КОНЕЦ

На следующий день во время завтрака большинство матросов получали миски с треской молча. Но некоторые, менее сдержанные, отходили от камелька со вздохом, а то и с крепким словцом в адрес тумана, войны, Гитлера.

После вчерашнего напряжения Иван Кузьмич чувствовал себя разбитым. Резкая боль отдавалась уже в плече.

Корней Савельич незаметно следил за капитаном. Сдал Иван Кузьмич. Сильно сдал! Неужели придется рискнуть на почти безнадежную в таких условиях операцию?

После завтрака матросы вышли из надстройки.

Анциферов взял свою вахту — Быкова, Малышева и Пашу. Освещая скользкие ступеньки трапа электрическим фонариком, спустились они в машинное отделение. Машинная команда обшарила тут каждый уголок. Марушко вышел отсюда сытый и пьяный. Следовательно, только здесь могли быть остатки похищенного продовольствия.

Анциферов прошел в кочегарку. В промозглом, холодном помещении стоял едкий запах угля и шлака. Под высоким потолком гулко отдавался каждый шаг, даже тихо произнесенное слово.

Паша зажег в консервных банках масло с паклей. Дрожащее красноватое пламя осветило кочегарку, круглые устья остывших топок, груду угля.

Несколько раз Паша доливал масла в самодельные светильники, пока удалось обнаружить интересную находку. В глубине топки Малыш нащупал остатки сгоревших досок. В ночь после бегства Марушко устроился в кочегарке даже с некоторыми удобствами: развел костерок, обогрелся.

— А ведь остатки украденного им здесь, — высказал общую мысль Быков. — Больше негде им быть. Здесь либо в бункере.

— Сутки буду искать, — вырвалось у Анциферова. — Не выйду отсюда, пока не разыщу…

Он взял длинный лом и принялся ворошить груду угля. Быков с Малышом забрались в топку, осветили электрофонариком красноватые шершавые стены. Старательно шарили они в слежавшемся шлаке, постепенно подбираясь к дальним углам топки.

Остановил их ликующий возглас Паши:

— Есть! Наше-ол!

Остатки сухарей были запрятаны в углу поддувала. Под золой они были совершенно незаметны. В другом углу нашли консервы и масло.

— Пошли в салон, — заторопил Паша. — Порадуем бандюгу.

— Вещественных доказательств ему не хватало! — ликовал Анциферов. — Вот они!

Живо выбрались они из машинного отделения. Шумно вошли в салон.

— Вот! — Паша издали показал Марушко банку с консервами. — Вещественные доказательства!

— Что ж! — равнодушно процедил Марушко. — Погорел. И привалился спиной к стене.

— Глаза твои бесстыжие! — всплеснула руками Глаша. — Как тебя, злодея такого, земля еще носит?..

Перебил ее вбежавший в салон моторист.

— Тревога! — крикнул он. — Пошел все на палубу!

Он увидел испуганно застывшую у камелька повариху и прикрикнул на нее:

— Бросай все! На палубу! Лётом!

Анциферов так и выбежал из надстройки с сухарями в руках.

Он сразу же разглядел расплывчатые контуры военного корабля. В том, что это было военное судно, сомнений быть не могло. Корпус его тонул в плотном тумане, зато мачты с характерными надстройками и прожекторами исключали возможность ошибки. Размеры, класс корабля определить было невозможно, настолько искажал туман его формы.

— Рейдер! — глухо произнес кто-то за спиной. — Нарвались.

Лишь сейчас Анциферов заметил наверху, на рострах, окруженного командирами капитана, услышал поскрипывание талей. Спускали шлюпки.

Не выпуская из рук сухарей и банок, Анциферов взбежал по трапу и остановился.

— …Шлюпка номер два берет раненых, женщин и держится под прикрытием корпуса траулера, — приказал капитан. — Тузик идет первым на сближение с судном. Если корабль вражеский, тузик кладет руль направо и уходит в туман. Остальные, не получая от тузика сигнала, также скрываются в тумане.

“Еле на ногах держится, а распорядился толково”, — с уважением отметил про себя Анциферов.

— Старшим на тузике пойдет Анциферов, — объявил капитан.

— Есть идти, старшим на тузике! — повторил Анциферов.

Он передал сухари Быкову, а сам побежал в камбуз за оружием.

Из надстройки вынесли раненых.

— Одеялами укройте, — хлопотала возле них Зоя, — двумя одеялами каждого.

На шлюпке матросы жались к бортам — раненые заняли много места. Гребцы недоумевающе переглядывались: как тут разворачивать весла? Теснота!

— Садись-ка в шлюпку сама, — подошел к Зое Быков. — Да возьми вот… Пригодится.

И он подал ей продовольствие.

Анциферов выбежал из салона, нагруженный автоматом, винтовками и подсумками. Внимание его привлекли тревожные возгласы на рострах.

— Старпома сюда! — крикнул сверху помполит. — Быстро!

Анциферов стремительно взбежал по трапу. Капитан лежал на рострах без сознания. Больше старпом ничего заметить не успел.

— Принимайте командование, — встретил его Корней Савельевич. — Пойдете вместо капитана на шлюпке номер один. — Он обернулся к выжидающе посматривающим на него матросам. — Берите капитана. Спускайте в шлюпку. В другую! К раненым!

Анциферов оглянулся. Все это было так неожиданно. И посоветоваться не с кем. Не с кем, да и некогда. Судно в тумане разворачивалось носом на “Ялту”.

— Расстреливать будет, — хрипло произнес за спиной забытый всеми Марушко.

— Старшим в тузике… — Анциферов не узнал своего осипшего от волнения голоса, — пойдет товарищ Кочемасов.

Пока старший механик перебрался из шлюпки в тузик, Анциферов роздал матросам винтовки. Автомат он оставил себе.

Анциферов спустился в шлюпку. Прошел на нос. Матросы уже сидели на местах. Гребцы разобрали весла.

Непривычно тихо прозвучала команда старшего помощника:

— Отваливай.

Матросы оттолкнулись от борта траулера.

— Весла на воду! — также вполголоса приказал Анциферов.

Борт траулера медленно отходил от него.

Анциферов стоял на носу шлюпки, внимательно всматриваясь в сторону военного корабля. Туман лежал на воде плотно, а потому из шлюпки не видно было чужого судна, даже его мачт. За плечами у старпома слышалось чье-то тяжелое дыхание — шумное, с присвистом, как у тяжелобольного.

Впереди еле приметно маячила корма тузика.

— Одерживай! — негромко приказал Анциферов. — Спешить некуда.

Весла ложились на воду ровно, без всплеска. Лишь под носом шлюпки тихо журчала бодэ.

— Слева гляди! — послышался за спиной жаркий шепот. — Слева!..

Анциферов обернулся. Неприятный холодок залил спину. Руки привычно вскинули автомат. Громко, до боли в ушах, щелкнул предохранитель…

Слева еле приметно вырисовывались в тумане смутные очертания лодки, вернее, даже не лодки, а силуэтов гребцов. Казалось, что люди сидят в молочном мареве и повторяют однообразные движения корпусом — вперед-назад, вперед-назад. За спиной Анциферова еле слышно прошуршал тревожный шепоток.

— Право руль! — тихо приказал Анциферов.

— Право руль!.. Право руль!.. — скользнуло с носа на корму. — Право руль!

Нос шлюпки пошел налево: рулевой выполнил команду.

С маленького тузика тоже заметили чужую лодку, и он оторвался, утонул в тумане.

— Правым табань, левым загребай! — отрывисто бросил Анциферов.

Забурлила вода под правым бортом. Шлюпка круто, почти на месте, поворачивалась. Чужая лодка проскользнула мимо, поблекла в тумане. Но ненадолго. Снова появились ее контуры. На этот раз уже позади.

Рыбаки навалились на весла. Перегруженная шлюпка шла толчками. Но лодка была значительно легче на ходу. Скоро из тумана вырисовался ее приподнятый острый нос.

Резкий окрик покрыл скрип уключин, и тяжелое дыхание гребцов, и ворчливый звук воды под носом шлюпки:

— Хенде хох!

Анциферов прикинул взглядом расстояние, отделяющее шлюпку от погони.

“Не уйти, — понял он. — А если ударить первыми? Отбросить противника и нырнуть в туман. На худой конец, услышав стрельбу, тузик и шлюпка с ранеными скроются от врагов”.

— К бою! — тихо приказал он.

Автомат и три винтовки угрожающе уставились в сторону погони, когда за кормой неожиданно и резко прозвучала очередь. Рыбаки невольно пригнулись под прошипевшими над головами пулями.

— Не стрелять! — закричал Анциферов. — Наш автомат! Наш!

Рыбаки опустили винтовки и весла, но с их лиц все еще не сходило выражение сурового ожидания.

Лодка приближалась к двигавшейся по инерции шлюпке. Уже можно было различить на носу матроса с автоматом, за ним спины гребцов.

— Свои! — закричали с кормы шлюпки. — Свои-и!

Рыбаки бросили весла и ненужные больше винтовки. От радости они кричали осипшими голосами какую-то несуразицу. Двухпарный вельбот подошел к шлюпке. Матросы в брезентовых робах ловко прижали его борт к борту шлюпки.

На корме вельбота поднялся офицер.

— Откуда вы? — спросил он, всматриваясь в обросшие, изможденные лица рыбаков.

— С “Ялты”, — ответил Анциферов.

— С “Ялты”? — переспросил офицер. — Контуры у вас не похожи на траулер.

— Труба сбита бомбежкой, — объяснил Анциферов и, сложив руки, рупором, закричал: — Эй, на тузике! Э-э-эй!

— То-то мы и не поняли, — протянул офицер. — На покалеченный рейдер не похоже. И на траулер…

— Куда? — Паша схватил за шиворот Марушко, попытавшегося перескочить на вельбот, и швырнул его на днище шлюпки. — Сиди!

Отвлекли его внимание далекие, заглушённые расстоянием и туманом голоса!

— Э-э-эй!..

— Наши! — Паша облегченно вздохнул.