справа, смотрю на пистолет.

Выстрел. Всё ясно.

– Так, дай сюда пистолет, – забираю “Глок”, выщёлкиваю магазин, делаю выстрел. Возвращаю оружие. – Прицелься. Тяни спуск медленно, равномерно. Помни, палец строго на тебя должен идти, ни в коем случае не в бок. Выбрала свободный ход и продолжаешь тянуть, не замедляясь. Так, молодец. Давай ещё раз.

Хелен повторила раз, другой. Палец идёт не идеально, но хорошо, ствол влево не смещается. Девушка даже дожимает после щелчка, вообще умница, я только на третьей тренировке заставил себя делать это на автомате. Забираю “Глок”, вставляю магазин, заряжаю.

– Держи. Прицелься и стреляй, только не спеши. Не думай о том, чтобы попасть, сконцентрируйся на движении пальца. Давай.

Клац!

– Поняла?

– Кажется, да, – девушка немного сконфужена.

Ошибка новичка, думать о том, что вот сейчас… вот-вот… будет “бах!” И Хелен уже заранее напряжена, она думает не о том, чтобы правильно нажать на спуск, всё это вылетело из головы. Она ждёт выстрела. Громкого хлопка. Отдачи. В итоге, палец в конце спуск дёргает, резко дожимает, чтобы побыстрее избавить хозяйку от бремени ожидания. Вот пистолет и пляшет вверх-вниз, вправо-влево. Первый выстрел Хелен делала, не думая об этом, забыла, как оружие себя ведёт. А вот второй и третий раз уже “паниковала”.

Забираю “Глок”, на этот раз заряжаю без дураков.

– Давай ещё раз. И не думай о выстреле. Думай только о пальце и его правильном движении.

Сосредоточенно кивает, делает пару вдохов-выдохов, поднимает пистолет.

Бах!

– Попала! – девушка сияет, словно выиграла миллион.

– Давай ещё раз.

Бах! И этот в цель, но с краю, всё таки ствол повело влево.

“Глок” на затворной задержке, Хелен смотрит на меня.

– Отсоединяй магазин, делай контрольный спуск, – подсказываю даме правильность действий. – Теперь заряжай сразу десять штук.

Первые три патрона француженка заталкивает в магазин легко, дальше дело пошло туже.

– Мышц, как у цыплёнка под коленкой, – подкалываю Хелен, помогая с последними двумя маслятами.

Девушка даже не думает дуться, жеманно заламывает руки за спиной, понимает, что я прав на все сто. Она должна быть способной зарядить своё оружие, без всяких скидок и оправданий.

Сходил заклеил три пулевых отверстия, чтобы можно было сравнить результаты.

– Давай так. Сейчас пять выстрелов в темпе, мимо мишени, в пространство. Потом один прицельный. Отдыхаешь секунд тридцать. Два прицельных. Отдых. Два прицельных. Давай.

В своё время именно так я избавился от страха выстрела, от ожидания этого “бума” отдачи. Когда выпускаешь патрон за патроном, об этом банально не успеваешь подумать. Первое время скоростная стрельба у меня была даже результативней прицельной, там я хотя бы почти всегда в мишень попадал.

Хелен отстреляла десятку, как я сказал.

– Ну вот, другой результат, – подошли к мишени, смотрим результат. – Не очень кучно, зато всё в цель, – хвалю француженку. – Давай ещё раз так же.

Третья серия пошла ещё лучше, всё в пределах “шестёрки”. Хелен всё ещё морщится при каждом выстреле, но уже так отчаянно спуск не дожимает, пистолет не рыскает. Четвёртый “подход” девушка делает уже без стрельбы “мимо”, только прицельный огонь.

– Ура, всеми попала! – Хелен делает шаг ко мне, привстаёт и чмокает в щёку. – Не думала, что так быстро научусь!

До мишени всего десять метров, но она действительно молодец. С её комплекцией и физической подготовкой держать пистолет прямо уже достижение, а она ещё и попадает. Уверенно так. Кто сказал, что десять метров мало? В подавляющем большинстве случаев пистолет вообще применяется чуть ли не в упор, это оружие ближнего, наиближайшего боя. Если вы не собираетесь участвовать в соревнованиях, дальше 20-25 метров вам из подобного оружия стрелять уметь и не надо, для таких дистанций лучше автомат или хотя бы пистолет-пулемёт.

Постреляли ещё. Хелен отважилась перенести мишень на пятнадцать метров, я потренировался на двадцати пяти. То ли практика сказалась, то ли желание не ударить в грязь лицом перед “ученицей”, но сегодня бил на удивление хорошо, кучно. А может, просто “Люгер” в обращении чуть удобней, чем всё остальное, из чего до этого стрелял, не знаю. Каждый остался собою доволен.

– Уф, ну и жара! И пистолет такой горячий! – пожаловалась девушка, когда мы сели за стол чистить оружие.

Я её отлично понимаю, сам вспотел от усердия, вся спина мокрая, словно трёшку пробежал.

– Да, в душ не помешало бы, – мечтаю я, работая маслёнкой.

– Кстати, спасибо тебе большое, что возился со мной! – Хелен старательно чистила “Глок”, не филонила. Я бы даже сказал, с удовольствием. – И за твоё время, и за обучение. Ты хороший учитель.

– Будешь должна, – брякнул я привычное.

Девушка замерла на секунду, довольно улыбнулась, словно подловила меня на чём-то. Я и глазом моргнуть не успел, как Хелен перегнулась через стол и легко, нежно, невесомо коснулась своими губами моих.

– Не люблю ходить в должниках, – едва слышно прошептала девушка. Чуть отстранившись, посмотрела мне в глаза. – Это был аванс. А в качестве полной оплаты, ты можешь потереть мне спинку.

Оружие мы дочистили молча. И быстро.

А вот душ принимали долго и шумно. Хорошо, что Маршалл строил обстоятельно, не пожалел материала на шумоизоляцию.