Индия была тронута тем, что Нэт хотел, чтобы она увидела место его нового проекта. И когда он спросил, найдется ли у нее время встретиться с ним там во второй половине дня, она тотчас же ответила согласием. Последний клиент был у него в половине четвертого, а у нее имелась своя, в основном бумажная, работа, но она решила, что та подождет до завтра. Ранние осенние сумерки означали, что ей нужно успеть к месту не позже пяти.

Добраться туда было несложно: пояснения Томпсона были четкими, как и он сам. Эллиот на такси добралась до остановки метро «Шордич», откуда прошла пешком к Хантон-стрит, вдоль которой выстроились ряды унылых кирпичных домов. На северной стороне улицы они соприкасались со школьным двором. Здесь, судя по радостным детским голосам, в гуле которых угадывались также и голоса родителей, только что закончился очередной учебный день.

Дома вдоль улицы были старыми, крошечными и в жутком состоянии: они явно не ремонтировались годами. Сложенные из красного лондонского кирпича, их стены за многие десятилетия закоптились так, что теперь их первоначальный цвет было не узнать. Индии было понятно, зачем они понадобились Нэту. Их решено было скупить на снос, чтобы потом на их месте возвести многоэтажную башню. Это куда выгоднее, чем капитальный ремонт ветхих домов, будь они хоть трижды историческим наследием.

Ведь кому, если человек в своем уме, захочется здесь жить? Достаточно взглянуть на эти жалкие и бесполезные клумбочки под окнами, облупившиеся входные двери, дырявые, как решето, крыши…

Натаниэль ждал подругу перед одним из таких убогих палисадничков в обществе молодой женщины. Оба были в касках – необходимый атрибут любой стройки, – хотя, по большому счету, никакого строительства там не было и в помине. По крайней мере, снаружи домов Индия ничего такого не заметила.

Кстати, один из домов, похоже, был заселен. Когда Эллиот двинулась по дорожке, из его дверей попыталась выкатить коляску женщина в индийских шароварах. Нэт поспешил ей на помощь.

Заметив Индию, он с улыбкой кивнул ей, однако сначала помог вытащить коляску, после чего вернулся к молодой женщине, которую представил своей подруге как архитектора-стажера Викторию Прайс.

Она очень даже хорошенькая, подумала Индия: высокая, спортивного вида… А еще она явно была неравнодушна к Томпсону, cудя по тому, какими глазами смотрела на него и как улыбалась ему. Они с Нэтом быстро договорились о следующей встрече, после чего Виктория сняла каску, выпустив на свободу пышную гриву волос, которые тотчас же упали ей ниже плеч. Затем она вытащила смартфон и сделала в нем пометку.

К следующей их встрече, сказала архитектор, чертежи уже будут готовы, а пока, может, есть смысл пригласить ландшафтного дизайнера? Пока еще рано, ответил с улыбкой Натаниэль. Виктория в ответ расцвела и зашагала прочь, и Индия отметила про себя, что ее туфли совершенно не подходят для стройки – на таком высоком каблуке – и что к сорока годам эта барышня окончательно испортит себе ноги. Пока же они делали ее похожей на длинноногую супермодель.

– Какая куколка, – сказала Эллиот, когда Прайс уже не могла ее слышать.

– Согласен, – ответил Нэт. – Жаль только, что это единственное ее достоинство.

Индия вопросительно посмотрела на него.

– Боюсь, во всем ее теле нет ни единой творческой жилки. Но зато она очень милая и, главное, старательная. Никак не могу на нее пожаловаться, даже если б и хотел, – объяснил Томпсон.

– Значит, не очень хочешь, – поддразнила его подруга, но он никак не отреагировал на ее подначку. Даже не улыбнулся.

– Давай я тебе тут все покажу, – сказал Натаниэль вместо этого и повел ее дальше, с деловым видом давая на ходу пояснения, как будто она была репортером или просто любопытной знакомой.

Почему-то это настораживало. С другой стороны, подумала Индия, в отличие от нее, Нэт все еще на работе. Наверное, точно в такой же манере она бы показывала клинику, в которой работала.

Ей окончательно стало ясно, зачем ее друг пригласил ее сюда, когда они оказались внутри одного из пустых домов. Он провел ее по выпотрошенной постройке, поясняя, как та выглядела бы, если ее отремонтировать изнутри. Завершив свою пятиминутную экскурсию, Нэт, вместо того, чтобы снова выйти на улицу, остановится у входной двери и сказал:

– Надеюсь, ты поняла: у меня было несколько причин пригласить тебя сюда.

Индия изобразила наивность.

– Я поняла лишь одно: ты пригласил меня сюда, чтобы я посмотрела, чем ты занимаешься.

– И это тоже, – согласился Томпсон, – но не только.

– Виктория Прайс?

Нэт смутился, что, в принципе, ей было по-своему приятно видеть.

– Ты хочешь сказать, у меня к ней сердечный интерес? – уточнил он. – Боже мой, нет, конечно! Она совершенно не в моем вкусе.

– Мне казалось, она во вкусе любого мужчины.

– Только не в моем.

– Рада это слышать.

Натаниэль даже не улыбнулся, и Эллиот тотчас же стало не по себе. По коже у нее как будто пробежал мороз, который затем холодной стеной встал между ними. Почему-то Нэт не торопился открывать входную дверь – наоборот, сунув руки в карманы, он привалился к ней спиной.

– Дело в том, Индия… – начал он. – Я не знаю, как это лучше объяснить, поэтому я просто это скажу…

Женщина зябко поежилась.

– Что-то не так?

– И да, и нет. Но дело в том… я не хочу остаться с разбитым сердцем. Я долго думал и в конце концов решил, что нам следует немного остыть.

Эллиот нахмурилась. Внезапно у нее из-под ног как будто выдернули ковер. Более того, ей не пришлось долго гадать, чьих это рук дело.

– Это все из-за Каролины? – спросила она. – Из-за того, что она живет у меня?

– И это тоже.

– Нэт, пойми, мне она тоже там не нужна. Я ее не приглашала. Я лишь терплю ее присутствие, потому что Чарли…

– Вот именно, – перебил ее Томпсон. – Чарли. Я знаю, ты делаешь это ради Чарли. Именно ты и Чарли и все, что касается вас обоих, и вынудили меня принять то решение, какое я принял. Пойми, дорогая моя, я же вижу: ты пока не готова к тому, что я тебе предлагаю, и я не хочу тебе ничего навязывать.

– Ты ничего мне не навязываешь. Это ты про Рождество? Ты хотел, чтобы мы вместе съездили в Шропшир? Ты обижен, что я еще не сказала «да»?

– Не только это.

Мужчина отвернулся к мутному окну, покрытому чем-то вроде слоя тонкой защитной пленки, и сокрушенно вздохнул.

– Я люблю тебя, Индия, но не знаю, что делать дальше. Если оставить все так, как есть, боюсь, что в конце концов меня ждет разочарование, чего я, если честно, пытаюсь избежать.

– Что именно?

– Хм…

– Ты сказал, что если мы оставим все так, как есть. Что именно?

– Ты сама знаешь, что.

– Чарли и его мать?

Эллиот пересекла комнату. Та была такой крохотной, что ей потребовалась лишь пара шагов. Встав напротив своего любимого, она положила руки ему на плечи и заглянула в глаза.

– Это лишь одолжение с моей стороны. Я делаю это для него, как для друга. Квартирка Чарли такая тесная, и к тому же он там принимает пациентов…

– Ты мне уже говорила. Однако не скажу, чтобы это что-то для меня меняло.

– …и, Нэт, дорогой, пожалуйста, отметь, что я совершенно машинально, без всякой задней мысли сказала «квартирка Чарли», а не «наша квартира», потому что между мною и им больше нет ничего «нашего». Я не собираюсь возвращаться к нему. Но после того, что случилось в последние годы – смерть брата, то, как сам он тяжело переживал эту смерть… Боже мой, Нэт, ты же видел его мать! Она была бы только рада, если б Чарли никогда больше не смог принимать самостоятельные решения. Это дало бы ей безграничную власть над ним. Сейчас я вижу это даже лучше, чем когда мы с ним были вместе. Теперь мне понятно, что ей всегда хотелось, чтобы он был плохим братом. Он им и был. Ей всегда хотелось, чтобы он был плохим мужем, и вновь это было так. Теперь же ей хочется, чтобы он потерпел фиаско в своей карьере. В этом случае он был бы вынужден вернуться в Дорсет, как и его брат. А уж там она снова вопьется в него зубами и когтями и никогда не выпустит.

– Это вряд ли. Он же взрослый человек.

– О, ты ее не знаешь! Ты даже не представляешь, как она унижала меня, когда мы с ним были женаты.

– Вы и сейчас женаты.

– Пока…

– Верно. И поэтому я пытаюсь сказать тебе, что когда для тебя все изменится…

– Нет! Ты не слушаешь меня, а я требую, чтобы ты выслушал. Если, взяв на несколько дней Каролину к себе, я хотя бы немного помогу Чарли, то как я могу ответить ему отказом? Но это вовсе не означает… я не хочу, чтобы ты подумал, будто это означает…

К глазам подступили слезы, но женщина дала себе слово, что не расплачется. «Боже, как это унизительно!» – подумала она. Индия чувствовала себя этакой школьницей, чей бойфренд пытается от нее избавиться. «Что он хотел сказать на самом деле? – задалась она мысленным вопросом. – Какого обещания от нее ждал?»

– Я не переживу, если ты уйдешь из моей жизни, – наконец решилась сказать Индия, – тем более сейчас, когда я только-только тебя нашла.

Натаниэль на миг закрыл глаза, а когда открыл их, то поднял руку и нежно пробежал пальцами по ее волосам – совсем легонько, так, что она почти не почувствовала его прикосновения.

– Я хочу, чтобы ты была той постоянной точкой, к которой бы я всегда стремился, – сказал он.

– А я и есть эта точка, – ответила она. – Я твоя в той мере, насколько это сейчас возможно, и ничто не способно этого изменить. Я твоя и телом, и душой, я живу тобой, я та женщина, которая хочет быть с тобой и только с тобой.

Натаниэль притянул ее к себе и жарко поцеловал. Индия ответила на его поцелуй с не меньшей страстью.

– Да, – прошептал он. – А я хочу быть с тобой.

Будь они в каком-нибудь другом месте, Эллиот сорвала бы с него одежду, так страстно ей хотелось доказать ему правдивость своих слов. Но здесь, в этой грязной развалюхе заняться среди этих стен любовью значило бы оскорбить саму любовь, которую она питала к Нэту. Однако, когда его руки скользнули по ее телу, высвобождая его от пуговиц и застежек, когда они приподняли подол ее юбки, женщина слепо потянулась к нему. Вернее, к молнии его брюк. Место, где они находились, внезапно перестало играть какую-то роль.

Неожиданно на дорожке между домами послышались чьи-то шаги. А потом…

– Индия? Ты здесь?

Они с Нэтом мгновенно окаменели.

– Индия?

вшись моментом, на цыпочках прокралась во вторую спальню, в которой Индия спала на диване, разделявшем комнату на жилую и рабочую зоны. Здесь она быстро просмотрела сообщения на ее мобильнике и отметила все, чем можно воспользоваться, чтобы навредить ей.

Прочтя сообщение Нэта, Голдейкер узнала из него, а также из ответа бывшей невестки, где та будет и в какое время, о чем тотчас же доложила Чарли, причем так, что тот счел своим долгом броситься сюда с Лейден-стрит, чтобы… Чтобы что? Кто ведает… Эллиот знала лишь то, что он там, снаружи, нервно расхаживает по тротуару и с тревогой в голосе зовет ее.

– Какого черта! – воскликнул Нэт, отпуская ее, после чего быстро привел в порядок одежду.

«Не надо, – хотела она сказать ему, – давай дальше». Как будто акт любви в ветхом, полуразрушенном доме был для него неким священным действом, которому не могло помешать даже присутствие Чарли.

– Индия, ты здесь? – продолжал звать ее бывший муж.

Женщина затаила дыхание. Вряд ли он станет дергать дверные ручки, рассчитывая заглянуть внутрь. К тому же она приехала сюда на такси, и все, что им сейчас остается, это тихонько ждать, когда Чарльз уйдет.

Но, похоже, Томпсон был иного мнения.

– Твоя одежда, – сказал он таким тоном, как будто приказывал ей привести себя в порядок, как уже сделал это сам. И, как всегда, она послушно выполнила то, что ей было велено: застегнула все пуговицы и аккуратно заправила блузку. Вскоре Нэт открыл дверь и вышел вон, и его подруге ничего не оставалось, как последовать за ним.

Голдейкер стоял в дальнем конце вереницы домов и уже собирался было повернуть назад, когда в неухоженный палисадник перед домом шагнул Натаниэль, а за ним Индия. Чарли мгновенно замер на месте. Выражение его лица изменилось, и по этому выражению Эллиот тотчас же поняла: он клюнул на удочку своей мамаши.

– Что она сказала тебе? – едва не выкрикнула она.

Хотя зачем было спрашивать? Все и так понятно. «Дорогой, Индия сегодня днем направилась в нехорошую часть города, и я страшно за нее беспокоюсь, зная, что это за место. Не спрашивай меня, зачем ей это понадобилось, но судя по всему, у нее там с кем-то назначена встреча. Это место в сто раз хуже того, где жили Уилл и Лили. С ее стороны это такое легкомыслие! Я пыталась сказать ей, что идти туда одной, да еще под вечер… С нею там может случиться все, что угодно. Надеюсь, ты это понимаешь?»

Он понял и примчался сюда, где застукал не только ее, но и ее любовника. Вернее, бывшего любовника. Или кем теперь его называть? Потому что Нэт на ходу шепнул: «Поговорим позже». И прежде чем подруга успела сказать ему: «Стой! Не уходи!» или пустить в ход какую-нибудь женскую хитрость – по части которых она, увы, была не слишком сильна, – лишь бы он остался с ней рядом, как его словно ветром сдуло.

Томпсон ничего не сказал Чарли, не удостоив его даже кивком. Он просто зашагал в направлении Хантон-стрит, где чуть раньше Эллиот заметила его машину.

– Что она наговорила тебе? – снова спросила Индия у Чарли. – Кстати, она упомянула, что рылась в моем мобильнике? Потому что только так она могла узнать, где я. И позволь спросить у тебя, как, по-твоему, приемлемо такое?

Чарльз шагнул к ней. По его лицу было видно: он отнюдь не рад тому, что помешал ей с Нэтом. Скорее, несчастен. Он отлично понимал: мать, как обычно, спровоцировала его, и ненавидел ее за это так же, как и его бывшая супруга.

– Как я могу сердиться на нее? – все-таки выдавил из себя он.

Индия пробежала пальцами по волосам, расчесывая пряди, спутанные ласками Нэта.

– Ради бога! – воскликнула она. – Неужели это так трудно?

– Как я могу сердиться на нее за то, что она желает мне только добра?

– И ради этого ей дозволяется даже лгать тебе? Дозволяется вторгаться в мою личную жизнь, чтобы потом придумать очередную уловку? Неужели тебя это не задевает?

– Конечно, задевает. – Голдейкер жестом пригласил женщину следовать за ним, и та машинально подчинилась. Чарли зашагал в том же направлении, в котором только что ушел Нэт, и Индия последовала за ним. Впрочем, что ей еще оставалось?

– Мне, конечно, неприятно, что она лгала мне, но мне понятны ее намерения, потому что они совпадают с моими. Я хочу вернуть свою жену. Я хочу вернуть мою жизнь. Мама это знает и хочет помочь мне в этом. Согласен, ее подход неуклюж и глуп. Вся эта ситуация неуклюжая и глупая. Неужели ты думаешь, что я хотел застукать вас вместе? Прервать то, чем вы там занимались?

– Зато она хотела, чтобы ты застукал нас. Она знала, что я встречаюсь с ним. Один бог ведает, что, по ее мнению, должно было произойти между нами на стройке! Но, что бы она ни думала, она хотела, чтобы ты стал тому свидетелем. Как это жестоко с ее стороны, Чарли! И если ты сам этого не понимаешь, то я даже не знаю, что на свете поможет тебе это понять. Что твоя мать…

– Я понимаю, – резко оборвал психолог бывшую жену. – Ты довольна. Я понимаю. Ее, тебя. Нэта. Всю эту дурацкую ситуацию. То, чем вы с ним занимались, когда я пришел сюда. Я все понимаю. Причем отлично.

Индия ощущала себя воздушным шариком, из которого выпустили воздух. Ей так хотелось быть с Нэтом, наслаждаться вкусом его губ, ощущать прикосновения его рук! А главное, чтобы он снова стал ее прежним, самым лучшим в мире Нэтом…

– Я больше не могу, – сказала она мужу. – Сегодня вечером я привезу ее к тебе.

С этими словами женщина посмотрела на часы, прикидывая, сколько времени у нее займет вернуться в Камберуэлл, собрать вещи Каролины и отвезти ее назад к сыну. По всей видимости, она должна была успеть туда к восьми, о чем Эллиот и сообщила Чарли.

– Индия, ты ведь знаешь, что у меня работа, – возразил тот.

– В таком случае, посели ее в гостиницу, – сказала его бывшая супруга. – Что ты и должен был сделать в самом начале. Зря я не настояла. Но сейчас с меня довольно.

– Дай мне время до завтра. Я свяжусь по телефону с Алистером и попробую уговорить его приехать за ней…

– Ага, теперь еще и Алистер! Только его мне не хватало! – возмутилась Эллиот. – Она сбежала от него, рассчитывая тем самым оторвать его от Шэрон, а заодно приятно провести время в Лондоне, вмешиваясь в нашу жизнь. Что она и делает. Больше видеть ее не желаю. Мне наплевать, как ты это сделаешь, лишь бы духу ее у меня не было. Причем уже сегодня вечером.

– Индия, пойми, у меня сегодня горячая линия по самоубийствам.

– Отмени ее.

– Ты же знаешь, что я не могу.

– В котором часу ты закончишь? К тому времени я соберу ее вещи и буду ждать у двери. Я тотчас же закажу такси. Найму машину с водителем. Что угодно, потому что всему есть свои пределы.

Чарли потер лоб, причем с такой силой, что у него даже побелели ногти, на которых лишь кое-где остались мелкие злые красные точки.

– Горячая линия продлится до двух часов ночи. Что я должен сделать потом? Приехать за ней? – спросил он, рассчитывая, что до Индии дойдет невыполнимость ее требования. Но та молчала, и психолог продолжил: – Давай я довезу тебя домой. Заодно по пути купим что-нибудь из еды, чтобы нам поужинать вместе с ней, прежде чем я уеду на горячую линию. Думаю, я успею. Ну, и заодно поговорю с ней. Завтра я сделаю все, чтобы она вернулась в Шафтсбери. Позвоню Алистеру. Посажу ее на поезд. В конце концов, отвезу ее туда сам. Обещаю тебе. Главное, потерпи ее еще одну ночь!

– Я не желаю…

– Я знаю. После всего этого, – Чарльз махнул в сторону старых домов. – Я все понимаю. Извини, я не хотел. Я не знал, что так получится. Я должен был заподозрить или хотя бы усомниться, но я этого не сделал. Поверь, я непременно поговорю с ней о недопустимости ставить нас обоих в дурацкое положение.

Индия позволила себе усомниться в этом. С Каролиной можно вести какие угодно разговоры, но толку от них ни на грош, если она что-то вбила себе в голову. С другой стороны, Чарли пообещал ей, что это будет последний вечер. А также что он доведет до сведения своей матери, как он зол на нее за то, что она выставила его идиотом.

– Ну, хорошо, – вздохнула Эллиот. – Но чтобы завтра ее не было.

– Спасибо тебе, – Голдейкер кивнул и добавил игривым тоном: – Кстати, ты криво застегнула блузку. А еще, как это ни прискорбно, потеряла одну сережку.