Глава 26

Коул смотрел на сцену, разворачивающуюся перед ним. Эпизод из фильма ужасов.

Оливия, обнаженная до пояса, с расстегнутой «молнией» на джинсах оседлала окровавленного мертвого мужчину, лежавшего на полу. Его влажные волосы тлели в угасающем пламени. Она была забрызгана кровью, глаза были дикими, она не узнавала Коула, крепко сжимая в кулаке огромный охотничий нож.

– Лив, – прошептал Коул, глядя ей в глаза, нагибаясь и засовывая револьвер, из которого он только что стрелял, за пояс джинсов. Запах крови и горелых волос ударил ему в нос. Было и кое-что похуже. Внутренности. Оливия распорола кишки этому чудовищу, и зловоние было невыносимым. Коул заглянул ей в глаза и осторожно взял за плечи.

– Хватит, достаточно, – негромко сказал он. – Посмотри на меня. Сосредоточься. Он мертв. Умер. Давно умер.

Она смотрела на него пустыми глазами, тяжело дыша открытым ртом.

У Коула защемило сердце.

– Успокойся, Лив, иди ко мне.

Он поднял Оливию с тела убийцы и обнял ее мокрое окровавленное тело. Он крепко прижал ее к себе и слегка покачивал, гладя по спутанным волосам.

– Все в порядке, – пробормотал он, уткнувшись в ее волосы. – Все кончено. Ты справилась. Ты убила его.

Он взял ее лицо в ладони, заглянул в глаза.

– Ты слышишь меня, Лив?

Рот у нее был открыт, но она не могла произнести ни слова, крупная дрожь сотрясала все тело. Ухо было надорвано, из него текла кровь. Нос явно сломан. Лицо порезано и опухло. Коул быстро стянул с себя пуховик и начал натягивать на Оливию.

Но она задохнулась от боли, когда он попытался сунуть ее руку в рукав. От боли Оливия немного пришла в себя.

– Где больно?

– Рука, – прошептала Оливия. – Сломана, я думаю.

Коул снова попытался одеть ее, на этот раз осторожнее обращаясь с левой рукой. Ему удалось натянуть рукав на сломанную руку, правую руку она просунула сама.

Коул застегнул «молнию» на куртке. Взгляд Оливии упал на искромсанное тело на полу.

– Я… я… убила его.

Он взял в ладони ее лицо, заставляя смотреть на него, а не на кровавое месиво возле очага.

– Да, – спокойно подтвердил Коул. – Больше не думай об этом. Не смотри на него. Он в прошлом. Иди сюда.

Он увел ее от тела в угол комнаты, помог ей сесть. Оливия прислонилась к стене и обмякла. Силы закончились.

– Я хочу, чтобы ты рассказала мне, какие у тебя травмы.

Она посмотрела на него, явно не понимая.

– Твоя рука сломана, – подсказал Коул. – Нос тоже сломан.

Он осторожно дотронулся до него, Оливия поморщилась. Он сунул руку в карман за отцовским носовым платком. Легкими касаниями он вытер кровь с ее лица. По большей части это была кровь похитителя, если не считать засохшей крови вокруг надорванного уха и ссадины на скуле. Сердце заболело от жалости к ней. Коул нежно улыбнулся, его переполняли облегчение и любовь.

– С тобой все будет в порядке, Лив, – пообещал он. – Все будет замечательно. Ты слышишь меня?

Оливия кивнула, сглотнула.

Потом заморгала.

– Как… как ты нашел меня? – Она нахмурилась, вспоминая. – Тот самолет… Это был ты?

Он кивнул.

Оливия внезапно вцепилась ему в руку, ее глаза наполнились слезами.

– Эйс? Это был Эйс? Я слышала выстрел. Он застрелил Эйса?

Она опять побелела как полотно, ее снова затрясло.

– Нет, – ответил Коул, хотя не знал этого наверняка. Пока не знал. Но намеревался выяснить это как можно скорее, потому что в этот момент Оливии больше всего на свете был нужен ее пес. Коул тревожился и о Бертоне. Он бросил взгляд на труп, потом осмотрел всю комнату. В углу увидел старый полусгнивший брезент.

– Подожди здесь.

Коул поднялся на ноги, взял брезент. Из складок посыпалась труха, полетела пыль, когда он набросил его на труп. Ухватив тело за ноги, Коул оттащил его от очага и поспешил подбросить в огонь несколько деревяшек, пока угли не погасли.

Потом вернулся к Оливии.

– Я пойду и посмотрю, что там снаружи, ладно? Ты побудешь немного одна?

Она сглотнула, встретилась с ним взглядом. Коул знал, что Оливия думала об Эйсе. От тревоги у него так свело желудок, что Коул даже дышать не мог. Он взял ее холодные руки в свои.

– Я вернусь через минуту. Просто не смотри на него, ладно? Даже не думай об этом.

Оливия кивнула.

Коул вышел из лачуги. По-прежнему валил густой снег. Испытывая беспокойство, он пошел по поляне к той канаве, в которой Бертон должен был лежать в засаде, поджидая убийцу. Когда Коул подошел ближе и его глаза привыкли к полумраку, он увидел примерно в двадцати метрах от себя черный силуэт, лежавший на снегу. Коул похолодел и рванулся вперед.

– Бертон?

Фигура не шевельнулась. На нее ложился снег. Не раздалось ни звука.

Коул взял Гейджа за плечо и перевернул на спину. Сердце у Коула упало, когда голова Бертона откинулась назад. Из уголка рта текла кровь. И из огромной дыры в груди.

Коул пощупал пульс, понимая, что это бессмысленно. Гейдж был мертв. Похититель Оливии сумел догадаться об их плане. Собака хоть и выманила его из дома, но, должно быть, вызвала подозрение у опытного охотника. Ожидая засады, он, вероятно, подошел к Бертону со спины.

Дерьмо.

Коул провел рукой по мокрым от снега волосам. И вдруг испугался. А что с Эйсом?

Коул схватил дробовик, лежавший рядом с Бертоном, и побежал к тому месту, где они привязали собаку.

– Эйс! Приятель! Ты в порядке? – крикнул Коул.

Тишина.

Но, оказавшись под деревьями, он услышал коротенький визг и едва не упал от облегчения.

Старый пес снова хрипло залаял, на этот раз громче, и натянул поводок, чтобы оказаться рядом с Коулом.

Тот рухнул перед ним на колени. Ероша шерсть, Коул отстегнул шлейку.

– Кое-кому ты сейчас очень нужен, парень. Больше, чем когда бы то ни было. Вперед! Ищи Оливию!

Эйс пулей вылетел из леса, пробежал по склону и помчался по заснеженному полю. Коул бежал следом с поводком в одной руке и дробовиком в другой. Вскоре они добрались до лачуги.

Эйс просочился в полуоткрытую дверь и бросился к Оливии.

Она судорожно всхлипнула и обхватила пса руками, зарылась лицом в его шерсть, чуть покачиваясь и обнимая его. Коул вошел в домик и остановился у порога, наблюдая за Оливией и ее собакой. На глаза навернулись слезы.

Он дал им побыть вдвоем. Эйс повизгивал, лизал ей лицо. Когда Оливия подняла взгляд, ее глаза показались Коулу огромными на белом как мел лице, покрытом запекшейся кровью, синяками и порезами.

Он не стал сразу говорить ей о Гейдже Бертоне. Это могло подождать.

Коул присел на корточки рядом с Оливией и убрал спутанные волосы с ее лица.

– А теперь позволь мне осмотреть твои раны.

Она не отвела глаз, прижалась к нему и положила голову ему на грудь. Сердце Коула едва не разорвалось. Оливия не шевелилась, как будто черпая силы в его присутствии. Медленно, осторожно он обнял ее. Сама Оливия обеими руками обнимала Эйса.

– Спасибо, – прошептала она. – Спасибо, что пришел за мной, что нашел меня, что сумел выманить его. Я… я бы иначе не справилась. Он… увез меня…

– Все закончилось, Лив. – Коул легко поглаживал ее по волосам.

Она кивнула, не поднимая голову с его груди.

– Мой спутниковый телефон, – спохватилась Оливия. – Он в кармане его куртки. Он отобрал его у меня и положил себе в карман.

– Через минуту, – пообещал Коул. – Я возьму его через минуту.

Он закрыл глаза, прижимая ее к себе, и мысленно благодарил Вселенную за то, что эта женщина – его женщина – осталась в живых. Что он появился вовремя. Что, может быть, у них будет второй шанс. Теперь для них обоих.