8
– Жопа, – сказала Света. Протянула обратно телефон.
– Попонятнее можно? – попросил Петр.
– Жена взяла трубку.
Он забрал телефон.
– О’кей. Позвонишь еще. Надо поговорить с ним самим. Пусть услышит голос, раз на сообщения не отвечает. Голос его точно проймет.
– Зачем мы это делаем? – тихо спросила Света, она переминалась, руки в карманах: ветер продувал тощую курточку.
– Я это делаю, – отрезал Петр. – А ты делаешь, как я скажу. Садись в машину. – Смягчился: – Извини.
Она плюхнулась на сиденье, отмахнулась:
– Ладно. Не принцесса.
– Нет. Ты не принцесса. Ты молодец.
Света посмотрела ему в глаза прямо:
– Это она? Она была с Иркой в кафе?
– Не знаю, – признался он. Но в голосе его уже снова был металл: – Просто делай, как говорю.
Он не сказал: это опасно. Ни к чему. Он не допустит, чтобы это стало опасно – по крайней мере, для кого-либо, кроме него самого.
– Ясно?
Света кивнула, утопив нос в воротнике из «мексиканского тушкана». Петр думал. Вырисовывались новые возможности.
– Может, так даже лучше, что телефон перехватила жена. Я ее знаю. Тут же забегает ногами по потолку, начнет следить за ним, начнет прессовать его со своей стороны. В войне на два фронта Борис скорее допустит ошибку.
– Ты не думаешь, что Ирка позвонит ему сама первой и все раскроется, – вдруг сказала Света. Это был не вопрос. – …Ира больше не позвонит.
– Нет, – честно сказал Петр.
– Ира больше не вернется, – и это не было вопросом.
– Нет, – глухо признал Петр.
– Она… Он… – но выговорить это Света не смогла.
– Да, – сказал Петр, барабаня пальцами по рулю.
Света не шевельнулась.
– У него есть много возможностей сделать так, чтобы ему это сошло с рук, – сказал Петр. – А я хочу, чтобы не сошло.
Света все молчала.
– Да, – наконец выпустила из-за воротника она. – Я тоже хочу.
А потом утопила лицо в капюшоне, вся съежилась и больше не издала ни звука.