81
Пятью минутами позже Карен проходит по коридору среди звякающих игровых автоматов и попадает в гущу громкой танцевальной музыки, смеха и людей, которые добавляют еще больше шума, ведь, чтобы услышать друг друга, им приходится кричать. Басы гулко отдаются в груди, меж тем как она проталкивается по переполненному помещению.
Она-то думала, что крюк невелик. Просто загляну и проверю, как она там. Удостоверюсь, что с ней все в порядке. Теперь она видит, что обречена на неудачу. Мало того что здесь жуткая толчея и шум, так пароходство вдобавок решило, что самое подходящее освещение — лампочки вдоль барной стойки да этакий стробоскопический свет с танцпола, от которого учащается пульс. Тут определенно никого не найдешь. Толчок — и она налетает на какого-то парня, который расплескивает пиво.
— Черт, — рявкает он, — смотри, куда прешь!
— Извините, меня саму толкнули, — пытается оправдаться она, но он уже отвернулся и что-то кричит в ухо девице, лицо которой освещено дисплеем мобильника, на котором она набирает номер. Не обращая внимания на парня, девица вдруг взвизгивает и сует мобильник под нос стоящей рядом подружке:
— Ой, во дурак, глянь!
— В самом деле, серьезно. Ему бы…
Остального Карен не слышит. Проталкивается дальше по заведению, формой напоминающему подкову, и громко стонет от облегчения, когда выбирается на другую сторону.
Хорошо одетая женщина с дорогой сумочкой, видимо, устала от тишины в верхнем баре и стоит теперь впереди, возле игрового автомата.
Ишь ты, думает Карен, вообще-то непохоже, чтобы ты нуждалась в деньжатах. С другой стороны, ей известно, что определенная категория пассажиров — разного рода игроманы.
Впрочем, нарядная женщина не очень-то смахивает на игроманку, во всяком случае, она не бросила в автомат ни шиллинга, просто стоит и разглядывает неподвижные ряды вишенок, часов и семерок. Черные брюки и жакет свидетельствуют о деньгах и о вкусе. Правда, не таком, как у Карен, но все равно ясно, что эта женщина очень заботится о своей внешности. А ее волосы еще усиливают это ощущение. Собственная прическа Карен не предполагает частых визитов к парикмахеру, и проседь в каштановых волосах она устраняет сама, в ванной. Но все же или как раз поэтому она отчетливо видит, что ни красивая стрижка под пажа, ни медового цвета волосы вовсе не результат домашних усилий. Со смутным неудовольствием Карен рассматривает спину женщины. Что-то в этой одинокой фигуре, которая неподвижно изучает однорукого бандита, говорит о печали, даже о страхе.
После здешнего кошмара надо срочно перекурить, думает Карен и бросает взгляд на стробоскопический свет на танцполе. Одна затяжка — и спать. Она сует руку в сумочку, ищет сигареты, не находит и опускается на корточки, спиной прислонясь к стене. Открыв сумочку, видит холодный свет мобильника, и сердце тотчас ёкает. Кто-то пытался с ней связаться.
Но звонила не Сигрид. Карен недоверчиво смотрит на телефон и имя на дисплее. Три пропущенных звонка с номера, который она слишком хорошо знает: коммутатор управления. И один звонок от мамы.