БАТЕНЬКОВ
Гавриил Степанович Батеньков по решению суда был приговорён к бессрочной сибирской каторге.
– Знакома ему Сибирь, знакома, - сказал на это Николай I. - Не напугаешь.
Батеньков до ареста был крупным государственным чиновником. По делам службы он несколько лет провёл в Сибири, хорошо изучил и знал этот край.
Приказал Николай I оставить Батенькова в Петербурге, заточить в Петропавловскую крепость, в Алексеевский равелин.
Но главное было, конечно, не в том, что Батенькову была хорошо известна Сибирь. Будучи на важной государственной службе, Батеньков знал многое из того, что царь хотел бы сохранить в тайне.
– Тут место надёжное, - говорил Николай I о Петропавловской крепости и потирал ладошки. - Пусть посидит, пусть посидит. Стены тайны хранить умеют... Ну как? - спрашивал царь у Дурново.
– Гениально! - кричал Дурново. - Гениально!
Упрятал царь Батенькова в Алексеевский равелин и всё же мучился, не находил покоя. Всё казалось Николаю I, что Батеньков и через стены сумеет разгласить известные тайны.
Думал царь, что бы ещё изобрести.
– Его бы - того, - подсказал Дурново.
– Что - того?
– Объявить, ваше величество, что злодей от своих злодейств ума своего лишился.
Посмотрел на советчика царь:
– Умён Дурново, умён!
Объявил государь Батенькова психически больным. Доволен Николай I, что бы ни сказал теперь Батеньков, кто же ему поверит, раз он не в своём уме.
Батеньков был и остался отважным человеком. Из Петропавловской крепости он писал царю резкие, негодующие письма. Одно из них кончалось словами:
И на мишурных тронах
Царьки картонные сидят...
– Картонные! - возмущался Николай I. - Я ему покажу - картонные. - И тут же: - Сумасшедший. Вот видите, сумасшедший. Что я вам говорил?
Двадцать лет продержал царь Батенькова в одиночной камере. Но и этого ему показалось мало:
– Ладно, пусть едет теперь в Сибирь.