ЭПИЛОГ

Разбитый корабль висел в пространстве — темная громада, плывущая во мраке. Он все еще вращался — медленно, еле заметно; вот его край затмил и поглотил яркую точку звезды. Прожекторы уборочной команды высвечивали каркас бывшего корабля.

«Муравьи, раздирающие мертвую бабочку, — думал Феррел, глядя на обзорный экран. — Падальщики…»

Он резко выдохнул, пытаясь справиться со смятением, и представил себе корабль таким, каким он был всего несколько недель назад. Мысленно выправил повреждения, соединил обломки… И перед его внутренним взором предстал крейсер, оживленный узором пестрых огней, которые всегда напоминали Феррелу ночной праздник на другом берегу реки. Послушный любому движению разума, обитающего под пилотским шлемом, на контактах которого человек и машина соединялись и сливались воедино. Стремительный, сверкающий, практичный… Его больше нет.

Феррел посмотрел направо и смущенно откашлялся.

— Итак, медтехник, — обратился он к женщине, которая стояла рядом с его креслом, так же безмолвно глядя на экран. — Вот наша отправная точка. Полагаю, для начала надо задать параметры поиска.

— Да, пожалуйста, офицер-пилот. — Ее грубоватый низкий голос соответствовал ее возрасту — по предположению Феррела, около сорока пяти. Темные, пронизанные сединой волосы были коротко подстрижены — ради удобства, а не для красоты; бедра раздались. На рукаве темно-красной формы медицинской службы Эскобара поблескивала впечатляющая коллекция узеньких серебряных шевронов, каждый — за пять лет службы. Похоже, ветеран. У Феррела не было пока ни одного, и его бедра — да и все тело — еще сохраняли юношескую худощавость.

Но она всего лишь техник, напомнил он себе, даже не врач. А он дипломированный пилот, офицер флота. Его нейронные импланты полностью отлажены, обучение по взаимодействию с кораблем завершено. Он закончил обучение, получил диплом и сертификат пилота — к своему глубочайшему огорчению, всего на каких-то три дня опоздав к участию в войне, которую уже называли Стодвадцатидневной. Хотя на самом деле она продлилась всего 118 дней и еще чуть меньше часа, считая с того момента, когда авангард барраярского флота проник в локальное пространство Эскобара, и заканчивая той минутой, когда последние уцелевшие корабли противника, уходя от контратаки, юркнули в нору п-в-туннеля.

— Вы останетесь здесь, чтобы сразу быть наготове? — спросил он. Она покачала головой.

— Пока нет. Этот близлежащий район за последние три недели уже основательно прочесали. Я не думаю, что мы обнаружим хоть что-то на первых четырех витках, хотя никогда не помешает проверить еще раз. Мне нужно кое-что подготовить на своем рабочем месте, а потом я, пожалуй, ненадолго вздремну. У нас в последние месяцы было очень много работы, — добавила она извиняющимся тоном. — Народу не хватает, вы же знаете. Но если все-таки найдете что-нибудь, пожалуйста, позовите меня. Когда есть возможность, я предпочитаю сама производить захват.

— Хорошо. — Он развернул свое кресло к пульту. — На какую минимальную массу вы хотите настроиться? Наверное, килограмм сорок?

— Я предпочитаю стандарт в один килограмм.

— Один килограмм?! — Он изумленно воззрился на нее. — Вы шутите?

— Шучу? — Она с недоумением посмотрела на него, потом на лице ее отразилось понимание. — О, конечно. Вы оперируете понятиями целого… Видите ли, я могу провести идентификацию даже по совсем небольшому фрагменту. Я бы не возражала против сбора и более мелких частиц, но при поисковой массе менее одного кило тратишь слишком много времени на ложные тревоги — микрометеоры и прочий мусор. Один килограмм представляется наиболее практичным компромиссом.

— Уф. — Но он послушно настроил сенсоры на минимальную массу в один килограмм и запустил программу поиска.

Она коротко кивнула ему и покинула крохотную рулевую рубку.

Их устаревший курьерский корабль был вытащен с корабельной свалки и спешно переоснащен под транспортировщик личного состава — для средних чинов, поскольку все новые корабли успели прибрать к рукам высшие чины. Но, как и сам Феррел, корабль немного опоздал с выпуском и не успел принять участия в войне. Так что их обоих направили на это скучное задание, которое, по его мнению, было ничем не лучше работы сантехника. А может, даже хуже.

Феррел бросил последний взгляд на экран переднего обзора, на котором виднелись корабельные останки с торчащим наружу каркасом — наподобие костей, выпирающих из разлагающейся шкуры, — и покачал головой, удрученный бессмысленностью всего этого. Затем с удовлетворенным вздохом он опустил рамку шлема на голову, подсоединив его к серебристым кружочкам на лбу и висках, закрыл глаза и приступил к управлению кораблем.

Он ощутил, как вокруг него раскинулся космос, текучий, как морская вода. Он был кораблем, он был рыбой, он был человеком-амфибией — беспредельным, не нуждающимся в дыхании, не испытывающим боли. Он включил двигатели, будто исторгнув пламя из кончиков пальцев, и начал медленный проход по поисковой спирали.