ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Войдя в ванную комнату, Гвидо остановился перед большим зеркалом и провел ладонью по щетинистой щеке, с запозданием подумав, что стоило бы побриться до того, как увлекать в постель женщину со столь чувствительной кожей. С другой стороны, толика жесткости никому еще не вредила, с удовлетворением рассудил он. У Сары не должно возникнуть заблуждение относительно того, что они только что проделали. Меньше всего Гвидо хотел начинать роман с той, которая однажды его уже бросила. Теперь он намерен лишь удовлетворять свои желания, и не более того. Нужно только убедиться, все ли Сара поняла правильно…

Вернувшись из ванной в спальню в бодром настроении, Гвидо сурово взглянул на Сару. И лишь спустя минуту он заметил, что она не смотрит на него, как показалось в самом начале, а – кто бы мог подумать! – спит, плотно смежив глаза.

Гвидо подошел ближе и склонился над Сарой. Действительно, она сладко спала, мерно посапывая, тонкие розоватые ноздри ее очаровательного носика еле вздрагивали. Гвидо испытал сильнейшее желание поцеловать Сару в губы, в щеку, в лоб или еще куда, но он вовремя одернул себя.

Он и прежде замечал одну закономерность: во сне лицо его жены теряет свою всегдашнюю неприступность. Она становится похожей на беззащитную девчушку, которую хочется согреть и оградить от всех напастей. Поэтому Гвидо приходилось каждое мгновение этой сладкой пытки напоминать себе, что перед ним та самая вероломная женщина, которая наговорами пыталась расстроить его теплые отношения с родней, не уберегла их ребенка, свалив вину за происшествие на его кузину, и тотчас сбежала, прихватив "с собой четверть миллиона отцовских денег. Следовательно, он имеет дело с подлой и меркантильной ведьмой в обличье прекрасной и неприступной девы.

Чтобы немного отвлечься, Гвидо позвонил в службу обслуживания номеров и заказал кофе, затем открыл свой верный ноутбук и забарабанил по клавиатуре, одновременно используя мышь. Дольше десяти минут он не выдержал и, нахмурившись, вновь посмотрел на Сару долгим тоскливым взглядом.

Он отметил, что она слегка пошевелилась и дыхание ее становится все менее ровным.

Несколько дней назад, разглядывая свою бывшую жену в бинокль, Гвидо был настроен куда более непримиримо, а когда наблюдал ее поцелуй с Питером, его категоричность в отношении Сары уподобилась скале. Потом же, с удовольствием услышав от Пат и Дэйва о том, что, уйдя от него, она не только окончила университет, но и сделала блестящую карьеру, его безапелляционность пошатнулась, но в целом устояла. Он лишь почувствовал приступ гордости за свою косвенную причастность к успехам бывшей жены. Гвидо порадовался, как может радоваться вдумчивый финансист, узнав, что кто-то с пользой потратил деньги. В данном случае, деньги его отца, судьба коих не оставляла его в покое все десять лет. Теперь же он знал, что Сара распорядилась ими разумно, приложив к этому трудолюбие и волю, а это, безусловно, заслуживало уважения.

Если бы Гвидо Барбери был совершенно честен с самим собой, то понял бы, что его тревожит отнюдь не судьба четверти миллиона в английских фунтах, поскольку на мелькавших после ухода Сары женщин он тратил куда более внушительные суммы, не задумываясь над обоснованностью подобных расходов. Его волновала судьба самой Сары, то, как она сможет распорядиться своей жизнью, умом, красотой, шармом, всем тем, что выделяет ее из бесчисленного множества привлекательных особ женского пола, о судьбах которых Гвидо не считал нужным задумываться сколько-нибудь глубоко.

Ему не забыть, какое облегчение, неотделимое от острейшей обиды, он испытал, когда нашел короткую прощальную записку Сары. Конечно, он был убит горем из-за потери их ребенка, оскорблен ее поступком, огорчен тем, что эта женщина так дерзко и бесповоротно разорвала священные узы их брака. Негативное отношение к ее решению усугубляло то, что она приняла чек, которым его отец откупился от неприятностей. А неприятностей действительно хватало.

В результате водворения Сары в доме Барбери, внутрисемейные отношения пришли в такую напряженность, какой не было ни до, ни после этого краткосрочного брака. Привычной легкости общения с многочисленной родней очень мешала неуживчивость Сары. Приводя ее в семью, Гвидо и не рассчитывал на то, что она в одночасье станет своей, но он надеялся, что его молодая и разумная жена проявит толику понимания к их традиционному укладу.

Вместо этого она буквально воспылала ненавистью к его милой кузине Катарине, не считала нужным искать общий язык с его матушкой и принялась науськивать Гвидо против родни. Игнорировала все попытки мужа примирить женщин, тогда как матушка, тетушка и кузина в разговорах с Гвидо признавались в своем искреннем уважении к его выбору, выказывали желание сделать все возможное, чтобы беременность Сары протекала спокойно.

Что и говорить, он испытал облегчение, узнав, что она покинула их дом, где после ее отъезда вновь воцарилась тишь и благодать.

И все же еще долгое время ночами он готов был выть от тоски по Саре. И только годы смогли заглушить остроту этого мучительного чувства.

Сара медленно приоткрыла глаза, затем потянулась и, прижав локти к телу, сладко зевнула.

В этот миг она уже понимала, что безответственно и вопиюще нарушила трудовую дисциплину, ну и некоторые из собственных принципов, если принять во внимание то, что она лежала в постели своего бывшего мужа.

Сара попыталась укорить себя, но вместо этого вспомнила, как обнаженный Гвидо удалялся в ванную, после чего ее веки самовольно смежились, и она погрузилась в непроницаемый для всяческих тревог и забот сон.

Как вообще она могла чувствовать смущение, неловкость, стыдливость, после того как десять лет, ровно столько, сколько прошло с момента расставания с Гвидо, она не делала ничего подобного. Не стонала от наслаждения, не млела в мужских объятьях, не содрогалась в пароксизмах страсти. Вся ее жизнь в течение этих десяти лет сводилась к простой схеме «работа – сон», которая лишь изредка разбавлялась каким-либо невинным баловством вроде кулинарных курсов, хождения под парусами с друзьями, бездумного сидения перед телевизором или просматривания сонным взглядом глянцевых журналов или детективных романов карманного формата.

На вопрос Пат «Как может женщина существовать без мужчины?» Сара четко отвечала, что у нее есть гроссбух, и, безусловно, шутила. Но представить, что встретит когда-нибудь кого-то, кто будет хорош как ее бывший муж, она не могла. Поэтому и довольствовалась красочными воспоминаниями.

Сара присела на постели и, придерживая одной рукой простыню у груди, принялась выуживать из горы сброшенной одежды трусики и бюстгальтер.

– Могу помочь, – вызвался Гвидо, который все это время сидел за миниатюрным столиком чуть позади от нее и попивал кофеек, внимательно наблюдая за ее неторопливыми сборами.

Сара хмуро посмотрела на него через плечо и недружелюбно буркнула:

– Твоя помощь мне не нужна. Проигнорировав отказ, Гвидо подошел и сел возле Сары на постель. Взял из ее рук кружевное белье, легким движением руки отвел ее бесподобные волосы, обнажив спину, приладил чашечки бюстгальтера на груди и быстро застегнул.

После проделанных манипуляций он прилег, опершись на локоть, и с усмешкой посмотрел на Сару. Вот теперь она по-настоящему смутилась.

– Почему дуешься? – спросил ее Гвидо. Сара не отвечала.

– У меня для тебя кое-что припасено. Лекарство для настроения, – пояснил он.

Встав с постели, Гвидо вышел в соседнюю комнату и вернулся с подносом, на котором стояли бутылка шампанского и два высоких бокала на длинных тонких ножках.

Сара красноречиво нахмурилась, воспоминания о неумеренных возлияниях в развеселой компании Питера Уэллса были еще свежи. Она неодобрительно покачала головой, давая Гвидо понять, что не приветствует его идею.

Гвидо усмехнулся и поставил поднос на постель.

Изловчившись, Сара под простыней натянула трусики и приготовилась вставать, но Гвидо ее придержал.

– Давай по бокалу для начала, – предложил он, наполнив бокалы и протянув один ей.

– Для начала? – удивилась она, но приняла бокал, рассудив, что от одной порции дорогого шампанского ей дурно не сделается.

– Да. Чтобы взбодриться и продолжить. Ты слишком быстро уснула. Антракт затянулся. Мне пришлось пересмотреть свои планы. Теперь придется действовать быстро.

– Не понимаю, о чем ты, – искренне проговорила Сара, поднося бокал ко рту.

– Так уж и не понимаешь! – Он потянул бретельку ее бюстгальтера на себя и отпустил. Бретелька с глухим шлепком вернулась на место.

– Мне… мне нужно успеть на работу до конца рабочего дня, – залепетала Сара, поперхнувшись шампанским. – Как я объясню сотрудникам свое отсутствие?

– Ты ничего не должна им объяснять. Ты начальник, – напомнил ей Гвидо.

– Требуя от подчиненных соблюдения дисциплины, я сама обязана быть образцовым работником, – убежденно отчеканила Сара и враждебно взглянула на оппонента. – Пренебрежение собственными принципами уронит мой авторитет в глазах подчиненных. А это негативно скажется на результатах коллективного труда и подорвет авторитет фирмы на рынке услуг.

– Ты мигом лишишься своего авторитета, если будешь оправдываться перед пешками, – назидательно проговорил Гвидо, вновь наполнив ее бокал и всучив ей в руку. – Брось, Сара! Мы не на профсоюзном митинге, а в моей постели, куда ты попала по доброй воле…

– Позволь не согласиться, – возразила Сара, сделав внушительный глоток пузырящейся влаги, и закашлялась.

Воспользовавшись внезапной заминкой, Гвидо воинственно рявкнул:

– Не позволю! Сара вздрогнула.

– Не позволю, – ласково повторил он мгновение спустя и погладил ее по шелковистой коже плеча.

Захмелевшая Сара растеклась в улыбке и прикрыла глаза.

– Я не принуждал тебя, Сара, – спокойным тоном произнес Гвидо. – Я знаю свою жену. Твои протесты звучат неубедительно. Но твое согласие – оно красноречивее некуда, – ухмыльнувшись, сообщил он.

– Эй! Не смей издеваться надо мной! – обиженно толкнула его в грудь Сара. – Даже если это и так. Я имею право сказать «нет» теперь, собираясь уходить. И не отрицай, ты шантажировал меня благополучием моих друзей, намекая на всякие непредвиденные обстоятельства, – сказала она, уютно устроившись на подушке и поигрывая опустевшим бокалом, а затем капризно добавила: – Признайся, все так и было.

Гвидо откровенно любовался ею, отдавая себе отчет, что сознательно опоил свою бывшую жену.

– Кажется, у нас опять проблемы, – констатировал он.

– Вот и мне так кажется, – наобум подтвердила Сара.

– Ты умненькая девочка, Сара. Хорошо разбираешься в деловой практике, сама являешься руководителем фирмы. Ты должна понимать, в какой момент условия договора следует считать вступившими в силу.

– В момент подписания сторонами договора, – отчеканила она.

– Вот и мы с тобой повязаны, голубка, с того момента, как ты сказала, что хочешь этого. Я специально тебя переспросил, если ты помнишь.

– Чушь, Гвидо. Не смеши меня. Интимные отношения мужчины и женщины не подпадают ни под какие нормативные акты и схемы урегулирования, если эти отношения не скреплены брачными обязательствами. А мы с тобой уже десять лет как в официальном разводе, – сухо проговорила Сара, мгновенно протрезвев.

– Хорошо. Уходи и пожинай плоды, – отступился Гвидо.

– Что значит «пожинай плоды»? – протестующее воскликнула она.

– Новый наниматель твоего дружка Питера Уэлсса, Марк Хэнлом, мой давний партнер по бизнесу. Это я ему порекомендовал нанять этого молодца на сверхвыгодных условиях. И я не поленюсь в случае чего отозвать свою рекомендацию, – пригрозил Гвидо.

– А что мне до Питера?! – расхохоталась Сара.

– Понятно, – словно задумавшись, хмыкнул он. – А как насчет Пат и Дэйва с их разорительной яхтой? Насколько я знаю, Пат беременна и планирует разродиться в спокойствии и довольстве. Кажется, они уже и квартирку присмотрели. Как мне будет их жаль, если случится что-то непредвиденное!

– Ах ты, скверный мафиози! – гневно обругала его Сара и постаралась нокаутировать подушкой, отчего Гвидо пришел в полный восторг. – Я так и знала, что ты станешь меня этим шантажировать!

– Кстати, это была твоя идея. Ты ее высказала в холле отеля. Я лишь воспользоваться ею.

– Неправда. Ты с самого начала это планировал, негодяй! Ты обижен на меня, и все эти десять лет мечтал отомстить. А тут подвернулись мои друзья. Я немедленно свяжусь с ними и предупрежу, чтобы не обольщались на твой счет и искали другие возможности пристроить яхту.

– У них времени в обрез. Они легкомысленно профукали все средства: Будет чудом, если они найдут столь же щедрого фрахтователя, как я. Это же очевидно, Сара.

– Ты готов причинить вред людям, которые ни в чем не провинились перед тобой, только из-за того, что имеешь на меня зуб? – сдерживая слезы, воскликнула Сара.

– Ты знаешь, как этого избежать, – намекнул Гвидо.

– Удовлетворить твою похоть, – презрительно усмехнулась она.

– Свою ты можешь удовлетворить тоже. Что мы уже один разочек и сделали. И не убеждай меня, будто страдала или, того хуже, скучала, пока я пыхтел, как кролик.

– Какая пошлость эти твои сравнения! – брезгливо произнесла Сара.

– Спасибо, что просветила… Ты же млела, как гусеница на солнцепеке. От чего отказываешься, женщина?! На, выпей еще, – сказал Гвидо, протягивая ей, очередной бокал с шампанским, а затем коснулся ее бокала своим, который еще ни разу не пополнял, медленно цедя его содержимое. – За нас! – возвысил он голос в многозначительном тосте.

– Возможно, – тихо пролепетала Сара и сделала большой глоток. – Но я не позволю тебе даже приблизиться ко мне, пока не услышу из уст Патриции, что они получили всю сумму денег по контракту с тобой, – поставила она свое условие, и ее лицо осенила победная улыбка.

– О! – одобрительно воскликнул Гвидо. – Контракт с ними я намерен подписать только через две недели, когда подойдет к концу курс обучения их последней группы. Раньше не смогу, поскольку необходимо будет составить акты о текущем состоянии судна. Уверен, за это время мы с тобой еще не раз и не два предадимся безумствам страсти. У нас будет много-много английских уикендов, девочка… А что касается всей суммы, ты понимаешь, что это невозможно. Я арендую судно и следовательно, стану оплачивать аренду ежемесячно, если не ежеквартально.

– То есть ты хочешь сказать…

– Что ты моя подружка в этом году, – внес ясность Гвидо Барбери.

– Как я такое переживу?! – притворно поморщилась Сара.

– Поцелуй за сделку, – сказал он и ткнул пальцем в щеку.

Сара поцеловала его и рассмеялась.

– Теперь ложись на спинку и думай об Англии, – распорядился Гвидо, убрав с постели поднос с опустевшей бутылкой шампанского и бокалами.

– Но мне же нужно идти, – призвала его к пониманию Сара.

– Кому нужен пьяный бухгалтер? – задал риторический вопрос Гвидо и сам же на него ответил: – Мне нужен.

– Странно, почему мне не звонят с работы? – удивленно проговорила она, обнимая бывшего мужа.

– Так сложно догадаться?

– Ты отключил мой сотовый?! – попробовала возмутиться Сара.

– А было бы лучше, если бы он трезвонил?

– Мне так хочется на тебя разозлиться, Гвидо, но ничего не выходит, – лениво посетовала она, утопая в его объятьях.

Гвидо самодовольно усмехнулся.