Глава третья

Комптё светился — склонившиеся к воде пирсы из вечного бетона, мешанина ламп Ангьера вокруг осевших ховерлодеров на привязи. Суда улеглись в опавших юбках на тросах автошвартовщиков, как вытащенные на берег слоновые скаты. На их ярких боках поблескивали открытые погрузочные люки, по пирсам туда-сюда сновали раскрашенные иллюминием машины, вознося к небу вильчатые руки, полные железа. Постоянный фон из шума двигателей и криков, заглушавших отдельные голоса. Как будто кто-то взял яркое скопление вокруг промывочной станции в четырех километрах к востоку и вырастил до огромной вирусной опухоли. Комптё светом и грохотом жрал ночь по всем направлениям.

Мы пробирались через путаницу машин и людей по набережной за разгрузочными пирсами. На первых этажах домов у верфи — розничные дискаунтеры с проходами, забитыми железом от пола до потолка, светили бледным неоном, смешиваясь с аляповатым блеском баров, борделей и клиник имплантации. Все двери открыты, за ступенькой помещения, в большинстве случаев шириной с сам дом. Вливались и выливались группки покупателей. Машина передо мной резко развернулась, сдавая назад груз умных бомб Пилсудского «земля-земля» и громко вереща «до-рогу, до-рогу, до-рогу». Кто-то меня обошел, с улыбкой на полуметаллическом лице.

Она провела меня в один из салонов по имплантации, мимо восьми рабочих кресел, где сидели, скрежеща зубами, поджарые мужчины и женщины, наблюдая в длинном зеркале напротив и гроздьях мониторов с крупными планами, как их аугментируют. Наверняка это не так уж больно, но вряд ли весело смотреть, как режут, свежуют и отбрасывают твою плоть, чтобы освободить место для какой-нибудь вставной игрушки, которую, по словам спонсоров, в этом сезоне носят все команды деКома.

Она остановилась у одного из кресел и посмотрела в зеркало, куда еле влезал лысый великан. Ему делали что-то с костями правого плеча — на окровавленное полотенце на груди откинулся шмат шеи. В обнаженном месиве беспокойно напрягались углеродно-черные шейные мышцы.

— Привет, Орр.

— О! Сильви! — зубы великана не скрежетали, взгляд был слегка рассеянным от эндорфинов. Он лениво поднял руку с нетронутой стороны и стукнулся кулаками с женщиной. — Как дела?

— Погуляла. Уверен, что заживет к утру?

Орр ткнул большим пальцем в сторону.

— Иначе я сделаю то же самое с этим костоправом. Только без анестезии.

Оператор имплантатора натянуто улыбнулся и продолжил заниматься своим делом. Он все это уже слышал. Глаза великана переместились в зеркале на меня. Если он и заметил на мне кровь, она его не беспокоила. Впрочем, он и сам был не особенно чистеньким.

— Что за синт?

— Друг, — сказала Сильви. — Поговорим наверху.

— Десять минут, — он бросил взгляд на оператора. — Правда же?

— Полчаса, — сказал оператор, весь в трудах. — Тканевому клею нужно время, чтобы схватиться.

— Блин, — великан метнул взгляд в потолок. — Куда же делся «Урусифлэш». Схватывался за секунду.

Оператор все еще погружен в работу. Полая игла издавала тонкие звуки всасывания.

— Сам, ты просил по стандартному тарифу. При таких расценках — никакого военного биохима.

— Ладно, твою налево, сколько надо докинуть за делюкс?

— Минимум на пятьдесят процентов больше.

Сильви рассмеялась.

— Забей, Орр. У тебя уже почти все. Даже дорфы посмаковать не успеешь.

— Да ну на хер, Сильви. Я тут помираю со скуки, — великан лизнул большой палец и протянул. — Слышь, снимай.

Оператор имплантатора поднял взгляд, чуть пожал плечами и отложил инструменты на поднос.

— Ана, — позвал он. — Неси «Урусифлэш».

Когда медсестра закопалась в бокс с новыми биохимикатами, оператор выбрал из бардака на полке под зеркалом ДНК-ридер и провел впитывающим концом по пальцу Орра. Закрытый сверху дисплей приборчика засветился и замерцал. Оператор взглянул на Орра.

— После этой транзакции уйдешь в минус, — тихо сказал он.

Орр сверкнул глазами.

— А ты не переживай. Если вылечу завтра, все будет на мази, и ты сам это знаешь.

Оператор помялся.

— Именно потому, что ты вылетаешь завтра, — начал он, — я и…

— Да чтоб тебя. Глянь экран спонсора, а. «Фудзивара Гавел». «Новый век — безопасный Новый Хок». Мы не какая-то левая команда, которую ноги кормят. Если не вернусь, тебе все покроет энка. И ты сам это знаешь.

— Я не…

Обнаженные мышцы в шее Орра вздыбились.

— Ты мне кто, бухгалтер? — он привстал на кресле и впился глазами в лицо оператора. — Просто проводи, понял? И раз уж отвлекся, отсыпь мне военных эндорфинов. Оставлю на потом.

Мы еще были рядом, когда оператор имплантатора сдался, затем Сильви подтолкнула меня локтем.

— Мы наверху, — сказала она.

— Ага, — великан разулыбался. — Десять минут.

Наверху были спартанские комнаты, свернувшиеся кольцом вокруг зала, который был одновременно и кухней, и гостиной с окнами на верфь. Хорошая звукоизоляция. Сильви стряхнула куртку и набросила на спинку кресла-лежака. Оглянулась на меня, двинувшись в кухонную часть.

— Чувствуй себя как дома. Туалет там, сзади, если надо привести себя в порядок.

Я понял намек, смыл кровищу с рук и лица в крошечной раковине с зеркальцем и вернулся в главную комнату. Она была у кухонной стойки, копалась в шкафчиках.

— Вы правда с «Фудзиварой Гавелом»?

— Нет, — она нашла бутылку и вскрыла, другой рукой взяла в щепоть два стакана. — Мы какая-то левая команда, которую ноги кормят. И это мягко сказано. Просто у Орра знакомая инфокрыса подкопалась к кодам доступа ФГ. Выпьешь?

— А что это?

Она посмотрела на бутылку.

— Фиг знает. Виски.

Я протянул руку за стаканом.

— Такой подкоп и сам по себе немало стоит.

Она покачала головой:

— Дополнительные льготы деКома. Мы прошиты для преступности круче долбаных чрезвычайных посланников. У нас техники для электронного взлома до жопы, — она протянула мне стакан и налила нам обоим. Легкий звон горлышка бутылки о стенку бокала каждый раз разносился в тишине комнаты. — Последние тридцать шесть часов Орр гулял в городе, трахался и химичился на одни только кредиты и обещания энка. И так каждый раз перед вылетом. Видимо, считает это видом искусства. Будем.

— Будем, — виски оказался очень крепким. — Ух-х. Долго с ним в команде?

Она странно на меня посмотрела.

— Достаточно. А что?

— Прости, привычка. Раньше мне платили за сбор местной информации, — я снова поднял стакан. — Значит, за удачное возвращение.

— Такой тост — к беде, — она не подняла стакан. — Тебя правда давно не было, да.

— Прилично.

— Не против рассказать?

— Только если сперва присядем.

Мебель оказалась дешевой, даже без автоподстроя. Я аккуратно опустился на кресло. Рана на боку, кажется, затягивалась, насколько позволяла синт-плоть.

— Итак, — она села напротив и смахнула волосы с лица. Пара толстых прядок напряглась и слегка затрещала. — Сколько ты отсутствовал?

— Лет тридцать, плюс-минус.

— Еще до Бородатых, а?

Внезапная горечь.

— До самого жесткого, да. Но насмотрелся на подобное в других местах. Шария. Латимер. Местами Адорасьон.

— О. Сколько названий.

Я пожал плечами.

— Жизнь помотала.

За спиной Сильви со скрипом сложилась дверь и в комнату вошла, зевая, субтильная женщина, с дерзким видом, одетая в наполовину расстегнутый легкий облегающий костюм из полисплава черного цвета. Заметив меня, она склонила голову набок и облокотилась на спинку кресла Сильви, изучая меня с беспардонным любопытством. На ее ежике были выбриты иероглифы кандзи.

— Гости?

— Рада слышать, что ты наконец поставила обновления видоискателя.

— Пошла ты, — она лениво щелкнула Сильви по волосам жирно накрашенными ногтями, улыбнувшись, когда пряди с потрескиванием избежали прикосновения. — Кто это? Для отпускных романов поздновато, нет?

— Это Микки. Микки, познакомься с Ядвигой, — субтильная женщина поморщилась при полном имени, изобразила губами только первый слог «Яд». — И Яд. Мы не трахаемся. Он просто пережидает у нас.

Ядвига кивнула и отвернулась, тут же потеряв всякий интерес. На затылке иероглифы кандзи сложились в «Только, блин, не промахнись».

— «Дрожь» еще осталась?

— Кажется, вы с Лазом закинули все вчера ночью.

— Все?

— Господи, Яд. Меня-то не приглашали. Поищи в коробке на окне.

Ядвига пружинистой походкой танцовщицы подошла к окну и опрокинула упомянутую коробку. В ладонь выпала крошечная ампула. Она подняла ее на свет и поболтала, бледно-красная жидкость на дне заколыхалась.

— Ну, — сказала она задумчиво, — на пару раз хватит. Обычно я предлагаю угоститься, но…

— …но собираешься все зажилить себе, — предсказала Сильви. — Старое доброе гостеприимство Ньюпеста. Каждый раз смешно.

— Кто бы говорил, сучка, — ответила Ядвига без обиды в голосе. — Сколько раз, не считая миссий, ты соглашалась подключить нас к своему причесону?

— Это разные ве…

— Нет, это лучше. Знаешь, для Отреченки ты слишком жмотишься со своими мощностями. Киёка говорит…

— Киёка ни фига не…

— Девочки, девочки, — я поднял руки, разорвав трос перепалки, притягивавший Ядвигу с другого конца комнаты обратно к Сильви по паре легких шагов за реплику. — Все в порядке. Я сам не в настроении для рекреационных веществ.

Лицо Яд осветилось.

— Вот видишь, — сказала она Сильви.

— Хотя если Орр смилостивится и поделится эндорфинами, когда поднимется, буду благодарен.

Сильви кивнула, не отворачиваясь от напарницы. Очевидно, она все еще была раздражена — то ли из-за нарушения хозяйского этикета, то ли из-за упоминания ее религиозной истории. Я не понял, почему именно.

— Орр при эндорфинах? — громко переспросила Ядвига.

— Да, — сказала Сильви. — Он внизу. Его кромсают.

Яд хмыкнула.

— Жертва моды, блин. Ничему не научился, — она скользнула рукой в расстегнутый костюм и извлекла глазной шприц. Пальцы, наученные до автоматизма привычкой, прикрутили механизм на горлышко ампулы; затем она закинула голову и с той же рефлекторной ловкостью раздвинула веки глаза и направила пипетку. Натянутая стойка тут же размякла, по телу с головы до пят пробежал характерный трепет наркотика.

«Дрожь» — довольно безобидная игрушка, примерно на шесть десятых аналог бетатанатина, разбавленный парой долей экстракта такэ, после чего каждодневные домашние вещи кажутся завораживающими, как во сне, а совершенно невинные разговорные гамбиты — уморительными до коликов. Прикольно, если это принимают все в комнате, раздражающе — для всех исключенных. В основном он просто замедляет, чего, полагаю, и хотела Яд, как и большинство деКомовцев.

— Ты из Ньюпеста? — поинтересовался я.

— Мм-мм.

— Как там теперь?

— О. Чудесно, — плохо сдерживаемая ухмылка. — Самое красивое болото в южном полушарии. Обязательно для посещения.

Сильви придвинулась.

— А ты оттуда, Микки?

— Да. Очень давно там не был.

Дверь квартиры чирикнула и раздвинулась, чтобы впустить Орра, голого по пояс, правое плечо и шея щедро замазаны оранжевой спайкой для тканей. Он усмехнулся, увидев Ядвигу.

— Уже бодрствуешь, да? — Он вошел и бросил кучу шмоток на кресло рядом с Сильви, которая поморщила нос.

Яд покачала головой и поболтала перед великаном пустой ампулой.

— Сплю. Определенно сплю. В коматозном состоянии.

— Тебе никто не говорил, что у тебя проблемы с зависимостью, Яд?

Субтильная девушка захихикала, так же плохо скрывая это, как и предыдущую ухмылку. Усмешка Орра расширилась. Он изобразил трясучку и дергающееся тупое лицо наркомана. Ядвига покатилась со смеху. Он оказался заразным. Я заметил улыбку на лице Сильви и поймал себя на том, что тоже усмехнулся.

— Ну и где Киёка? — спросил Орр.

Яд кивнула на комнату, из которой вышла.

— Спит.

— Лазло все еще гоняется за той снайпершей с декольте, да?

Сильви подняла голову.

— Чего-чего?

Орр моргнул.

— Ну эта. Тамсин, Тамита, как там ее. Которая из бара на Муко, — он вытянул губы и поджал друг к другу грудные мышцы обеими руками, затем сморщился и остановился — движение отозвалось в прооперированном плече. — Сразу перед тем, как ты свалила в одиночку. Господи, да ты же там была. Я и не думал, что такое тело можно забыть.

— Сильви не оснащена для отслеживания вооружения такого типа, — ухмыльнулась Ядвига. — Нет потребительского интереса. А вот я…

— Ребят, а вы не слышали про цитадель? — небрежно поинтересовался я. Орр хмыкнул.

— Да, застал внизу новости. Похоже, какой-то псих завалил половину старших Бородатых в Текитомуре. Говорят, стеки пропали. Похоже, он их просто вырезал из позвоночников, будто всю жизнь этим занимается.

Я заметил, как глаза Сильви проскользили по комнате к карману моей куртки, потом встретились с моим взглядом.

— Дикость какая, — сказала Ядвига.

— Да, но на фига, — Орр завладел бутылкой на кухонной стойке. — Они все равно не могут переоблачаться. Для них это вопрос веры.

— Гребаные фрики, — Ядвига пожала плечами и потеряла интерес. — Сильви говорит, ты надыбал внизу дорфов.

— Да, это правда, — великан с преувеличенной осторожностью налил себе стакан виски. — Спасибо.

— Ай-й-й, Орр. Ну брось.