26.12.2016. Михаил

Сейчас читаю ваш роман «Тобол». Первые впечатления просто замечательные. Но есть небольшое «но». Это касается передачи разговорной речи одного из героев – малороссийского полковника Новицкого. Я прошу прощения, но там неправильно почти всё! Так на Украине просто не говорят! Даже со скидкой на XVII век. Если вы не против, я бы мог подредактировать эти фрагменты (естественно, бесплатно и анонимно), просто чтобы в тексте не было «стремительных домкратов».

Новицкий говорит не по-украински, а на суржике. Суржик не имеет устойчивых форм, и каким он был триста лет назад – не знает никто. К тому же речь – явление с ярко выраженной индивидуальностью.

А если разбираться глубже, то речь Новицкого – даже не суржик. Суржик – компромисс между русским и украинским языком, чтобы понимали и русские, и украинцы. Однако Новицкому не требуется, чтобы его понимали украинцы: других украинцев в романе нет. Речь Новицкого – это попытка говорить украинскими словами по-русски. Вот есть стишок: «Айне кляйне поросёнок вдоль по штрассе шуровал». Это же не русско-немецкий «суржик». Это русская речь немецкими словами и выражениями. Так и у Новицкого.

Но дело не в этом. Знаете, если мне нравится произведение, то оно нравится безоговорочно, даже если с какими-то его художественными особенностями я не согласен. Но я не буду говорить об этом автору. Зачем? Или принимать как есть (как друга принимаешь со всеми его тараканами), или не принимать совсем, а принимать с оговорками – как-то по-иезуитски.

Обычно за таким отношением скрывается не уважение, а неприятие. Вот купил человек машину и заявляет: «Тачка хорошая, только колпаки – дрянь». Дело не в колпаках, а в том, что человеку жалко денег, и отсутствие радости от покупки он компенсирует претензией. Если другу на дне рождения вы говорите: «Поздравляю, ты классный парень, и жаль, что у тебя гастрит», значит, именинник – вам всё-таки не совсем друг. Поэтому боюсь, что мои «стремительные домкраты» означают ваше неудовольствие от текста, а заверения в уважении – неуважение. Когда уважают, такого не говорят. А если сильно уважают, то о таком стараются даже не думать. Неужели с вашей чувствительностью к языку вы столь бесчувственны к этике?