Глава 29

Снесись на вихрях, мщений царь!

Они не знали приемов рукопашного боя, зато владели приемами бесконтактного воздействия и магического манипулирования. Не в той мере, чтобы полностью завладеть инициативой, но все же в достаточной, чтобы не подпускать к себе противника на расстояние прямого удара. Их совсем не грозные с виду деревянные трезубцы плевались не молниями, а потоками холодного воздуха, сбивающими Антона с ног на значительном – до шести метров – расстоянии, и прошло какое-то время, прежде чем он приспособился к манере ведения боя молодых учеников Хриса, теснивших его к бассейну, где обитал древний демон – изверг Ягья.

Патроны для «винтореза» кончились еще во время боя на подступах к храму, в пистолете же осталось всего пол-обоймы, и Антон поначалу экономил патроны, считая выстрелы. Однако тройка хха не давала ему возможности взять на прием кого-либо из них, к тому же парни с удивительной легкостью уворачивались от пуль, приходилось все время маневрировать и ждать удобного случая для выстрела.

В конце концов Антон, получивший два десятка полновесных силовых оплеух и затрещин, рассвирепел и придумал способ, с помощью которого подстрелил-таки двоих учеников колдуна. Поймав движение одного из них, он стрелял в него дважды – в голову, заставляя уклоняться и прыгать, и в то место, куда д о л ж е н был отпрыгнуть противник. Одному бородачу он таким образом прострелил шею, второму попал в плечо. Оба тут же выбыли из схватки, перестав ловить Громова остриями своих волшебных трезубцев.

Оставшийся невредимым снизил активность, начал медлить, оглядываться, а когда в зале с бассейном появились Илья с Георгием, он и вовсе увял и бросился наутек, скрылся в дыре коридора, ведущего на верхние этажи храма. За ним уползли и раненые коллеги.

– Слава богу, ты жив! – с облегчением расслабился избитый Антон. – Нашел Владиславу?

– Мы идем за ней, – сказал Пашин, оглядываясь на спутника. – Георгий знает, где она.

– А камень вы зачем с собой взяли?

– Его надо сжечь окончательно, однако сделать это можно только вне стен храма.

– Если нас выпустят.

– Попробуем прорваться, терять нам нечего.

– Надо бы еще освободить девочек…

– Я их уже выпустил.

– Девушку капитана видел?

– Да, она вместе со всеми, жива, здорова.

– Слава богу! Тогда вперед и с песней… – Антон не договорил.

В зале объявились сразу три новых действующих лица: Всеволод Марьевич Калошин – Черный Вей, Хрис и верховная жрица храма Евангелина, успевшая оправиться от ран и одетая на этот раз в джинсовый костюм. В руке она держала красивую трость.

Несколько мгновений члены двух групп глядели друг на друга, оценивая силы и возможности. Потом Георгий снял с плеча Лик Беса, положил на пол и наступил на плиту ногой.

Черный Вей – Калошин – улыбнулся, сделал шаг вперед.

– Кажется, мы уже встречались, господин Кудеяров, не правда ли?

– В прошлой жизни, – коротко ответил Георгий.

– Нет-нет, и в этой тоже. Это не вы случайно возглавляете так называемую Школу возрождения русского искусства в Химках? Я вас как-то видел на приеме у президента.

– Вы не ошиблись, – тем же ровным голосом ответил Георгий.

– Очень приятно, – снова улыбнулся Калошин. – Уходите, вас мы не тронем. Пока. А вот с этими двумя поговорим по душам.

– Твоя душа давно принадлежит дьяволу! – не выдержал Антон.

Брови Всеволода Марьевича сдвинулись, но на реплику Громова он отвечать не стал.

– Или вы предпочтете благородно отдать жизнь за друзей? Но какие они вам друзья? Что они могут? Стрелять, драться? Да таких, как они, можно набрать легион! К тому же, насколько я знаю, в вашу задачу вовсе не входит разработка и осуществление боевых операций. Вы же воспитатель, или, как у вас говорят, р е ч е н н и к.

Георгий покачал головой.

– Вам не понять.

– Что ж, тем хуже для вас. Живыми отсюда вы не уйдете. Впрочем, шанс есть. Если вы добровольно отдадите володарь и Врата, я вас, может быть, и отпущу.

Георгий достал из кармана бутылку темного стекла с двумя горлышками, снял ногу с плиты Лика Беса, вынул из бутылки одну из пробок, наклонил над плитой. Из горлышка упала на плиту капля черной смолы, вспенилась и звучно шлепнулась в выпуклое изображение морды демона. Раздался свистящий гулкий треск, во все стороны полетели струйки пыли и язычки прозрачно-фиолетового пламени. В центре плиты образовалась небольшая ямка. Запахло порохом, серой и сгоревшим пластиком.

Калошин оскалился, оглянулся на Евангелину.

– Как это понимать, Графиня? Откуда у него ниргуна?

– Не знаю, – виновато отвела глаза верховная жрица. – Наверное, кто-то из моих слуг продался, помог ему… У меня еще есть. Убейте его!

Георгий снова наклонил бутылку, собираясь вылить ее содержимое на плиту.

Калошин протянул к нему руку.

– Погоди, Витязь, выслушай деловое предложение. У вас имеется то, что принадлежит нам, – Врата, и то, чего нам не хватает, – володарь. У нас тоже есть объекты для обмена.

Всеволод Марьевич щелкнул пальцами, и двое бородачей вытолкали из-за колонны в дальнем углу зала избитого окровавленного Ратникова со связанными сзади руками и его подчиненных, Славика и Жору Пучкова. Шлемы с них были сорваны, комбинезоны располосованы каким-то сверхострым клинком и висели лохмотьями, на лицах не осталось живого места.

– Итак, предлагаю обмен, – скрипучим голосом сказал Калошин. – Вы отдаете нам Врата и володарь, мы отпускаем вас и ваших друзей. Идет? В противном случае они погибнут.

– Не обращайте на нас внимания, – прохрипел Жора Пучков, на котором вовсе не было никакой одежды, кроме плавок. – Эти сволочи не посмеют убивать федералов, наши придут – камня на камне здесь не оставят!

– Во-первых, ваши не узнают о героической смерти коллег, – повернулся к нему Всеволод Марьевич. – Во-вторых, не надо хамить, сержант, я этого не люблю.

Глаза Калошина стали черными, наполнились текучей тьмой, и тотчас же Пучков вспыхнул как факел! Закричал, заметался из стороны в сторону, упал, начал кататься по полу, пытаясь сбить пламя.

Антон и Илья рванулись было вперед, но Георгий остановил их:

– Прекратите! Мы согласны.

Огонь на Жоре погас.

Он еще некоторое время слепо катался по полу, затем перестал стонать, замер, с трудом сел, мотая головой. Кожа на его теле покрылась пятнами копоти и зеленоватого пепла, покраснела, хотя полностью обуглиться не успела. И все же ему было так больно, что он не сдержался, снова застонал. Ратников бросился к нему, но был остановлен ударом по лицу. Выругался:

– С-суки! Будьте прокляты!

– Давайте володарь, – сказал Калошин как ни в чем не бывало. – А Врата оставьте на месте. И уходите.

– Не спешите, наместник, – холодно ответил Георгий. – У вас находится еще одна заложница – Владислава. Без нее обмен не состоится.

Калошин пренебрежительно махнул рукой, вызывая этим движением волну холодного ветра.

– Я и так пошел на беспрецедентные уступки, вместо того чтобы сразу уничтожить вас. К тому же я не знаю никакой Владиславы.

– Сразу уничтожить нас не получится, – глухо заговорил Илья, вытягивая в сторону Всеволода Марьевича палец. С пальца сорвалась длинная оранжевая искра, лопнула с оглушительным звоном, заставив вздрогнуть всех, кто находился в зале.

– Отдай мою жену, дьявол!

Георгий словно невзначай показал свой трехзубый нож с сияющим кончиком.

Калошин глянул на этот нож, хмыкнул, оглянулся на Евангелину.

– Она у тебя?

– У меня! – с вызовом выпрямилась верховная жрица. – И я не намерена…

– Отдай!

– Здесь я… – Евангелина, очевидно, хотела сказать: «Здесь я хозяйка!»

Глаза Калошина метнули молнии. Евангелина отшатнулась, бледнея, отступила на два шага.

– Ты пожалеешь об этом, наместник!

– Это решит Господин, Графиня, которого я жду с минуты на минуту. Не мешай нам!

Евангелина отступила еще на шаг, не сводя глаз с Калошина, чьи черты вдруг поплыли, исказились на короткое время. Поманила пальцем одного из слуг:

– Торк, приведи девчонку.

Сутулый бородач молча скрылся в коридоре.

Прошла минута, другая, третья. Напряжение, охватившее десантников, достигло предела. Илья затаил дыхание, прислушиваясь к звукам, долетавшим из глубин здания.

Наконец послышались шаги, и сутулый Торк вывел в зал Владиславу в накинутом на плечи фиолетовом плаще или скорее монашеском платье без рукавов. Лицо ее было бледным, похудевшим, исцарапанным, но глаза горели непокорным голубым огнем и смотрели дерзко и твердо. Евангелине не удалось сломать волю девушки, несмотря на пытки и колдовские приемы.

– Илья! – вскрикнула она, увидев Пашина, и бросилась к нему, путаясь в платье, едва не упала.

Илья в два прыжка преодолел разделяющее их расстояние, схватил жену в охапку, прижал к груди. Все смотрели на них молча, даже Калошин, в глазах которого то и дело вспыхивали зловещие искры неумолимой воли и угрозы. Это давала о себе знать «проекция» Морока, действия которой вдруг оказались ограниченными «слабыми людишками».

Наконец Черному Вею надоело ждать окончания счастливой сцены.

– Достаточно сантиментов, господа романтики, пора заняться делом. Вы свободны.

Илья оторвался от Владиславы, поцеловал ее в губы, в щеки, в мокрые от слез глаза, отвел к Антону. К ним присоединились ковыляющие Ратников, Славик и Жора Пучков.

– Где гарантия, что они… – начал Терентий.

– Уходите, – перебил его Георгий. – Мы с Ильей останемся, пока вы не выберетесь из храма. Действуйте по обстоятельствам, капитан.

Ратников посмотрел на Пашина.

– Иру не встречал, Илья Константинович?

Илья приблизился к нему, шепнул на ухо:

– Она вместе с остальными пленницами, наверное, уже за пределами храма. Ищи ее там.

Ратников в порыве радости сжал Пашина в объятиях, махнул своим подчиненным:

– Уходим!

Илья подтолкнул Владиславу к ним, сказал сквозь ком в горле:

– Держись, малыш, я скоро вернусь.

– Обещаешь? – прошептала Владислава.

– Обещаю!

Антон взял девушку за руку, и все четверо двинулись к выходу из зала.

– Вот чего у вас, людей, не отнять, – криво улыбнулся Калошин, – так это лицедейства. Вечно вы норовите играть в романтику и благородство.

– Мы так живем, – качнул головой Георгий. – Это вы лицедействуете, играете живых и настоящих людей, будучи зомби дьявола. Когда-нибудь этому придет конец.

– Непременно, уважаемый р е ч е н н и к. Когда мой Господин вернется в ваш благодатный мир как библейский мессия, всем благим порывам и намерениям действительно придет конец. Да и вам тоже.

– Вы неправильно трактуете Библию, господин наместник, – усмехнулся Георгий. – К сожалению, мы живем во времена, когда сатана – суть ваш Господин, имеющий «мирское» имя Чернобог (Морок – лишь пес его), не сдерживается оковами настоящего – не христианского – Православия. Но в наш мир Чернобог не придет как Высший Судия, чтобы карать и сеять смерть! Мы не пустим его! В нашу вселенную придет Бог Света и Добра, чтобы поправить пошатнувшееся равновесие между Светом и Тьмой. И возмездие всем тем, кто безропотно и добровольно принял печать вашего з в е р я – Морока, будет не кровавым, но очищающим! Все они получат главную свою боль и муку – с о в е с т ь! И я им не позавидую, ибо муки совести страшнее любой физической боли!

– Ну-ну, молодой человек, – по-отечески покачал головой Всеволод Марьевич, – это что-то новенькое. А как же предостережения Библии, утверждающие о Втором Пришествии мессии, Господа Иисуса?

– Он не мой Господь! – твердо ответил Витязь. – Мой бог – Справедливость! И этот бог воспрянет! Недолго ждать осталось.

– Воистину блажен тот, кто верует… но оставим эти философские споры. Ваши люди уже вышли из храма. Давайте володарь и уходите, мы вас не тронем.

Георгий посмотрел на Илью. Тот снял заплечный ранец, вынул из него холщовый мешочек с рунными дощечками, поставил на плиту, отступил.

Калошин покачал головой.

– Это не все. Вам придется составить Руну Силы, чтобы восстановить и открыть Врата.

– Так мы не договаривались, – сжал зубы Илья.

– Составь Руну, – успокаивающе кивнул Георгий. – Не беспокойся, я беру ответственность на себя. Пусть уходят!

Илья уловил некий тонкий намек в тоне речи Витязя и проглотил вертевшиеся на языке возражения. Вынул из мешочка дощечки с вырезанными на них рунами, начал раскладывать на полу, но приблизившийся Калошин указал на камень:

– Раскладывай на Вратах.

Хрис и Евангелина тоже подошли ближе, снедаемые любопытством, и даже обитающий в бассейне Ягья, вернувшийся по собственной воле с озера, выглянул из водоема – двухметровая текучая змея из воды с меняющей очертания головой, но это видел только Георгий, от внимания которого не ускользало ни одно движение врагов.

Илья сложил крест из рунных дощечек, завершив его укладкой стреловидной «руны защищенности», отступил от плиты с Ликом Беса. Георгий склонился над плитой, поменял местами две дощечки, и тотчас же над плитой всплыло переливчатое облако прозрачного лунного сияния.

Под зданием храма родился низкий гул, задрожали стены и пол, в воздухе проявились и исчезли паутинки золотого света. Это магическое пространство храма отреагировало на рождение внутри его с ф е р ы иной этики.

Повеяло холодом.

Хрис и Евангелина прикрыли глаза руками, будто свет сложенной руновязи ослепил их.

Плита, на которой Илья разложил рунный крест, налилась алым свечением, стала походить на глыбу раскаленного стекла. Изображение морды демона на ней начало вспучиваться, оживать, кривляться, расти, пока не превратилось в страшную, объемную, прозрачно-бесплотную фигуру, вобравшую облако свечения.

Затем с гулким ударом «стеклянная» плита почернела, как бы провалилась сама в себя и превратилась в столб черного тумана, прозрачного и непрозрачного одновременно, упиравшийся в потолок зала.

– Вот и все! – с удовлетворением сказал Калошин, обходя столб и потирая руки. – Отличная работа, парни! Честно говоря, я сомневался, что вам удастся восстановить Руну Силы, сложенную Евстигнеем. Слухи разные ходили… Но теперь можно и расслабиться. Начинаем временную эвакуацию.

Он взялся обеими руками за чешуйчатый крест.

Внезапно рядом с ним возник мужчина в сером костюме с галстуком. У него было тяжелое, угрюмое, недовольное лицо с небольшой бородкой, чем-то похожее на лицо Всеволода Марьевича.

– Вы заставляете ждать, наместник, – недовольно пробурчал он, кинув на Георгия и Илью мимолетный взгляд.

– Кто это? – почти беззвучно спросил Илья.

– Господин министр экономического развития, – усмехнулся Георгий. – Одна из «проекций» Морока. По нашим подсчетам, в руководстве страны окопались около двадцати деятелей этого масштаба, замороченных демоном.

Рядом с мужчиной в сером костюме проявился из воздуха еще один – в сиреневом костюме с желтым галстуком. Илья узнал его – это был российский министр культуры.

Затем в зале один за другим стали появляться другие люди, всего около двух десятков человек, среди них три женщины, – заместители министров, деятели искусств, олигархи, владельцы телевизионных каналов, депутаты Госдумы, члены правительства, советники президента и премьер-министра, известные политологи и журналисты. Последним прибыл совсем молодой замминистра образования, известный своей «реформой» русского языка с выбросом «лишних» букв и правил.

Илья встретил взгляд Георгия, покачал головой:

– Ну и паноптикум! Сюда бы бомбу!

Георгий, в свою очередь, тоже покачал головой:

– К сожалению, всех негодяев и холуев Морока не перебьешь, человечество сократится более чем в два раза. Здесь собрались только главные предатели рода человеческого…

– Соединяемся, господа! – провозгласил Калошин.

Из его головы вылетела струя редкого черного дыма, и Всеволод Марьевич упал.

Из голов прибывших носителей печати Морока также выметнулись струйки дыма, в то время как сами тела падали на пол и замирали. Через несколько мгновений в зале остались стоять только трое: Илья, Георгий и Хрис. Верховная жрица тоже оказалась носителем «проекции» демона и выпустила его из тела, хотя вскоре зашевелилась и села, ворочая головой. Все-таки она была очень сильным магом и могла жить без внедренного в сознание «черного файла».

Струйки дыма начали двигаться как живые, распухать, объединились в одно плотное облако, и в зале образовалась колеблющаяся фигура неземного демона – Морока, соединявшего в себе черты человека, дракона и жуткого апокалиптического з в е р я, созданного больным воображением знаменитых земных художников вроде Босха и его последователей.

– Не смотри на него! – быстро сказал Георгий, защищая лицо ладонью.

Илья сделал то же самое, потом вспомнил о талисмане, поднял цату перед собой. Рука Бога и теперь защитила его от взгляда Морока, способного подчинить волю большинства людей на Земле.

– Мы еще встретимся, Витязи, – гулко пророкотала энергетическая ипостась Морока, начиная втягиваться в черный столб Врат. – Вы не дали мне насладиться плотью девственниц и будете за это жестоко наказаны!

– До встречи, дьявол! – сказал Георгий. – До встречи у тебя в твоем аду! Мы придем к тебе, обещаю, и вместе с нами придет Закон!

Высверк слепого черного взгляда «проекции» Морока был страшен. Шатнулись стены зала, в бассейне вода покрылась рябью, рухнула одна из колонн, поддерживающих потолок. Илью толкнуло в спину морозным воздухом, так что он вынужден был сделать вперед два шага по направлению к столбу Врат, но Георгий успел удержать его, дернул за руку.

– Отвернись!

Илья послушался.

Зыбкая фигура демона с шипением и свистом влилась в канал перехода из мира Земли в мир Нави, исчезла. С гулким стоном черный столб расслоился на сотни вспыхнувших алых струй и осел жидкой на вид, растекающейся, тающей глыбой. Вскоре от нее не осталось и следа. На полу зала осталась лежать потемневшая плита Лика Беса, а вот крест руновязи исчез, словно испарился.

Евангелина и Хрис, до этого момента находившиеся в ступоре, задвигались, переглянулись, направились было к Вратам, но Георгий направил на них льдисто просиявший кончик своего грозного ножа, погрозил им пальцем.

– Экспонаты руками не трогать! Вам лучше покинуть помещение. Через несколько минут храм будет уничтожен.

– Ты не посмеешь! – прошипела верховная жрица.

– Посмею, – спокойно отозвался Георгий, вытащил из-под полы пиджака серый холщовый мешочек, подал Илье. – Разложи володарь.

– Что?! – не понял удивленный Илья.

– Это второй экземпляр володаря. Один Евстигней оставил в своей хате, второй передал мне. С помощью того, который достался вам, можно сложить только Руну Силы для энергетической подпитки любого процесса. Что мы и сделали, восстановив Врата. С помощью второго можно воскресить Руну Света и вызвать покровителя волхвов Святича или дарителя русского рода Любича.

– Значит, наш поход… и все наши действия… были рассчитаны заранее?!

– Все, кроме захвата вашей жены, Илья Константинович. Операция подготавливалась сотнями людей, наших помощников, и началась не с вашего похода в храм, а гораздо раньше. Если же учесть, что Евстигней собирал руновязь более пятидесяти лет…

– Все было рассчитано!..

Георгий развел руками, взгляд его стал грустным.

– Служба безопасности рода не должна ошибаться, Витязь. Мы пытаемся жертвовать малым во имя большого, но иногда приходится жертвовать еще большим – жизнью близких. Позже вы поймете, что такое жестокая необходимость, если нужно восстановить справедливость даже ценой…

– Я понял. И все же…

– Простите нас!

Илья посмотрел в глаза Георгия и понял, что этот сильный человек, несущий на своих плечах бремя великой ответственности за судьбы Руси, страдает!

– Хорошо. Что я должен делать?

– Повтори крест «мгновения вечности».

Илья кивнул, понимая, что речь идет о кресте руновязи, имеющем значение Руны Света. Развернул мешочек, высыпал на каменные плиты пола горку пахнущих свежим деревом дощечек с вырезанными на них символами.

Хрис и Евангелина, издали наблюдавшие за Витязями, о чем-то пошептались, и верховная жрица исчезла. Колдун же подошел к бассейну и сунул в него посох.

Георгий снова погрозил ему пальцем, покачал двухголовой бутылочкой с ниргуной.

– Не шали, дедушка, если Ягья проснется – вам тоже несдобровать. Древний пащенок Морока не разбирает ни своих, ни чужих.

– Вас он, однако, пропустил через озеро, – пробурчал колдун.

– Он был сыт. Да и проглоченные им души иногда вспоминают свою прошлую жизнь и вмешиваются в его дела, изменяют целевые установки. Тем не менее лучше его не беспокоить.

Появилась Евангелина с такой же бутылкой, что была и у Георгия. Хрис не успел ничего сказать, как она вытряхнула из бутылки в бассейн сразу из двух горлышек две капли – смолянисто-коричневую и светящуюся чистым изумрудом.

– Глупая! – вырвалось у Георгия. – Вас же ничто не защитит!

Илья тем временем собрал крест, поднялся с колен. Над руновязью тихо встал прозрачно-золотой столб света.

– Цату! – протянул руку Георгий.

Илья с недоумением посмотрел на него.

– Зачем?

– Быстрее!

Илья снял с шеи цепочку с талисманом, Георгий разорвал цепочку и положил цату в центр креста, на дощечку с руной кийг – «руной Любви и Воли».

Столб света над рунной вязью загустел, завибрировал, зазвенел и запел. Послышался далекий удар гонга, будто где-то открылись некие космические врата, предвещая появление Ц а р с т в и я небесного.

Одновременно с этим над бассейном возникла гигантская змея с текуче-прозрачной головой, вылепленная из пульсирующих струй воды. Она одним движением проглотила вскрикнувшую Евангелину, покрылась сеточкой голубых молний, затем поворочала головой и погналась за Хрисом.

Георгий приподнял почерневшую плиту с Ликом Беса.

– Помоги!

Вдвоем они с трудом подняли потяжелевшую, весившую теперь не менее двухсот килограммов плиту и погрузили в поток света, бьющий из креста руновязи. Плита мгновенно посветлела, стала легкой как пушинка, всплыла и стала трескаться, распадаться на стеклянно-кристаллические осколки.

– Бежим! – выдохнул Георгий, бросаясь к выходу из зала, перепрыгивая через начавшие шевелиться тела носителей воли Морока.

Ничего не понявший Илья припустил за ним, оглядываясь на проглотившего Хриса изверга Ягью, который только теперь обратил внимание на людей. Но схватить беглецов он уже не успел.

Илья догнал Георгия в коридоре.

– Почему мы убегаем?! А володарь?

– Его нетрудно восстановить, зная все руны и код набора. Но простым смертным недоступны божественные энергии, и когда образуется выход с и л ы – лучше быть от этого места подальше.

– Значит, сейчас здесь появится один из светлых богов? Кто именно? Святич?

– Никто не появится. Руна Света дает только сигнал богам, что мы готовы к встрече. Если мы будем достойны этого – они придут.

Беглецы вихрем проскочили коридор, подгоняемые нарастающим струнным гудением, взбежали по лестнице на первый этаж здания, вырвались в молельный зал. Дверь наружу была закрыта, но Георгий на бегу метнул в нее «гранату» ниргуны, и оба нырнули в образовавшуюся дымную дыру.

Каменные плиты, развалины, берег озера…

Зависший над озером вертолет…

Машущий рукой в проеме дверцы вертолета и что-то кричащий Ратников…

Илья не услышал, а угадал, что кричал капитан:

– Все в порядке! Наши все вышли! Сейчас мы вас подберем!..

В иллюминаторе кабины мелькнуло лицо Владиславы.

Илья помахал ей рукой.

Винтокрылая машина клюнула носом, пошла боком к берегу, куда выбежали беглецы.

Илья подпрыгнул, его подхватили сильные руки, втащили в кабину. За ним вскочил Георгий.

– В небо! Быстрее!

Вертолет поднялся выше.

«Древние развалины» – колдовская маскировка настоящего храма – ушли вниз. Горизонт раздвинулся, стал виден остров Войцы с протокой, отделяющей его от материка. На поляну под кладбищем высыпала толпа женщин – монашка-жрица храма все-таки вывела пленниц на свободу через известный ей потайной ход. Ратников припал к стеклу иллюминатора, пытаясь разглядеть свою любимую.

Илья бережно прижал к себе плачущую Владиславу, и в это время закричали Славик и Жора Пучков:

– Смотрите!

Все приникли к иллюминаторам.

Развалины на берегу озера Нильского, торчащие из болот как гнилые зубы, вдруг заколебались и пропали, а на их месте на несколько мгновений возникла гора чудовищных арочно-стрельчатых, человеческих и нечеловеческих одновременно, гигантских черепов! Это проявился истинный – многомерный храм Морока, спрятанный до поры до времени в «складках» иных пространств и времен. Руна Света «выдернула» его из этих складок, объединила, высветила… и тут же закапсулировала, превратила в ничтожную песчинку!

Какая-то черная точка метнулась прочь от сияющего лучистого столба. Ворона. Или другая птица. Хотя это, возможно, каким-то чудом спасся изверг Ягья.

Столб света, вымахнувший из земных недр, продержался еще несколько долей секунды, погас. На месте храма осталась глубокая дымящаяся воронка, в которую с шумом хлынули воды озера и болота. Вскоре здесь образовалось еще одно озеро необычной – шестилучевой – формы.

– Финита!.. – хрипло прокомментировал случившееся Жора Пучков, грязный, в синяках и царапинах, покрытый волдырями и запекшейся коростой.

Такими же примерно выглядели и остальные десантники.

– Снесись на вихрях, мщений Царь!^[124] – пробормотал Илья, крепче сжимая в объятиях жену.

– Надеюсь, эта сволота больше не появится? – хмыкнул Ратников. – Мы его прогнали окончательно?

– Мы перекрыли вход только физическому телу демона, – ответил Георгий с мягкой извиняющейся интонацией, будто это он был виноват во всех бедах людей. – До полного исхода з в е р я еще далеко, и зависит это от нас самих. Остается самое трудное.

– Что?! – Все находящиеся в кабине пассажиры посмотрели на Витязя.

– Работать, – со слабой улыбкой ответил Георгий. – Надо просто работать, восстанавливать Закон возмездия, культ добра и света, русские народные песни, обряды, ритуалы, лечить равнодушных и завистливых, открывать глаза слепым, дать знание всем, кто хочет знать, и тем, кто не хочет…

– Но ведь это потребует десятки лет, если не сотни! – пробурчал Ратников.

– А вы хотели изменить мир, а главное – души людей за один день? – прищурился Георгий. – К сожалению, этого не сделает ни одна магия. Зло и Тьма – сильнее, изворотливее, удачливее за счет беспринципности и неразборчивости в средствах, Добро и Свет – уязвимы и ранимы. И пока мы не посеем в душах живых людей – на Земле много душевно умерших – надежду и веру в справедливость, зверю есть чем питаться в нашем мире. Почаще воображайте будущее светлым – и оно станет таковым!

И столько силы и уверенности было в голосе Витязя, что все поверили ему…

Май 2002

Москва – Чисмена