Барбара

Уже не помню, что я надела следующим утром. Викки же была в миленьком зеленом шелковом жаккардовом платьице свободного покроя, и на голове ее красовалась маленькая прелестная шляпка.

Мы должны были встретиться с мистером Мак-Маннусом в лобби-баре, как и договорились вчера. Утро было чудесное, но, к тому времени как официант убрал нашу посуду, приподнятое настроение потихоньку испарилось. Разговор не клеился. Под конец за столом воцарилось напряженное молчание. Кэтчер Блок так и не появился.

– Прошу прощения, – наконец решился затронуть запретную тему Питер, – это не похоже на Кэтча. Он никогда прежде не опаздывал.

– Конечно, – согласилась я, – обычно он вовремя звонит, чтобы предупредить, что не придет.

– Барбара, – ободряюще похлопала меня по руке Викки, – я уверена, он позвонит.

Я бросила на нее насмешливый взгляд.

– Я имею в виду придет.

Я не ответила. Мой план не срабатывал, и я погрузилась в нелегкие размышления, прикидывая, что мне теперь делать. Нельзя сказать, что мне не нравилось обедать, ужинать и завтракать в самых лучших ресторанах Манхэттена за счет Питера Мак-Маннуса. Однако следовало быть осторожней и не слишком налегать на коктейли, дабы заглушить чувство разочарования. А то получится, как в той «жидкой диете» для женщин, где алкоголю отводится до сорока процентов от общего количества дневных калорий.

К тому же все это ставило меня в безвыходное положение в вопросе с Кэтчером Блоком.

Пока мы ждали его появления, я начала бессознательно подслушивать, о чем говорят люди, сидящие за соседними столиками.

– Почему ты не пришла вчера на ланч, Гвендолин, – услышала я чей-то разговор, – мы с Эльке тебя ждали.

– Ходила на утренний спектакль в театр, – ответила Гвендолин, – с Кэтчером Блоком.

Дзинь! У меня в голове зазвенел маленький звоночек, а глаза чуть не вылезли из орбит от удивления.

– Вот как? – спросила первая собеседница.

По ее тону было понятно, что она чувствовала себя такой же оскорбленной, как и я.

– А почему ты не пришла вчера на ужин, Иветт? – спросила в свою очередь Гвендолин.

– Я была на бейсбольном матче, – ответила Иветт и разразилась слезами, – с Кэтчером Блоком!

Бам! Бам!

Я не смогла сдержать себя, раздвинула листья пальмы, стоявшей в кадке между нашими столиками, и посмотрела украдкой на разговаривающих женщин.

Гвендолин и Иветт были одеты в одинаковые хорошенькие униформы стюардесс, и обе выглядели потрясающе.

– Сколько раз клялась себе, что не буду прилетать сюда из-за него, – мрачно сказала Гвендолин.

– И я тоже, – поникла Иветт. Ее нижняя губа дрожала. – Теперь я начинаю сомневаться в том, любил ли он меня вообще!

– А я начинаю сомневаться в том, была ли ему вообще нужна! – всхлипнула Гвендолин.

– Почему Эльке не пришла сегодня на завтрак?! – воскликнули обе одновременно и залились слезами.

Наверное, они были очень расстроены или же решили, что бесполезно поджидать подругу, которая, вероятно, находилась в объятиях Кэтчера-Ромео. Не знаю, какая из этих причин возобладала, но они решили уйти из ресторана не завтракая в тот момент, когда к нашему столику приблизился официант с телефоном в руках.

Похоже, это опять был Кэтчер Блок со своими лживо учтивыми извинениями! Как оказалось, все эти два дня он наглым образом обманывал меня! Ему следует задуматься над тем, не бросить ли журналистику и не начать писать в жанре фэнтази.

Черт возьми! Я кипела от негодования и не могла дождаться момента, чтобы высказать все, что думаю об этом нахале. Не дав мистеру Мак-Маннусу опомниться, я выхватила у него из рук телефон и сказала в трубку:

– Барбара Новак на проводе. Думаю, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что я услышала в ответ:

– Мисс Новак, случилась маленькая неприятность…

Должна признаться, мне было любопытно узнать, что он придумает на этот раз.

– Вчера я случайно наткнулся на чудесную маленькую шведскую лайку, – начал он. – Она не давала мне уснуть полночи, и по этой причине я проспал сегодня утром.

Что и говорить! Могу себе представить, чем эта шведская лайка была занята в данный момент!

Я открыла было рот, чтобы высказать все, что о нем думаю, но вдруг вспомнила подслушанный мною разговор. Кажется, бедные Гвендолин и Иветт напрасно дожидались подругу с именем, очень напоминающим шведское… Эльке – так, кажется.

Похоже, Кэтчер Блок любит не только орешки, которые выдаются во время полетов.

– Боже мой! – воскликнула я. – Вас действительно постоянно отвлекают по пути, куда бы вы ни шли.

Однако, вероятно, он был слишком занят в тот момент, чтобы понять мой двусмысленный намек.

Тут я услышала чей-то другой голос в телефоне. Мне показалось, что кто-то спросил:

– Не хочешь ли еще что-нибудь выпить? Я бы сильно удивилась, если бы мне сказали, что это была не стюардесса!

– Нет, спасибо, – чуть слышно прошептал в ответ Кэтчер Блок.

– Простите, вы что-то сказали? – колко спросила я его.

– Э-э… я говорю, спасибо, мисс Новак. Вы такая понимающая.

– Да, я все понимаю, мистер Блок. Маленький совет?

Он хихикнул:

– Жителю большого города от провинциальной фермерской девушки?

Однако на этом наша вежливая игра в прятки подошла к концу. Я больше не собиралась соблюдать его правила.

– Нет, – со всей горячностью, на которую только была способна, ответила я, – от автора книги – никчемному журналисту, занимающемуся заполнением пустот между рекламными объявлениями на страницах журналов.

Это привлекло его внимание.

Весь его шарм испарился в мгновение ока.

– А как насчет совета от кое-кого более опытного несведущей, простите меня, девственнице?

У меня челюсть отвалилась от удивления. Со мной никто никогда так грубо не разговаривал. По крайней мере, никто, кроме бывшего босса, не мог позволить себе такое!

– Книга, которой вы так гордитесь, мисс Новак, кажется, немного устарела, – сказал он отеческим тоном. – Женщины получили право голоса уже много лет назад. Очнитесь, на дворе космическая эра. Кеннеди уверяет, что скоро мы запустим человека на Луну.

– Мужчину, – уточнила я. – Все, на что может рассчитывать женщина, поднявшаяся в воздух, – разносить коктейли, и то только в том случае, если она стройная, хорошенькая, одинокая, не старше тридцати и не носит очки.

– Что же, похоже, вам эта работа не светит. Однако нет смысла из-за этого оскорблять стюардесс.

У-у-у! Ну и наглец!

– И вовсе я не оскорбляю стюардесс! – парировала я. – Я целиком и полностью за всех работающих женщин. Знаете, что я сделаю – пошлю вам дюжину своих книг. Можете хранить их на прикроватном столике и преподносить в качестве прощального подарка девицам вроде, скажем, Эльке, Иветт и Гвендолин!

Может, это все моя фантазия? Но, кажется, в тот момент я явно задела его за живое!

– И тогда они поймут, где на самом деле зарыта собака, – продолжила я, – и вплотную займутся своей карьерой!

Однако если Кэтчер Блок и удивился моей осведомленности, он тщательно скрыл это.

– Ах, они вполне успешно занимаются своей карьерой. Кстати, сегодня все три улетают. Может быть, перенесем нашу встречу на ланч?

Я не могла поверить своим ушам. Да за кого он меня принимает, за одну из своих бессловесных сладких кисочек-собачек, тоскливо томящихся в ожидании его звонка? После всех этих лживых заверений и оскорблений он по-прежнему думает, что может манипулировать мной и водить за нос?

Что же, я не только написала книгу «К черту любовь». Я ее еще и впитала в себя. И вот наступил момент испробовать на практике мою теорию.

– Мистер Блок, – сказала я, – свое приглашение на ланч, как говорят простые люди из штата Мэн, засуньте себе куда подальше!

– Мисс Новак, – невозмутимо ответил он, – если вы намекаете на то, чтобы отложить встречу на ужин, так и скажите.

Слава богу, я разговаривала с ним в общественном месте. Иначе я дала бы ему понять со всей ясностью, что я о нем думаю.

– Мистер Блок, – подвела я итог нашего разговора, – я не соглашусь встретиться с вами даже за миллион долларов. Прощайте, мистер Блок. Навсегда.

Прежде чем он смог что-нибудь ответить, я повесила трубку.

Викки и мистер Мак-Маннус смотрели на меня в недоумении.

Я улыбнулась и встала из-за стола.

– Спасибо вам за все, мистер Мак-Маннус.

Он с трудом заставил себя подняться.

– Что вы, не за что, – выдавил из себя мистер Мак-Маннус.

Бедный парень. Мне была приятна его компания в течение этих двух дней. Он был таким милым и в тот момент выглядел совершенно потерянным, хотя я не совсем понимала, почему именно.

– Викки, – сказала я, – я вызываю такси.

Позже, в машине, Викки объяснила мне ситуацию. И тогда все стало на свои места.

Как оказалось, Питер Мак-Маннус так рьяно старался уговорить своего ведущего журналиста взять у меня интервью вовсе не из-за того, что его так уж заинтересовала моя книга, а потому, что его гораздо больше интересовал мой издатель. Или, вернее, издательница.

Питер Мак-Маннус был безнадежно влюблен в Викки Хиллер.

В свою очередь, Викки тоже испытывала к нему определенные чувства.

Викки пересказала мне их разговор за столом после того, как я ушла.

– Видимо, между нами все кончено, – пробормотал Питер, наблюдая, как Викки натягивает перчатки.

– Грустно, не так ли? – ответила она. – Первый раз в жизни я вынуждена сказать мужчине, что у нас нет будущего, прежде чем появился хоть один шанс иметь за плечами прошлое. – Она подарила ему на прощанье вымученную улыбку, полную глубокого сожаления. – До свидания, мистер Мак-Маннус.

Вместо ответа Питер тяжело опустился обратно на стул.

В тот момент я поняла, что нашла не только замечательного издателя в лице Викки Хиллер. Я обрела также верного друга.