1

Лицо Кая покрывала маска из крови, масла и охлаждающих жидкостей. Поддерживаемый Субхой, он вместе с остальными углублялся в город, двигаясь так быстро, как только позволял раненый Гифьюа. Изувеченного космодесантника подпирали Кирон и Тагор, которые не собирались его бросать, сколько бы тот ни требовал, чтобы его оставили умирать. Кай уже сдался и прекратил кричать. Боль была жуткой и даже не собиралась слабеть. Он не думал, что это хороший признак.

По его щекам хлопали провода. Хотя мир, в который ему внезапно пришлось погрузиться, и был тем местом, где  проходила повседневная жизнь большинства астропатов, Кай обнаружил, что ему тяжело адаптироваться к нему после получения такой сильной травмы. Тем не менее, несмотря на всю жестокость и кажущуюся бессмысленность этого акта, глаза Кая были удалены настолько ювелирно, что с этим не справился бы лучше ни один из специалистов-аугметиков.

Мимо Кая мелькали размытые линии мутного света, его второе зрение старалось перестроиться, чтобы стать основным видом восприятия. Он путешествовал в мире звуков и запахов, вкуса и осязания. Он чувствовал грубый булыжник под своими ногами и ощущал кожей ночную прохладу. По крытым проулкам плыли запахи раскалённого жира и дыма драгоценных дров, но главным ингредиентом, который перекрывал всё остальное, была всепроникающая тёплая вонь человеческого населения, живущего в страшной тесноте.

– Зачем он это сделал? – просипел Кай в промежутке между придушенными рыданиями и страдальческими вздохами, когда Севериан остановил их в месте пересечения трёх улиц.

– Что? – спросил Субха. – Кто?

– Твой близнец, зачем он вырвал мне глаза?

Субха виделся ему сердитым красно-золотым пятном, беспорядочным смешением суровости и замешательства. В его ауре пульсировало едва ли не калечащее чувство одиночества. Субхе недоставало братских уз его Легиона, это было его слабым местом, и это разрушало его изнутри.

– Ты был шпионом, – ответил воин.

– Что? Нет! Не был! Я не понимаю.

– Твои глаза, – пояснил Субха. – Люди, которые на нас охотятся, использовали их, чтобы за нами следить. Они слышали и видели всё, что происходило в тех руинах.

Кай помедлил, сосредотачиваясь, и придушил боль, заставив её утихнуть до переносимого уровня.

– Как им это удалось? – спросил он.

Субха пожал плечами:

– Я не знаю. Это Асубха у нас умный, не я. Его собирались послать на Марс, чтобы он обучился на технодесантника, но потом нас назначили на Терру.

– Тебя обеспечили аугметикой в Телепатика? – спросил Атхарва, завладевая головой Кая и вглядываясь в провалы его глазниц. Каю захотелось закрыть глаза, но он не мог ни отгородиться веками, ни отвернуться от сияющих золотом очертаний Атхарвы. В то время как остальной мир виделся астропату слегка не в фокусе, воин Тысячи Сынов выглядел кристально-чётким силуэтом, лучащимся трепещущим светом и любопытством. Атхарва был настолько реален, что желудок Кая скрутили спазмы тошноты.

– Нет, – ответил Кай. – Имплантаты мне организовал Дом Кастана.

– Дом Навигаторов?

– Да, – кивнул Кай и тотчас же пожалел, что это сделал, поскольку его страшно замутило от этого движения. Окружающий мир из цветов и света закружился вокруг него мерцающим радужным водоворотом, и он вцепился в руку Субхи. У астропата подкосились ноги, и его стошнило глянцевитыми сгустками желчи.

Субха опустил его на землю и оставил корчиться в рвотных спазмах, пока из него нечему стало выходить. Кай чувствовал себя слабым, как младенец. Те внутренние силы, на которых он держался, утекали из него с каждым спазмом. Атхарва присел рядом с ним.

– Наши охотники хитроумны, – сказал он. – Должно быть, они получили спецификации на твою аугметику от дома Кастана и сняли сигнал с твоих оптических цепей. Одно Око знает, как много они услышали и увидели, но мы должны исходить из допущения, что они висят у нас на хвосте.

Кай почувствовал, что его сажают на землю и прислоняют к грубой стене из плохо слепленных сырцовых кирпичей. Поверхность была неровной, но уже то, что он мог посидеть какое-то время, было самым что ни на есть заоблачным ощущением. Он откинул голову на кирпичи, чувствуя за ними пульс жизни. Это было жилище, дом, где люди жили, любили и мечтали. Кай так скучал по своему родному гнезду, стоявшему на вершине утёса, на гладком камне бывшего чела древнего царя. Ему не хватало грустной улыбки его матери и того согревающего сердце чувства, которое было самой сутью понятия "дом".

– Я хочу домой, – произнёс он, когда на него снизошёл долгожданный покой. – Я скучаю по своему дому... это был славный дом. Тебе бы понравилось, Афина. В нём были полы из жемчужно-дымчатого мрамора и сводчатые потолки, расписанные копиями работ Исандулы Вероны.

– О чём это он? – спросил грубый голос. Кай был уверен, что должен его знать. – Кто такая эта Афина, с которой он говорит?

Его лба коснулась рука, жёсткая и мозолистая от жизни, проведённой в тяжёлых трудах. Большая рука, слишком большая для любого нормального человека.

– Его тело отказывает, – сказал другой голос. – К тому моменту, как мы до него добрались, он уже был практически мёртв, а авария и хирургия Асубхи почти довершили работу. Ему нужна медицинская помощь.

– Да что хоть один из нас знает об организмах смертных? – спросил серебристый голос со сварливыми нотками в гласных звуках. – Среди нас нет апотекария.

– Он найдётся в этом городе, может даже несколько.

– И ты знаешь, где его искать?

– Я – нет, но кто-нибудь из местных будет знать.

– И он сможет исцелить и Гифьюа?

– Не будь глупцом, – проскрежетал голос с грубыми нотками, принадлежащий красному ангелу-кандальнику. – Гифьюа уже на Алой Тропе, и никто в этом городе не в силах помешать ему пройти её до конца.

Кай слышал голоса, но ему казалось, что они принадлежат мерцающим призракам, которые собрались вокруг него, как ангелы из легенд. Он вспомнил мифологические сюжеты, вырезанные на колоннах в подводном зале, который консерваторы обнаружили в основании фьордов Скандии. Они рассказывали о девах-воительницах, которые уносили души мёртвых в героическое посмертие, состоявшее из битв и пиров.

Сама идея того, что за ним пришли девы-воительницы, заставила Кая рассмеяться. Что он такое совершил, чтобы заслужить подобное собрание в свою честь? На его щеках копилась тёплая влага. Он потянулся рукой к одному из силуэтов, к золотому гиганту, очерченному трепещущим ореолом света.

– Я вас видел... – произнёс он. – В Арзашкуне. Вы были в моём пространстве грёзы...

– Я?

– Да, в смысле, я думаю, что это были вы, – сказал Кай. Те надругательства, которые обрушились на его и без того ослабленное тело, взимали свою плату, и его голос сходил на шёпот. – Помнится, я ещё подумал, что у вас должен быть миллион дел поважнее разговоров со мной.

– Ты говорил со мной? – спросила золотая фигура, подаваясь ближе.

Кай кивнул:

– Вы сказали, что хотите узнать ваше будущее, и что я ключ к его пониманию...

– Так и есть, – ответил голос с нескрываемым интересом. – И ты можешь мне о нём рассказать, как только будешь готов.

– Расскажу, – пообещал Кай, чувствуя, что его тело становится легче с каждой секундой. Он спросил себя, уж не того ли ждали эти существа. Возможно, им будет легче его унести, если он сбросит свою смертную плоть. Но оставалась одна вещь, которую он хотел узнать, прежде чем они его заберут.

– Почему Отвергнутые Мертвецы? – спросил он. – Почему он сказал, что это подходящее название?..

Кай ощутил удовольствие золотого гиганта и был счастлив, что ему удалось угодить этому существу.

– В те времена, когда в этом мире владычествовали боги, люди верили, что если они будут достаточно усердно молиться и проживут свои жизни согласно заповедям, которые завещали им безумные пророки, то после смерти они отправятся в чудесный загробный мир. Их похоронят в земле, которая считалась священной, и когда пробьёт назначенный час, они воскреснут, чтобы занять подобающее им место в том сверхъестественном измерении. Но тем, кого эти пророки считали отбросами, было отказано в подобной милости, и тела неугодных, преданных забвению и изгоев закапывали в ничейных землях этого мира. Никаких опознавательных знаков. Никаких надгробий. Негашёная известь и неглубокая яма. Позабытые и позаброшенные, это и были Отвергнутые Мертвецы. Как и мы.

– Понимаю... – сказал Кай, радуясь, что узнал ответ на этот последний вопрос.

Рядом с золотым ангелом появился ещё один силуэт. Его аура, лишь отчасти различимая и ускользающая от восприятия, напоминала тень. Меркнущее сознание Кая сочло её прекрасной, больше сродни чему-то животному, нежели человеку.

– Он может идти дальше? – спросил этот  волчий силуэт.

– Нет, – ответил Кай. – Думаю, что я всё.

По его щекам скатилась новая порция влаги, которую осторожно стёр чей-то палец.

– Я плачу? – спросил Кай.

– Нет, – ответил воин-одиночка. – Ты умираешь.