Глава 17
Адамы и Ева
Ужинали в кафе «Домашная еда» на Воробьевых горах.
Антон ел неторопливо, изредка вскидывая глаза на партнёра.
Игнат думал о Лилии.
– Что сказал генерал? – поинтересовался эфаналитик.
Речь шла о Хоуке.
– Он сказал «нет», – очнулся Игнат. – Меня временно отстранили от участия в операции по поиску и захвату Хорста. До выяснения всех обстоятельств моей встречи с ним.
– На кладбище моллюскоров?
– Да.
– Как он себя вёл?
Игнат допил горячий каштановый бульон.
– Как обычно.
– Я имею в виду, что демонстрировал? Какие сиддхи?
– Самоуверенность и пренебрежение.
– Это не сиддхи.
– Мне показалось поначалу, что он был чем-то напуган, поэтому и начал стрелять.
– Он сбежал с Сатурна после нашей атаки, отсюда его возбуждение, страх и агрессивность. Я проанализировал твой бой с Хорстом и эмиссаром инвазеров в Институте Внеземных Культур.
– Инвазеры внедрили в директора свою матрицу.
– Я знаю, в Мессермана. Они – кластеры наночастиц, а не существа из плоти и крови. Они могут внедряться в человека и программировать его поведение, управлять им.
– В таком случае почему они выбрали этого подонка, а не внедрились в наших государственных деятелей или крупных бизнесменов? Почему не зомбировали председателя ВКС, к примеру, его замов, руководителей спецслужб?
– Наверно, существуют какие-то ограничения в этом плане. Нормальные люди с позитивной психикой внедрению сопротивляются.
– А Ева Рутберг?
– Невелика шишка – инспектор ГУИН. Хотя возможны исключения.
Помолчали, заканчивая ужин.
В глазах Антона зажглась искра интереса.
– Не расскажешь, что вы видели?
– На кладбище?
– Везде.
– Это долгая история. Я сделал кое-какие записи на ручной инком, но основные уничтожил Хорст, вместе с куттером. Жаль, мы сняли очень красивые панорамы.
Антон подождал продолжения, но Игнат снова ушёл в воспоминания.
– Достучаться бы до Лам-ки… или до ангелоидов.
– Забудь, – посоветовал эфаналитик. – У меня есть идея. Хорста надо ловить его же методами, опираясь на его логику.
Игнат поднял голову:
– Что ты имеешь в виду?
– Мы догадываемся, но не знаем точно, что задумали инвазеры.
– Направить боевых роботов гиперптеридов из прошлого в наше время? Честно говоря, я в этом сомневаюсь.
– Для того им и понадобился хроноинвертор. Своих рук и ног у них нет, нужны реализаторы идей, вот и приходится использовать носителей типа Хорста. Так вот, мы можем выяснить их цели у одного из эмиссаров, а он наверняка будет знать, где прячется Хорст.
– Не тяни душу! Кого ты имеешь в виду?
– Еву Рутберг.
Игнат откинулся на спинку стула, изучая спокойное лицо приятеля.
– Ты с ума сошёл!
Эфаналитик пожал плечами.
– Peccando promeremur[228]. Ты хочешь спасти свою девушку?
– Что за вопрос!
– Тогда deo volente[229] давай разработаем план контакта с Евой. Мне сказали, что ты очень сильный пси-оператор.
Игнат выпятил губы.
– Кто сказал?
– Не важно, хороший человек. Или он ошибся?
– Кое-что я умею, – признался Игнат.
– Предлагаю встретиться с госпожой Рутберг с глазу на глаз и допросить.
– Тебе не кажется, что допросить – это уже слишком?
– Ну, вежливо попросить выложить всё, что она знает об инвазерах и Хорсте.
Игнат невольно улыбнулся.
– Не знал, что есть ещё такие же авантюристы, как я.
Антон ответил почти незаметной улыбкой.
– Жизнь коротка, надо успеть попробовать всё.
– Это лозунг лузеров. На самом деле жизнь так коротка, что едва успеваешь её испортить. Итак, ты предлагаешь пойти… м-м, остросюжетным путём?
– Он быстрее всех других, официально признанных, а времени у нас в обрез. Если мои предположения верны, скоро начнётся новая война с боевыми негуманскими роботами. Надо попытаться её упредить.
– Как ты мыслишь добиться встречи с Евой? Наверняка она находится под неусыпным оком американской Фемиды и агентуры инвазеров.
– Чем проще план, тем легче его исполнение. Я могу выяснить, где она живёт, когда ест, спит, где отдыхает и работает. Выберем точку рандеву и перехватим госпожу инспектора в месте, где она меньше всего будет ждать.
– Я сразу могу сказать где – в своей квартире, охраняемой всеми хитроумными системами типа ОСОТ[230].
– Давай добудем нужные сведения и решим.
Игнат подумал.
– Хорошо, займись, а я попытаюсь пробить спецэкипировку класса «инвизибл» и кое-какое оружие.
– Зачем? Это лишнее. Чем стандартнее мы будем одеты, тем меньше на нас будут обращать внимание. А оружие – ты сам. Мне говорили, ты оперируешь энергиями под стать эмиссарам инвазеров.
– Если аккумулировать ментальные каналы объединённой команды. Нужны люди, соратники.
– Я не подойду? – Вопрос был задан с обманчивым простодушием, и отвечать надо было не вербально.
Игнат усилием воли перешёл в инсайт-состояние, легонько уколол Антона лучиком психофизического просвечивания и получил «мурлыкнувшую» волну энергии, влившейся в него как призрачный огненный протуберанец.
Ощущение было таким знакомым и приятным, будто перед ним сидел не молодой эфаналитик, сверстник Игната, а сама Лилия!
– Годится? – показал свою специфическую полуулыбку Антон.
– Не ожидал! – признался удивлённый Игнат. – В ментале ты – копия моей девушки.
– Допускаю, что мы в чём-то одинаковы.
– Как брат и сестра. – Игнат помолчал, изучая лицо собеседника, встал. – Расходимся. Я к отцу, он единственный, кто поймёт меня и не осудит. Если бы с нами был Селим фон Хорст, не говоря о Лам-ке, успех был бы гарантирован. Но Селим на кладбище моллюскоров, а Лам-ка…
– «Джинн»?
– «Джинн», – улыбнулся Игнат. – Его совершенно случайно вырастила моя мама. К сожалению, он недоступен.
– Справимся и без них.
– Нам придётся совершить невозможное с любой точки зрения.
– Это неизбежно.
– Встречаемся через пару часов у…
– Меня.
– Хорошо. Адрес?
– Дерлок Борисфен в сорока километрах от Днепропетровска. Там всего один терминал метро, я живу в зонд-хаусе…
– Найду. – Игнат сунул Антону ладонь и поспешил из кафе, настраиваясь на выполнение замысла, озвученного эфаналитиком. Чем больше он размышлял об этом, тем больше казалось, что идея осуществима.
Отца он нашёл в рабочем модуле юротдела УАСС. Артём сидел перед сложнейшей объёмной схемой взаимодействия социумов Земли и следил за изменением крайних участков схемы, светящихся жёлтым и оранжевым светом.
Впустив сына, этик-юрист УВР повернулся к нему, ощупал лицо сына глазами цвета предгрозового неба, отметил твёрдую складку губ.
– Маме звонил?
– Да, встречаемся завтра.
– Рассказал о Лилии?
– Не стал расстраивать, потом скажу.
– Правильно сделал, она и так на взводе в связи с твоим рейдом к моллюскорам. Судя по тому, как ты что-то решаешь в голове, у тебя появилась идея.
– Мы с Антоном решили поговорить с Евой Рутберг.
Брови Ромашина-старшего вспрыгнули на лоб. Заговорил он не сразу, продолжая изучать затвердевшее лицо сына.
– Антон тебя поддержал?
– Это его идея.
– Очень интересно. Неужели я в нём ошибся?
– Он хороший парень, – запротестовал Игнат. – Немного не от мира сего, но идеи выдаёт классные.
– Правильный пацан, так сказать?
– И между прочим мощный интрасенс. Светится в ментале не хуже Лилии, я даже удивился.
– Может, он её брат?
– В каком смысле? – не понял Игнат. – Я тоже сказал, что они похожи как брат и сестра, но…
– В смысле, что он тоже ангелоид. Селим о тебе говорил, что ты последний «джинн», а твоя Лилия первый ангелоид.
Игнат нахмурился.
– Селим пошутил, надеюсь?
– Просто оценил твои возможности. Не понимаю, почему ты не воспользовался сиддхами на кладбище моллюскоров, когда Ульрих гонял тебя по буеракам.
Игнат с досадой отвернулся. Этот вопрос он задавал себе и сам, но ответа не нашёл.
– Минутное затемнение… это было… неожиданно.
– Ты расслабился, – кивнул Артём. – Расслабился до такой степени, что перестал объективно оценивать положение. А ведь космос – не мексиканская ривьера и не лужайка с цветами.
– Я знаю.
Взгляд отца стал жёстким.
– Плохо знаешь, если случилось то, что случилось.
– Пап, я пришёл не для того, чтобы выслушивать упрёки.
– А чего ты хочешь? Чтобы я погладил тебя по головке, успокоил, вытер слёзы?
– Нет. Мне понадобится…
– Моё благословение? Ты давно вышел из этого возраста и вполне самостоятелен.
Игнат стиснул зубы.
– Мне понадобится комплект «хамелеон»… лучше два… и оружие.
Артём движением руки над столом убрал светящуюся геометрическую конструкцию.
– Я не оператор-снабженец ФСБ.
– На базе Управления мне не дадут, подскажи, где можно взять.
– Ты серьёзно настроился на императив «вне закона»?
– С Хорстом надо действовать его же методами.
– Это твоя идея?
– Антона.
– Везде и всегда надо действовать в рамках закона.
– Если закон не противоречит совести.
Артём вгляделся в полные решимости глаза сына.
– Я тебе уже говорил, экспансию инвазеров можно остановить только «на краю сознания».
– Хорст не инвазер.
– Ошибаешься, он инвазер по духу, да и способности свои получил от них, так что задумайся об этом. Что касается экипировки – обратись к Селиму.
– Он не на Земле.
– Этот человекомоллюскор предвидит многое, наверняка предусмотрел и твой вариант. Загляни в его бункер на Меркурии.
Игнат вспомнил поход с Лилией в убежище Селима. Лишний раз появляться там не хотелось, но отец был прав, бывший полковник контрразведки был запасливым индивидуумом.
– Спасибо, пап.
– Будь осторожен.
– Буду!
Игнат сделал движение, чтобы обнять отца, но устыдился порыва, боясь показать свою слабость. Артём сам обнял его.
– Иди, я на связи.
Уже садясь в такси-пинасс у дома, Игнат подумал, что не может подвести отца. Тот не зря прозорливо заметил: чтобы остановить Хорста, надо совершить невозможное! И не только остановить, но и освободить Лилию! А для этого годился не любой путь, а только нравственно выверенный, чтобы никто не смог впоследствии упрекнуть его в неуважении к людям.
Но отказываться от идеи Антона Игнат не стал. Другой возможности узнать местонахождение Хорста он не видел.
Встретились в квартире Антона в семь вечера.
Игнат добрался до метро Борисфен-дерлока, поискал в ментальном поле «свечу» ауры эфаналитика и легко определил адрес. То, что Антон назвал зонд-хаусом, представляло собой суперсовременную башню-стрелу, поднимавшуюся над могучим Днепром на полтора километра. Издали стрела казалась металлической, вблизи – прозрачно-стеклянной, окольцованной через каждые десять этажей верандами для приёма воздушного транспорта, в основном такси.
Антон Грин-Калаев жил в двухкомнатном жилом блоке эконом-класса, способном трансформировать интерьер в широком диапазоне форм и стилей. В настоящий момент он был похож на царские палаты начала летоисчисления, украшенные цветными панно, изразцами, иконами и мозаикой «а-ля Киевская Русь».
Заметив заинтересованный взгляд гостя, Антон сказал смущённо:
– Отец считается специалистом периода крещения Руси, это его идея, а я изредка настраиваю видеопласт на исторические мотивы. Могу сменить на что-нибудь посовременней.
– Да нормально, просто не ожидал увидеть царские палаты. Моя мама – уроженка Полюса Недоступности, и папа как-то сделал ей подарок – воссоздал дома интерьер хауса, в котором она жила в детстве. Мама пришла с работы – она модельер женской одежды – и обалдела.
– Представляю. – Антон провёл гостя в «палату» поменьше, представлявшую по сути рабочий модуль. О том, что хозяин «палат» – человек двадцать пятого века, можно было догадаться только по красивому резному столу из прозрачного фибергласа, на котором играла огнями «шишка» вириала инка, и по кокон-креслу у стола.
Кроме того, на полках и в стенных нишах «палаты» стояли и лежали житейские мелочи: статуэтки, книги, бокалы, вазочки, графинчики и кассеты для флешмобов. А на столе красовалась вычурная конструкция из неизвестного белого металла, не то ваза, не то скульптура, внутри которой кувыркалась ежастая фигурка, то раскаляющаяся до багрового свечения, то остывающая до сизой синевы. Фигурка напоминала человечка, но изредка её повороты показывали иной ракурс – динозавра.
Игнат задержал на нём взгляд.
– Маатанин?
– Нет, первая попытка соединить несоединимое, – сказал Антон. – Вариант ксенологического квеста, динго.
– Я сам эмтор, поэтому и спрашиваю. Что ты хотел соединить?
Антон дотронулся до стола, и фигурка внутри полой чаши-скульптуры начала преображаться, превратилась в странную живую каплю, в Червя Угаага, в моллюска с крыльями, в удивительную птицу с очертаниями насекомого.
– Гиперптерид?
Фигурка гиперптерида превратилась в человеческую, потом у человека выросли светящиеся крылья.
– Ангелоид.
– Моя фантазия, конечно. Натуральные крылья ангелоидам ни к чему.
Ангел с крыльями оброс светящимися чешуйками, стал красивым цветком, цветок распался на вспыхивающее алмазными искрами облако, в облаке протаял светящийся глаз, глянул на мир умно и оценивающе, и облако превратилось в огненную линию.
Затем трансформация началась сначала.
– Червей, иксоидов и гиперптеридов я узнал. Кого ты изобразил ещё?
Антон подвинул к столу лёгкий стул, жестом предлагая гостю сесть, сам забрался в кресло.
– Первыми организаторами и конструкторами жизни в нашем Метагалактическом домене были плазмоиды. Ещё не разум, но уже операционная система, способная рефлекторно воздействовать на мир. Они жили – и живут до сих пор – на звёздах. Потом появились протеи, тоже плазмоиды, но уже другого вида, осваивающие миры вне звёзд. Следующая ступень – иксоиды.
– Потом были гиперптериды, птиценасекомые, появились мы и куча негуманских цивилизаций. За нами придут ангелоиды и другие УММы, а за ними?
– Ангелы. Термин мой. Эту стадию ещё можно представить в воображении. А вот следующую ступень космогенеза можно только обозначить. Я назвал её Послеангелами, за ними придёт черёд Богов, за Богами – Послебоги или Творцы Творцов.
Игнат улыбнулся.
– И так до бесконечности?
Антон смущённо взъерошил чубчик надо лбом.
– Нет, существует термодинамический предел развития жизни и материи. Предельно совершенные системы перестают развиваться, а что приходит потом – никто не знает. Может, Вселенная сваливается в Хаос, чтобы создать нечто новое. Не знаю. Но мне интересно размышлять о будущем.
– В этом вы с Лилей действительно похожи как брат и сестра. Какое место в твоих умопостроениях занимают инвазеры?
– Они чужие! Из другого Метадомена. Впрочем, я подозреваю, что и протеи, иксоиды и гиперы тоже были чужими, потому и воевали, чтобы установить господство над нашей Метагалактикой. Однако к делу. Вот что я нашёл.
Над столом вырос метровый виом инка, внутри которого родилась простенькая схема из двух десятков шариков и кубиков разного цвета, соединённых линиями.
– Это статика передвижения Евы Рутберг в пределах Соединённых Штатов Америки. Живёт она в таунлоке Дискавери на мысе Канаверал.
Лучик света внутри виома коснулся самого большого шарика.
– Канаверал уже пару сотен лет является национальным парком и музеем под открытым небом, – продолжал Антон. – Оттуда в двадцатом и двадцать первом веках стартовали американские ракеты и «шаттлы». Сам космодром – тоже скансен, там сохранились стартовые позиции первых ракетоносителей и установлены два десятка древних ракет: «Атласы», челноки, многоразовые «Орионы» и «Драконы». Но влиятельные американцы всё же смогли построить в заповеднике свои коттеджи и виллы, в том числе отец Евы, Эбрехем Рутберг, один из самых богатых людей США. Он входит в десятку миллиардеров.
– Ева живёт с ним?
– Ну что ты, она живёт отдельно, хотя и на вилле, принадлежащей ему. Эбрехем Рутберг возвёл себе дворец на Багамах и обитает там.
– Никакого воображения, – хмыкнул Игнат.
– Ну почему? У него есть коттеджи и на Марсе, и на Луне, и даже на Меркурии. Ева тоже не бедствует. Кроме виллы в Дискавери у неё квартира в Лас-Вегасе и ещё один лайфхаус в Сан-Антонио.
– Богатая женщина.
– Очень энергичная. Жаль, что связалась с Хорстом. Хотя это не её вина, контроль над ней установили инвазеры. Подозреваю, что она один из их эмиссаров. Работает Ева в Вашингтоне, в Главном Управлении исполнения наказаний США.
Ещё одна стрелочка коснулась кубика на схеме.
– Кроме того, Ева часто посещала отделения ГУИН в других городах Америки и тюрьмы, разбросанные по всему миру. Всего тюрем в ведении ГУИН сто сорок семь.
Лучик света указал на кубики с отходящими от них стрелочками.
– Отдыхает она везде, по всей Земле и за её пределами, но чаще всего в Сан-Антонио, в Париже и в Шанхае. Правда, по моим данным в последнее время из Штатов она никуда не выезжает, в представительных форумах, как раньше, не участвует и даже перестала посещать отделения ГУИН в других городах.
– Она знает, что находится под подозрением.
– Из всех её внегосударственных связей только одна остаётся открытой: Ева дружна с президентом СЭКОНа господином Расмуссеном. Её за последнюю неделю видели в Брюсселе дважды.
– Откуда сведения?
– Контрразведка, однако, – слабо сморщился Антон. – А у меня карт-бланш. И последнее: эти кружочки – друзья и подруги Евы, с которыми она общается. С большинством из них она перестала встречаться, но вот с подругой по имени Сара Мельниченко – продолжает общение.
– Мельниченко? – собрал морщины на лбу Игнат. – Я где-то слышал это имя. Русская?
– Украинка, живёт во Львове, дружит с местными националистами, замечена в связях с отделением Ордена Белого Крыла. У Сары свой коттедж в горах и даже своя линия метро.
– Ого! За что такие преференции?
– У Ордена большие связи. Но не это главное. Ева замечена у Сары. И собирается туда снова.
Игнат пристально посмотрел на собеседника.
– Точно?
– На сто процентов. Мы можем проследить за этим сами.
– Когда?
– Перехвачен разговор по мобику: завтра у Сары Мельниченко состоится сбор лидеров УПАУН – Украйнатовской Повстанческой Армии укров-нацболов, И Ева намерена присоединиться к ним.
– Предлагаешь встретить её там?
– Остальные варианты сложнее.
– Она знает, что спецслужбы отслеживают её перемещения, а внедрённый посредник инвазеров не станет рисковать. Кстати, его надо будет нейтрализовать, чтобы он не успел запустить программу самоликвида.
– Нас двое. Ты установишь контроль над подсознанием Евы вместе с зомби-программой, я над сознанием.
Игнат задумался.
– Нужен вариант «Б».
– Контора ГУИН в Вашингтоне. Ждать нас там не будут, но план требует детального анализа и тщательной подготовки. Нам предстоит отвести глаза сотне людей и обмануть систему безопасности.
– Ты уже сделал выбор?
– Я бы выбрал Львов.
– Там тоже будет много людей и хорошая охрана.
– Но масштабы поменьше.
Игнат снова задумался. Сердце требовало действовать быстрей, мысли о положении Лилии, по-прежнему не подающей признаков жизни, раскаляли голову сильнее, чем глоток фойяра, но воля пока справлялась с ними.
– Хорошо, давай проанализируем оба варианта.
– Я подготовил интенсионалы по Львову и по Вашингтону.
Схема в растворе виома сменилась объёмной фотографией столицы ЗУДа – Западной Украинской Джамахерии. Внизу побежали строки текста.
Соратники начали читать и рассматривать сменяющие друг друга витейры.
Последний кадр видеохроники высветил коттедж, принадлежащий Саре Мельниченко.
Игнат с интересом осмотрел его во всех ракурсах.
– Скромненький коттеджик, ты не находишь?
– На три-четыре миллиона евриков.
– Откуда деньги, Зин?
– Нашла пещеру Аладдина, Коль. – Антон тоже любил древнего русского барда.
– Нужен подробный план помещений.
– Имеется.
Коттедж, напоминающий четырёхбашенный кносский дворец из белого камня, сменили объёмные чертежи, показывающие расположение внутренних покоев дворца.
– Где у них сидит охрана?
– К сожалению, этих данных у меня нет. Хорошо, что нашлись интерьеры дворца. Надо полагать худшее, прикинуть, где сидят живые охранники, где витсы, а где торчат видеокамеры системы наблюдения.
– Ещё нужен код линии метро.
– Ты хочешь войти туда через блок метро?
– А ты?
Антон помолчал.
– Метро будет охраняться в первую очередь.
– Значит, надо появиться там, чтобы никто не понял, что происходит. Сможешь выяснить имена приглашённых и друзей Сары?
– Без проблем.
– Нам придётся встретиться с двумя из них и «уговорить» остаться дома.
– Чтобы заявиться самим под их личинами.
– И ещё нужен бункер с метро, куда мы потом прыгнем с госпожой Рутберг.
– Ты рассказывал о владении Селима фон Хорста на Меркурии.
– Точно! Лучшего места для переговоров с эмиссаром инвазеров не придумаешь! Тем более что метро Селима имеет консорт-защиту. Перепиши мне все данные на флешку и займись изучением друзей Сары. А я почитаю дома ещё раз интенсионалы и смотаюсь на Меркурий, поищу кое-какое снаряжение для будущих походов.
– Подыщи комнату для допроса.
– Подыщу.
Антон подставил ладонь, Игнат хлопнул по ней своей ладонью, вышел, вдруг ощутив «ветер удачи в парусах своей яхты». Друзья у него были, но помочь вряд ли смогли бы, и помощь интрасенса, каким оказался новый знакомый, относившийся к жизни примерно так же, как он сам, была очень кстати.
На подготовку к операции под кодовым названием «Ева и Адамы» (название придумал Антон) ушло больше половины суток.
Игнат слетал на Меркурий, зная код ТФ-камеры полковника Хорста, обследовал все доступные помещения подземного убежища Селима, нашёл нечто вроде бытового отсека с тремя спальнями и акваблоком, кают-компанию на двадцать человек, не меньше, а также два подвала, один совершенно пустой, второй – забитый под завязку контейнерами с консервами, оружием, МК-батареями и одеждой всех фасонов и назначений.
Впечатление было такое, словно Селим фон Хорст собирался переждать в убежище длительную осаду.
В этом подвале-складе Игнат и обнаружил то, что искал: суггесторы «удав» и неймсы, без чего не хотел бы появляться в космосе, и комплекты спецкостюмов с системами маскировки «хамелеон», делавшими владельцев невидимыми.
Антон за это время раздобыл сведения о западно-украинских «повстанцах», задиравшихся со всеми «пришлыми москалями», кроме исламистов (этих они боялись до заикания), и вычислил друзей Сары Мельниченко, с которыми она была знакома давно. Из них он выбрал двух братьев Вскочиньских, находившихся в списке приглашённых.
Старший из братьев – Реджинальд – жил в дерлоке Подзамчье, занимая в нём пост управляющего. Младший Вскочиньский – Юрасик – жил в самом Львове и владел системой колыб – едален. Реджинальду исполнилось шестьдесят лет, Юрасику на два года меньше. Оба выросли больше в ширину, чем в высоту, и рано облысели, но если старший Вскочиньский ещё следил за собой и носил «маскерад» – искусственные волосы, то младший о своём облике не заботился, ел и пил сколько хотелось, и выглядел персонажем гоголевских «Вечеров на хуторе близ Диканьки».
Правда, для аппаратуры динго размеры и остальные параметры объекта, такие как лысины, покатые плечи и выпирающие животы, не имели значения. Современные маскеры могли создать голографический фантом любого размера, любой формы и любой массы, что давно создало проблемы с идентификацией в местах массовых мероприятий не вымерших до сих пор террористов и больных ублюдков-смертников.
– Нужен Д-репликатор, – сказал Антон.
Игнат понял его без объяснений.
– Нужен – будет. К кому идём первому?
– Сначала надо запустить нанитов, чтобы они сняли Вскочиньских в движении. К ним самим пойдём за полчаса до сбора в замке.
– За час, иначе не успеем обработать обоих.
– Хорошо, за час. Сбор в шесть вечера по местному, у нас ещё есть время, но действовать придётся точно и быстро.
– Ты это мне говоришь? – с интересом спросил Игнат.
– Ну да.
– Я оперативник группы «Соло».
– Так и я не лыком шит?
– Я родич «джинну».
– А я будущему УММу.
– То есть мы – два сапога пара?
– Ты против?
Игнат засмеялся и уже привычно подставил ладонь спутнику.
В начале шестого в канцелярию Управляющего дерлоком Подзамчье вошли двое пожилых мужчин.
Встрепенувшаяся секретарша – живой человек, не витс и не фантом сервисера – вопросительно посмотрела на них.
– Пан Реджинальд у себе? – густым басом спросил по-украински один из посетителей, седой и коричневолицый.
– Да, но вин дуже занят, – ответила крупнотелая секретарша-блондинка. – Приймо закинчено.
– Нас вин прийме, – сказал второй гость тонким женственным голосом.
– Як вас представиты?
Оба посетителя одновременно посмотрели на женщину, и та застыла, утратив к ним интерес.
Оба скрылись за дверью рабочего модуля Управляющего. Но через три минуты дверь открылась, и появился пан Вскочиньский в сопровождении седого.
– Плася, закрывай контору да йды до дому, – сказал Вскочиньский озабоченным тоном. – Я поихав к Сидоровичу.
– Добре, пан Реджинальд, – покорно кивнула секретарша.
– Кабинэт я запер, убираты ничого не треба.
– Поняла, пан Реджинальд.
– Будуть запрошуваты – куды я поихав, кажешь – к Сидоровичу.
– Слухаю, ясновельможный пане.
Вскочиньский и его седой гость вышли.
Секретарша посидела пару минут за столом, не отвечая на звонки селектора, потом вдруг засобиралась и последовала за начальником, необычно задумчивая и рассеянная.
Владелец сети быстрого питания в таунлоке Львов собирался сесть за стол в отдельном кабинете одной из калеб города, также принадлежащей ему, когда довидзовный, он же телохранитель босса, подобострастно склонился перед ним.
– Ясновельможный пане, вас желают видеть важный пан из лыцармерии.
– Хто? – осведомился Вскочиньский недовольно.
Лыцармерией довидзовный называл жандармский Магистрат Львова.
– Пан хорунжий Радзивилл.
– Не знаю такого. Что ему надо?
– Вин казав: дило государственной важности.
Вскочиньский хмыкнул, вытирая тройной подбородок, поразмышлял на темы государственной важности, которые ему были доступны, хотел послать гостя подальше, но любопытство оказалось сильнее.
– Зови.
Похожий на мышь довидзовный бесшумно выскользнул из кабинета и вернулся через две минуты с седым господином, при взгляде на лицо которого хотелось встать и развернуть плечи.
– Прошу пана, – проблеял довидзовный.
Вскочиньский с трудом встал.
– Э-э, пан…
– Остик Радзивилл, – басом пророкотал гость.
– Радзивиллы – литовский род…
– Мой отец – пан Штимур, литовский князь. Это имеет значение?
– Нет, но я думал…
Глаза седого сверкнули, и слова застряли у Вскочиньского в горле.
Гость подозвал довидзовного.
– Выходим вместе, садимся в такси, пана Вскочиньского ждут в Жандармерии.
– Слухаю, пан хорунжий.
– Идёмте, пан Вскочиньский. – Гость взял Юрасика под руку, повёл из едальни, расположенной на площади Героев Сопротивления в центре Львова.
Никто из посетителей едальни не обратил на делегацию особого внимания. Пан Вскочиньский слыл демократом и каждый день встречался с людьми разных исповеданий и культур. Кроме русских. Их он ненавидел лютой ненавистью, на генетическом уровне, считая Россию источником всех бед и козней по отношению «к истинным предкам укров» Захидной Вкраины.
В шестиместном такси их ждал ещё один пассажир, как две капли воды похожий на Юрасика.
– Пан Реджинальд… – заикнулся с изумлением довидзовный.
Вскочиньский-старший посмотрел на него доброжелательно, и прилизанный до мышистого состояния телохранитель и помощник Юрасика замер, теряя ко всему интерес.
Все расселись по местам.
– Подзамчье, – сказал седой пан.
Такси поднялось в воздух, помчалось в сторону пригорода Львова.
Полёт длился всего несколько минут.
Аппарат сел на веранду Центральной Рады, и седой сказал глубоким баритоном, глядя на застывших пассажиров:
– Вас ждёт Управляющий. Дело важное. Ни с кем не разговаривать! В кабинете Управляющего сесть за стол и ждать его речи. Как только он заговорит – вспомните, кто вы и зачем прибыли. Остальное забыть!
Вскочиньский и телохранитель вздрогнули.
– Идите!
Толстяк и мышистый помощник вылезли, скрылись за прозрачной пластиной входа в здание.
– Как ты думаешь, пан Юрасик, они долго просидят вместе? – сказал задумчиво «Вскочиньский-старший».
Седой, напротив, надел на запястье браслет, превратился во Вскочиньского-младшего, сказал медленно, подражая ему:
– А як жешь, пан Реджинальд, ниякого сумниву.
– Осталось пятнадцать минут.
– Встигнемо. К метро!
Такси сорвалось с балкона Рады и взвилось к небу.
Гости Сары Мельниченко начали собираться в начале седьмого, преимущественно – через кут метро на первом этаже замкового комплекса.
Главное здание комплекса действительно напоминало известный шотландский замок восемнадцатого века Инверари и было скопировано с него, так как первым его владельцем был магистр Ордена Белого Крыла Кэмпбелл, считавший себя прямым преемником рода Кэмпбеллов. Однако в отличие от Инверари, стены которого были сложены из голубовато-зелёного камня, памятника неоготики и нормандского стиля, замок Горай – как гордо называла его сама владелица, – создавался из современных материалов, а цвет ему Слай Кэмпбелл подобрал исключительно под свой вкус: замок был абсолютно чёрным! Хотя и служил братии Ордена Белого Крыла.
Поскольку в замке было на что посмотреть, гости сначала расходились по залам первого и второго этажей здания, любуясь убранством спален, Оружейной, конференц-залом, Обеденным залом и балконом с видом на сад и Лычаковское озеро. Затем все собрались в Обеденном зале, где их ждал роскошный стол. Совещание маршалов и магистров Ордена предполагалось начать после ужина, в конференц-зале, поэтому никто не торопился. Ждали прибытия патронессы – Евы Рутберг и конг-мастера Живуса из Испании.
Братья Вскочиньские появились буквально минута в минуту – ровно в восемнадцать ноль-ноль. Однако в отличие от других гостей они из презент-зала напротив кельи метро не вышли, остались у одной из скульптур, изображавших рыцарей в доспехах, не спеша выказать почтение хозяйке дома, поглядывая на двух громил в серо-синих робах – охранников этажа. Кого они ждали, стало ясно, когда из кельи вышла патронесса Ордена и она же инспектор ГУИН США Ева Рутберг в сопровождении двух крутоплечих парней в чёрной униформе.
Вскочиньские встрепенулись, с широкими улыбками поспешили ей навстречу.
Дальнейшие события развернулись в течение нескольких секунд.
Охрана комплекса метро внезапно бросилась к парням в чёрном с криками:
– Не двигаться! Руки на затылок!
Ева Рутберг опешила, невольно отвлекаясь на этот спектакль, и Вскочиньские преодолели разделявшее их расстояние. С теми же улыбками они подхватили застывшую женщину под руки и повели обратно в келью метро. А когда её телохранители-витсы начали действовать, пытаясь преградить путь госпоже и Вскочиньским, охранники замка открыли по ним огонь на поражение из штатных «универсалов».
Вскочиньские на это никак не отреагировали, вталкивая Еву в кабину метро.
Дверь за ними закрылась, отрезая доступ отступившим витсам, красные индикаторы на двери стали синими, потом зелёными, указывая, что механизм запуска сработал, и камера опустела.
Маневр удался.
Двойной удар по психике Ева Рутберг не выдержала.
Игнат подчинил своей воле того, кто «ездил» в теле инспекторши в качестве эмиссара инвазеров, Антон завладел её сознанием. Поэтому ни «наездник», ни сама Ева, не ожидавшая столь неожиданной атаки, ничего предпринять не смогли.
Метро исправно доставило троих пассажиров по указанному адресу – в подземный бункер Селима фон Хорста.
Допрашивали Еву в отсеке отдыха уже не «братья Вскочиньские». Оба – и Антон и Игнат – выключили динго-маскеры сразу по прибытии на базу полковника.
– Она долго не продержится, – озабоченно сказал Антон, бледный от волнения; для него это была первая операция в качестве «сотрудника спецназа».
– У нас несколько минут, – согласился Игнат. – Подсознание я заблокировал, но удерживать гада, который сидит в её голове, очень трудно.
– Спрашивай первым.
Игнат благодарно кивнул.
– Где Хорст?!
Лицо безучастной ко всему Евы Рутберг, одетой в роскошное вечернее платье с бриллиантами, не изменилось.
– На фрегате…
– Где фрегат?!
– Мы не знаем…
– Не ври! Отвечай правду!
– Он прячется в Облаке Оорта за границами Солнечной системы. Но Хорст провёл эксперимент…
– Какой эксперимент?!
– Запустил хроноинвертор. В данный момент он, очевидно, находится в прошлом.
Игнат и Антон переглянулись.
– В каком прошлом?!
Вопрос неожиданно оказался правильным.
– Мы были против… но он избрал датой выхода две тысячи двести восьмой год по вашему летоисчислению…
– Почему? – вырвалось у Антона.
Взгляд Игната остановился.
– Проклятье! Две тысячи двести восьмой год – год появления «спящего джинна»!
На мгновение он утратил контроль над «наездником» инспектора.
Глаза Евы широко раскрылись, заполнились чернотой.
– Держи! – взмок от внутренних усилий Игнат. – Включилась программа самоликвида! Попробуем нейтрализовать!
Антон поспешно «подставил» спутнику «ментальное плечо».
В сознании Евы возникли вихри – серебристый и чёрный: первый начал теснить второй, сбивать его в более призрачную фигуру, в дымок, который постепенно рассеялся по нервным контурам и отделам мозга.
Ева мягко опустилась на пол, потеряла сознание.
– Не успели? – прошептал Антон.
– Не знаю, – выдохнул Игнат, тяжело дыша.