59

Красивый, как артист Стриженов в молодости, и элегантный, как президент Кеннеди при жизни, полковник милиции Леонид Махов тихо открыл дверь предбанника своего кабинета. Лейтенант Катерина Измайлова не увидела и не услышала его: сидя за компьютерным столиком, она старательно смотрела на пустую стену.

— Катя, — позвал Махов. Она повернулась к нему и неумело улыбнулась. Он подошел к ней, погладил по коротко стриженной голове. — Здравствуй, Катя.

Она, хватаясь за его твидовый пиджак, шатко поднялась, прижалась щекой к галстуку, беззвучно истекая медленными слезами, горько и бессмысленно повторяла, повторяла:

— Леонид Константинович, Леонид Константинович, Леонид Константинович…

Он тоже повторял, продолжая гладить ее по короткой прическе:

— Но что поделать? Что поделать? Так получилось, так получилось.

Наконец Катерина поняла, о чем он говорил, отодвинулась от него, рассмотрела негодующе и твердо заявила:

— Если бы вы были в Москве, так не получилось бы.

— Выходит, я виноват, что меня не было в Москве.

— Виноваты не вы. Виноваты те, кто был в Москве, — вынесла не подлежащий обжалованию окончательный свой вариант Катерина и вспомнила о делах: — Вы от Самого, Леонид Константинович?

Леонид присел и закурил. Знал, что Катерина приступила к дотошному допросу. Сделав затяжку, ответил коротко:

— Да.

— Какие новости?

— А какие могут быть новости при взрыве? Еще и не раскопали как следует.

— Но предварительные версии, догадки хотя бы?

— Нету ничего, Катя.

— Какие мероприятия намечены?

— Катя, поимей совесть! Служебная же тайна!

— Не для меня, — жестко не согласилась Катерина.

— Ну, если для тебя… — сдался Махов. — Тогда как на духу: никаких мероприятий пока не наметили. Тычемся по углам, как слепые щенки.

Катерина села за свой столик и снова бесшумно заплакала. Она плакала, а он курил. Завершили свои дела одновременно: он загасил окурок в пепельнице, а она, вынув из ящика стола пудреницу, быстренько привела в порядок воспаленное свое лицо. Глянули друг на друга. Махов спросил:

— Демидов не появлялся?

— Вам разве Сам не сказал, что отпустил его на сутки?

— Да сказал, но я не думал, что Володька дома усидит.

— Он, Леонид Константинович, вчера такое видел… — Катерина незряче раскрыла глаза — представила, что видел Демидов, и судорожно глотнула, готовясь вновь заплакать.

— Хватит! — рявкнул Махов и командирски воздвигся. И во второй раз — участливо: — Хватит, Катя. У нас с тобой дел невпроворот.

Катя судорожно вздохнула и забыла, что хотела плакать. Поинтересовалась:

— С чего начнем, Леонид Константинович?

— Разыщи Смирнова Александра Ивановича как можно быстрее.

— Сейчас вышлю за ним машину, — решила Катерина и нацарапала что-то шариковой ручкой в рабочем блокнотике. Вдруг догадалась: — Ведь он еще ничего не знает, Леонид Константинович!

— Точно, — упавшим голосом согласился Махов. — Придется мне все ему рассказать. Который час, Катерина?

Будто у самого часов не было, будто не висели на стене казенные электрические. Катерина глянула на запястье и объявила:

— Девять сорок три.

Грянул необычайно молчаливый сегодня телефон. Отслушав два звонка, Катерина сняла трубку и сказала ей как можно более официальнее:

— У аппарата лейтенант Измайлова, — услышала ответ и замерла в испуганном изумлении. Высоко, как Пьеро, подняла брови. — Да, на месте. Сейчас закажу, — положила трубку и доложила Махову: — Александр Иванович Смирнов в проходной ждет пропуска. Хочет видеть вас.

— Выходит, он все знает, — Махов опять сел на стул. Ждать.