Глава 4

После еды они едут в стриптиз-ресторан. Не в Эхтернахе. Знатоки в курсе, где находится «Пигалль». Я следую за ними на такси.

Уже почти полночь. И почти все в подпитии. «Пигалль» набит до отказа. У моего старика, конечно, зарезервирован лучший столик возле самой танцплощадки. Мне не стоит опасаться, что он заметит меня. В баре я вновь пью коньяк. У него вкус затхлой воды.

Отец пьет шампанское. Вновь и вновь приглашает он свою подругу юности на танец, без устали, как восемнадцатилетний. Буги-вуги. Румба. Ча-ча-ча. У любого перехватило бы дыхание. Но не у моего отца! Мужчины опять уставились на Лиззи. В своем облегающем черном шелковом платье она производит непристойное впечатление. Лицо отца постепенно принимает цвет вареного рака. Пот выступает на лбу, но отец полон решимости танцевать и дальше. Лиззи кружится вокруг него, хлопает в ладоши и кричит: «Оле!»

Полная дама рядом со мной говорит своему такому же полному спутнику:

— Полюбуйся на этого пожилого! Что он вытворяет. А ты?

— У меня астма.

— Наверно, какой-нибудь мешок с деньгами!

— А с ним обычная проститутка. Но симпатичная!

Господа явно не отсюда. Если бы они были местными, то наверняка знали бы, кто такие «этот пожилой» и «обычная проститутка». В Эхтернахе и округе их знает каждый.

Беседует ли моя мать до сих пор с доктором Виллингом о капиталовложениях?

Пара, которая всех приводит в восхищение, возвращается к своему столику. Лиззи ругается. Опять скандал, разыгранный, конечно. Но какое звучание! Все должны слышать, иначе папа ничего не поймет. О мой папа…

— Еще один двойной, пожалуйста.

— Сию минуту, мсье.

Тетушку наперебой приглашают танцевать. Она танцует с каждым и так, будто она возлюбленная каждого в отдельности. Она всегда была такой. Мой отец сидит за столом со стеклянными глазами, пьет шампанское за ее здоровье. Неожиданно все пары покидают танцевальную площадку, и Лиззи остается одна с молодым человеком. Они исполняют румбу.

Все взрываются аплодисментами, особенно мой отец. Когда Лиззи возвращается за столик, он вновь и вновь целует ей руки. Она приводит с собой молодого человека, который садится с ними, потягивает шампанское отца, ведя себя так, будто того вообще нет за столом. Неожиданно отец бледнеет и быстро встает из-за стола. Ни Лиззи, ни молодого человека это не заботит. Отец проходит, пошатываясь, мимо меня в туалет. Он меня не видит.

За столом молодой человек с привычками ловеласа целует руки Лиззи, а потом ее шею. Он пишет что-то на клочке бумаги. Конечно же, номер телефона и адрес. Когда отец возвращается, за столиком уже никого нет.

Спит ли мать? Может быть, во сне говорит с господином Виллингом о том, какой должна быть свадьба, если мой отец вдруг умрет, а тетя Лиззи окажется в тюрьме?

«Ча-ча-ча», — весело кричат музыканты.