Глава 10
– Нет!!! Я не верю вам, не верю! Он не мог умереть! Замолчите, псы поганые, пока я не повырывал ваши языки!!! Если Ахилл умер, будь все проклято! Я никому не прощу его смерти, ни людям, ни богам! Никому!
В эти мгновения величавый и спокойный Гектор был так похож на безумца, что все – раб, принесший ему страшное известие из ахейского лагеря, Деифоб, сидевший в это время рядом с ним на террасе дворца, слуги, воины охраны, вбежавшие на первый отчаянный крик героя, – все отшатнулись от него в ужасе.
– Я иду туда! – закричал Гектор и, сорвавшись, бросился вон из дворца.
Он оказался в лагере Агамемнона, когда весть о смерти Пелида облетела уже всех. Несметными толпами бежали ахейские воины к шатрам Атридов, куда Антилох и призванные им на помощь воины отнесли тело величайшего из героев. Базилевсы и воины, толкаясь, налетаяя друг на друга, сжимали и сжимали тугое кольцо, внутрь которого их не пропускала данайская стража, вставшая по приказу Агамемнона с копьями наперевес вокруг расстеленных на земле плащей, на которых покоился Ахилл. Атрид боялся, чтобы люди не смели его шатра и не покалечили друг друга в этом едином порыве ужаса и скорби.
Ряды сомкнулись так плотно, что оказавшимся в центре громадного круга было не двинуться с места. Но вот могучие руки с колоссальной силой раздвинули, разворотили этот круг, и Гектор, прорвавшись к шатрам, одним движением расшвырял в разные стороны атридовых воинов.
– Прочь! – прорычал он и, испустив отчаянный крик, кинулся на колени возле Пелида. – О-о-о, боги, боги, лучше бы я ослеп! Это правда!!!
Стоявший чуть в стороне Агамемнон при этом внезапном появлении не удержался от испуганного возгласа. Но у него достало самообладания не отпрянуть, а уже в следующий миг он понял, что опасаться нечего...
– Чего ты хочешь, Гектор? – воскликнул он и тут же понял, как дико прозвучали его слова.
– Прикажи убить меня! – крикнул Гектор, поворачиваясь к вождю ахейцев. – Прикажи меня убить, но я не уйду! Мне все равно... Ахилл, Ахилл, ты не слышишь меня?! Мне уже все сказали... Ты погиб из-за меня, вместо меня! Будь я проклят! Ты, спасший мою жизнь, отдал за меня свою! Прости меня, прости! Я не переживу этого, не хочу этого пережить! Почему меня задержали во дворце, почему я не пришел в храм ко времени?! Почему убили тебя, а не меня?!
Гектор знал уже ВСЮ правду: он знал, что, умирая, Ахилл собрал последние силы, чтобы предупредить его, своего друга, об опасности, думал о нем в последние мгновения... Не о далеком сыне, не о любимой прекрасной женщине, с которой мог быть вскоре так счастлив! Он хотел спасти того, вместо которого погибал! От этого безмерное горе троянского героя было еще страшнее.
– Что вы стоите?! – закричал он, оборачиваясь к толпе замерших в оцепенении ахейцев. – Что смотрите?! Вы двенадцать лет мечтали меня убить! Ну так убейте – у меня нет оружия, и я не стану защищаться... Я не хочу жить! Из-за меня умер тот, кто был в тысячу раз лучше меня! Где ваше оружие, ахейцы?! Ну!
– Перестань, Гектор! – произнес старый Нестор, один отваживаясь выступить вперед и приблизиться к обезумевшему троянцу. – Ахилл и вправду умер с одной мыслью – спасти тебя. Он любил тебя и хотел, чтобы ты был жив. А ты так недостойно и нелепо молишь о смерти. Раз он хотел, чтобы ты жил, тебе придется жить. И перенести это...
– Научи, как?! – простонал Гектор, хватаясь за голову и сжимая ее с такой силой, будто хотел раздавить. – Как жить с мыслью, что из-за меня он умер? Как расстаться с ним?! Научи, старик! Да полно! Ты ведь не знаешь... От этого нет лекарства... Боги, боги, я не хочу в это верить!
И Гектор упал лицом вниз, лбом коснувшись холодной руки Пелида. Страшные, жестокие рыдания разнеслись меж шатрами. Плакали в толпе собравшихся многие, особенно простые воины. Мирмидонцы плакали все. Но ни у кого горе не вырвалось так бурно, так страшно и безудержно. Троянский герой бился, задыхаясь, над трупом своего друга, а громадная толпа молча смотрела на это...
– Никогда не видел, чтобы мужчина так плакал! – вскричал потрясенный Антилох.
– Неправда, видел, – проговорил стоявший с ним рядом Одиссей. – Точно так же Ахилл плакал над телом Патрокла.
Некоторое время никто не двигался с места, и в тишине, столь невероятной при таком огромном собрании людей, звучали лишь глухие, мучительные рыдания.
Наконец, Гектор медленно поднялся. Его сразу осунувшееся, потемневшее лицо окаменело. Он обвел взглядом толпу и вновь повернулся к Атриду Агамемнону.
– Когда вы будете его хоронить? – спросил он тихо и хрипло.
– Завтра, на рассвете, – ответил предводитель ахейцев. – Костер сложим на берегу моря, правее того места, где сейчас стоит ваш золотой конь. Там, рядом, курган Патрокла. Ты хочешь прийти проститься с Ахиллом?
– Да, я приду.
И не говоря больше ни слова, Гектор пошел прямо на тесные ряды воинов, которые поспешно расступались перед ним.
Он отошел уже довольно далеко от лагеря, когда его догнали Менелай и Одиссей.
– Постой, Гектор! – окликнул его царь итакийцев.
Герой обернулся.
– Чего вы хотите?
– Думаю, того же, чего и ты, – сказал Одиссей. – Мы хотели бы узнать, кто это сделал.
– Я ничего не хочу сильнее! – воскликнул Гектор, и в его голосе ожила былая воля. – О, если я это узнаю!
– Ведь убить хотели тебя! – проговорил Менелай. – В этом нет сомнений. Убийца признался Ахиллу, что спутал его с тобой. И Ахилл, умирая, успел это сказать Антилоху. Сейчас, когда ты стоял возле него на коленях, я и сам увидел, что вы очень схожи между собой.
– И плащ! – глухо прошептал Гектор. – Я подарил ему плащ, в котором меня накануне видел весь город! Я виноват в его смерти!
– Виноват все же тот, кто стрелял! – возразил Одиссей. – И мы должны узнать, кто это. Соберись с силами, одолей свою боль и подумай вместе с нами. Кто мог желать твоей смерти?
Гектор задумался. Они шли медленным шагом по дороге к Трое. Навстречу им катились несколько телег, нагруженных кувшинами драгоценного масла и тюками ткани – это был один из обозов дани, посланных Приамом Агамемнону. Все это предстояло тут же поделить и погрузить на ахейские корабли.
– Трудно сказать… – проговорил Гектор. – Троянцы меня любят. Но и среди них может быть кто-то, кто втайне по какой-то причине хочет, чтобы я умер. Я думаю... – он запнулся, но продолжил, – думаю, что это был именно троянец. Ахейцы ведь не знали, что я приду на рассвете в храм. Знал только Ахилл, но он едва ли кому-то это говорил.
– Он говорил Антилоху, когда уже выходил из лагеря, – Одиссей тоже напряженно думал – А из троянцев кто мог знать, что ты пойдешь туда?
– Все. Это третий год подряд у меня в обычае, после того, как боги спасли от тяжкой болезни моего сына... Во всяком случае, во дворце это знали все, от царя до последнего раба.
– Н-да! – итакийский базилевс глянул на Менелая и пожал плечами. – Выбор хоть куда! Кто угодно... Ну хорошо! Давайте посмотрим на стрелу.
Он остановился и осторожно вытащил из висящего на боку колчана стрелу, аккуратно обернутую куском чистого холста. Незадолго до того он сам высвободил ее из окоченевшей руки Ахилла. Базилевс развернул холст.
– Осторожно! – воскликнул Менелай. – Не трогай наконечника – на нем мог остаться яд!
– Мог, – кивнул Одиссей. – Я и не трогаю. Наконечник в крови, но все равно видно, что он не медный, а железный. Гектор, железо в Трое доступно всем и каждому?
– Мы не боги, – покачал головой царевич и тут же вздрогнул. – Ты прав! Стрела с железным наконечником могла быть только у человека из знати!
– А кому из троянской знати сейчас может понадобиться твоя смерть? – голос Одиссея стал жестким, и его глаза блеснули, как два лезвия. – Слушай, Гектор... Ты уверен, что вчера, во время состязания кулачных бойцов, Эней не нарочно ударил тебя в самое уязвимое место?
Гектор поднес руку ко лбу, затем стиснул ее в кулак.
– Не могу! – он мотнул головой, борясь с искушением. – Не могу поверить! Эней не мог хотеть моей смерти.
– Ну да! – воскликнул долгое время молчавший Менелай – Он не мог... Еще тринадцать лет назад, когда он гостил у меня в Спарте с Парисом, перед тем, как они украли мою жену… еще тогда он болтал, как много было бы у него власти и успеха, не будь в Трое Гектора – как он тогда сказал, «этого мальчишки, которого называют величайшим из героев»! А теперь даже у нас в лагере ходят разговоры, как не хочет отец Энея Анхис заключения мира на наших условиях, как жаль ему своих сокровищ. Еще бы! Как я понимаю, он раза в два богаче Приама. И сыночек его спит и видит себя царем Трои! А ты говоришь... Не будь наивен, великий Гектор!
– Я не наивен! – голос Гектора совсем окреп, он взял себя в руки. – И я знаю, как много зависти и хитрости в Анхисе. Но Анхису не пустить стрелу так точно в цель – он стар и подслеповат, и он никогда не решился бы на это сам. А Эней... Нет, нет! Я могу даже поверить, быть может, что он способен ударить меня на состязаниях с тайной мыслью убить. Но выстрелить вот так, подло, из кустов!.. Нет!
– Хорошо. – Одиссей усмехнулся. – А рабов и преданных воинов у них мало? Анхису ничего не стоило приказать кому-то из них...
– И дать свою стрелу? – усомнился Гектор.
– Возможно. Ведь ее надо было заранее натереть ядом.
– О, боги! – троянский герой вскинул голову, и его глаза, до сих пор затуманенные болью, гневно блеснули. – Ну, если только это так... Да пускай он десять раз брат моего отца!
– Постой, – Одиссей был по-прежнему невозмутим. – Есть и другое предположение… хотя все они лишь смутные догадки. Тебе кто-нибудь открывал какую-то тайну, Гектор? В последнее время?
– Что? Какую тайну? – не понял сын Приама.
– О чем ты? – в свою очередь, удивился Менелай.
– Если бы я сам знал точно, о чем! – итакиец пожал плечами. – В день праздника Ахилл о чем-то говорил с этой маленькой амазонкой, которая оказалась сестрой твоей жены, Гектор. Я слышал их лишь краем уха. Авлона, как я понял, случайно услышала чей-то разговор во дворце, и в этом разговоре речь шла о некоей тайне, которую ты знаешь и которая для кого-то очень опасна. Возможно, я не все правильно понял – Ахилл с девочкой отошли, и до меня долетали только обрывки слов и фраз, хотя слух у меня очень тонкий... Но слово «тайна» и твое имя прозвучали несколько раз. Что за тайна, Гектор?
Троянец задумался, помедлил, потом покачал головой.
– Даже не представляю.
Он перехватил недоверчивый взгляд Менелая и добавил:
– Я сказал бы вам, если бы такое действительно было. Мне и прежде нечего было скрывать, а теперь, после того, что случилось, уже ничто не имеет смысла, и я рассказал бы о чем угодно, если бы это нам помогло... Но не открывал мне никто никакой тайны, во всяком случае, в последнее время. А ты не понял, Одиссей, кто с кем говорил? Девочка их не узнала? Она ведь во дворце уже не первый день.
– Повторяю тебе, я мало что расслышал, – вздохнул базилевс. – Кажется, она говорила о мужчине и женщине... Так или иначе, эта самая тайна может оказаться причиной смерти Ахилла. Я допускаю, что он и в храм пришел, желая тебя там встретить и расспросить. Возможно, он даже подозревал, что тебе угрожает опасность.
Гектор застонал.
– Замолчи! Или я не выдержу! Какая тайна стоит его жизни? И почему, почему, если это все так, убит он, а не я?
– Так или иначе, – сурово проговорил Атрид Менелай, – убит наш товарищ и величайший из ахейских героев со времен великого Геракла. Убил его кто-то из троянцев. И мы должны узнать, кто и почему, не то наш мир может быть легко нарушен.
– Нет, стой! – быстро прервал его Одиссей – Ахилл положил все силы ради установления этого мира, и если мы разрушим перемирие, мы оскорбим его память. К тому же мы знаем, что убить хотели Гектора, а не Ахилла. Нам надо вместе отыскать истину.
Они были уже на открытой части равнины, откуда хорошо видна была Троянская стена. Здесь ахейцы остановились.
– Мы вернемся в лагерь, – сказал Менелай. – Одиссей прав: мир нужно сберечь, а потому нам лучше бы меньше встречаться сейчас с троянцами. Ты дашь нам знать, Гектор, если что-то узнаешь?
– Немедленно и сразу! – ответил Приамид. – Я сейчас же поговорю с Авлоной, быть может, она мне что-то объяснит... А завтра, на рассвете, мы увидимся.
– Да помогут тебе боги! – сказал Одиссей.
– Будь осторожен! – добавил Менелай. – Тот, кто на тебя покушался, едва ли успокоится.
– Прекрасно! – уже через плечо бросил троянец. – Очень на это надеюсь. Тогда я узнаю, кто он.
Гектор ускорил шаги и вскоре достиг Трои. У него была сейчас одна мысль – увидеть маленькую сестру Андромахи и расспросить о подслушанном в день праздника разговоре. Но, войдя в покои жены, он застал там лишь неудержимо плачущую Андромаху. И плакала она не только об Ахилле...
– Авлона пропала! – воскликнула молодая женщина, бросаясь к мужу и прижимая его руку к своему мокрому от слез лицу. – Она сказала моей рабыне Эфре, чтобы та передала мне, что... что она едет повидать царицу и что скоро вернется... О Гектор, как она доедет одна до Темискиры?! Это же очень далеко!
– Пентесилея может быть и ближе, – возразил, нахмурившись, Гектор. – Но Авлона очень нужна мне сейчас. Она ничего тебе не рассказывала о разговоре, который случайно слышала?
Андромаха отрицательно покачала головой и снова тихо, неутешно заплакала.