III

Хотя Логинов и Колмаков споро натягивали на себя одежду, а все равно прежде бойцов-пограничников не успели… Машина с тревожной группой уже отъезжала от заставы, когда подполковник и майор вышли на крыльцо, пристроенное к южному торцу служебного здания. Утешало только то, что не дали застать себя в постелях, откуда их собирался, судя по всему, поднять прапорщик Колов. Он как раз подходил к ним от главного подъезда.

– А я к вам, – сказал Колов – Начальник говорит: пусть спят, они гости: А я в ответ: век мне не простят, если не разбужу, ведь это с нашей заставы ребята.

– Сработка? – спросил Логинов.

– Как сказать… Устный сигнал сержанта Паршина от поста РЛС. Что-то они там обнаружили… Дежурный решил поднять заставу в ружье. На реке это – там, где разрыв системы, напротив второй заставы.

Колмаков помнил это место. Государственная граница пересекала Мууксу поперек. За рекой уже был участок заставы № 2. Забор и контрольно-следовая полоса подходили к реке вплотную и обрывались, чтобы вновь появиться уже на левом берегу. Ночью и в туманные дни здесь нес дежурство пограничный наряд, вооруженный переносной радиолокационной станцией, она щупала лучом поверхность реки, исключала возможность пересечения границы по воде.

– Мы туда, Никита Авдеевич, – сказал Логинов. – Выдели нам кого из старослужащих…

– Сержант Медяник, – сказал Колов, – он пойдет. Я бы и сам, но там уже старший лейтенант, мне надо находиться здесь.

– Все правильно, товарищ старший прапорщик, – улыбнулся Логинов. – Мы с майором вроде не разучились ходить по дозорной тропе. Сержант готов?

– Вот он, – показал Колов на выросшего вдруг будто из-под земли рослого парня в пятнистой камуфлированной одежде, таком же берете, с автоматом на плече. – Доведет по тропе до самого фланга. Пароль – «Орша», отзыв. – «Отсекатель», товарищ подполковник.

– Спасибо, Никита Авдеевич, – не по-уставному ответил Логинов. – Тогда мы двинули… Идите впереди, сержант, майор за вами, я – замыкающий.

Они подошли к воротам, выходящим на охраняемую территорию, но за сигнальную систему и контрольно-следовую полосу, которые ночью всегда замкнуты и, как ловушки, находятся настороже, заходить не стали, а свернули направо, где вдоль последнего на границе забора шла дозорная тропа. Собственно говоря, это была не тропа, а две довольно узкие, в десять-пятнадцать сантиметров шириной, уложенные рядом доски. Идти по ним без навыка было трудно, и Колмаков не раз мысленно чертыхнулся, попадая то одной, то другой ногой в летней туфле в сырую жижу, едва прикрытую скудным карельским мхом. Он было подумал, что зря не надел принесенные вечером Никитой Авдеевичем камуфлированную одежду и резиновые сапоги, но, вспомнив, что Артем, этот бывалый пограничник, и тот сплоховал, тоже балансирует сей­час в ботиночках на досточках, развеселился и, как ни странно, стал лучше держать равновесие.

Они уже были, по расчетам Колмакоаа, неподалеку от РЛС-поста, как вдруг в темноте раздался негромкий, но уверенным голосом произнесенный вопрос:

– Стой! Кто идет?

– Орша, – так же негромко ответил сержант Медяник.

– Отсекатель, – прозвучало из темноты.

Как ни старался Колмаков, не мог разглядеть впереди замаскировавшегося пограничника. И так и не разглядел бы, если бы парень, окликнувший их, не появился на тропе сам.

Увидев за сержантом заместителя начальника погранотряда, парень доложил, что он – рядовой Нечитайло, оператор радиолокационной станции, что старший расчета сержант Паршин и начальник заставы находятся на седьмом участке.

«Там забор подходит к реке, – вспомнил Николай. – А скакали мы по досточкам вдоль восьмого, девятого и десятого участков правого фланга…»

Он с внутренним удовлетворением почувствовал вдруг, как пришло к нему сейчас особое ощущение границы, это непередаваемое словами чувство, которое знакомо только пограничникам. Николай Колмаков любил границу. Он знал, что именно она сделала его таким, каков он есть.

– Товарищ подполковник, – сказал подошедший начальник заставы Звягин, – пока все тихо…

– Что же здесь было? – спросил Логинов

– Сержант Паршин, доложите, – приказал Звягин.

По словам старшего наряда выходило, что рядовой Нечитайло услышал шум двигателя. Похоже было, что стрекочет лодочный мотор. Видимость была неважная, только часть реки просматривалась визуально. На экране радиолокационной станции никаких отметок не возникало, но шум мотора то появлялся, то вдруг разом стихал. Семен Паршин сообщил об этом дежурному по заставе, а тот предупредил соседей за рекой, вторую заставу.

– Как это шум «разом стихал», – спросил Логинов. – Тише становился?

– Нет, совсем отрубался, товарищ подполковник, – пояснил Паршин. – Ну, будто мотор выключали. А потом…

Рядовой Нечитайло добавил, что видел в небе тень. Он обратил на нее внимание сержанта, но тот ничего не заметил.

– Совсем ничего, Паршин? – спросил майор Колмаков.

– Как вам сказать, – замялся сержант. – Вообще, что-то мелькнуло, но мне думается – это сова или летучая мышь.

– Летучие мыши здесь не водятся, Паршин, – сказал Логинов – А вот сова… Что на второй заставе?

– На воде они ничего не обнаружили, – ответил Звягин. – А вот шум мотора слышали.

– Значит, шум мотора, тень в небе, а на воде ничего, – проговорил Логинов. – А что это за огонек там наверху?

– Это на крыше замка Хельяс, товарищ подполковник, – пояснил начальник заставы. – К старику-хозяину неделю назад приехали гости, и он зажег все фонари в усадьбе. Это горит огонь на мачте с флюгером. Вот уже несколько ночей горит.

– Я не читал об этом в сводках об изменениях на границе, – тактично заметил Логинов, и все же окружающие явственно ощутили, как смутился начальник заставы.

– Мы не придали значения… – объяснил он.

– Потом поговорим, – мягко остановил его Логинов. – Усильте наблюдение на этом участке, предупредите второю заставу. Это приказ. Возможно нарушение воздушного пространства. Впрочем, не исключено, что оно уже состоялось. Глядите в оба, парни. И не только на воду.

Он подошел к Семену Паршину и взял его за локоть.

– Это не сова, сержант, и не летучая мышь, тем более. Над вами летал дельтаплан с небольшим моторчиком, по шуму вы приняли его за лодочный двигатель. А огонь над крышей замка – ориентир для него. Такие вот дела… Поощрите рядового Нечитайло, товарищ старший лейтенант. А теперь быстро на заставу. Мне нужно позвонить начальнику отряда. Пошли, Николай Иванович.

В той же последовательности – начальник заставы задержался на посту – они двинулись в обратный путь по дозорной тропе. Колмаков приноровился к тропе, почти не оступался.

«Еще пару ночей побегать по досточкам, и буду вовсе бравый пограничник, – подумал он, улыбаясь в темноте. – Почти такой же, каким я был тогда».

Едва он вспомнил о том времени, как память услужливо развернула перед ним роковые события никогда не забываемой тревожной ночи.