(ИЗ ЗАПИСЕЙ ШТУРМАНА ГОЛОВИНА)

«Он мне не объяснил своего плана, но я почувствовал, что Ирвинг способен на решительные действия, и я не ошибся.

Быстроходный «Юпитер» проплыл мимо Никарагуа, Гондураса и Мексиканских гор. На шестые сутки ночью пароход миновал огненное зарево Лос-Анжелоса, и на следующий вечер перед нами открылся знаменитый маяк в миллиард свечей, в сиянии которого потускнели звезды. На горизонте засияли переливчатые рекламы Сан-Франциско.

...Утром двенадцатого мая в Сан-Франциско я явился к капитану Дементьеву, принимавшему последний караван судов. Как оказалось, пароходы последней группы еще не были приняты комиссией.

— Не менее месяца вам придется отдыхать в Сан-Франциско, — сообщил мне Дементьев. — Располагайте вашим временем, у меня достаточно помощников. Советую нанять автомобиль и побывать в Калифорнии. Наши уже успели прокатиться в Лос-Анжелос и Голливуд. Изумительные дороги!

Но могли ли меня интересовать прогулки и небоскребы Фриско?!

Заранее условившись с Ирвингом о месте свидания, я лихорадочно ждал назначенного срока и в восемь часов вечера входил в отель «Золотые ворота». Нетрудно понять мое неудовольствие, когда я в номере, кроме Ирвинга, застал еще постороннего человека».

В гостиной жужжали электрические веера. В углу за миниатюрным золоченым столиком сидел тучный седой мужчина с неестественно выпуклыми глазами, лишенными какого бы то ни было выражения. Он словно дремал и, не поднимая глаз, чуть поклонившись, протянул Головину тяжелую руку,

— Знакомьтесь, — сказал Ирвинг. — Мистер Голдинг, председатель акционерного общества «Новая Англия».

— Очень рад, — безразлично, еле пошевелил губами Голдинг, словно изнемогая от жары, хотя в номере было достаточно прохладно. — Капитан Фред Ирвинг, — тем же равнодушным, скучающим топом промолвил он, — поставил меня в известность обо всем случившемся с вами. Я верю капитану Ирвингу...

Тяжело вздохнув, Голдинг умолк. Тягостное впечатление произвел этот человек на Головина. Зачем Ирвингу понадобилось посвящать его в их дело? По всему было видно, что Голдинг ничего не способен понять, и Головину стало не по себе при мысли, что сейчас начнутся тягучие, бессмысленнейшие, бесцельные расспросы.

Моргая сонными веками, старик пробормотал еще несколько незначительных фраз и опять замолчал. Штурман, затаив досаду и выждав для приличия несколько минут, поднялся, чтобы уйти.

— Капитан Ирвинг извинит меня, — сказал он холодно, — но... мне совершенно непонятно, зачем капитану понадобилось беспокоить вас, мистер Голдинг, в то время как это дело касается исключительно меня одного.

— Ошибаетесь, — вяло промолвил Голдинг. — Если то, что вами рассказано, является истиной, разве одного вас касается существование тайной крепости, представляющей угрозу миру?

И Голдинг, слегка скосив рот, с лукавой улыбкой посмотрел на Ирвинга.

— Не правда ли, капитан, мы собрались сюда не для того, чтобы познакомиться и раскланяться? Я полагаю, что люди встречаются для дел, а всякое дело требует времени.

Ирвинг умоляющим жестом попросил Головина сесть. Глаза Голдинга закрылись, и голова опустилась еще ниже. Но вдруг старик встрепенулся, и взор его оживился.

— Мистер Головин, — с неожиданной энергией быстро проговорил он, — я ничего не имею против того, чтобы капитан Ирвинг, отправляясь в очередной рейс в Панаму, на несколько суток отклонился от курса в сторону и обследовал указанный вами остров. Знаете ли вы, во сколько тысяч долларов нам обойдутся подобное отклонение от курса и задержка судна?

— Капитан Ирвинг не посвящал меня в свои планы, — ответил Головин. — Нужно ли мне знать о расходах?

— Необходимо, — наставительно произнес Голдинг. — Не скрою, в случае обнаружения крепости наша компания получит солидную компенсацию за свое открытие. Я уже не говорю о рекламе. Мистер Головин, мне было бы интересно узнать: сколько вы хотите получить за этот рейс?

— Очевидно, мы не понимаем друг друга, — не скрывая возмущения, заявил штурман. — Капитану Ирвингу, знающему координаты места, где меня подобрал «Президент», лучше, чем мне, известно приблизительное местоположение острова. Помимо этого, вы сами изволили вспомнить об угрозе миру. Какие же тут могут быть разговоры о деньгах?

Голдинг был, видимо, доволен ответом Головина. Но все же, помолчав, он добавил:

— Мы несем известные расходы, совершая рейс.

— Если же окажется, что никакой подводной крепости не существует, а ваш рассказ, с позволения сказать...

— Дорогой мистер Голдинг, — робко заметил все время молчавший Ирвииг, — я ручаюсь за то, что штурман говорит истинную правду.

— Останемся каждый при своем мнении, — остановил капитана Голдинг. — Я предоставляю судно. Надеюсь, достаточно? Что же касается мистера Головина и его отказа от вознаграждения, — могу ли я возражать? Когда вы намерены отбыть, кэп?

— Погрузка с завтрашнего утра. Послезавтра, с вашего разрешения, я покину Сан-Франциско.

— Счастливого плавания, — тяжело вздохнув, произнес Голдинг. Он поднялся с кресла.

Медленно пройдя к дверям, он обернулся к провожавшему его Ирвингу.

— Подумайте, капитан, у вас есть еще целый день. Я согласен... Но помните, Ирвинг: до этой минуты я доверял вам. Прикажите поставить в номер еще пару вентиляторов, у вас страшно жарко, Ирвинг.

На рассвете 14 мая «Юпитер» отбыл из Сан-Франциско. На палубе между трубами на подставках, прикрепленных к двум столбам, стоял блистающий медью водолазный бот.

В последнюю минуту перед отходом, когда матросы убирали трап, к пристани подкатил закрытый автомобиль. На один миг в окне его промелькнуло лицо японца, и автомобиль скрылся.

Мы опускаем описание рейса «Юпитера». Достаточно сказать, что при благоприятной погоде на четвертые сутки пароход достиг того места, где полгода назад «Президент» спас Головина. В два часа дня 18 мая в океане показались чуть заметный одинокий каменный остров и черная скала. Взволнованный штурман ни секунды не сомневался. Да, это была та самая скала, с вершины которой он вместе с боцманом Бакутой однажды видел огни и людей на дне океана.