Глава 26

Ложь

Принц и Эльвира шагали впереди, взявшись за руки, — ни дать ни взять, блудные детишки, которые сперва потерялись в лесу, а потом с победой — живые всё-таки! — вернулись обратно. Я тащилась за ними, и с каждым шагом посох в руках становился всё тяжелее.

У ближайшего к нам костра сидели стражники и трубач. Эльвира и принц шли, всё ускоряя шаг, я успела услышать, как принцесса шепнула: «К королю первым делом, он должен услышать всё от нас, а не…» Последние её слова потонули в гомоне — стражники увидели нас. Они нас ждали.

Кто-то сразу же побежал через весь лагерь к королевскому шатру. Всюду на пути бегущего поворачивались головы, люди вставали, поднимались на цыпочки, торопились к нам — удостовериться собственными глазами, рассмотреть поближе. Я узнавала их в свете больших костров: егеря и слуги, музыканты, конюхи и тот белобрысый, о котором Эльвира когда-то говорила, что он королевский палач…

У меня душа ушла в пятки. Я уселась на песок в стороне от костра; Эльвира и принц что-то рассказывали в два голоса, размахивали руками — их чёрные силуэты на фоне огня казались бархатными, плоскими.

— Чудовище набросилось на нас, и тогда маг дороги… Лена? Ты где?

Все обернулись ко мне. Трубач, которого я когда-то лечила, подбежал, чтобы помочь мне подняться. Будто не замечая его протянутой руки, я нехотя встала и подошла к огню.

— Лена, маг дороги, охраняла нас от опасностей, спасла, была с нами во многих переделках… Лена, что же ты молчишь? — Принц говорил лихорадочно, будто ему вот-вот грозили заткнуть навеки рот. — Расступитесь! Нам надо немедленно к королю!

В этот момент прибежал, запыхавшись, гонец от шатра. Это был начальник стражи — он здорово исхудал за время пути, и пышные усы его поседели.

— Распоряжение короля…

Стало тихо. Даже принц с Эльвирой замолчали.

— Его величество повелевает: прибывших накормить и устроить на ночь. Не спускать с них глаз, чтобы опять не пропали. Завтра утром состоится суд и будет принято решение.

— Э-э-э, — пробормотал принц. — Я хотел бы видеть отца сейчас…

— Его величество повелел — завтра утром. — Начальник стражи смотрел спокойно и просто. — Приказ короля.

— Мы рассчитывали на более тёплый приём. — Эльвира через силу улыбнулась. — В конце концов, мы преодолели столько опасностей на пути…

— Приказ короля, моя принцесса. Ничего не могу поделать.

Он обвёл толпу глазами, будто кого-то искал. Его глаза нашли меня.

— Госпожа маг дороги! Король повелел — ваш посох вернуть ему до завтрашнего разбирательства.

— Мой… посох?

Вот и всё.

Дураки принц с Эльвирой. Ещё на что-то надеются, будто Оберон круглый дурак. Мне их даже немножко жалко… Но жальче всего — себя.

— Пожалуйста, — сказала я твёрдо, даже безмятежно. — Я должна отдать посох королю лично?

— Нет. Передать через меня.

— Возьмите.

Голос мой всё-таки дрогнул. Кажется, целое Королевство собралось сейчас вокруг, все смотрели, как я отдаю посох начальнику стражи. Мой посох. Посох Оберона с изумрудно-рубиновым круглым навершием.

Этим посохом я, между прочим, проучила туманную бабу…

Я видела в старых фильмах, как исключали из пионеров перед строем. Или снимали погоны с какого-нибудь кадета. Как отбирали у человека в наказание что-то очень важное, дорогое, лишали права называться другом и верным товарищем. Очень неловкая сцена. Единственное спасение — сделать вид, мол, «не больно-то надо».

Я выпустила древко из рук. Спросила, как могла, равнодушно:

— Больше король ничего не повелел?

— Ничего. Только ждать утра.

— Значит, будем ждать.

Ни на кого не глядя, я отошла опять в тень. «Накормить»? «Устроить на ночь»? Мне ничего от них не надо. Скорее бы это утро — а там, глядишь, и голову снесут, и можно будет вздохнуть спокойно…

Принца и Эльвиру, растерянных, увели куда-то к другому костру. Обо мне они даже не вспомнили. И очень удачно — видеть их не могу. Понемногу все успокоилось — стражники расселись на свои места, говорили мало, выглядели усталыми и сонными. А тот, которого Эльвира назвала палачом, сидел мрачнее других — я видела его лицо, подсвеченное пламенем. Он явно был не в восторге от предстоящей работы. Ещё бы: рубить голову человеку, с которым недавно вместе рыбу удил!

А где Гарольд? Где Ланс? Почему они не пришли посмотреть на меня? Неужели даже не спросят, не дадут и слова сказать в оправдание? Ведь я же совсем не виновата — это принц с Эльвирой обманули меня, втянули в историю. Неужели мне даже не дадут защищать себя?

Не может быть. Оберон справедливый, а значит, на суде и меня выслушают. А я не буду никого покрывать — расскажу всю правду, всю до копеечки. И пусть принц с Эльвирой попробуют что-то возразить!

В конце концов, Оберон ведь обещал мне, что меня ни в коем случае не казнят! Я спросила — «Вы суровый король?» А он сказал: «Гарантирую»… Я человек из другого мира, меня нельзя казнить. Ведь если я не вернусь — мой мир так и останется застывшим, как фотография. Пусть король презирает меня — но пусть отправит обратно!

А если Гарольд и Ланс погибли?

Я ведь даже не спросила у стражников, что стало с караваном после нашего ухода. Что случилось. Все ли живы.

Гасли по всему лагерю костры. Люди ложились спать. Поднималась луна над морем — уже не жёлтая, а какая-то красная. Я легла на бок и подтянула колени к животу. Меня знобило.

Оба мага дороги погибли, теперь это ясно, как небо. Стоит ли рассчитывать на пощаду?

Я закрыла глаза.

Всё перепуталось в моём сне. Оберон в короне и мантии выходил на середину вагона метро, говорил перепуганным пассажирам: не беспокойтесь, это всего лишь дракон в тоннеле…

— Лена! Лена!

Кажется, я только задремала, а луна скакнула по небу от горизонта к горизонту.

— Лена! Ты спишь?

Это был Гарольд. Живой. Пискнув, я обхватила его за плечи, прижала к себе, раздавила бы, если бы могла. Гарольд живой. Ура. Ура!

И он меня тоже обнял. Так мы тискали друг друга, как маленькие, минуты две. Потом смутились и разжали объятья.

— Ленка, ты жива.

— И ты живой. Я уже думала…

— И я думал. Я был уверен…

— Да перестань! Что мне сделается! Я даже этих дурачков, Эльвиру и принца, целенькими сохранила!

Гарольд помрачнел:

— Лена… Правда, что вы сбежали? Что это измена?

Я задержала дыхание.

— Гарольд… Я завтра всё на суде скажу.

— Так это правда?!

— Нет! Конечно, нет.

Он немного расслабился:

— Фу-ух… Я так всем и говорил, что этого быть не может. Ты бы скорее умерла, чем предала Королевство и Оберона.

— А ты будешь на суде?

— Да. Король велел быть мне, канцлеру, коменданту… Начальнику стражи, трубачу, глашатаю, потом ещё по одному человеку от каждого цеха…

— И Лансу?

— Ланс погиб.

— Что?!

Гарольд перевёл взгляд на море.

— Ланс погиб. Он дрался… Он спас нас всех.

— Когда?!

Двумя руками я вцепилась в песок. Песчинки вытекали, продавливались между пальцами, щекотали ладони.

— Как это случилось?

Гарольд прерывисто вздохнул:

— После того как вы исчезли, королевство потеряло баланс. Вроде как канатоходец идёт по канату — и вдруг у него отваливается рука. Он теряет равновесие. Вот так и мы. Несколько дней все ждали, искали, думали, вы вернётесь… Потом Оберон велел… ну, короче, пошли дальше. И началось: ядовитый туман, смерчи, лихорадка… А потом налетела она. Королева тумана. Мы с Обероном и Лансом встали треугольником, между нами — все люди… И стояли так, отбиваясь, трое суток без передышки. Всех сохранили. Но гора, под которой мы стояли, не выдержала. Пошла лавина. На Ланса. Он её посохом придержал… Пока мы спасали людей… А как только всех вытащили — он упал. Там и остался…

Я закрыла глаза и увидела всё это. Летящие на головы валуны. Сухого и тощего, вечно равнодушного Ланса, который стоит против лавины, сжимая посох девятью тонкими нервными пальцами: «Время — шесть часов восемь минут. Видимость — ограниченная. Тип атаки — камнепад. Площадь поражения — максимальная. Временной зазор — пять минут тридцать две секунды. Показано: провести эвакуацию в как можно более сжатые сроки…»

— Он погиб, как герой, — сказал Гарольд чужим и скучным голосом.

А я погибну как изменник.

Утром мне дали поесть — не помню, что было в миске.

Начальник стражи явился за мной, чтобы вести в шатёр. Не помню, что он мне сказал.

Королевство в это утро собралось вокруг шатра, начальнику стражи пришлось даже прикрикнуть, чтобы освободили дорогу. И в шатре было полно народу — все, кого назвал накануне Гарольд. Крючконосый комендант, канцлер, одетый в чёрное, трубач и глашатай, представители каждого цеха — и в центре Оберон. Я мельком взглянула на него — и отвела глаза.

Принц и Эльвира тоже были здесь. Оба красные, оба улыбающиеся. Век бы не видеть таких улыбок.

Начальник стражи занял своё место. Я встала рядом с принцем и принцессой. Выпрямила спину — хоть на суде хотелось выглядеть достойно, а не так, как эта улыбающаяся парочка.

— Доброе утро всем, — сказал Оберон. Голос его не изменился — он был, как всегда, спокойный и доброжелательный. От этого голоса во мне вдруг проснулась надежда — я быстро глянула в лицо королю…

Никогда прежде он не смотрел на меня так холодно и равнодушно. Я отвела взгляд.

— Итак, господа, мы собрались здесь, чтобы услышать пояснения от принца Александра, принцессы Эльвиры и Лены, мага дороги: как случилось, что эти трое оставили Королевство в пути и тем самым подтолкнули его на грань катастрофы?

Сделалось тихо. Даже снаружи, где ждала решения толпа, не доносилось ни звука.

— Всё очень просто, ваше величество, — начал принц. — Случилось так, что мы с моей невестой Эльвирой решили прогуляться звёздной ночью… Что вполне естественно. Мы отошли от лагеря… на несколько десятков шагов. Конечно, это было неблагоразумно, но мы, признаться, заговорились. Засмотрелись на звезды. И вдруг! Из темноты бросилось на нас чудовище, похожее одновременно на быка и лягушку. Я выхватил кинжал, но моё оружие было бессильно против клыков…

Все внимательно слушали. Принц говорил с трудом, от волнения у него сдавило горло. А меня мучил стыд. Впервые в жизни я слышала, чтобы человек так беззастенчиво врал, спасая свою шкуру.

— …И пришла нам на помощь. Вероятно, ей тоже не спалось, она тоже поднялась, чтобы прогуляться, и случайно наткнулась на нас — как раз вовремя, чтобы спасти… Правда, Лена?

Я нервно сглотнула. От меня ещё и требуется всю эту чушь подтверждать?

Оберон неожиданно пришёл мне на помощь:

— Мага дороги мы спросим потом. Рассказывайте, что было дальше, ваше высочество.

— Ну… после нападения чудовища мы были… растеряны. Мы немного заблудились… Тут нахлынул туман, такая струйчатая река. Подхватил нас всех троих и поволок по дну оврага…

— Так это было в овраге?

— Это… — Принц запнулся. — Ну, в общем… мы очутились овраге, да. После чудовища у нас помутились мозги…

— Настолько помутились, что вы не могли найти лагеря «в нескольких десятках шагов»?

— Это было очень свирепое чудовище, — подала голос Эльвира. — Вам ли не знать, ваше величество…

— Прошу вас, принцесса, помолчите. У вас будет возможность высказаться.

Эльвира покраснела ещё больше.

— Итак, вас понесла туманная река… И куда она вас занесла?

— В неизвестную местность. — Принц приободрился, ведь теперь он говорил чистую правду. — Мы увидели женщину, сотканную из тумана, она жестами и смехом дала нам понять…

— Спасибо, достаточно. Я догадываюсь, что именно дала вам понять туманная женщина. Принцесса Эльвира, вы хотите что-то добавить?

— Да, ваше величество. — Эльвира сделала кокетливый реверанс. — Мы прекрасно понимаем, как дорого обошлось Королевству наше внезапное исчезновение. Но я говорю и повторяю: это был несчастный случай. Как если бы на нас упало, например, дерево. Мы столько всего пережили… нам горько, что в родном Королевстве нас считают… я даже не понимаю кем.

— Изменниками, — тихо сказал Оберон. — Изменниками вас считают… Вы подтверждаете всё, что говорил принц? Вы пошли прогуляться звёздной ночью, прихватив заплечный мешок с едой, котелком и сменой белья? На вас напало чудовище, похожее на быка и лягушку? Но не нанесло вам вреда, а дождалось, пока на помощь придёт маг дороги?

— Да, — медленно сказала Эльвира. — Я только не понимаю: при чём здесь какой-то мешок? И что это за справедливый суд, если нас заранее называют изменниками? Сначала наша вина должна быть доказана, а потом уж…

— Хорошо, — оборвал её Оберон. — Скажите ещё раз, громко и внятно: была у вас с принцем цель покинуть Королевство — или не было?

Протянулась длинная пауза.

— Но я же говорю…

— Вы хотели уйти — или не хотели?

— Не хотели, — твёрдо сказала Эльвира. — Мы гуляли. В темноте забрели в овраг. У нас же нет ночного зрения!

— Тогда спросим того, у кого ночное зрение есть.

Снова стало очень тихо. Мои уши грозили лопнуть от жара, отвалиться и шлёпнуться на пол.

— Лена, — сказал Оберон спокойно и холодно. — Ты готова отвечать?

— Да.

— Тогда скажи: всё, что говорили здесь эти люди, — правда? Ты можешь подтвердить?

Умоляющие взгляды принца и Эльвиры лежали у меня на щеках. Я вела этих двоих, много раз спасая от смерти. Я отвечала за них. Да, они думают только о себе. Да, они лгуны и дураки. Но ведь они, проклятые, в дороге стали моим Королевством. Неужели я берегла их для палача?

Ну что мне делать? И да и нет — плохо. Получится, что я предала сперва одно своё Королевство, потом другое…

— Маг дороги, мы ждём твоего ответа. Почему ты молчишь?

— Нас в самом деле подхватила туманная река. И занесла во владения такой толстой, бурой… бабы.

— Понятно. Река текла по дну оврага?

— Да.

— Как вы очутились на дне оврага?

Принц еле слышно застонал сквозь зубы.

— Так как вы очутились на дне оврага, Лена?

— Мы туда… зашли.

— Зачем?

— Мы… гуляли.

— Втроём? Влюблённая пара — и маг дороги?

— А почему нет? — не сдержавшись, выкрикнула Эльвира. — На нас напало…

— Вас мы уже слышали, принцесса… Лена, ты станешь лгать мне или всё-таки скажешь правду?

— Это давление, — быстро сказал принц. — Отец! Вы же давите на неё, заставляя…

— Помолчите, принц. Лена? Твоё слово?

— Мы гуляли втроём, — сказала я тихо. — Нас унесла туманная река. Вот и всё.

— Всё?

— Всё. — Я закрыла глаза. — Можно, я пока ненадолго выйду?

…Толпа снаружи расступилась передо мной, как перед прокажённой.