на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Глава 7

Первые следы нашествия я увидел через день пути после того, как уменьшившийся караван отъехал от Северного прохода. Сожженные деревни.

Нет более отвратительной и печальной картины, чем спаленный дом. А если он спален врагом, да еще и вместе со своими братьями-домами, – картина печальнее во сто крат. Запах гари стоит над черным пепелищем, запах гари и тлена. Как мне сказали местные жители, которые остались в лагере беженцев, в домах были трупы убитых врагом поселян.

асть мирного населения! Чтобы оно работало и приносило прибыль! А тут – взять, да и поубивать? А еще – сжечь дома, чтобы и возврата не было – тех, кто сбежал! Тупо на самом-то деле. Или я чего-то не знаю? «Язык» нужен. Мне нужен «язык!».

Могилы. Холмики, в оголовье которых вбит колышек с деревянной плашкой, и на плашке – имя погребенного. Углем, коряво, как умели.

Много могил, очень много! Кто хоронил? Те, кто успел убежать. Или не успел убежать…

Первого спасшегося мы увидели у второй деревни – когда-то она была очень большой, эдакий мелкий городишко с рядами домов, от которых теперь остались только угли и печи, понуро стоявшие посреди черного пятна как памятники счастливой жизни.

Беглеца заметила одна из моих охранниц – она показала рукой куда-то вперед, на опушку леса, пришпорила загара и галопом поскакала туда, где заметила подозрительное шевеление. Через пять минут привела ко мне молодого паренька, максимум лет четырнадцати от роду – крепкая рука воительницы держала его за шиворот старой, потрепанной куртки, предназначенной человеку явно гораздо крупнее этого селянина. Кстати сказать, на груди куртки имелся разрез, грубо заштопанный суровой нитью. Такой же разрез, сантиметров пяти длиной, – и на спине. С убитого отца?

– Не бойся, – максимально ласково улыбнулся и кивнул я мальчишке. – Мы приехали защитить вас. Я новый Лорд Северной провинции, ваш господин. Расскажешь мне, что здесь случилось?

– А вы что, сами не видите? – исподлобья глянул мальчишка, явно не собираясь ни бросаться мне в ноги, ни проявлять хотя бы минимум вежливости. – Защитники херовы! Эти бабы защитники, что ли? Или ты? Да вас один железнобокий разгонит, как овец! Что вы можете, защитники!

– Лорд, разрешите, я его вздую хорошенько, чтобы знал, как разговаривать с лордами? – вкрадчиво предложила девушка, и мальчишка дернулся, видимо, чтобы убежать. Но жилистая рука держала мальца очень крепко, как капкан зверя. Не вышло.

– Не нужно. Мы приехали их защитить, а не обижать, – вздохнул я и посмотрел на небо. Солнце стояло высоко, нам нужно было двигаться дальше, но… все-таки как-то надо разговорить мальчишку.

– Есть хочешь? – спросил я его и увидел, как мальчишка сглотнул слюну. – Мы сейчас встанем на обед вон там, у ручья. Приходи, я тебя накормлю, а ты мне расскажешь, что тут было. Договорились?

Мальчишка промолчал, а я кивнул воительнице:

– Отпусти его. Если не дурак – придет. А если дурак – дураки мне не нужны. Пусть катится куда хочет.

Девушка отпустила воротник, малец сердито поправил его и независимо зашагал к лесу. Мы все поехали за ним – ручей находился в этом направлении, я видел с седла. Там и удобная площадка для стоянки.

Да, у нас теперь не было никаких повозок. Все с собой, в переметных сумах. Я тоже на загаре, и после полуторадневного путешествия задница у меня уже слегка попривыкла. Мутировала, так сказать. А вначале – полный швах! В первый день к вечеру чуть не враскоряку ходил. Не привык я ездить на лошадях. Пешеход я, однако!

Все повозки и почти все припасы оставил в лагере беженцев. И там же оставил обеих жен. Со скандалом, не без этого! Они были в такой ярости, что чуть не набросились на меня с кулаками. Но я был непреклонен – им нужно остаться и организовать питание и быт этих людей. Маурика осуществляет силовую поддержку, Рила организует быт.

Зачем силовую поддержку? А затем, что наглые торгаши с обеих сторон Ворот задрали цену на продовольствие в несколько раз. И чтобы эффективно вести с ними борьбу, нужно иметь за спиной неслабую воинскую группировку. Ведь они-то тоже имеют охранников! А если объединятся? Это Север, тут народ отчаянный.

Опять же – вообще-то бунтовщики… могут и послать куда подальше посланцев императора.

В общем, наша эпическая битва закончилась моей полной победой. Да и в самом деле нужно было решать вопрос – люди в лагерь начали прибывать с новой силой, и тут скопилось уже тысячи три, не меньше. Имелись сведения – пришельцы совсем разгулялись, продвинулись еще ближе к Проходу, так что беженцам нужна была охрана. Вдруг какой-нибудь шальной отряд набежит и сюда? Прежде чем люди успеют уйти за ворота – порубят их почем зря. Восемьдесят процентов беженцев – женщины и дети. Хорошая добыча, которая и отпору дать им не сумеет. Мужья, сыновья, отцы и братья полегли, чтобы семьи сумели уйти из-под удара, и тем обиднее было бы погибнуть здесь, когда спасение уже так близко.

С собой я взял только двадцать воительниц – самых ловких, самых сильных и умелых – во главе с Гердой, которая клятвенно обещала моим женам (а главное – Маурике) умереть, лечь костьми, но не дать меня на поругание злым ворогам. С тем я и уехал.

Мы расположились на дневной отдых под сенью огромных сосен, теряющихся в небесах пушистыми вершинами. Вот сколько ни живу в этом мире, а все не могу привыкнуть к тому, что все здесь большое, высокое! Разумом понимаю, что высоту ограничивает сила тяжести и если сила тяжести в два раза меньше, так и сосны будут гораздо, гораздо выше! И не в два раза, а больше, много больше! Раз в пять – как минимум.

А может, это вообще и не сосны – мир-то другой, так что эти деревья вообще сами по себе выше ростом, чем земные аналоги. И эти деревья просто ПОХОЖИ на сосны. Просто все ужасно похоже на Землю, и потому мозг сам по себе проводит аналогии. А здесь все совсем не так. Например, даже рыбок, которые шныряют по ручью, – я не знаю. Они ярко-красные с синими пятнышками. И птичка, которая села на ветку, больше похожа на попугая в помеси с петухом – у нее гребень и яркое попугайское оперение. Это ИНОЙ мир! И забывать об этом не нужно!

Даже то, как я зажег костер, – иномирное. От моего пальца отскочил белый шарик перегретой плазмы, эдакая микрошаровая молния, и костер тут же с треском загорелся, облизывая пламенем закопченный котелок с налитой в него водой. Люблю я пить травяной отвар, аналог земного чая. Здесь его называют по-другому, но для меня он всегда был и остается чаем – как копорский чай, к примеру. Его же тоже именуют чаем, а он совсем даже не чай. Иван-чай.

Мальчишка пришел. Я специально приказал поставить еще один котел, в который накрошили вяленого мяса и крупы, похожей на рис (скорее всего это и был рис, опять же – название у него здесь совсем другое). Когда запах варева поплыл по роще, доходя до самых дальних кустов на опушке, малец скорее всего не выдержал и пошел сдаваться предводителю отряда лысых баб. Вообще-то на дневном привале мы не варим супов-каш, едим всухомятку – время дорого, но сейчас был особый случай. Типа – приманка!

– Положи ему каши, – равнодушно кивнул я моей телохранительнице Агане. – И лепешку дай. И кружку налей, да сахару-то не жалей.

– Перевод продукта! – фыркнула девушка и зачерпнула здоровенной ложкой из котла. – Жри, беглец! И другой раз кланяйся своему лорду, а то и башки лишишься… болван деревенский.

Мальчишка зыркнул на нее, промолчал, вцепился в поданную миску и стал жадно, обжигаясь и дуя на ложку, глотать густое варево. Я смотрел на него, и мне сделалось тоскливо – если с каждой деревни выжило по одному такому вот мальцу… совсем беда! Неужели всех поубивали да в рабство утащили? Ну хоть кто-то должен был ведь отбиться!

– Днем они пришли, – внезапно заговорил мальчишка. – Их было десять. Огромные, все в железной броне. С железными мечами. Сказали, чтобы мы собрали людей на площади – к старосте пошли.

– Стой! – Я вдруг понял. – Они СКАЗАЛИ?! Они что, говорят на местном языке?! По-арзумски?!

– Да, – пожал плечами мальчик. – Только как-то странно говорят… некоторые слова не сразу поймешь. Но так-то понятно. Только они не просто говорят, а это… рычат. Ну… как ругаются!

– Как команды отдают, да? Ну, а дальше что было?

– Староста сказал, что не будет собирать. Что пусть они уходят. Тогда главный достал меч и ударил. Разрубил отсюда (мальчик указал на плечо у шеи слева) и досюда (показал на бок). На две половины. А потом сунул руку в кровь и облизал…

Мальчик судорожно вздохнул и замер. Губы его прыгали, он никак не мог успокоиться. Потом собрался с силами и продолжил:

– А потом они схватили Зеру, соседку, мы с ней одногодки, порвали на ней платье и… Она кричала, а они все делали. А потом перестала кричать. Я смотрю, а они ее… в общем – на две половинки. Вдоль. Как свинью.

– Меня сейчас вырвет… – прошептала кто-то из девушек.

– А мужчины ваши? Они стояли и смотрели? – проскрипел я голосом, которого у себя еще не слышал. – Они что делали?

– А железнобокие, когда Зеру схватили, тут же несколько мужчин зарубили. И пока одни насиловали и разделывали Зеру, другие согнали всех в кучу.

– Да их всего десять! Де-сять! – яростно выкрикнула Герда. – Какие бы они ни были сильные, в стали, но навалиться на них толпой и задавить!

– Мы все боялись. Все думали, что, может, их не тронут. Уйдут, и все.

– А они не ушли, да? – глухо спросила Герда.

– Нет, не ушли… – безжизненно повторил мальчишка и поднял на нее пустой, смертельно усталый взгляд. – Они начали вязать девчонок, парней. А кто сопротивлялся – тут же убивали. Потом пошли по домам – убивали, вязали, убивали, вязали. Я спрятался в огороде, меня не заметили. Я им говорил – бежать надо. Но они не слушали. Отец хотел стукнуть одного палкой, так он ему меч воткнул. Куртка отцовская, видите – дырка. Это от меча. И мать зарубили. А братьев моих и сестер увели. Три брата и две сестры. Всех увели. Но не сразу. Они искали вино, нашли. Потом Зеру… жарили. На костре. И ели. Они пили вино, ели Зеру и насиловали девчонок. Утром всех нацепили на веревку и повели. Взрослых всех убили, кроме красивых девушек. Детей маленьких тоже убили. А перед тем, как уйти, сожгли дома. Один ходил и поджигал.

– Как поджигал? Чем? – прервал я страшный рассказ. – Факел?

– Нет. Он рукой махал, и шар вылетал. И сразу все вспыхивало.

– Шаман! – едва не застонал я. – Вот чего я и опасался! Вот это плохо. Он в броне был? Этот шаман?

Мальчишка подумал и медленно помотал головой:

– Нет. Этот был не в железе. У него вроде как деревянные были доспехи. Как у наших воинов.

– Ну что, слышали? – спросил я у притихших воительниц. – Этого врага вы хотели так запросто побить?

– Крестьяне! – горько хмыкнула Герда. – Даже отпор не смогли дать! Вечная история: «А может, меня не тронут?!» Кстати, малец, а куда тела убитых делись?

– А они их в дома затащили. Сгорели все. Я успел с отца куртку снять, холодно было. Ночью пробрался в дом, пока они сидели у костра, еды взял, куртку с отца снял. Припасов кое-каких взял, нитки, иголки – вот, даже заштопал дырку. А потом в лесу прятался. Грибы ел, когда еда из дома закончилась. Ну, а потом вот вы пришли.

– А чего не пошел к Воротам?

– А я знаю, где эти ворота? Да и кто там меня ждет?

– Да вообще-то ты как собирался тут выживать? – удивилась Герда. – Как жить-то, без еды, без крыши над головой, а ведь и зима придет!

– Не знаю. Может, землянку выкопаю. Не знаю! – Мальчишка пожал плечами и поник, сгорбился. – Думал… может, пойти в город? Там кто-нибудь все-таки должен был остаться! Там воины были, народа много. А мы же не воины. Мы – крестьяне. Ну что мы можем?

– То-то и оно! – зло сплюнул я. – Не учили крестьян обороняться, вот и результат!

– А если бы учили, и они бы взбунтовались? – пожала плечами Герда. – Тогда как? И так Северная провинция уже почти откололась от империи!

Она бросила на меня быстрый взгляд, и я вдруг понял – а откуда она знает про то, как откололась провинция? Но ничего не сказал. Может, Маурика рассказала? Впрочем, про бунт и бунтовщиков знают все в высшем руководстве империи. Могла и Герда что-то услышать.

– Тебе надо идти к Воротам, – сказал я, и мальчишка снова нахмурился, не глядя на меня, – мы дадим тебе продуктов на два дня. Дойдешь. Найдешь там госпожу Рилу и госпожу Маурику. Скажешь, – лорд Манагер прислал. Они тебя пристроят – будут кормить, найдут крышу над головой. А мы здесь в разведке, нам некуда тебя взять. Если встретим врага, придется быстро маневрировать, а то и драться, и нам будет не до тебя. Понял?

– Понял, – вздохнул парнишка. – А они вчера снова приходили!

Мы с Гердой переглянулись, и я удивленно спросил:

– Кто приходил?!

– Железнобокие. Они дальше прошли, вон туда! – Он указал куда-то за сожженную деревню. – Вчера вечером. Я их видел. Там деревня Иргол, поменьше нашей, но тоже большая. Дорога в нее через нашу деревню проходит.

– Да что же ты молчал?! – Герда звонко хлопнула по мускулистой ляжке и сжала пальцы в кулак, будто собиралась ударить мальчишку. Он испуганно отшатнулся, и я подумал, что сейчас малец сбежит, и только его и видали. Но он остался на месте.

– А вы меня спрашивали?

– Сколько их было?

– Не знаю, – пожал плечами парнишка. – Я спрятался в кустах и сидел там, пока не пройдут. Может, десять. Может, больше.

– Они скорее всего десятками ходят, – предположил я, – что-то вроде команды ловцов.

– Что делаем, лорд? – Герда вопросительно посмотрела на меня, стиснув рукоять меча.

– Что делаем… драться будем! Вот что, малец… пока что останься здесь. Мы вернемся и… в общем – жди.

– Поесть оставьте… а то вдруг не вернетесь. – Мальчишка отвел взгляд, и я усмехнулся: он точно уверен, что мы не вернемся.

– Герда, оставьте ему еды. И прыгаем на загаров! Догоним! Насколько я понял, они вначале захватывают, потом… пируют, а только после этого уходят. Скорее всего они сейчас в дороге, и может быть, даже близко от нас. Так что быстрее! И помните, что я вам сказал насчет этих тварей! Никакого ближнего боя – если только не длинным копьем! Налетели, ударили, отскочили! У нас преимущество – мы на загарах!

Через пятнадцать минут мы уже были в седлах. Посовещавшись минут пять, решили – оставляем переметные сумы с продуктами здесь – все, чтобы не мешали. Сложили под деревом и предупредили мальчишку – если упрет больше, чем ему позволено, получит порку.

Ну а потом – рысью! Рысью!

Через час напряженной езды уже начал различаться запах гари. Дым – тяжелый, удушливый, неприятный. А еще мой острый слух различил человеческие голоса – детский плач, стоны, рыдания.

– Стой! – приказал я. – Впереди, слушаем! Герда – отряд пополам! Справа и слева от дороги, за кусты! Дротики к бою! И боже вас упаси налетать на врага с мечом! Кто так сделает и ее убьют – я потом еще и отпинаю ее труп!

Девицы ухмыльнулись, но выглядели встревоженными и… нет, не струсили, но явно были не в своей тарелке. Оно и понятно – бой есть бой. И кто-то из них сегодня может и закончить свой жизненный путь. Как ни отгоняй эту мысль, а она все равно лезет в черепную коробку. Даже у меня…

Когда увидел идущих впереди колонны «железнобоких», то просто оторопел! Зверюги, самые настоящие зверюги! И дело не в том, что эти могучие крепыши, сверкающие на солнце своими доспехами, оставляли ощущение неодолимой мощи, нет! Звериные морды! Чертовы неандертальцы! Или что-то из той оперы – толстогубые, с выдвинутой вперед почти обезьяньей челюстью, приплюснутым носом, крупными белыми зубами и острыми клыками, сразу наводящими на мысль о плотоядности их хозяев.

Нет, скорее не неандертальцы, а… кроманьонцы? Да черт их знает! В общем, здоровенные бородатые дикари с блестящей стальной броней! И теперь я совсем уж понимаю, почему им не сопротивлялись, а если и сопротивлялись, то совершенно безуспешно. Ну куда, куда против этих зверюг с деревянным мечиком?! Даже с копьем – ну что ему копье, если броня задержит удар, а стальной меч спокойно перерубит деревянный шест, гордо именуемый копьем? Да этих тварей из пулемета надо расстреливать, чего уж там стальные мечи!

И тут же заметил шамана. Одетый в кожаную броню (почему-то я ожидал, что броня будет деревянной, но – нет), он шел вторым в колонне, и я сразу обратил на него внимание – именно потому, что при своей звероподобности он все-таки отличался от своих соратников. Не такой плечистый, не такой могучий, но… ну вот было в нем что-то такое, что меня, волшебника, и притягивало, и отталкивало! Не знаю, что именно… может, я как-то чуял подобного себе? Нет, совсем даже не Хранителя, не может быть Хранителем существо из мира металла. Хмм… пока что не может. Но, может быть, волшебник как-то чует волшебника?

Шаман, похоже, что меня тоже зачуял. Он вдруг издал какой-то рычащий звук, поднял вверх кулак и остановился, поводя головой из стороны в сторону, и будь я проклят, если он не «увидел» меня через густые кусты у дороги!

И тогда я подал сигнал к нападению, оглушительно крикнув во всю мощь своих усиленных голосовых связок:

– Атааакаааа!

Воительницы вынеслись из-за деревьев и тут же выпустили в противника два десятка дротиков, мелькнувших в воздухе, как стрижи. Увы, из всех дротиков хоть какой-то вред нанесли всего два или три – один ударил в подмышечную впадину врагу, два других чиркнули по мордам этих тварей и во-ткнулись в землю. Кровь на лице одного из захватчиков говорила о том, что дротик по крайней мере распорол ему или щеку, или подбородок. Точнее не видно, так как на заросшей бородой морде рану особенно и не разглядишь.

Остальные дротики врезались в стальные пластины на груди и животах и отскочили, не нанеся никакого видимого вреда.

Все «железнобокие» уже стояли с мечами в руках и были готовы к бою. Но хуже того – вперед пробирался шаман, расставив руки так, будто держал в ладонях что-то очень горячее, и эти самые ладони мерцали голубым светом.

Я похолодел! Сейчас моим девкам трындец!

И тогда ударил я. Моя правая рука размахнулась, и белый шар размером с большой апельсин, с треском разрывая воздух и оставляя за собой дымный след вроде инверсионного, что остается после реактивного самолета, метнулся вперед.

Я сам не ожидал того, что произошло потом. Это можно сравнить со взрывом снаряда стомиллиметрового калибра пушки – земля под ногами шамана, в самой гуще собравшихся врагов вздыбилась, поднялась фонтаном, и всех, кто был рядом, подбросило вверх, как если бы и в самом деле сюда ударил артиллерийский снаряд! Шаману оторвало ногу, повисшую на обрывках грязно-красной плоти, и он теперь вяло шевелился, бессмысленно глядя в пространство затухающими глазами. Из оторванной у самого паха культи фонтаном брызгала кровь, заливая лицо лежащего рядом предводителя «железнобоких» багровым потоком.

На ногах остались стоять только трое из чужих, но и те были ошеломлены взрывом и скорее всего даже не понимали, что же такое тут случилось и почему они ничего не слышат. Даже я, находившийся метрах в пятнадцати от места взрыва, слышал все, как сквозь набитую в ушные раковины вату, что же тогда говорить о них?

И тут налетели воительницы. Длинные копья, которые они возили с собой у седла, теперь были у них в руках и врезались острыми, заточенными концами в грудину стоявших на ногах разбойников. Не спасла кольчуга, не спасли стальные пластины – масса загара вместе с массой сидящей на нем воительницы, помноженная на скорость, и… кольчуга была прорвана, как бумажная, и острия оттопырили стальную рубаху с обратной стороны, на спине.

А потом вихрь, град ударов обрушился на шевелящихся, пытающихся встать на ноги «железнобоких»! Шлемы не защищают от ударов по голове тяжелой дубинкой из черного дерева. Шлемы вминались в черепа, и не спасала ни сталь, ни твердая, толстая кость черепов пришельцев, явно более крепких физически, чем люди этого материка.

К чести пришельцев нужно сказать, что как только пятеро из них, в том числе и предводитель, встали на ноги, так тут же попытались оказать сопротивление, встав в кружок и ощетинившись мечами. Но им не дали этого сделать – снова копья и снова разогнавшиеся до скорости автомобиля воительницы на загарах.

Уцелел только один – их главный, предводитель, здоровенный амбал, рычавший и пытавшийся рубануть мечом Герду, гарцевавшую рядом и прицеливавшуюся, как бы ловчее долбануть его по черепу.

Покончил с этим балетом я сам, лично взял дубинку и, подскочив к не успевшему отреагировать захватчику, врезал ему по затылку. Не очень сильно, только чтобы тот потерял сознание.

И только когда все уже закончилось, я позволил себе отвлечься и обратить внимание на пленников. До этого я будто отключил у себя восприятие всего, что не относится к бою.

Это в основном были дети и подростки, примерно от десяти и до шестнадцати лет. Старше я никого не увидел. Их ловко связали по трое в ряд, соорудив на шеях что-то вроде собачьих ошейников, а потом прикрепили друг к другу в своей тройке и к товарищам по несчастью позади себя. Получилось что-то вроде огромной гусеницы, состоявшей из двух сотен человек, не способных ни сопротивляться, ни бежать. Только стонать, плакать и… умирать.

Я прикинул – сделано так, чтобы если кто-то из ребят потерял сознание или просто ослаб – остальные тащат его на себе. А если кто-то умер – всего-то и надо, что обрезать веревку, и мертвец останется на дороге. Практичное зверство. Умелое. Видна долгая практика.

В уши снова ударил плач, и меня будто обдало холодным душем, сердце заледенело, и такая охватила ярость, что хотелось тут же взять этого мерзавца пленника и разрезать на маленькие кусочки! Только резать медленно, потихоньку, чтобы умирал долго, трудно, мучительно!

– Собирайте снаряжение! – приказал я и тут же опомнился. – Раненые, убитые есть?

Как ни странно – ни раненых, ни убитых не было. Хотя нет, двое воительниц получили ушибы, когда вылетели из седел, не справившись с загарами. Те взбесились, когда я сработал как артиллерийское орудие. Но похоже, что переломов не было, так что я оставил лечение «на потом», нужно было заниматься детьми.

И тут же в голову ударила мысль: а что делать с освобожденными? Куда их девать? И тут же принял решение: вначале дойти до сожженной деревни, посмотреть, что там делается, ну а потом уже и решать, что и как.

Около часа ушло на то, чтобы освободить пленников – снять путы, разрезать веревки. Потом детей отпаивали водой (они едва не умирали от жажды), строили на дороге, чтобы отвести назад, а тех, кто ослабел и с трудом мог идти (или вообще не мог), – сажали на загаров.

Всю броню и оружие с убитых собрали. Мечи и кинжалы тут же нацепили на пояса (Герда сама распределяла оружие – на всех не хватило. Чтобы не было обид – отдала самым сильным бойцам). Броню пока что надевать не стали – ее нужно было вычистить от крови, а еще – как-то исхитриться заштопать прорехи, возникшие после удара копьем.

Пленника раздели до полотняных штанов, сняв с него и рубаху. Ее отдали девчонке лет двенадцати, которая шла вообще голышом – на ней не было ничего, даже рубахи. Ее изнасиловали, а потом втолкнули в общий строй. Ее и еще семерых, таких же, как она, жертв насилия мне пришлось лечить на месте – они бы просто не дошли до деревни… их практически порвали.

Предводитель «железнобоких» на вопросы ничего не отвечал, только рычал, пускал пену и вращал глазами, как припадочный. То ли придуривался, то ли на самом деле загонял себя в боевой транс – по-большому счету, мне это без разницы. Главное, чтобы шел.

Идти он тоже отказывался, тогда я просто приказал привязать его на веревку к загару Герды и сообщил сраному берсерку, что даже если он сотрется до самого члена – останутся его тупая голова и не менее тупая задница, – а умереть я ему не дам. Потому что я шаман-лекарь. И он будет тащиться по земле и мучиться столько, сколько я пожелаю. Или же идет своими ногами – туда, куда я прикажу. А там посмотрим, что с ним делать.

Зверюга посмотрел исподлобья, будто оценивая степень моей готовности, а потом попытался ударить меня ногой – довольно-таки быстро, ловко и со знанием дела. Я поймал его ногу, свалил гада на землю и без всяких там особых палаческих изысков просто сломал у него два пальца на ноге. Вначале хотел оторвать, но передумал – мараться, потом руки мыть, да и лечить его не хотелось. А и так неплохо поболит. Потом приказал Герде трогаться и через несколько секунд уже наблюдал за тем, как камни и дорожные кочки оставляют на чудовищно мускулистом теле зверины сочащиеся кровью царапины. Так что вскорости пришлось негодяю вскочить на ноги и шагать следом за неспешно шествующим загаром.

Шли мы медленно, дети быстро идти не умеют, да и сил у них на это не было. К самому концу похода пришлось насажать на загаров всю мелкоту, которая совсем выбилась из сил, и я с тоской и злобой подумал о том, что больше половины пленников точно не добралось бы до места назначения. Какого места назначения? Этого я пока не знаю, но очень рассчитываю узнать от того, кто сейчас вышагивает по дороге, сверля окружающих ненавидящим взглядом из узко поставленных маленьких глаз.

Нет, это все-таки не человек. Вернее, не совсем человек. Вот точно я видел таких существ на картинках, посвященных образованию рода человеческого. Наших предков. И прекрасно помню, как там было сказано: «Неандертальцы обладали мышечной массой как минимум на тридцать процентов большей, чем у современного человека». Не знаю – неандерталец ли это, или кроманьонец, или вообще земные названия и мерки не применимы к этим существам, но то, что эта тварь гораздо мускулистее человека, сильнее его, массивнее, это уж без всякого сомнения. Стоит только на него посмотреть – порвет голыми руками! Не меня, но… любого, кто не я.

Идти пришлось совсем недалеко – уже за горой, на берегу озера, поросшего камышом, обнаружилось то, что некогда было довольно-таки большой и, надо думать, богатой деревней. И что меня удивило и даже порадовало (хотя, может, и грех говорить «порадовало» в такой ситуации), это то, что выгорела всего только треть этой самой деревни. Захватчики уничтожили домов двадцать, остальные остались целы, и… всем нам открылась ужасающая картина. Если в первой сожженной деревне эти твари озаботились тем, что спалили все дотла, побросав в огонь трупы, то здесь они почему-то не озаботились уничтожением следов своего побоища, и я увидел, что именно они сотворили. Трупами было усеяно все вокруг – улицы, палисадники, пороги домов. И видно было – люди пытались сопротивляться. Мужчины, женщины – они умерли, держа в руках дубины, жерди, все, что попалось под руку.

У одного мужчины лет сорока в руках были деревянные вилы со сломанными зубьями – похоже, что он успел воткнуть их в живот какому-то из негодяев. Вот только деревянные вилы – плохое оружие против стальной брони.

Рядом лежат крепкая женщина с дубинкой в руках и двое детей – примерно десяти и двенадцати лет, мальчишки. У них в руках палки. Бились вместе, плечом к плечу, и умерли как герои!

Мне хотелось выть, как раненому волку! Вот она, война без прикрас! Вот оно, настоящее зверство, о котором в учебниках истории говорится вскользь, скучно и сухо! А ведь и у нас на Земле все было так или почти так – и крестовые походы, и завоевания земель. Убивали, захватывали, обращали в рабство. А потом рассказывали, что несли свет диким, непросвещенным народам!

– Что будем делать с детьми? – Голос за плечом едва не заставил меня вздрогнуть. Слишком уж я ушел в думы, слишком «перекрылся». Так нельзя! Эдак и в беду попасть можно!

– Герда, выбери из старших детей кого-то пора-зумней и займись обустройством с их помощью. – Я слышал свой голос будто издалека, как сквозь вату. Что такое со мной? Неужели я переживаю за то, что мне предстоит сделать? О нет! Единственное, о чем я сейчас мечтаю, – это причинить пленнику как можно больше боли. Чтобы он жил и думал о том, что напрасно высадился на этот материк. Чтобы горько об этом жалел!

М-да… преступления арканакских рабовладельцев в сравнении с делом лап этих тварей кажутся детскими играми. Не хочется ни шутить, ни есть, ни пить. Только мстить, только убивать! И знаю, что моих сил на это скорее всего не хватит. Но я сделаю все, что возможно.

– И вот еще что, Герда… мне нужны две помощницы – самые крепкие, самые сильные. Нужно вкопать столб где-нибудь подальше, там, где не увидят дети, и привязать к нему пленника. Так, чтобы он висел на руках.

– А зачем вкапывать? Вон, столб с билом, видите, лорд? По-моему, очень удобная штука! Снимаем доску, вешаем ублюдка.

– Хмм… хорошо. Снимите с него штаны и подвесьте! Только не перепутайте, не за шею! Хмм… за руки! Не вздумайте его убивать, самих иначе, на хрен, поубиваю! Он мне нужен для допроса.

– Да что мы, дуры, что ли? – слегка оскорбилась воительница и тут же извинительно добавила: – Спасибо, лорд-шаман, за сегодняшнюю победу. С вами мы точно победим!

– Надеюсь, – вздохнул я. – И вот что еще… доспехи и меч этого ублюдка пусть вычистят и повесят проветриваться. Они мне понадобятся.

– Конечно, конечно! – с деланым энтузиазмом воскликнула Герда и тут же озабоченно спросила: – А как вы будете шаманить в стали? Я слышала, что сталь задерживает шаманство!

– На разведку пойду. Потом все объясню. И вот что – посмотри, есть ли больные или раненые дети. Лечить буду. И… пусть твои девушки займутся похоронами. И дети тоже. В общем, трупы должны лежать в земле. Для каждого отдельно могилу не ройте – сделайте общую. Но чтобы имена знали! Всех, кто похоронен! Дети должны знать, где лежат их родители. И братья. И сестры.

– Я все поняла, лорд… – Лицо воительницы стало старше лет на десять, усталое, измученное. Но потом снова отвердело, сделалось вырубленным из камня – воительница взяла себя в руки. Я это почувствовал.

Через пять минут рычащего и пускающего пену пленника протащили мимо меня туда, где на околице виднелся высокий столб с билом, а еще через десять минут дикарь уже стоял навытяжку – связанные у запястий руки вверх, ноги на земле. Абсолютно голый, если не считать естественной шерстистости, как и полагается предкам человека, едва отошедшим в уровне своего развития от обезьян. И меня почему-то неприятно удивил здоровенный член, болтающийся между ног – такие я видел только в порнушках с неграми и всегда был уверен, что там дело нечисто. Нет, не члены нечистые (хотя и это допускаю), а то дело, что таких членов не бывает в природе. Ну спрашивается – зачем человеку такая здоровенная штукенция, способная порвать женщине внутренние органы? Скорее всего режиссерский обман.

Но тут было совсем иное. Никаких тебе режиссеров, только сожженная деревня и чудовищно мускулистый дикарь, между ног которого чудовищно огромный член. И этим членом он рвал тела детей, подростков… Отрежу, тварь!

Иногда очень плохо, если у тебя развитое воображение, способное нарисовать картину. Ту картину, которую ты бы хотел не видеть никогда. И нигде. Ни в каком из миров.

Я посидел еще с полчаса, не глядя вокруг. Потом меня осторожно тронули за плечо:

– Мой лорд… меня прислала Герда, она говорит, нужно полечить детей. Вы в силах это сделать?

– В силах, только озаботьтесь ужином. После лечения мне обязательно нужно поесть. Еду найдете?

– Найдем, мой лорд! В кладовых деревни много чего есть! Не беспокойтесь! Все сделаем!

И я пошел за воительницей.


* * * | Манагер. Господин Севера | * * *