Подозрения

— Это хрупкая женщина в белом платье. Когда она сражается, кажется, будто она танцует, но за ней остается выстланная трупами тропа.

На лбу степняка, лежавшего на импровизированном ложе перед Артаксом, стояли крупные капли пота. Он был бледнее мела. Лейб-гвардейцы Артакса обнаружили его пригвожденным к стене дома.

Артакс пожал ему руку.

— Спасибо за доклад, Саумак. Ты храбрый воин. Большинство убегают прочь, стоит им завидеть демоницу с мечом.

— Хороший воин насадил бы эту бабу на копье, — возмутился стоявший рядом Мадьяс.

— Нет! — Артакс поднялся, раздраженно глядя на бессмертного. — Мне уже доводилось встречаться с демонами. В одной пещере в джунглях, где росли кристаллы, в нескольких днях пути от Золотого города. Мы загнали их в угол, все было в точности так же, как здесь. Две бабы и один мужик. Им было некуда бежать. Мы превосходили их по численности десять к одному, но им было все равно. Они вырвались из пещеры, а мы были словно колосья под серпом жнеца. Твоя дочь Шайя присутствовала при этом сражении. Разве она никогда не рассказывала тебе об этом?

— Шайя была маленькой хвастуньей, любившей похвалиться своими деяниями. Стоило ей открыть рот, и ее невозможно было заткнуть: столько рассказов у нее было, — Мадьяс задумчиво провел рукой по черной щетине на щеках. — И что ты предлагаешь? Мы собрали многие тысячи воинов из всех семи королевств. Неужели же мы капитулируем перед одной-единственной демоницей?

Артакс подошел к двери маленького дома, куда отнесли раненого. Он с тоской снова подумал о теплом огне, горевшем в камине. Кроме этого живительного тепла, оставаться здесь больше причин не было. Он нужен был снаружи. Ночи здесь, в вечных льдах, были сущим кошмаром. Лучше, если его люди будут видеть его, если он вселит в них мужество парой ободрительных фраз. И он устало ответил:

— Кто же говорит о капитуляции, Мадьяс? Мы дождемся утра, чтобы нашим лучникам хорошо было видно. Если понадобится, мы снесем этот дом, обрушим стены подвала. И когда демоны, повизгивая от страха, выползут на свет, каждого из них будет ждать сотня стрел, как того дракона, что убил твой сын. Это был великий поступок, Мадьяс Честно признаюсь, Субаи удивил меня своим мужеством. Вид убитого дракона укрепил мужество наших воинов лучше, чем слишком кровавая победа у реки.

Артакс открыл тяжелую дверь. В лицо ему ударил ледяной холод. Переступать порог не хотелось. Он не создан для этих снежных земель, бессмертный с каждым часом все больше и больше тосковал по теплым равнинам Арама.

У дверей его ждал Орму. Капитан кушитов казался встревоженным. Артакс огляделся по сторонам. В тени домов он заметил несколько знакомых фигур.

— Что случилось? Войско семи империй вошло в Вану. От чего ты хочешь защитить меня? Сегодня на меня точно не станут покушаться.

— Этот дракон, — без предисловий начал шепотом худощавый лучник, шагая рядом с Артаксом в сторону их квартиры на краю городка. — С ним что-то не так. Я внимательно осмотрел его. Все стрелы вошли не очень глубоко в тело, они были для него не серьезнее булавочных уколов.

— Возможно, дело в количестве стрел, — предположил Артакс. — Разве не мог он в конце концов умереть от потери крови?

— Маловероятно. Ишкуцайя разрезали его и теперь пируют на его костях. Мясо промерзло поразительно сильно. Как будто он пролежал на рыночной площади целый день. А быть может, и дольше.

Артакс ускорил шаг, раздраженно огляделся по сторонам, проверяя, не подслушивает ли кто. Мадьяс остался в хижине с раненым воином. За ним, словно тени, следовали только телохранители. Большинство воинов семи империй праздновали победу над драконом на площади под якорными башнями. На улицах почти никого не было.

— То, о чем ты говоришь, ужасно, Орму. Возможно, ты ошибаешься. Здесь действительно очень холодно, — и словно в подтверждение его слов из-за угла дома налетел ледяной северный ветер.

— В горах Гарагума зимы не менее суровы, — стоял на своем лучник. — Тревожит меня и кое-что еще. Я не видел следов сражения в городе. Это чудовище могло разрушить несколько домов, просто взмахнув хвостом. И разве он не должен был изрыгать огонь, как те драконы, которые уничтожили Зелинунт?

— Это не небесный змей.

Артакс говорил со Львиноголовым сразу же после того, как увидел дракона. Девантар настаивал на том, что на рыночной площади лежит не один из тех драконов, что наделены божественной силой. Он утверждал, что небесные змеи намного больше. Мысль об этом заставила Артакса содрогнуться. Однажды он встретится с ними в небесах над Нангогом, верхом на своем крылатом льве. Это станет днем его гибели.

— Что вы собираетесь делать с драконом?

Артакс отмахнулся.

— Ничего. Победа слишком важна. Если мы разоблачим Субаи и его воинов, то ничего тем самым не выиграем, только людей деморализуем. Для нас же будет лучше, если они будут верить в то, что этих огромных чудовищ можно победить!

Орму резко втянул носом воздух.

В темноте лица лучника было почти не разглядеть, но во всей его фигуре читалось раздражение и злость.

Что? — несдержанно поинтересовался правитель.

— Лгать нашим воинам неразумно. Настанет день, и мы встретимся еще с одним таким драконом. Наши лучники с уверенностью поднимут луки и встретят его градом стрел, и я уверен, что этот дракон промчится сквозь эту тучу стрел, словно это просто дымка, а затем принесет смерть и погибель нашим воинам, которые поймут, что совершенно беззащитны — только тогда будет уже слишком поздно. И они умрут, потому что сейчас вы стерпите ложь Субаи.

Слова лучника разозлили Артакса. Никто не смел разговаривать с ним в таком тоне, кроме разве что Ашота.

— Думаешь, так легко управлять империей? Что нужно просто говорить правду и все будет хорошо? Если я разоблачу Субаи и выставлю его лжецом, рухнет союз семи империй. Если из-за сына Мадьяс потеряет лицо, он со своими всадниками выйдет из альянса. И это будет только начало. Ты прекрасно знаешь, что цапотцы тоже только и ждут возможности сбежать. Когда дело дойдет до сражения с драконами, мы будем готовы. Длиннорукий сразу же после победы вернулся на Дайю, чтобы изготовить новое оружие для борьбы с драконами у себя в кузнице. Нам нужно больше летающих львов, — Артакс подошел вплотную к Орму ж понизил голос до шепота. — Если ты прав в своих подозрениях, мы должны знать, от чего на самом деле умер дракон. Вряд ли он просто рухнул с неба, потому что его постиг удар. Выясни, что убило его. Это знание может решить исход всей войны.

Орму с сомнением поглядел на правителя.

— Вряд ли с этим можно что-то сделать. Возможно, ишкуцайя жрут дракона именно ради того, чтобы-навеки уничтожить этот след.

— И тем не менее! — строго произнес Артакс. — Возможно, они что-то упустили.

— Но если не они убили дракона… То кто же тогда?

Бессмертный подумал о зеленых великанах, вышедших из потока. Львиноголовый утверждал, что это и были истинные дети Нангог, но какой им смысл убивать дракона, который пришел сражаться за них?

— Выясни, каким образом умер дракон, возможно, это поможет нам понять, кто именно убил его.

Орму коротко кивнул и скрылся, вернувшись к теням, следовавшим за Артаксом по пятам, отдал телохранителям новые приказы и растворился в темноте.

Бессмертный постоял какое-то время, прислушиваясь к ночным звукам. С рыночной площади доносились барабанный бой и веселый смех. Он знал, что воины не просто празднуют победу, весь этот шум должен был заглушить жуткое завывание ветра, который был гораздо отчетливее слышен здесь, в городе, чем там, на ледяной равнине. Что-то здесь не так. С тех самых пор, как они вышли из врат между мирами, его не оставляло ощущение, что они идут прямо в ловушку.

Но не только это тревожило предводителя. Вскоре после того, как они вошли в город, произошло что-то, что до глубины души напугало даже его повелителя, Львиноголового. Артакс видел, как девантар буквально содрогнулся от ужаса. Ему пришлось трижды спросить его об этом, пока Львиноголовый не сообщил ему, что почувствовал сотрясение магической сети. Что-то, что происходило только тогда, когда кто-то плел могущественное заклинание, нарушавшее естественный порядок вещей.

Но девантар не мог или не захотел сказать, что это было за заклинание. Вскоре после этого он оставил войско и вернулся на Дайю. Великий Медведь был единственным богом, все еще сопровождавшим их, и это было дурным знаком.

Погрузившись в мрачные размышления, Артакс шел к маленькому домику на краю города, который он выбрал в качестве квартиры. Еще самое большее четыре часа, и начнет светать. Тогда они убьют последних демонов и постараются как можно скорее убраться из этой проклятой ледяной пустыни. Если ничего не помешает, то через двадцать четыре часа они будут уже у врат между мирами.

Слова Львиноголового все не шли у него из головы. Что за заклинание потрясло магический мир? От чего бежал сам девантар?