2

– Что же это?.. Бертла Черноног, честное слово, да еще сам себе поет. Добро пожаловать, Бертла!..

– Клянусь душой, какой же ты хороший да веселый, мой дружок Черноног…

– Потыраны Господни^[148], это еще кто?..

– Катрина. Катрина Падинь…

– Потыраны Господни, вот так история, Катрина. Значит, опять соседями будем…

– Не в ту могилу они тебя положили, Бертла…

– Потыраны, Катрина, какое дело человеку, куда его кидают, будто мешок с костями. “Оро, о Майре…”

– Похоже, смерть тебя не сильно изменила, Бертла. А по какой причине ты умер?

– Потыраны, Катрина, сама же знаешь, что и добрый конь не может скакать вечно, как говорит Бриан Старший…

– Вот хвастливый горлопан!

– Да не по какой причине. Просто лег – и дух вон. Потыраны, а разве ж это не причина! “Оро…”

– И как они там, наверху, процветают, Бертла?

– Потыраны, Катрина, да все так же. Ты что, не видала сама – один умер, другой родился, а третий между ними, ни то ни сё. Так оно и есть, так оно и должно быть. Жизнь, она ведь как орудие: зарядили да выстрелили, как говорит Бриан Старший…

– Да уж, он-то тот еще пушкарь…

– Он и не показывался, Катрина, с тех пор как взглянул на Тома Рыжика, когда того соборовали. Уж очень он горевал по Тому…

– Хорошо они друг другу подходили. Этот – рыжий брюзга, тот – злобный зудила…

– Я слышал, как он давал напутствие Тому в комнате: “Потыраны, – сказал он. – Если ты соберешься в путешествие Туда, Том Рыжик, и если тебе случится встретить эту самую во время твоих скитаний, смотри, не говори ей ничего: если только она не изменилась напрочь, ей одни сплетни подавай…”

– А кто такая “эта самая”, Бертла?

– Потыраны Господни, Катрина. С моей стороны было бы и неправильно, и невежливо отвечать на такой вопрос…

– Ой, ой, Бертла, ради Бога, не строй из себя Тома Рыжика. Он ведь все время такой, с тех самых пор, как сошел сюда, в грязь кладбищенскую…

– Потыраны, уж коли быть сваре, то ее не миновать. Это ж ты самая и есть. Кто же еще, Катрина?

– Я самая, Бертла? Это мне одни сплетни подавай? Он же врет и не краснеет. Этого болтуна его хайло вечно доводило до беды. И так оно и будет, пока смерть не пришпилит ему язык булавкой…

– Я бы сказал, что теперь-то этого ждать уже недолго, Катрина.

– Добро пожаловать к дьяволу…

– Потыраны, Катрина, разве ты не знаешь, что он уже почти покойник – у него сил не хватило даже пойти на похороны Джека Мужика!..

– Божечки! Обобожечки мои! Похороны Джека Мужика! Похороны Джека Мужика! Джек! Джек! Скажи, что ты соврал, Черноножкин сын…

– Потыраны Господни, так ведь он здесь уже три недели!..

– О горе горькое! Джек Мужик здесь уже столько времени, а ни Муред, ни кто другой мне этого не сказал! О! Все это место переметнулось на сторону Норушки Грязные Ноги, Бертла. Знаешь, что она сейчас удумала?.. Ротари!..

– Потыраны Господни, Ротари, ты гляди! “Оро, о Майре, бровки да пряжечки…”

– Джек Мужик! Джек Мужик! Джек Мужик уже здесь! Не мудрено догадаться, недолгая жизнь была суждена бедняге. “Книга Иоанна”…

– Потыраны, “Книга Иоанна”, Катрина!..

– Ну конечно, “Книга святого Иоанна”, которую эта зараза выманила у священника, что же еще… Джек Мужик! Джек Мужик! Джек Мужик на кладбище уже три недели, а я и не ведаю. И эти лешие ничего человеку не скажут, особенно после тех проклятых выборов. Шонинь Лиам, болван, Бридь Терри, паразитка, и это бревно Том Рыжик – все побывали в моей могиле. Джек Му…

– Потыраны, Катрина, не все ли равно человеку – если он, конечно, не совсем выжил из ума – кого с ним положат в одну могилу. “Оро, о Майре…”

– Наверняка Нель красовалась изо всех сил как могла в день похорон! Ломалась и выделывалась, и ни капли жалости к бедняге, которого уже обрядили. Она его похоронила в Могиле За Фунт, конечно?..

– В могиле рядом с Джуан Лавочницей…

– Эта лахудра Джуан Лавочница. У бедного Джека плохое соседство. Эта язва своим острым языком будет его изводить. Ну что стоило Нель, засранке, положить его в другую могилу?..

– Потыраны Господни, Катрина, да разве она не нашла сухую могилу рядом с Джуан Лавочницей и Пядаром Трактирщиком? Разве не наняла для него катафалк? Разве не было на похоронах и того, и этого – так, что каждый мог упиться до упаду. Четверо или пятеро священников пели, а сам граф стоял на галерее вместе с лордом Коктоном и тем, другим охотником, который туда приехал… Потыраны, что ж еще она могла сделать?..

– Она всегда слишком хлопочет о лордах да священниках. Но бьюсь об заклад, что она и слезинки не проронила над беднягой. Конечно же, ни она, ни дочь Бриана Старшего палец о палец не ударили, чтоб как следует проводить покойника из дому…

– Потыраны Господни, Катрина! И сама она, и дочь Бриана Старшего оплакали его от всей души. И все говорили, что не слышали лучших рыданий даже от Бидь Сорхи…

– Бидь Сорха! Я думала, эта пьянчужка прикована к постели…

– Потыраны, да она тоже. Знаешь, как сказал Бриан Старший про нее, про Кать Меньшую и про Билли Почтальона: “На этих троих священник потратил столько елея, что нам и капли не останется, когда придет наш черед”…

– Уж точно, на этого косолапого лешего уйдет прорва елея! А Бидь Сорха приходила к Нель?..

– Потыраны Господни, Нель послала автомобиль за ней и за Кать Меньшой! Но Кать пришла своими ногами…

– Учуяла покойника, не иначе…

– “Потыраны, – сказала она, обряжая Джека. – Даже если мне завтра придется ковылять на костылях, я не смогу не пойти, раз уж меня особо пригласили”.

– Бидь Сорха, захребетница! Кать Меньшая, язва! К Нель-то они явились, а к порядочным людям даже не двинутся. Не завидую я Джеку Мужику, что его обряжала эта сучка кудлатая. Джек Мужик! Джек…

– Недалек тот день, когда Бидь Сорху саму пора будет оплакивать. Потыраны Господни, она ведь упала по дороге домой с похорон Джека, и пришлось опять слать мотор к ее дому…

– Напилась! Это с ней частенько случалось…

– Поплохело ей. Она и не встает с тех пор. “Оро, о Майре, бровки да пряжечки…”

– Нель-то сама сюда не собирается?

– Говорит, что ей нездоровится. Только вот, потыраны Господни, какая история: когда она пришла повидать меня, думаю, я никогда еще не видел ее такой свежей…

– Аж светится вся, что ей удалось спровадить Джека. Джек! Джек…

– Потыраны, Катрина, ну разве ей не легче подогнать мотор себе под задницу, да и поехать в любое место, куда нужно…

– Мотор лорда Коктона. Ни капельки стыда у нее не осталось. Все только и знает, что шляться! Джек Мужик…

– Потыраны, да ей не надо, Катрина. У нее есть собственный автомобиль!

– Собственный автомобиль?

– Единственное, о чем я жалею, – что я покинул тот мир до того, как успел в том автомобиле прокатиться. Они с Пядаром обещали отвезти меня в любое место в стране, куда только пожелаю. Да только, потыраны, лежу я здесь бездыханный!..

– Божечки! Да быть не может, сын Черноножки, что это ее собственный мотор!..

– Ее собственный и ее сына Пядара. Потыраны, Катрина, ты что же, не слыхала, что она купила мотор Пядару?..

– Ой, да не может такого быть! Быть не может, Бертла Черноног…

– Потыраны Господни, Катрина, купила. Он не может выполнять тяжелую работу – из-за ноги. Хотя в походке у него особой хромоты и не заметишь. Он очень хорошо зарабатывает на этом моторе – тем, что развозит людей по разным местам, когда им нужно…

– Вот ведь шуму-то теперь каждый раз, как она проезжает мимо нашего дома. Какое счастье, Бертла, что меня нет в живых…

– Потыраны, а еще каждый раз, когда она едет подальше от дома, на ней такая шляпа!..

– Ой, Бертла! Бертла Черноног! Шляпа…

– Шляпа такая модная, как у супруги графа…

– Ни в жизнь не поверю, Бертла, разве что она вытрясла какие-то деньги из Баб…

– Потыраны, Катрина, ну конечно, так и есть, уже четыре месяца как! Две тысячи фунтов!

– Две тысячи фунтов! Две тысячи фунтов, Бертла Черноног!

– Две тысячи фунтов, Катрина! Потыраны, вот так она и купила мотор, а еще подумывает шикарное окно вставить в церкви…

– Ей есть за что благодарить священника. Но я готова поклясться на Писании, Бертла, что Баб не выпустит денег из когтей, покуда не скончается!..

– Потыраны Господни, так она уже давно преставилась! Нель получила тысячу до того, как Баб скончалась, и еще тысячу после. Ей осталось получить еще несколько сотен, и она собирается положить их в банк для того парнишки, что хочет стать священником…

– Божечки! Так того, достанется что моему Патрику, хватит только ладонь прикрыть…

– Кое-кто говорит, что он получит много, но, конечно, не столько, сколько Нель. Потыраны Господни, он же такой покладистый, что разбираться не полезет.

– Это его Нель с толку сбила.

– “Оро, о Майре, бровки да пряжечки…”

– О Боже, Боже Всемогущий! Завещание Баб. Бедного Джека выбросили, как обгоревшую спичку, а сын его остался в живых – благодаря “Книге Иоанна”. Новая дорога до самого дома у нее. Внук пошел на священника учиться у нее. Дом с шиферной крышей строят ей, заразе. Мотор. Земля Томаса Внутряха. Джек…

– Потыраны Господни, Катрина, земля Томаса Внутряха ничья.

– А разве он не живет в доме у Нель?..

– Потыраны, больше не живет. Он теперь живет у вас, в доме Патрика, и скотина Патрика пасется на его земле. Ему не понравились богачи, с которыми водится Нель. “Дьявол побери твою душу, они и вполовину не такие щедрые, как хотят казаться, – говорит он Патрику. – Я там и глаз не сомкнул. Моторы на дворе рычат с ночи до утра, все стучит и громыхает с утра до ночи. Всё пыжатся строить дома, крытые шифером, а погляди на меня: в моей лачуге, куда кровать ни передвигай, все равно капля попадет или в глаз, или в рот…”

– Ну, про крытые-то шифером дома он ни словом не соврал…

– Баб оставила ему две сотни фунтов по завещанию, и с тех пор, потыраны Господни, он, конечно, морды от кружки не отрывает. А дом Нель для него от паба далековат.

– Вот же дубина стоеросовая, этот Томас Внутрях!..

– Дубина, верно. Истинная правда, Катрина. Потыраны Господни, я и сам говорил ему, что он дубина. Как же еще назвать того, кто оставил дом Нель из-за того, что его не пускали в автомобиль…

– Но, Бертла, разве такого босяка, как он, могут пустить в автомобиль?..

– Потыраны, вот же какая история, Катрина! Едва у Нель появился мотор, Томас из него почти не вылезал. Разъезжал по всей округе со своей дурацкой ухмылкой на лице. Каждый раз то в Яркий город, то в Приозерье, то к гавани у Западного мыса – и сам он, и Бриан Старший…

– Вот зудила паршивый…

– Потыраны, Пядар Нель даже не мог сесть в автомобиль без того, чтобы эти двое не наступали ему на пятки. Он старался заработать пару пенсов, и ему было не по нутру, что эти два старых ворона свили там себе гнездо. Говорят, будто от этого у Бриана Старшего и стало хуже со здоровьем – что ему запретили ездить в автомобиле. По крайней мере с этого времени он начал сидеть дома…

– Да покарает его гнев Царя Страстной Пятницы^[149], не самое ли ему время! Отменно же смотрелся нескладеха Бриан в автомобиле!

– Потыраны, Катрина, уж не так отменно, как Томас Внутрях. Сын Придорожника как-то нанял Пядара Нель отвезти его вместе с Сестрой Священника на танцы в Яркий город. А Томас Внутрях как раз вернулся от Пядара Трактирщика. И что ты, потыраны, думаешь? Взял и уселся в мотор! “Я тоже поеду на танцы, – говорит. – Дьявол побери твою душу, женщины там отменные!”…

– Старый кривляка…

– А к тому же он нещадно курил табак и взял, потыраны, да и харкнул огромным плевком! Никто особо ничего не рассказывал, Катрина, но я слыхал, что после этого Сестре Священника пришлось переодеть брюки, прежде чем ехать на танцы…

– Так ей и надо, нахалке бессовестной, чтоб не совала нос в автомобиль этой гадины Нель…

– Пядар Нель велел Томасу, чтоб тот шел домой. “Никуда я не пойду, дьявол побери твою душу”, – сказал тот.

– Дай ему Бог здоровья и долгой жизни!..

– Дочь Бриана Старшего сказала, чтобы он выходил. “Как же, выйду я, дьявол побери твою душу! Я на танцы поеду”…

– И правильно сделал, что не подчинился дочери Бриана…

– Потыраны Господни, вот сын Придорожника и ухватил его за задницу, да и вышвырнул кувырком на дорогу. И еще две саламандры^[150] с ноги ему отвесил! Потыраны, как же он несся к дому твоего Патрика, да с тех пор там и затаился…

– Теперь Нель узнает. Он оставит Патрику свою полосу земли…

– Потыраны, Катрина, никто не знает, кому Томас Внутрях оставит свою полосу земли. Когда они вместе ездили в моторе, Бриан Старший пытался намекать ему насчет своей дочери, но без всякого толку!..

– Так им обоим и надо, и Бриану, зудиле, и Нель, гадине! А ты ничего не слышал насчет креста, Бертла?..

– Кресты. Потыраны, ни о чем, кроме них, в округе и не говорят. Крест Шониня Лиама. Крест Бридь Терри, крест Тома Рыжика, крест Джека Мужика, который еще не готов… Потыраны Господни, Катрина, не все ли равно под луной, стоит над человеком крест или нет! “Оро, о Майре…”

– Вот не будешь ты так говорить, Бертла, как проведешь здесь побольше времени да послушаешь Нору Шонинь. Можно подумать, она прямо графская мать. Но все-таки ты не слышал, не собирается ли Патрик вскорости ставить мне крест?

– Он вместе с Нель частенько ездит в автомобиле по делам, после того как похоронили Джека Мужика. Насчет крестов, насчет завещания…

– Ох, не пойдут ему на пользу поездки вместе с этой скользкой дрянью…

– Потыраны, Катрина, да разве он не процветает, благослови его Господь Бог и Дева Мария! Ведь никогда еще на его земле не было столько скота. В последнее время он продал две партии свиней. Здоровенных, жирных свиней, с боками горячими, как булка из пекарни. Потыраны, да разве не у него двое детей ходят в колледж!..

– Двое?..

– Да, двое. Так и есть. Старшая девочка и еще один, за ней следом…

– Помогай им Бог!..

– А еще один, говорят, пойдет осенью. Потыраны, разве не так сказал Бриан Старший!.. “Оро, о Майре, бровки…”

– А что сказал Бриан-зудила?..

– “Оро, о Майре, бровки да пряжечки…”

– Так что же он сказал, Бертла?..

– Потыраны, это я оговорился просто, Катрина! “Оро…”

– Ничего страшного, Бертла, ничего страшного. Если что, я ему сумею ответить. Награди тебя Бог, Бертла, расскажи мне. Мне от этого только польза будет…

– Потыраны Господни, не будет тебе от этого ни пользы, Катрина, ни радости. “Оро, о Майре…”

– Будет мне польза, Бертла, поверь, – для местных обитателей всякая новость в радость. Люди на этом кладбище и не скажут-то ничего, хоть бы даже это вернуло их к жизни. Вот смотри. Джек Мужик на кладбище уже три недели. Джек Мужик! Джек…

– “Оро, о Майре…”

– Расскажи мне! Миленький, славный мой Бертла Черноножка, только живее, а то эти, наверху, догадаются, что положили тебя не в ту могилу…

– Потыраны Господни, Катрина, какое человеку дело, куда его кидают, будто мешок с костями…

– Ох, расскажи мне, Бертла, что сказал паршивец Бриан…

– Потыраны, уж коли быть сваре, то ее не миновать, Катрина. “У Патрика все идет как по маслу, – сказал он, – с тех пор как он зарыл свою чертовку мать в яму. Давным-давно надо было ему накрыть ее горшком, подложить туда раскаленных углей, и пускай бы она там задохлась, как кошка в дыму…”

– Тебя от меня унесли, Бертла Черноног! Джек Мужик! Джек Мужик! Джек Мужик!..