Глава 22

19 октября 2016 года, 22:30

Когда все закончилось и на запястьях «Смотрителя» защелкнулись наручники, Соболев велел им ехать домой, и Юля была всеми конечностями «за», но Влад, конечно, решил иначе. Как именно ему удалось убедить полицейского пустить их послушать допрос, она так и не поняла. Она сама подчинялась Владу по понятной причине: он ей платил. Но что двигало Соболевым? Это так и осталось для нее загадкой.

Так или иначе, а в отделение полиции они вернулись все вместе. Соболев велел какому-то сотруднику – Юля не разбиралась в должностях и званиях – отвести задержанного в допросную комнату, а сам проводил их по почти пустым в этот час коридорам в другую, по соседству. Юля ожидала увидеть большое застекленное окно, как в кино, которое с другой стороны выглядело как зеркало, но вместо него тут стоял монитор, на котором шла трансляция с камеры, записывающей допрос.

На одном из стульев у монитора сидел незнакомый ей мужчина, которого Соболев представил как Дмитрия Логинова, эксперта. Тот только удивленно посмотрел на них, потом перевел вопросительный взгляд на Соболева.

– Они посидят тут тихонечко, пока я с ним разговариваю, – кивнул тот на экран монитора. В допросной комнате уже появился задержанный, которого пристегнули наручником к столу. – Это свидетели.

Логинов понимающе кивнул, еще раз скользнул любопытным взглядом по Владу, которому Юля помогла найти кресло, и отвернулся, уточнив напоследок:

– Ты Велесову звонил?

– Да нет, чего больного дергать? Завтра позвоню. У нас, может, уже и чистосердечное будет.

Логинов снова молча кивнул, больше не задерживая Соболева вопросами.

Влад, конечно, собирался только слушать, а Юля не удержалась и посмотрела через плечо эксперта на монитор. Задержанный мужчина вел себя очень спокойно. То ли хорошо держал себя в руках, то ли просто был равнодушен к происходящему. Возможно, не такой уж он и псих?

Когда Влад сказал, что им не просчитать действия маньяка, не соблюдающего легенду, Соболев только усмехнулся.

– Это ты так думаешь, а у меня какой-никакой опыт в этом деле есть. Но вы должны мне рассказать все, что знаете об этом деле. Абсолютно все. Про первую жертву, про вторую, про Смотрителя этого вашего…

Они и рассказали. Немного непоследовательно, постоянно перебивая и дополняя друг друга.

Соболев выслушал молча и внимательно, задумчиво разглядывая смартфон, который так и держал в руках. Когда они окончательно замолчали, набрал последний вызванный номер.

Из короткого разговора стало понятно, что звонил он какому-то кладбищенскому начальнику, с которым разговаривал чуть раньше, когда только приехал на кладбище. Именно этот разговор прервал Игорь, сообщивший, что в заборе есть дыра и можно проникнуть на территорию через нее.

– Вы, кажется, сказали, что у вас тут кто-то из сотрудников живет поблизости, – напомнил Соболев в трубку. – И у него есть ключи. Хотелось бы уточнить, кто этот человек и где он живет.

Выслушав ответ, Соболев поблагодарил, отключился и посмотрел на Влада. Поскольку тот не мог ответить на его взгляд, он перевел его сначала на Юлю, а потом и на Игоря.

– В общем, есть предложение проверить одного парня. Он тут работает, живет рядом и имеет неконтролируемый доступ на кладбище, даже если не знает про дырки в заборе. Он нашел второй труп: тот лежал на могиле по соседству с его сестрой и матерью. Алиби у него не было, но и оснований подозревать его в убийствах – тоже. Ни с одной из жертв он не был связан, объяснение, как нашел труп, проверку прошло, первое тело нашел не он. В общем, не подозревали мы его, Аглая на тот момент интересовала нас больше. Да и легенда эта с толку сбивала… Но если ты говоришь, что это кто-то, кто часто бродит по кладбищу ночью, то это может быть он: возможность у него есть. И, вероятно, склонность, раз поселился рядом с любимой работой.

– Так давай проверим, – согласился Влад.

Конечно, тогда Юля не поняла, что речь идет о том же сотруднике, который провожал их на могилу, на которой нашли первый труп. Узнала, когда подводила к нему Влада после задержания.

Они сначала заехали к нему домой, но не застали. Влад заволновался.

– Если это все-таки он, то мог отправиться за новой жертвой уже сейчас.

Он стал настаивать на том, чтобы взять под охрану приятелей Дениса, поскольку имелась ненулевая вероятность, что кто-то из них станет этой жертвой, но Соболев отказался и помчался в отделение, заявив, что ему нужно кое-что проверить в документах. Влад велел Игорю ехать за ним.

По вечерним пустым дорогам они домчались очень быстро. Вероятно, только благодаря этому в итоге и успели. Потому что у отделения ждали возвращения полицейского достаточно долго: с полчаса, если не больше. Зато вернулся он уверенный, что знает, кто на самом деле станет следующей жертвой.

Соболев не стал объяснять, видимо, чтобы не тратить время на споры. Просто направился по нужному адресу, чтобы предупредить и, если будет нужно, защитить. Машина Влада опять последовала за ним.

Полицейский не ошибся, а они все вместе – не опоздали. Но только теперь, смотря трансляцию из комнаты допросов, Юля понимала, что произошло. Понимала, как Соболев догадался.

Он пришел в допросную комнату не сразу и принес с собой пухлую папку, из которой достал две фотографии и положил их перед задержанным.

– И что? – равнодушно поинтересовался тот, едва бросив взгляд на фотографии.

– Восемь лет назад твоя младшая сестра покончила с собой, так? – то ли спросил, то ли просто констатировал факт Соболев. – Повесилась в своей комнате, на люстре. Ей было шестнадцать лет.

– Ну?

– Ровно через год, день в день, то же самое в том же месте сделала и ваша мать. Якобы от тоски по дочке, так и не смирившись с потерей. В ее крови было столько алкоголя, что ни у кого не возникло сомнений в картине произошедшего: поминала дочь, впала в тоску и по пьяни покончила с собой аналогичным образом.

– Ты мне это все зачем рассказываешь? – задержанный криво усмехнулся. – Я и так это все знаю.

– О, это не для тебя, это на камеру, – Соболев махнул рукой в объектив. – У тебя я хочу спросить: как на самом деле было? Это ты ее повесил, Глеб?

Глеб склонил голову набок, усмешка продолжала кривить его губы.

– Она была паршивой матерью. Из тех, кого надо принудительно стерилизовать, отправлять на аборт или забирать детей в приют. Пила, лупила нас по пьяни, орала, водила мужиков, которые тоже орали и лупили нас с сестрой. Я свалил из дома, как только смог. Машка осталась, маленькая еще была. Зря я ее бросил, конечно. Не думал, что до такого дойдет.

– Что случилось? – спросил Соболев, но таким тоном, как будто сам знал ответ на свой вопрос.

– Я узнал обо всем только на годовщину, – вздохнул Глеб. – Мать спьяну и проболталась. Сожитель у нее был. Очередной. Ну и в один день Машка ей в слезах рассказала, что тот на нее напал. Изнасиловал. А она ей в ответ по морде дала и сказала, чтобы не выдумывала. И прелестями своими перед ее мужиком не крутила. Надо было Машке ко мне прийти, да видно, постыдилась. Побоялась, что я ее тоже виноватой выставлю. Вот она и повесилась. Я, когда это услышал, сначала хотел просто свернуть шею этой дряни…

– Матери?

– И ей тоже, – кивнул Глеб. – Но садиться из-за них в тюрьму мне не хотелось. Мать, как всегда, напилась до беспамятства. Засунуть ее в петлю было несложно, а ваши разбираться особо не стали. Самоубийство и самоубийство. Хахаля ее я через неделю нашел, чтобы не слишком заметно было. В гаражах выследил и задушил. Забрал все ценное, что у него при себе было, так ваши списали на ограбление и тоже доискиваться не стали.

– А когда семь лет спустя с похожей историей на кладбище пришла девочка Алина, ты решил повторить свое правосудие на бис, так сказать?

Глеб пожал плечами и снова улыбнулся.

– И кто меня за это осудит? Они девчонку молодую до петли довели: говнюк тот и горе-мать. Зря вы мне помешали. Она же и вторую рано или поздно со свету сживет. Гнилые они, бабы эти.

– Ладно, с этим мне все понятно, – вздохнул Соболев. И в этом вздохе Юле послышалось невысказанное согласие с доводами Глеба. – Но первого парня ты за что убил? Он никого не насиловал. И вообще никому ничего плохого не сделал. Жил себе и жил. Даже то, что он якобы девушке своей изменил, пока не подтверждается. За что его?

– А его я не убивал, – так же спокойно и даже немного удивленно отозвался Глеб. – Когда его нашли и разговоры о Смотрителе пошли, тогда только я решил, что стоит на себя эту роль примерить по-настоящему, а не просто перед рыдающей девчонкой ночью на кладбище красоваться. Парня того я в глаза не видел.

– То есть как? А когда девушка его Смотрителя на кладбище звала и задание ему давала, хочешь сказать, тоже не ты к ней приходил? – удивленно прищурился Соболев.

– Не я, конечно. Я же не каждую ночь там хожу. И не всю ночь напролет.

– Тогда кто же это был?

Глеб снова пожал плечами и произнес тоном человека, объясняющего дурачку прописные истины:

– Видимо, это был тот, другой парень.

– Какой еще парень?

– Настоящий Смотритель.

19 октября 2016 года, 23:15

По пути домой Влад молчал, но Юля чувствовала его раздражение кожей. И не могла винить, учитывая все события. Даже она, наблюдая за допросом, поняла, что Глеб непричастен к первому убийству, но когда Влад заявил об этом Соболеву, тот разозлился:

– А давай ты не будешь учить меня делать мою работу? – рыкнул он, с громким хлопком опуская на стол папку, с которой был на допросе.

– Когда начнешь делать ее хорошо, обещаю, я перестану, – не удержался от сарказма в ответ Влад. – Очевидно же, что парень сорвался из-за конкретной ситуации и уже после первого убийства. В том случае все было иначе. Во-первых, Смотритель был по-другому одет. Во-вторых, на могильном камне имя полностью совпало с именем жертвы…

– В-третьих, в крови жертвы не было нитразепама, в-четвертых, труп лежал в другой позе, – тихо, но весомо добавил Логинов, не оборачиваясь к ним.

Юля вздрогнула при упоминании нитразепама, но сама не поняла почему. Знакомое название, где-то она его недавно слышала…

Влад же только неопределенно махнул рукой, давая понять, что присоединяется к сказанному.

– Люди в разные дни носят разную одежду, – отрезал Соболев. – Не каждое сочетание фамилии, имени и отчества легко найти на кладбище, а, возможно, Глеб во втором случае и не знал полного имени жертвы. Людмила целенаправленно «заказывала» своего любовника и, скорее всего, назвала имя целиком, а Алина просто упомянула виновника в смерти сестры, могла назвать только по имени. Нитразепамом, – он повернулся к Логинову, – первую жертву накачала испугавшаяся его гнева Аглая, а поза – это вообще не аргумент. Будь у нас три или четыре трупа, мы бы еще могли это анализировать, а так он мог просто экспериментировать. Или нарочно каждый раз класть тело по-разному. Или просто забыть, как труп лежал в первый раз.

– Тогда почему он не признается? – привел последний довод Влад. – Он уже взял на себя три убийства, был пойман при попытке совершить четвертое. Какой ему смысл отказываться от пятого?

– Да такой, что все признанные им жертвы слова доброго не стоят, – зло процедил Соболев. – Глядя на них, я сам готов выступить у него на суде со словами: «Глеб, конечно, виноват, но он не виноват». А первый парень выбивается из этого ряда и способен разрушить все то сочувствие, которое хороший адвокат может выжать из судьи, особенно если председательствовать будет женщина, имеющая дочь-подростка.

– Вот, ты сам это сказал! – зацепился Влад. – Первый парень не просто выбивается из ряда, он из него с грохотом выпадает!

– Так, все, закончили дискуссию, – вздохнул Соболев. – Суд разберется, дальше их дело. А ты бы лучше сел и написал заяв… Черт, подружка пусть за тебя напишет заявление, будем расследовать твое похищение и оставление в опасности. И ты бы подумал, кто мог так поступить, чтобы мне было с чего начать.

Влад сердито скрестил на груди руки и буркнул:

– Ничего мы писать не будем. Мне не нужно ваше расследование.

– Это еще почему?

– Я не доверяю полиции, – бросил Влад в ответ и попросил Юлю вывести его отсюда поскорее.

Что она и сделала с превеликим удовольствием, поскольку уже целую вечность мечтала о возвращении домой.

Только в лифте, поднимающемся на их этаж, она решилась спросить:

– А если не Глеб совершил первое убийство, то кто? Думаете, Смотритель все же существует?

Влад пожал плечами. Куртку он у дверей подъезда с благодарностью вернул Игорю, поэтому сейчас снова остался в одном пуловере, местами заляпанном подсохшей грязью. Кое-где к нему прицепились сухие сосновые иголки и листики. Юля не удержалась и осторожно отцепила парочку, до которых смогла дотянуться. Влад не обратил на это внимания. Или сделал вид, что не обратил.

– Не знаю. Странно все. Не могу отделаться от мысли, что это похоже на случай с Хозяйкой в прошлом месяце. Мы узнали, кто совершил второе убийство и предотвратили еще одно, но первое… Первое выбивается. Может быть, это был настоящий Смотритель, но почему тогда он не пришел к нам?

– Может быть, мы все-таки нарушили какие-то правила вызова? Например, потому что пришли втроем. Та женщина ведь была одна. И Алина с Вадиком были вдвоем, поэтому к ним тоже пришел не тот…

– Не знаю, возможно, – согласился Влад, но Юля видела, что он сделал это, просто чтобы не развивать дискуссию.

Лифт остановился, привычно громыхнув, открыл двери. В общем коридоре у своей двери Юля притормозила, оттягивая момент прощания.

– В любом случае, я рада, что все закончилось и что к нам приходил ненастоящий Смотритель, – с улыбкой призналась она. – Это значит, что мне ничего не угрожает. Могу спокойно гулять после заката, а это очень кстати: грядет самое темное время года.

Влад тоже вымученно улыбнулся и заметил:

– Не очень-то ты береглась и тогда, когда думала, что опасность тебе угрожает. Пошла в темноте одна по кладбищу, когда искала меня. Это было очень смело. Глупо, но смело. Я благодарен тебе. Возможно, ты спасла мне жизнь.

– Да ерунда, – отмахнулась Юля. – Один-один. В прошлый раз вы мне жизнь спасли. Так что за мной был должок.

– Справедливо, – кивнул Влад.

Юля немного помялась, не зная, стоит ли говорить об этом, но поскольку Влад не торопился уходить к себе, решилась.

– Знаете, я ведь не просто так пошла за вами. Меня оставили в машине, и я на самом деле не должна была никуда идти. Но… там появились… какие-то огоньки. Они… тянули меня за собой. Звали. Нет, все-таки именно тянули. Они привели меня к вам. Я так и не поняла, что это было.

– Огоньки? – нахмурился Влад. – Какие еще огоньки?

– Говорю же: не знаю! Красные всполохи в темноте. Появлялись, пока я за ними не пошла. Что это могло быть?

Лоб Влада разгладился, он покачал головой.

– Не знаю. В мире достаточно вещей, которые нам никогда не понять. Может быть, и не нужно это делать. Аглая сказала, что кладбище – энергетически сильное место. Возможно, огни – одно из проявлений этой силы?

– О, ну да, – скептически протянула Юля. – Аглая же врать не будет. Ладно… Пора домой. Вам нужно отдохнуть, а мне… Забыть все это как можно скорее. Потому что история мерзкая. Кто злодей, кто жертва… Я свихнусь, если продолжу думать об этом.

– Забыть и не думать можно, – согласился Влад. – Так будет проще. Но иногда полезно пропускать через себя подобные ситуации. Это… помогает избавиться от черно-белой картины мира.

– Да, вы правы. И кое-что я для себя все-таки вынесла: у меня просто офигенная мама. Она неидеальна, я часто злюсь на нее, и порой мне хочется, чтобы она лучше меня понимала, но… Никогда в жизни она никого из нас пальцем не тронула. Покричать могла, но кавалерам своим никогда не позволяла поднимать на нас голос. Даже папе Боре. Не то чтобы он пытался, на самом деле… Она как-то всегда выбирала мужчин, которые относились к нам хорошо. Пока не стала их прятать от нас. И тоже ведь ради нашего спокойствия. Она никогда не сбегала от трудностей жизни в алкогольный дурман. И думаю, в такой ситуации… как у Ксюши… В общем, она бы не стала винить меня. Наверное.

– Конечно, не стала бы, – уверенно кивнул Влад. – Она у тебя замечательная. Но если хочешь, чтобы она лучше тебя понимала, просто попытайся ей объяснить то, что для тебя важно. Она ведь не телепат, мыслей читать не умеет.

– Я попробую.

Юля уже хотела пожелать ему спокойной ночи и уйти, но одна незакрытая тема больно кольнула тревогой.

– А как же нападение на вас, Влад? Вас ведь пытались убить. Немного странным образом, но все же… Почему на самом деле вы не стали писать заявление?

– Потому что подозреваю, кто это сделал, – отстраненно признался он.

– Правда? И кто?

– Это тебя не касается.

Слова ударили наотмашь, как пощечина. Стало почти так же больно и обидно. Не касается? После того, как она все вверх тормашками перевернула и всех на уши поставила, чтобы его найти, чтобы его спасти?

– Вот как? – буркнула Юля, насупившись. – Ладно. Спокойной ночи тогда.

Она повернулась, собираясь поскорее скрыться за своей дверью, но Влад с неожиданной проворностью выставил руку, поймал Юлю за талию и прижал к себе. Неловко, боком. Она, наверное, могла бы легко высвободиться, если бы от нахлынувших волнительных ощущений ее не парализовало.

– Только не надо обижаться, Юль, – тихий голос Влада прозвучал над самым ее ухом. – Просто я не хочу втягивать тебя еще и в это. Очевидно же: ситуация опасная, а я больше не хочу подставлять тебя, рисковать твоей жизнью. Понимаешь?

Юля так растерялась и от его действий, и от тона, что только бестолково кивнула в ответ. Он этого, конечно, не увидел и снова позвал по имени.

– Да, я понимаю, – исправилась она.

Инцидент казался исчерпанным, но Влад почему-то не торопился выпускать ее из спонтанного объятия, а она не испытывала желания вырваться из него. Только когда почувствовала, как он наклонился к ее макушке, тревожно дернулась.

– Что вы делаете, Влад?

Словно очнувшись, он моментально убрал руку, отпуская ее, и даже отшатнулся назад.

– Извини. Просто… мне нравится запах твоего шампуня.

Влад обезоруживающе улыбнулся, и Юля почувствовала, как непроизвольно улыбается в ответ, хотя сердце по-прежнему тревожно бьется в груди.

– Ты не могла бы открыть мне дверь? – все с той же улыбкой попросил Влад. – Мои ключи остались в пальто, как и телефон.

Юля смутилась. Так вот почему он не торопился! Как же она сама не подумала?..

– Да, конечно.

Она поспешно открыла замки, даже предложила отдать пока ключи ему, но Влад отказался, объяснив, что у него есть запасные.

– Спокойной ночи, Юля, – вежливо попрощался он.

– Спокойной ночи…