27
От множества экранов в комнате было сухо и жарко. Охранники держались неприветливо. Но и здесь Света ошиблась. Олега они выслушали внимательно, соображали вдумчиво, замечания вставляли дельные. Изучили фото Костика.
– Какой мелкий, ужас, – не выдержал один. Оба обернулись к экранам.
– Посмотрим.
На экранах была «Евразия» – вид снаружи, вид изнутри – как бы разбитая на мозаику.
– Вот здесь театр попадает, – показал на один из экранов охранник. Если бы не сказал, Света не догадалась бы. Театр там не выглядел театром. Просто кусок стены с окнами, балкончик. Внизу тротуар, край проезжей части.
– Негусто.
– Лучше, чем ничего.
– Посмотрим, – охранник принялся отматывать сегодняшний день. Задом наперед побежали люди, в окнах дергались и мерцали отражающиеся облака.
Каждый раз, когда мелькали две фигурки – одна повыше, другая пониже, охранник бил по клавише «стоп». Пара, отец с ребенком, дети разного возраста. Опять бежали задом наперед одиночки. В углу экрана неуловимо для глаза менялись цифры – время отматывалось назад.
Просмотрели на всякий случай на час раньше, чем была выложена фотка в инстаграме. Ничего.
Надежды было мало, но все равно – досадно.
– Извините, – произнес один охранник, как будто это была его вина.
Теперь экраны снова показывали настоящее время.
– А больше камер нет? – понадеялся Саша.
Охранник покачал головой. Не хотел казаться черствым, выпроваживая волонтеров сразу за дверь.
– А у кого еще могут быть камеры на театр?
Но охранник уже таращился на экран. Пальцем бил по одной клавише: зум, зум, зум…
Картинка приближалась с тошнотворной быстротой, от которой желудок сводило, как в машине, когда укачивает.
Олег выхватил телефон. Саша никак не мог попасть в рукав куртки. Кто из них заорал?
– В полицию, в полицию звони!
У охранника словно заклинило палец: зум, зум, зум…