Воскресенье, 21 ноября. Наши дни
Я жму на газ, пока мчусь по дороге к тупиковой улочке, где живет Мэдди, Даррен и мои внучки. Машину заносит, когда я на скорости вхожу в очередной поворот, и Грэйнджер хватается рукой за приборную доску. Новые сирены завывают позади. Я уже чую запах дыма. Сердце стучит так, как будто готово вырваться из груди.
Выезжая из следующего поворота, я вижу пожар. Дом полностью объят огнем. Мигалки пожарных машин пульсируют в тумане. Языки пламени освещают весь дальний конец тупика. Дорожное заграждение заставляет меня ударить по тормозам. Полицейский в мундире бежит к моему автомобилю, когда я распахиваю дверь и начинаю бежать к огню.
Я отодвигаю заграждение и мчусь посредине тупиковой улицы. Полицейский гонится за мной. Пожарный в полном снаряжении надвигается на меня под углом. Мое внимание сосредоточено на доме. Я могу думать только о Мэдди, прикованной к инвалидному креслу. О Лили, Дейзи и об их отце.
Тепловой удар выбивает окна с боковой стороны дома. Ветер залетает внутрь, и пламя бушует с новой силой. Я слышу треск и громоподобный звук очередного взрыва.
Парадная дверь распахивается. Из дома выбегает человек, замотавший голову курткой или одеялом, которое продолжает гореть. Человек выбегает на переднюю лужайку, падает и начинает кататься по траве. К нему спешат пожарные, один из которых направляет струю из брандспойта, чтобы сбить пламя, пожирающее парадное крыльцо. Другие пожарные оттаскивают упавшего человека.
Пожарный, направлявшийся в мою сторону, преграждает мне дорогу.
— Мэм, вам нужно отойти. — Он часто дышит после бега. — Всем нужно отойди подальше. Мы опасаемся взрыва газовой трубы.
Я отталкиваю его.
— Там моя дочь и ее дети! Она в инвалидном кресле…
Ко мне подходит полицейская. Она хватает меня за руку и пытается удержать на месте. Я освобождаюсь от захвата и наношу ей удар в лицо. Она шатается и отступает. Мне нужно попасть в дом. Я перестала думать, и моя сила возросла многократно.
Подбегает другой полицейский, мужчина. Он гораздо массивнее и сильнее, поэтому без труда справляется со мной и удерживает меня за плечи.
— Мэм, послушайте меня. Мэм! Посмотрите на меня.
Я смотрю на дом. Здание горит с такой силой, что пожарные даже не пытаются войти. Они только сдерживают огонь, не дают ему распространиться на соседние дома и на лес позади.
— Там… там мои внучки.
Полицейская приходит в себя и направляется к нам. Ее разбитый нос сильно кровоточит.
— Все в порядке, — говорит она полицейскому, который держит меня. — Мэм, нам всем нужно отойти отсюда. Мы отодвигаем заграждение. Есть опасность взрыва на газопроводе.
Я продолжаю тупо стоять, глядя на ревущее пламя.
Полицейские насильно разворачивают меня и ведут к заграждению. Мой автомобиль пропал. Должно быть, Грэйнджер или копы переставили его.
За нами раздается грохот. Я рефлекторно приседаю и прикрываю голову руками. Взрывная волна ударяет нам в спину с такой силой, что все делают несколько нетвердых шагов вперед. У меня в ушах стоит звон. Кто-то вопит. Все кажется отдаленным. Нас заволакивает клубами черного дыма; я задыхаюсь и кашляю. Пламя ревет, как сплошные раскаты грома.