Приложение 3 Ладисяав фон Борткевич (1868–1931)^[244]

Фон Борткевич, самый выдающийся немецкий статистик после Вильгельма Лексиса и во многих отношениях его ученик, не был немцем по происхождению. Он родился в Санкт-Петербурге, в одной из тех польских семей, которые сумели наладить отношения с русскими правителями Польши. В этом же городе он вырос, получил образование и впоследствии некоторое время преподавал в университете. Во время своего длительного пребывания в Германии, где в 1895 году Борткевич стал приват-доцентом в Страсбургском университете, он завязал знакомства, благодаря которым в 1901 году был назначен «экстраординарным профессором» (доцентом) в университете Берлина. Крайне характерно для Борткевича то, что никому не пришло в голову выдвинуть этого выдающегося человека на роль главы кафедры ни в Берлинском, ни в других университетах, и только в 1920 году, когда в попытке «демократизовать» факультеты все внештатные профессора были назначены полноценными профессорами, он тоже получил этот статус, хотя и не перестал при этом пребывать в полной изоляции.

Для такого отношения было несколько причин. Борткевич был иностранцем. Хотя он излагал свои мысли стройно как устно, так и на бумаге, хорошим лектором он не был, и говорят, что свои лекции, продуманные с типичным для него вниманием к мельчайшим деталям, он читал в довольно-таки пустых аудиториях. Из-за критического склада ума Борткевича боялись, но не любили. Те коллеги, которые должны были бы предложить Министерству образования его кандидатуру, едва ли были способны понять тот вклад, который он внес в науку. Борткевича, казалось, это не расстраивало, он держался отчужденно, со сдержанным достоинством, наслаждаясь тем уважением, с которым к нему относились все окружающие, и тихой жизнью ученого, которую неожиданная смерть оборвала в самом расцвете интеллектуальных сил. Полную, насколько мне известно, библиографию Борткевича, к которой читатель может обратиться, составил профессор Оскар Андерсон^[245].

Природа создала Борткевича критиком до мозга костей, определив его предназначение с несвойственной ей решительностью, так что даже собственные исследования Борткевич писал в форме критики чужих работ; критика была его жизнью. Эта склонность, или, скорее, даже страсть к критике, из которой он не упускал даже маленьких промахов в численных примерах, особенно заметна в его экономических трудах. В этой области он не создал собственных произведений, и я считаю, что зря: если бы Борткевич не отказался в полной мере использовать в экономической теории все те математические инструменты, которые были в его распоряжении, он встал бы наравне с Эджуортом или Бароне. Однако он все же поднял знамя экономической теории – под девизом Маршалла – в стране, в которой в то время никто не желал о ней слышать, и очистил не одно поле боя мощными ударами своего меча. Главное достижение Борткевича – его анализ теоретического основания системы Маркса (см.: Bortkiewicz L. von. Wertrechnung und Preisrechnung im Marxschen System // Archiv f"ur Sozialwissenschaft und Sozialpolitik. 1906. Bd. 23. S. 1-50; 1907. Bd. 25. S. 10–51, 445–488; Bortkiewicz L. von. Zur Berichtigung der grundlegenden theoretischen Konstruktion von Marx im Dritten Band des «Kapital» //Jahrb"ucher f"ur National"okonomie und Statistik. Juli 1907. Bd. 34. S. 319–335), лучшее исследование, когда-либо написанное об этой системе, а заодно и обо всех остальных ее критиках. Не меньшим шедевром является его исследование теорий ренты в трудах Родбертуса и Маркса (см.: Bortkiewicz L. von. Die Rodbertus’sche Grundrententheorie und die Marx’sehe Lehre von der absoluten Grundrente // Archiv f"ur Geschichte des Sozialismus. 1910–1911. Bd.l. S. 1-40, 391–434). В отношении тех работ, в которых промахи были вторичны, а теоретические основы прочны, как у Вальраса, Парето и Бём-Баверка, суровый критик проявлял себя не так заметно. Как автор трудов о теории денег и монетарной политике Борткевич высоко ценится среди немецких писателей. Мы многим обязаны ему в отношении тем золотовалютного стандарта, банковского кредита и скорости обращения денежных средств. Однако лучшее, что Борткевич создал в этой области, – это его работа об индексах (см.: Bortkiewicz L. von. Zweck und Struktur einer Preisindex-zahl//Nordisk Statistisk Tidskrift. 1923–1924. Bd.2. S. 369–408; Bd.3. S. 208–252, 494–516), мастерский обзор исследований Ирвинга Фишера, достойный считаться самостоятельным научным вкладом в теорию статистических проверок.

В области развития статистического метода первенство Борткевича среди немецких авторов несомненно. Как первооткрыватель «закона малых чисел» (Bortkiewicz L. von. Das Gesetz der kleinen Zahlen. Leipzig: Teubner, 1898) и глава школы последователей Лексиса он завоевал международную известность, которая продлится еще немало поколений. Его книга о теории вероятностей «Итерации» (Bortkiewicz L. von. Die Iterationen. Berlin: Springer, 1917) – единственная полноценная книга Борткевича – вышла с такой задержкой, что он не смог претендовать на всю ту оригинальность, на которую имел полное право. Эта работа вызывает восхищение даже у того, кто не имеет никакой предрасположенности к тому фундаментальному пониманию вероятности, которое лежит в ее основе. Перечислить длинный список всех исследований Борткевича, которые оставили след в теории статистики, просто невозможно, не говоря уже о том, что это было бы несколько неуместно в журнале об экономической теории. Нам придется довольствоваться упоминанием нескольких его достижений, имеющих особую важность для экономистов. Никто не сделал столько, сколько Борткевич, для прояснения важнейшего вопроса показателей неравномерного распределения дохода (см. материалы 19-го заседания Международного института статистики). Большинству экономистов будет интересно и полезно прочесть его превосходные исследования о квадратуре эмпирических кривых (см.: Bortkiewicz L. von. Uber die Quadratur empirischer Kurven // Skandi-navisk aktuarietidskrift. 1926. Bd. 9. S. 1-40), а также о явлениях гомогенности и устойчивости в статистике (см.: Bortkiewicz L. von. Homogenit"at und Stabilit"at in der Statistik // Skandinavisk aktuarietidskrift. Bd. 1. S. 1-81), об изменчивости в условиях действия Закона Гаусса (см.: Bortkiewicz L. von. Die Variationsbreite beim Gauss’schen Fehlergesetz //Nordisk Statistisk Tidskrift. 1922. Bd.l. S. 11–38, 193–220), об общих свойствах всех законов распределения ошибок (см.: Bortkiewicz L. von. "Uber eine verschiedenen Fehlergesetzen gemeinsame Eigenschaft // Sitzungsberichte der Berliner Mathematischen Geseilschaft. 1923. Bd. 22. S. 21–32) или о временной последовательности случайных событий (см.: Bortkiewicz L.von. Die Sterbeziffer und der Frauen"uberschuss inder Station"aren und in der progressiven Bev"olkerung, zugleich ein Beitragzur Frage der Berechnung der «Verlebten Zeit»//Bulletin de lTnstitut international de statistique. 1911. Bd. 19. No. 1. S. 63-183), не говоря уже о его работах о смертности и страховании: некоторые из них являются подлинными сокровищами.

Однако для того, чтобы понять, насколько широк был кругозор Борткевича, необходимо ознакомиться с еще одним небольшим его произведением, хотя тема этого произведения весьма удалена от экономической теории: это памфлет «Радиоактивное излучение как предмет изучения теории вероятностей» (Bortkiewicz L. von. Radioaktive Strahlung als Gegenstand wahrscheinlichkeitstheoretischer Untersuchungen. Berlin: Springer, 1913). Листая страницы этого труда, начинаешь различать истинные контуры ума его автора и невольно задумываешься, можно ли оценить истинные масштабы его возможностей по тем работам, которые он успел опубликовать.