Глава 1. ЕДИНОГЛАСИЕ

Глубоко на дне океана зажглись автоматические огни Тринадцатого ковчега, как зажигались изо дня в день, по расписанию, последнее тысячелетие. Естественный свет не проникал сквозь толщу воды, скрывавшую убежище людей. Если бы не машина «Анимус», производящая электричество и кислород, если бы не Акваферма и автоматическая система освещения, системы обогрева и опреснители — обитатели колонии давно погибли бы. Однако вопреки всему в полнейшей изоляции население Тринадцатого ковчега процветало, хоть и не росло — благодаря строгим мерам по контролю популяции.

Многое было забыто, потеряно давным–давно, ведь прошлое сперва становится воспоминанием, затем историей, легендой, а под конец и вовсе стирается из памяти людей. Намеренное разрушение способно ускорить этот процесс. Синод устроил Великую Чистку — уничтожил все записи и предметы из эпохи, предшествовавшей Концу. Та же судьба постигла и субмарины, на которых люди покинули Поверхность… Даже само это слово, «Поверхность», оказалось под запретом. Отныне его считали ересью, а грешников карали, выбрасывая в открытое море. Сам первосвященник Церкви Морского Оракула благословил эти строжайшие меры, и никто не смел ослушаться духовенства.

Так и минула тысяча лет в Тринадцатом ковчеге, жизнь шла своим чередом, за одним исключением. В недрах колонии, в одной закрытой камере, доступ в которую имелся лишь у нескольких человек, проходил тайный совет.

— Сколько еще осталось, по его словам?

— Восемь месяцев. В лучшем случае.

— То есть, может, и меньше?

— Да.

— Смертей ждать стоит?

— Если ему верить, мы все погибнем.

Повисла пауза.

— А он не может ошибаться?

— Он никогда не ошибался, значит, не стоит ждать ошибки и в этот раз.

— Я только хочу знать, можно ли ему доверять.

— Когда его дочь провинилась, ее наказали.

— Как по мне, недостаточно строго.

— Возможно. Однако он нам нужен, он незаменим… по крайней мере пока.

Камера снова погрузилась в тишину. Совет думал. И вот наконец заговорил глава:

— Я советовался с Оракулом. Мне горько сообщать его волю, ведь наши граждане и без того настрадались, но путь остается только один: мне нужно больше жертв.

Советники согласно зашептались:

— Это ослабит бремя системы…

— И успокоит Святое Море…

— Прошу высказываться: кто за, кто против.

Голоса советников, эхом отражаясь от стен, зазвучали хором под сводами камеры, сдерживаемые лишь герметичной дверью. Собрание закончилось. Решение приняли единогласно.