Глава четвертая

Они шли по серебристому пляжу, усыпанному хрустальным песком, и звуки их шагов нарушали мертвую тишину. Внезапно Эльрик остановился, уставился своими красными глазами на берег моря, зловеще улыбнулся, тряхнул головой, словно пытаясь освободиться от наваждения, и молча вытянул руку по направлению к небольшому боту, резко выделявшемуся среди обломков кораблей. Выкрашенный в желтый и красный цвета, бот выглядел более чем вульгарно на фоне окружающего его пейзажа. Он был деревянным, но такого дерева путешественникам никогда не доводилось видеть. Мунглам провел по нему пальцами.

— Тверже железа, — пробормотал он. — Неудивительно, что этот бот не сгнил, как остальные. — Коротышка перегнулся через борт и задрожал. — Что ж, владелец не станет возражать, если мы отправимся на его судне в плавание.

Эльрик и Шаарилья поняли, о чем он говорит, проследив направление его взгляда. На дне бота лежал неестественно искривленный скелет. Эльрик наклонился, поднял его, бросил на хрустальный песок. Скелет рассыпался, кости покатились по пляжу, череп подпрыгнул и остановился у самого моря, уставившись пустыми глазницами на беспокойные волны.

Пока Эльрик и Мунглам старались столкнуть бот с берега, Шаарилья окунула руку в море, сразу же отдернув ее.

— Это не обычная вода, — сказала она.

Альбинос нахмурился, но ничего не ответил.

— Нам нужен парус, — пробормотал он спустя несколько минут, снял с себя плащ и прикрепил его к мачте. — Ничего другого не придумаешь. Придется держать его за концы с двух сторон, чтобы хоть как-то управлять судном.

Стараясь не замочить ног, путешественники оттолкнулись от берега и забрались в бот. Ветер мгновенно надул самодельный парус, и они помчались вперед с огромной скоростью, словно их подгоняла неведомая сила. Эльрик и Мунглам с трудом удерживали края плаща.

Вскоре серебристый пляж скрылся из виду. Путешественники плыли почти в полной темноте — лишь небо слабо фосфоресцировало голубым светом. Внезапно они услышали, как над их головами захлопали крылья, и невольно посмотрели наверх.

На бот опускались три крылатых существа, похожие на обезьян. Шаарилья узнала их, вскричала в ужасе:

— Клакеры!

Мунглам пожал плечами, выхватил саблю.

— Не все ли равно, как они называются? Лучше скажи, как нам побыстрее их прикончить. — Но он не получил ответа, потому что в это время вожак обезьян стремительно спикировал, обнажив острые желтые клыки в уродливой пасти. Мунглам отпустил край плаща, нанес удар, но клакер резко отвернул в сторону, сделал круг и вновь ринулся в атаку.

Эльрик выхватил из ножен рунный меч, замер от неожиданности. Черное лезвие не сверкало, не пело своей обычной песни. «Повелитель Бурь» слегка задрожал в руке альбиноса, который вместо обычного прилива энергии почувствовал лишь легкое покалывание в пальцах. На какое-то мгновение его охватило отчаяние: он знал, что без помощи «Повелителя Бурь» очень быстро потеряет силы. Но сейчас ему некогда было задумываться, и, справившись со своим страхом, он поднял меч и нанес удар одной из обезьян.

Клакер схватился за лезвие, пригнул его вниз, повалил Эльрика на дно бота и взвыл от боли. Его отрезанные пальцы, извиваясь, со стуком упали на палубу. Альбинос уцепился за борт, с трудом поднялся на ноги. Крича от ярости, обезьяна вновь накинулась на него, и Эльрик, собравшись с силами, взял «Повелителя Бурь» двумя руками, высоко поднял над головой и одним ударом отрубил клакеру крыло. Искалеченный зверь рухнул на дно бота, и альбинос в ту же секунду пронзил ему сердце.

Тем временем Мунглам отбивался от обезьян, атаковавших его с двух сторон. Он стоял на одном колене, и сабля его мелькала в воздухе. У одного из клакеров в черепе зияла большая рана, но он продолжал нападать.

Эльрик сделал выпад, пропорол обезьяне брюхо. Схватившись за лезвие обеими руками, она свалилась за борт. Какое-то время труп ее оставался на поверхности, затем начал медленно тонуть. Альбинос изо всех сил держал рукоять меча, который — и это было невероятно! — уходил под воду вместе со зверем. Эльрик вспомнил, как однажды «Повелитель Бурь» воткнулся в море, как в дерево. Сейчас же он тонул, как самый обычный железный меч.

С большим трудом удалось альбиносу вытащить лезвие из трупа крылатой обезьяны. Он чувствовал, что теряет остатки сил. Какие же законы правили этим подземным миром? Все мысли Эльрика сосредоточились на одном: если «Повелитель Бурь» не даст ему свою энергию, он погибнет.

Искривленная сабля Мунглама нанесла смертельный удар третьей обезьяне. Коротышка ухмыльнулся, посмотрел на Эльрика.

— Неплохо мы подрались! — заявил он.

Эльрик покачал головой.

— Нам необходимо как можно скорее добраться до берега, — сказал он. — Иначе мы погибли. Я потерял свою волшебную силу.

— Что? Почему?

— Этого я не знаю. Быть может, потому, что мы очутились в мире, где правит Хаос… Поторопись, рассуждать будем после.

Мунглам молча взялся за край плаща. Дрожа от слабости, Эльрик последовал его примеру. Шаарилья села с ним рядом, помогла править самодельным парусом. Она смотрела на альбиноса с состраданием и любовью.

— Кто они такие, эти летучие обезьяны? — спросил Мунглам.

— Клакеры, — сказала Шаарилья, — далекие предки моего народа, который считается самым древним на нашей земле.

— Посоветуй тем, кто пытается нас остановить, друг Эльрик, придумать что-нибудь новенькое. — Мунглам ухмыльнулся. — Они действуют крайне однообразно.

Ни Эльрик, ни Шаарилья не улыбнулись в ответ. Альбинос находился в полубессознательном состоянии, девушка думала только о том, как облегчить его страдания.

Мунглам пожал плечами, обернулся, неожиданно воскликнул:

— Земля!

Бот мчался вперед с огромной скоростью. Эльрик с трудом выпрямился, сказал заплетающимся языком:

— Убери парус!

Мунглам отвязал плащ от мачты, но скорость бота не уменьшилась. Он буквально влетел на еще один серебристый пляж и, резко остановившись, угрожающе накренился. Путешественников швырнуло на борт.

Мунглам и Шаарилья подняли обмякшее тело Эльрика, вынесли его из бота, пошли по хрустальному песку и вскоре очутились у подножья высокого холма. Бережно положив альбиноса на землю, они обеспокоенно смотрели на него, не зная, что делать дальше.

Эльрик попытался приподняться, но тут же упал.

— Не волнуйтесь, — прошептал он, — я не умру. Но зрение мое уже начало ослабевать. Быть может, на берегу мой меч вновь обретет свою силу…

С огромным трудом он вытащил «Повелителя Бурь» из ножен и чуть не заплакал от облегчения. Рунный меч застонал, по его лезвию заструилось черное сияние. Энергия вливалась в тело Эльрика, он чувствовал необычайный прилив сил. В глазах его отразилась невыразимая тоска.

— Без моего черного меча я — никто, — простонал он. — Неужели мне никогда от него не избавиться? Кем же я стану?

Мунглам и Шаарилья промолчали. Оба они жалели альбиноса и одновременно боялись его.

Дрожа всем телом, Эльрик поднялся на ноги, начал подниматься по крутому склону холма к огромному отверстию высоко наверху, в которое проникал не голубой, а обычный дневной свет. Видимо, это был выход из подземной пещеры. Сбоку от него, прячась в глубоких тенях, возвышался черный каменный замок, поросший темно-зеленым мхом, словно защищавшим его от непрошеных гостей. В многочисленных башенках замка не было окон, вход в него закрывала решетка из толстых металлических прутьев, выглядевших раскаленными, но холодных наощупь. А над входом ослепительно горел янтарный Девиз Повелителей Хаоса: восемь стрел, расположенных по периметру круга. Казалось, он висел в воздухе.

— Я думаю, наше путешествие подошло к концу, — угрюмо сказал Эльрик. — Либо Книга находится здесь, либо ее вообще не существует.

Мунглам пожал плечами.

— Мне непонятно, зачем она тебе понадобилась. Но если тебе удастся ее выгодно продать, надеюсь, я получу свою долю!

Эльрик невольно улыбнулся, хотя внутри у него все похолодело.

— Нам надо войти в замок, — сказал он.

Словно в ответ на его слова металлические прутья стали таять в воздухе… исчезли.

Мунглам вздрогнул.

— Мне это не нравится, — хрипло сказал он. — Совершенно очевидно, нас хотят заманить в ловушку. Неужели они думают, мы такие простачки, что попадем в нее?

— А что нам остается делать? — спокойно спросил Эльрик.

— Вернуться… или продолжить путь. Уйдем отсюда, не искушай Того, кто сторожит Книгу! — Шаарилья схватила Эльрика за руку, умоляюще на него посмотрела. — Забудь о Книге Мертвых Богов, Эльрик!

— Забыть? — Альбинос откинул голову, рассмеялся. — После того, что нам пришлось испытать? Никогда! Быть в двух шагах от цели и вернуться? Лучше умереть, Шаарилья!

Девушка отпустила руку Эльрика, плечи ее поникли.

— Мы не сможем победить слуг Хаоса, — сказала она безнадежным тоном.

— Возможно, нам не придется с ними драться, — невольно вырвалось у Эльрика. Он и сам не верил своим словам; губы его презрительно искривились, красные глаза зажглись мрачным огнем.

— Шаарилья права, — неожиданно произнес Мунглам, глядя на бескрылую женщину из Миирна. — Ничего, кроме разочарования, а возможно, смерти, не ждет нас за этими стенами. Давайте лучше поднимемся наверх по этим ступеням: быть может, они выведут нас из пещеры. — Он указал рукой на высеченную в камне лестницу, ведущую к отверстию, из которого проникал дневной свет.

Эльрик покачал головой.

— Нет. Уходите без меня.

Мунглам скорчил гримасу.

— Ты упрям, друг Эльрик. Что ж, если твой принцип — все или ничего, я, пожалуй, пойду с тобой, хотя, должен признаться, мне всегда больше нравились компромиссные решения.

Эльрик пошел вперед. Мунглам и Шаарилья, неуверенно переглянувшись, последовали за ним. Во дворе замка стояла высокая фигура, объятая холодным алым пламенем. Альбинос подошел к ней почти вплотную, остановился.

Гигант громко расхохотался, языки пламени взмыли вверх. Он был абсолютно гол, безоружен, но от него исходила такая сила, что трое путешественников вынуждены были отойти назад на несколько шагов. Кожа его была покрыта тусклой лиловой чешуей; он стоял, чуть согнув ноги в коленях и играя мощными мускулами, его маленькие голубые глаза без зрачков под высоким покатым лбом сверкали, как две голубые искорки. Смеялся гигант радостным, счастливым смехом, а вдоволь насмеявшись, сказал:

— Приветствую тебя, Эльрик, Император Мельнибонэ! Я восхищен твоим упорством!

— Кто ты? — вызывающе спросил альбинос, положив руку на рукоять меча.

— Меня зовут Орунлу Хранитель Истины, а ты находишься в замке Повелителей Хаоса. — Гигант цинично улыбнулся. — Ты гордишься тем, что имеешь власть над некоторыми духами, считаешь себя волшебником. Тебе нет нужды так нервничать и хвататься за свой жалкий меч, ведь ты должен знать, что сейчас я не могу причинить тебе вреда.

— Значит, это правда? — возбужденно спросил Эльрик. — Слуги Закона и Хаоса не имеют права лично вмешиваться в дела людей?

— Я не смею… раз уж мне не удалось помешать тебе дойти до цели. Но должен признаться, твое глупое упрямство удивляет меня. Зачем тебе Книга? Я охранял ее тридцать тысяч лет, и у меня ни разу не возникло желания заглянуть внутрь, чтобы узнать, зачем мои Повелители спасли ее от уничтожения и спрятали в этом скучном мире, населенном недолговечными тупыми шутами, которых вы называете людьми.

— Я ищу истину, — ответил Эльрик, чувствуя себя достаточно глупо.

— Истина — в вечной борьбе, — с глубоким убеждением сказал гигант, объятый алым пламенем.

— В таком случае, кто управляет Законом и Хаосом? Кто вершит судьбы не только смертных, но и богов?

— Этого я не знаю.

— Что ж, пусть Книга ответит нам обоим на этот вопрос. Пропусти меня и скажи, где она лежит.

Гигант отступил, иронически улыбнулся.

— В центральной башне замка. Я поклялся, что никогда в Нее не войду, а то я проводил бы тебя. Иди, если хочешь, я выполнил свой долг.

Эльрик, Мунглам и Шаарилья направились к открытым дверям замка, но прежде чем они вошли в него, гигант предостерегающе произнес:

— Мне было сказано, что знания, содержащиеся в Книге, могут нарушить равновесие сил, помочь Закону. Это тревожит меня, но куда меньше, чем другая вероятность.

— Какая? — спросил Эльрик.

— Если великие тайны будут открыты, Вселенная может погрузиться в Хаос. Мои Повелители не желают этого, потому что тогда погибнет все живое. Мы существуем только для борьбы и хотим сражаться, а не победить в вечной битве.

— Мне это безразлично, — сказал Эльрик. — Я ничего не теряю, Орунлу Хранитель Истины.

— Что ж, тогда иди. — Гигант повернулся, вышел из ворот замка и исчез в темноте.

Бледный свет озарял винтовую лестницу, ведущую в центральную башню. Эльрик молча поднимался по ней, словно движимый какой-то неведомой силой. Мунглам и Шаарилья шли за ним следом; они были печальны и, казалось, покорились своей судьбе.

Лестница поднималась спиралями все выше и выше, и наконец, они очутились у небольшой двери и вошли в комнату, залитую ослепительным светом.

Потрясенные до глубины души, путешественники застыли на месте, глядя на Книгу Мертвых Богов, переплет которой был усыпан драгоценными камнями, переливающимися всеми цветами радуги.

— Наконец-то! — прошептал Эльрик. — Наконец-то я узнаю истину!

Спотыкаясь, как пьяный, он сделал несколько шагов, дрожащими руками схватил Книгу, ради которой претерпел столько невзгод. Затаив дыхание, Эльрик раскрыл ее… переплет упал, драгоценные камни, пылая разноцветными огнями, покатились по полу.

Пальцы Эльрика были покрыты сухой, желтой пылью.

— Нет! — Казалось, от душераздирающего крика альбиноса сотряслись стены замка. — Нет! — Слезы хлынули у него из глаз, лицо перекосилось, глухие рыдания вырвались из груди. Время уничтожило Книгу Мертвых Богов, которую так никто и не читал в течение тридцати тысяч лет. Погибли сочинившие ее мудрые и могущественные боги, канули в небытие собранные ими знания.

Они стояли на склоне высокой горы, глядя на зеленые долины внизу. На голубом чистом небе сверкало солнце. Позади путешественников зияло отверстие пещеры, в которой находился удивительный подземный мир Повелителей Хаоса.

На измученном лице Эльрика застыло страдальческое выражение. С тех пор, как Мунглам и Шаарилья вывели его из центральной башни замка, он не произнес ни единого слова. Сейчас он поднял голову, посмотрел на своих спутников и, словно издеваясь над самим собой, сказал:

— Теперь я буду жить, не зная зачем. — Голос альбиноса звучал резко, пронзительно, как крик одинокой чайки. — Интересно, если бы Книга сохранилась, поверил бы я тому, что в ней написано? Я — скептик, вечно сомневающийся в том, что действую по своей воле, что мною не движет какая-то высшая сила. Я завидую людям, которые знают, зачем живут. Теперь мне остается только отправиться на поиски Истины, веруя, что когда-нибудь я найду ее, и одновременно понимая, что это невозможно.

Шаарилья взяла его за руку. Глаза ее были полны слез.

— Эльрик, позволь мне утешить тебя.

— Лучше б мы никогда не встречались, Шаарилья, или Танцующий Туман, — с горечью сказал альбинос. — Ты подала мне надежду, я думал, что наконец-то смогу обрести покой, а в результате потерял даже то душевное равновесие, которое имел. Нельзя надеяться на спасение в мире, где правит злой рок. Прощай. — Он начал спускаться по склону горы.

Мунглам посмотрел на Шаарилью, перевел взгляд на Эльрика, затем быстро вынул из кошелька какой-то небольшой предмет и сунул его девушке в руку.

— Удачи тебе, — пробормотал он и побежал за альбиносом.

Не замедляя шага, Эльрик обернулся, услышав за собой топот ног, и, несмотря на свое мрачное настроение, спросил:

— В чем дело, друг Мунглам? Что ты хочешь от меня?

— Мы проделали долгий путь, и я не вижу причин прерывать наше путешествие, — весело заявил коротышка. — Кроме того, в отличие от тебя, я — материалист. Не можем же мы с тобой не кушать.

Эльрик нахмурился, но на душе у него потеплело.

— Что ты хочешь этим сказать, Мунглам?

— Я стараюсь извлечь выводу из любого положения, даже самого безнадежного. — Коротышка ухмыльнулся, полез в кошелек, вытащил оттуда сверкающий драгоценный камень. — У меня их несколько, и каждый стоит целого состояния. — Он взял альбиноса за руку. — Пойдем, Эльрик… какие новые страны хочешь ты посетить, чтобы обменять эти безделушки на хорошее вино и милых женщин?

Шаарилья, стоя на склоне горы, тоскливо смотрела им вслед. Огромный изумруд выпал из ее пальцев, сверкнул на солнце, затерялся в высокой траве. Когда Мунглам и Эльрик скрылись из виду, девушка повернулась и через мгновенье исчезла в черной пасти пещеры подземного мира.