Глава 26

Да уж, что называется, хотел как лучше, а получилось как всегда. — Специально притащил с собой Эуотоосика к нам в селение, чтобы данный бесценный источники информации был всегда под рукой. Да и, откровенно говоря, питая надежду, что у нас он будет сохраннее. — Мол, — неизвестно уследят ли эти горцы за столь крутым парнем как уже почти выздоровевший аиотеек-оуоо, а уж наши-то точно… как оказалось, не уследили.

А ведь я же предупреждал, чтобы были бдительны и не спускали с пленника глаз! Связывать или приковывать к скале, конечно, не говорил, потому как человек, будучи связанным на протяжении достаточно длительного времени скорее всего просто помрет, а если даже и нет, — то особо дружелюбным его это точно не сделает. А я, признаться, сильно рассчитывал вытянуть из пленника как можно больше знаний… Эуотоосик хранил в своей голове еще много полезной информации как о жизни самих аиотееков, так и чисто прикладного значения. Я, например, частенько разговаривал с ним о медицине и знаниях аиотееков в области той же металлургии (он ведь как-то упоминал, что знает про железо) или сельском хозяйстве. А еще о структуре аиотеекского общества, религии, их взаимоотношениях с соседями, учился узелковому письму… Лга’нхи повадился расспрашивать о верблюдах, особенностях их содержания и методах верблюжьей войны. И даже Гит’евек время от времени подходил к нашему пленнику и интересовался методами управления оикия в бою.

Эуотоосик обычно отвечал довольно охотно. И, насколько я мог судить, правдиво. Хотя, конечно, мои знания в области верблюдоводства или доисторической войны были не столь полны, как бы мне хотелось. Но…

Короче, все мы как-то привыкли, что среди нас живет настоящий аиотеек, утратили бдительность, и вот он результат — пленник исчез, оставив нам бездыханное тело охранявшего его ротозея…

Впрочем, Мнау’гхо практически не виноват. Бедолаге очередной раз не подфартило и выпала очередь охранять пленника сразу после проведения обряда. А значит, у него, как и у всех, в башке должно было быть мутно от грибного компота и разных впечатлений. Вот, видать, Эуотоосик и не стал упускать удобного момента.

…Пошел глянуть на место преступления. Хотя чего там смотреть? Возле микрочума, в котором мы поселили пленника, лицом вниз лежало бездыханное тело дурашлепа Мнау’гхо. Затылок был сплошным кровавым месивом, уже почти запекшимся, лишь крохотная струйка крови стекала на камни. — Все ясно. — Чум стоял в своеобразном тупичке-овраге, сбежать из которого можно было только через вход… ну если, конечно, не обладаешь навыками и оборудованием альпиниста. Охрана стояла на выходе из этого тупичка, чтобы не слишком-то досаждать пленнику… Я так распорядился в надежде, что Эуотоосик оценит хорошее к нему отношение.

Он и оценил, — подобрался к охраннику и долбанул булыжником по затылку, забрал оружие… очень даже неплохого качества, и был таков… И случилось это не меньше чем сутки, а может быть, уже и двое назад. Весь лагерь тогда изображал из себя дурдом. Вояки упились наркокомпота, а бабы, воспользовавшись невменяемым состоянием мужей, наверное, чудили как-нибудь на свой бабский лад. Так что беглецу не составило труда пройти через поселок, стащить верблюда и удрать.

…Кстати, верблюда то он взял всего одного. Конкретно своего. Других не тронул. Интересно, это такая щепетильность истинного оуоо или какой-то хитрый расчет? Ведь даже если он думал, что остальные верблюды будут его сдерживать, мог бы просто прирезать остальных… Хотя нет. Для аиотеека это невозможно. Так что у нас все еще имеется двенадцать трофейных верблюдов и еще тот, что я подарил Мордую.

Ну все, надо пойти спросить у Лга’нхи, чего там высмотрели наши следопыты… Хотя стоп! Струйка крови не может вытекать из тела, убитого больше суток назад. Значит, либо грохнули Мнау’гхо совсем недавно, либо он еще жив.

Подбежал к телу. «Покойный» оказался еще вполне теплым, а клинок фест-кийца, который я поднес к его рту, за неимением зеркала, быстро запотел.

Рявкнул на стоящих вокруг ирокезов, и, перекатив тело на принесенную шкуру, мы потащили его к моему костру.

— …Ну, чего узнали? — спросил я у подошедшего Лга’нхи, утопая взглядом в заветном медицинском сундучке Эуотоосика… Честно сказать, я даже не знал, что лечить, не говоря уже о том, что «чем», и смутно надеялся что вид медицинских инструментом мне это подскажет.

— Ушел в степь, — коротко ответил мне Лга’нхи. — Сразу отсюда поехал на север и на запад.

— Ну да. — Думаю, переедет ту гряду холмов и поскачет за своими прямо на север, — задумчиво сказал я, остановив свой взгляд на единственной штуке, которая относилась конкретно к лечению головы… Вот только воспользоваться мне было как-то боязно.

— А как думаешь, сможем перехватить? У нас ведь тоже тут куча верблюдов, сядем на них и…

— Верблюд шибко долго быстро бежать не сможет, — ответил мне главный, среди ирокезов, эксперт по верблюдам. — Человек… степняк, (поправился он). — Может бежать долго и быстро. Мы его и так догоним! Да он же ведь еще и косой на один бок.

— А вдруг он притворялся? — внезапно пришла мне в голову мысль. — Делал вид, что толком ходить не может, а сам уже и вылечился давно?

— Неужто он тебя обмануть бы смог? — Безграничное сомнение в подобной возможности, конечно, очень мне льстило, но тем не менее отметать подобный вариант лишь из собственной дури не стоило, — это могло бы стоить жизни кому-то из моих соплеменников.

— Он ведь тоже шаман, — коротко и самокритично ответил я нашему Вождю. — Может и обмануть!

…М-да. А ведь похоже, придется воспользоваться этой хренью для трепанации. Там ведь по любому череп проломлен, и когда я обследовал рану, чувствовалось, как двигаются осколки. Да и Эуотоосик вроде еще раньше, когда я был у аиотееков, упоминал, что бывает полезно просверлить дырку в голове в подобных случаях…

— Чего? — переспросил Лга’нхи, услышав мое бормотание.

— Говорю, — Мнау’гхо лечить надо. — Сложное колдовство это будет, даже и не знаю, получится ли у меня?

— Мнау’гхо пленника упустил! — в голосе нашего Вождя послышались нотки, не предвещающие для бедолаги Мнау’гхо ничего хорошего.

— Он не виноват, — постарался я защитить бедолагу от начальственного гнева… Не то чтобы я на него и сам не злился, — просто жалко стало парня. Вечно ему достаются все тумаки и шишки. Ну да, — дурак! Так ведь это вроде не преступление.

…Эуотоосик — шаман, он воспользовался тем, что моя сила ослабла во время обряда, и околдовал Мнау’гхо, — с важным видом сказал я. — Так что его ругать не за что… Ты лучше скажи, как этого поганца ловить будем?

…А сам тем временем бросил в кипящий котелок скальпели, иголки, фрезу и крышечку из медицинского набора Эуоотосика и начал аккуратно стирать кровь с затылка раненого и смазывать место предстоящей операции раствором с запахом йода, что нашел в аптечных запасах беглого коллеги. Хорошо хоть, что Мнау’гхо перед обрядом дележа добычи и братания тщательно побрил голову, так что хоть с волосами разбираться не пришлось.

…Если бы я еще знал, что делаю! — Хотя в принципе коллега мне и рассказывал, как это делается, но одно дело слушать инструкции и совсем другое — делать самому.

…Вроде бы сейчас кровь должна заполнить черепную коробку больного и типа создать сильное давление на мозг. А если просверлить дырку, то это позволит крови слиться и перестать давить на мозг, при условии что у пациента вообще есть мозги… Возможно, это, конечно, и полный бред, выплывший из обрывков эпизодов просмотренных медицинских сериалов. Но ведь и Эуотоосик клятвенно уверял меня, что это помогает… Иногда.

В этот момент подошли другие старшины, и пока Лга’нхи сообщал им о текущем положении дел, я подрезал кусок скальпа с раны, и Витек, подцепив его клещами, оттащил в сторону.

Старейшины начали прикидывать, как бы лучше изловить беглеца, а я, приладив фрезу, представлявшую из себя что-то вроде неглубокой чаши с зубчиками по ободку, насаженное на некое подобие дрели, начал одной рукой давить на набалдашник на противоположном конце, а другой двигать своеобразный смычок, приводящий весь этот ужас в движение. Хорошо хоть пациент был без сознания, и не пришлось приматывать его к операционному столу… которого у меня, кстати, не было… А я ведь блин, предлагал Эуотоосику идею нормального коловорота и даже схему рисовал. А догадаться сделать такую несложную фигню не догадался. Все со шлемами игрался, дурень!

…Когда раздался звук фрезы не столько режущей, сколько скоблящей череп, все переговорщики замолкли, и даже бесстрашный Лга’нхи малость сбледнул с лица. Я его понимаю — самому охота упасть в обморок, да шаманский долг не позволяет.

…Ну вроде все, пропилил. Теперь аккуратно вытащить обломки кости из под фрезы и повернуть больного набок… Ага, кровь пошла из дырки, будем надеяться, что так и надо. Теперь прилаживаем золотую пластинку (не ржавеет!), закрываем лоскутом кожи, зашиваем, замазываем обеззораживающе-заживляющими мазями, заматываем… Вроде дело сделано. Даже со лба Осакат, которая лишь подавала инструменты, градом стекает пот, у Витька дрожат руки, а я так вообще чувствую себя полностью вымотанным.

— …Так чего вы там решили-то? — спрашиваю у Лга’нхи.

— Двумя группами пойдем. Одна прямо по следу, а другая наперехват.

Я лишь согласно кивнул головой. Предлагать себя в состав одной из групп я не стал. Старенький я уже, чтобы по степям бегать. Да и ноги коротковаты от рождения.

У меня еще хватило сил, малость отдышавшись, провести вдохновляющий обряд для уходящих в погоню воинов. Пропел им «Земля в иллюминаторе», дарующее всевидение словно бы глазами орла, летящего над степью, и «Погоня-погоня-погоня» из «Приключений неуловимых» для бодрости ног. Потом мысленно помахал вслед платочком и пошел поваляться, — все-таки эта чертова медицина выпивает из нас, профанов и дилетантов, слишком много сил.

…Но не успел я даже толком заснуть, прибежал гонец от Мордуя, и по сравнению с новостью, что он принес, побег Эуотоосика был сущей детской проказой. К нам едет Леокай! Как Леокай? Почему Леокай?! Почему Леокай обязательно к нам, и так измученным побегами и операциями? Право, так нечестно!

Хорошо, что хоть успел придавить взглядом к месту, на котором они сидели, горе-любовничков! — А то у них уже чувствовался порыв бежать куда-то подальше отсюда… То-то бы удивился Эуотоосик, увидев, как его верблюда обгоняют двое этих прощелыг и чешут в сторону бредущей на север Орды аиотееков!

— И где сейчас пребывает Великий Царь Царей Могущественного Улота, мой дорогой друг и наставник Леокай? — как бы невзначай спросил я у гонца.

— Четыре дня назад он вошел в наши земли со стороны Иратуга, — радостно поведал мне этот непонятно чему радующийся придурок. — Сейчас, должно быть, уже в пяти-шести днях от Крепости. — Он особо упомянул, что хочет видеть тебя, шаман Дебил, и свою внучку Осакат с ее новым мужем.

— Хм… — чуть не поперхнулся я. — А откуда он вообще знает, что мы тут?

— Так ведь… — даже будто бы удивился гонец. — Тогда еще, перед тем как вы пошли на битву с верблюжатаниками, Мордуй послал радостное известие о вашем прибытии в Улот. Потому как от Леокая еще по осени гонец был, который сказал, что Царь Царей Леокай очень огорчен вашей пропажей и шибко печалится о судьбе своей внучки и ее родственников!

— …А много ли людей взял с собой в это путешествие Великий Царь Царей Леокай? — опять начал я осторожно выспрашивать подробности. — А то вот даже и не знаю, сколько подарков надо готовить для дорогих гостей!

— Да вроде немного, — слегка опешил от такой предусмотрительности мой собеседник. — Полный человек людей, наверное, взял с собой Царь Царей Леокай. — Потому как брать меньше не подобает его царскому достоинству!

…Так ведь и сказал, гад, — «не подобает его царскому достоинству!». Как будет «двадцать», он не знает, а «не подобает его царскому достоинству» — это всегда пожалуйста… Если бы математика развивалась такими же темпами, как и искусство лизоблюдства, калькуляторы пришлось бы изобретать еще динозаврам!

Ну и что тут прикажете делать? Нет, конечно, можно и сбежать. Вот только тогда о козырянии родством и дружбой с Царем Царей могущественного Улота можно будет смело забыть. А ведь что там ни говори, а девяносто процентов политических и экономических ништяков, что достались мне и ирокезам за последнее время, удалось стрясти именно с этого ништякового дерева.

Тогда надо умасливать дедулю. И чем? Правнучком его особо не умаслишь. Судя по тому, что я видел в его Дворце, у него этих правнучков уже на полную оикия хватит.

Да, правнучки и родственные чувства для Леокая еще далеко не аргумент, если не снабжены довеском в виде политической выгоды. Вот-вот, именно это самой «политической выгодой» и надо давить на психику могущественного Царя Царей!

…Мы отвели угрозу очередного нашествия аиотееков от его земель. А потом еще и побили их! Ура! Ура! Ура???

А победили ли? Вот сейчас вернется Эуотоосик с армией отморозков, да еще и дико озлобленных потерей своих волчехвостых и бронзоволиких, и будет у нас «победа» в дисциплине «за лучшее подражание дохлой рыбке».

Шлемак подарить? — Выгоды от их изготовления и реализации дед оценит. Но, боюсь, не настолько высоко, чтобы простить предательство.

Верблюды? Знания? Зерно?.. А вот, пожалуй, в зерне что-то есть. Главное, поярче расписать перспективы его выращивания. А учитывая, что Столица Улота стоит на озере, картинка вообще вырисовывается весьма радужная.

Да и знания, думаю, будут не лишними. Короче, надо хорошенько покумекать, чем умасливать дедка, иначе он нам дырки в бошках без всяких медицинских приспособлений просверлит — одним только взглядом!

Мнау’гхо очнулся на следующий день после операции. Единственное светлое пятно за последние дни.

Впрочем, если кому удар по затылку здоровенной каменюкой и не смог бы нанести существенного вреда, — так это ему. Истинный сын каменного века, мозги у него, похоже, тоже были сделаны из того же материала. Думают такие, конечно, тяжело и со скрипом, — зато практично, немарко и удароустойчиво.

Хотя, конечно, говорить о полном выздоровлении больного было пока еще очень рано. Даже несмотря на возвращение сознания, любые робко-оптимистичные прогнозы не могли не быть преждевременны. Умерших в полном сознании в моей практике было достаточно и с куда менее опасными ранениями. Все-таки здоровенная дырка в голове в век, когда умирают даже от занозы в пальце, это более чем серьезно. Так что я проверял больного раз по пять-шесть в день, надеясь развеять надеждами на его выздоровление свои унылые предчувствия.

Да уж, все эти дни в ожидании визита Леокая тянулись как липкая паутина страха и неуверенности. — Каким будет настроение Леокая? Какие планы у доброго дедушки на своих непутевых внучков? Прибьет он нас сразу, или сначала заставит помучиться. Вопросов хватало.

Чтобы не трястись от страха и окончательно не впасть в грех уныния, начал спешно готовить подарки, которые могли бы умаслить Царя Царей Улота.

А что такого можно подарить столь крупному государственному деятелю, чтобы заставить его сменить гнев на милость? Дарить побрякушки и бирюльки, — это несерьезно. Чувствую, что даже короны от других царств товарищ Леокай готов получать только крупнооптовыми партиями, а уж какие-нибудь бубенчики или блестяшки для него не более чем сырье или капитал, а уж никак не украшения или показатель престижа. Сам он, как я успел заметить, особой страстью к роскоши не отличался, умея поддерживать свой авторитет какими-то другими способами.

Впрочем, в прошлый раз ему понравились наши котлы… Может, подарить котел? Не, нельзя. Во-первых, они у нас после долгих путешествий и пиров слегка закопчены и частично помяты-поцарапаны. — Дарить такое — давать повод обидеться. А во-вторых (и в самых главных), такой подарок будет признаком вины и беспомощности. Дескать, готовы последние штаны с себя снять, только бы задобрить строгого дедушку.

Простить он нас, может, и простит, но вот отношение сильно изменит. Если сейчас, мы пусть и формально, но равноценные партнеры, отдав котлы, станем подчиненными.

…Так что же я могу ему этакого предложить, что не только растопит сердце сурового правителя и статистика, но и добавит ему уважения к нам? Увы, особых капиталов и крупнооптовых партий корон от соседских царств у меня не имеется. А в таком случае остается только задействовать ресурс, хорошо идущий лишь у умников и дураков, — идеи!

…Подбрось грандиозную идею среднестатистическому человеку, — он ее, скорее всего, обдумает, похвалит-поругает, но воплощать в жизнь не станет. — Хлопотно это.

А вот дурак ухватится. Потому что не представляет всех трудностей воплощения идеи в жизнь. Оттого-то и сама идея, и ресурсы, выделенные на ее осуществление, скорее всего, утекут из рук дурака, как песок сквозь пальцы.

А вот умный, очень умный и энергичный, да еще и обличенный Властью, — вот как раз такой как Леокай, — он идею сможет и оценить, и воплотить в жизнь. Так что бирюльки оставляем побоку и срочно начинаем думать масштабно.

Итак, зерно. Просто предложить зерно Леокаю мало. — Думаю, он уже и так знает и про это зерно, и про богатые урожаи, с этого зерна собираемые. Из того, что я понял, — Леокай внимательно присматривает за событиями, происходящими в соседних царствах. И внезапный отказ Олидики «есть со стола Царя Царей Улота» вряд ли остался без внимания.

Так что рисуем схемы каналов, плотин, шлюзов, системы прудов, сохраняющих дождевую воду, и даже черпальных колес. Ведь помнится, когда мы путешествовали по Улоту, рек и ручьев там вполне хватало. Конечно, подробного объяснения не напишешь, — грамоте я пока из улотских никого не обучил, зато картинки получились красочные, в крайнем случае, сойдет за амулет, повышающий урожайность.

А заодно накидаю-ка я что-то вроде бизнес-плана, насчет того, чтобы завести животноводческие фермы, навоз с которых можно будет доставлять на поля в качестве удобрения, а животину подкармливать соломой от выращенного зерна. А еще рыбу можно будет разводить в каналах и прудах! Сплошные прибыли, Леокай должен оценить.

Красиво оформил разрисованные шкуры и повелел Улоскат сшить их на манер альбома. А что еще?

Хм, альбом своими размерами напоминает географический атлас. Эврика! Подарить Леокаю короны соседних царств мне, возможно, и слабо, но вот хорошую карту всех известных мне земель это я, пожалуй, осилю. Помню, как сам Царь Царей Улота знакомил меня с местной политической географией с помощью стопки лепешек и разлитого по столу пива! А теперь с понтом дела, — красивыми чернилами, да с добавлением растертой глины и минералов, что я надыбал в мастерских металлургов, когда посещал Крепость. От Вал’аклавы до той реки, на берегах которой родился Витек, пространство, наверное, в тысячи полторы, а может, и две километров. Ну и примерно нарисовал море и соседний континент, острова, про которые говорил Эуотоосик. И ту реку, на которой «земляные черви» научились выращивать свое зерно. Будет повод похвастаться своими знаниями про жизнь и быт аиотееков.

Врать, конечно, эта карта будет нещадно, но какая карта, скажите мне на милость, не врет? Говорят, в современные, сделанные на основе снимков из космоса карты даже специально вносят искажения и ошибки. Картографы, конечно, оправдывают это всякой там безопасностью и необходимостью скрыть государственные секреты, но каждому нормальному человеку ясно, что они просто соблюдают традиции — врать!

…Что еще? Составить календарь?.. Ну про триста шестьдесят пять и високосные года я помню. Это, конечно, при условии, что местный мир живет по тому же графику, что и привычная мне Земля. Столько лет тут живу, а вот поинтересоваться такой подробностью как-то все в голову не приходила.

…А как там вообще календари-то составляли? Кажется, на основе астрономических наблюдений. Ага, что-то вроде Стоунхенджа фигачили, и солнце раз в год должно было правильный луч между двумя камнями запустить. Подождать что ли годик с календарем и проверить свои знания на натуре? Это с моей-то взбалмошной жизнью? Да я не знаю, где сам буду через неделю, — где уж что-то планировать на год вперед!

…Кстати, Ортай вроде в астрологии сечет и какие-то предсказания на основе движения звезд делает. Правда, в математике он совсем ни бум-бум, но если хорошенько разговорить, то, наверное, хотя бы длину каждого месяца можно узнать. А там умножаем на двенадцать… Хотя ведь тоже не все так просто. Февраль-то у нас двадцать восемь дней, а каждый четвертый — двадцать девять. Но все равно, что-то да можно вызнать.

А пока просто расчерчу и нарисую, и побольше картинок красивых… И месяца надо назвать как-нибудь попонятнее, — Кузнечик, на праздник весны. Пахатель, Сажатель, Боронитель… Нет, полная хрень. Ни фига я не ориентируюсь в местном сельхозграфике. Так что, — «Улоска-а-ат, Тишка!!! Идите сюда!»

Что еще? О, Ирокезова Правда, Она же Конституция, она же Кодекс Дебила! Сколько времени все думал, что «надо бы заняться», а как только припекло, то ударно, всего за пару дней свел все заметки в единый список. Вернется Лга’нхи, утвердим на Всеплеменном Совете. А пока просто поднесу список Царю Царей Улота с тонким намеком — у нас есть, а у вас нету! Он просто обязан своим государственным умом заценить выгоду и пользу от такого документа!

Вот только прочитать он опять же ни хрена не сможет… А оно и к лучшему, объясню на словах — главное заинтересовать, а там, может быть, он меня убивать и передумает, пока его людей грамоте не обучу. Очень хороший вариант, на мой взгляд, — сулит определенные перспективы… дожить до следующего года!

А потом вернулся Лга’нхи… Почти одновременно с гонцом от Мордуя, известившего о недоумении Царя Царей Олидики тем, что шаман Дебил до сих пор не торопится прибыть на встречу в верхах.

Увы, Отмазка про убежавшего пленника и насущную необходимость в моем личном руководстве его поисками больше не канала, потому что пленник прибыл вместе с отрядом Лга’нхи.

— Вижу, вы его поймали, — радостно приветствовал я Лга’нхи со товарищи, намеренно игнорируя взглядом пленника. — Судя по разбитой физиономии, связанным руками и еле волочащимся ногам, ему уже примерно объяснили, в чем именно он был не прав и как огорчило нас его поведение.

— Поймали, — довольно подтвердил Лга’нхи. — У верблюда ноги длинные, а у нас выносливые!

Рожа его так просто и светилась самодовольством и чувством собственной крутизны. Ладно, имеет право! Так что надо еще и подыграть, послушать рассказ об их приключениях, поохать-поахать в нужных местах, порадоваться удаче… Тем более что и впрямь интересно.

Все племя быстренько собралось вкруг, вытащили наши «парадные» котлы, наварили каши, нажарили мяса, раскупорили последние запасы пива. Накормили героев и затаив дыхание выслушали историю очередной победы ирокезов над чужим шаманом… И в процессе этого повествования, наполненного громкими возгласами и почти театрально-хореографическими вставками, дабы лучше донести до зрителя величие собственного подвига, я вдруг, к собственному удивлению, узнал и о собственном грандиозном вкладе в победу.

…Интересно даже, Лга’нхи, правда, в это верит или просто пытался прикрыть мой авторитет, наверняка пошатнувшийся из-за побега? Так это он зря, — благодаря операции над Мнау’гхо, проведенной буквально на глазах изумленной публики, — со мной и так все говорят, чуть ли не шепотом, и отводят глаза… Верно, боятся, что я и им в башках дырки насверлю. Видно, думают, что это большая радость!

Короче, дело было так. Эуотоосик перехитрил самого себя. Вместо того чтобы с ходу ломануть как можно быстрее на север, он зачем-то поехал на юг, да еще и попытался путать следы. Вот на этой путанице он и попался. Заложил здоровенную петлю, двигаясь вдоль речек и ручьев, пытаясь, где только можно, скрывать свои следы водой.

Естественно, Лга’нхи, двигаясь по такому следу, раскинул своих ребят широким строем по как можно более широкому пространству.

Тут опять отличился глазастый парень Тов’хай, обнаруживший знакомый след, который, будучи намного более свежим, чем те, что вели на север, двигался прямо в обратном направлении. Так Эуотоосик потерял примерно пару дней, ирокезы плотно сели ему на хвост, выследили на ночной стоянке и легко взяли почти без боя. Беглец был настолько уставшим и измученным, что проснулся только после того, как его потыкали копьем… Видать, наивно надеялся на «охранные функции» своего верблюда. Только вот эта скотиняка, продала своего хозяина за горсть зерна и морковку… Ну да, вру, конечно. Просто проведшая среди ирокезов почти два месяца животина не сочла подползших пластунов врагами и спокойно приняла пищу из их рук. Короче, не повезло Эуотоосику. Особенно когда он решил полезть в драку. Вряд ли надеялся победить, — думаю, хотел просто красиво умереть в бою. Не вышло. Я попросил, по возможности взять пленника живым. Да и у Лга’нхи, видать, тоже были на него определенные планы. Так что вместо красивой битвы, вышел банальный мордобой — грубый и унизительный.

…Ну а главную заслугу всего поиска — обнаружение свежего следа — приписали мне… Тов’хай, конечно, парень глазастый и смышленый, но еще молодой, так что кабы Великий Шаман Дебил не спел «Земля в иллюминаторе», дарующую ушедшим в поиск воинам дальнозоркость и обзор летящего над землей орла, — хрен бы он чего углядел!

В общем, после того как я вскрыл черепушку Мнау’гхо и вытряс оттуда злых духов, — мой рейтинг подскочил, как ошпаренная кошка, а теперь еще оказалось, что подскочила эта кошка в корзину взлетающего воздушного шара, и теперь парит в небесах, гадя из-под облаков в тапки всего оставшегося внизу человечества.