Глава 33

Она – полная неудачница.

Едва узнав, что готовится встреча выпускников, Лейни принялась с нетерпением ждать поездки в Нейплз.

Как сильно все изменилось за полгода.

Она сидела на краю своей кровати и невидящим взглядом смотрела на порванное приглашение.

В том первом письме просили принести с собой фотографии и краткий рассказ о том, кто чем занимается, и Лейни сразу же записалась к профессиональному фотографу. Она потратила массу времени, заполняя анкету, чтобы все поняли, каких успехов добилась неуклюжая и толстая Лейни Эймс.

Только никаких успехов она не добилась.

Это видно невооруженным глазом.

Целый час она сдирала с лица и рук золотистую краску, но мелкие пятнышки все же остались. Все ее богатство можно запихнуть в багажник машины. После чудовищного провала Джек обязательно уволит ее, можно не сомневаться. И она останется без работы. Без денег. Ни с чем.

Но хуже всего то, что ее семья решила, будто она – наркоманка.

С трудом уговорив Джека уйти – разве мало он насмотрелся на ее унижение? – Лейни все объяснила.

А это означало, что ей наконец-то пришлось признаться во всем. Она рассказала о «жестокой расправе» на работе. И об одержимости Теда азартными играми. И о горе долгов. И о лишении права на выкуп заложенного дома.

Она даже рассказала о жуткой гаражной распродаже.

Самое ужасное было потом, когда она все выложила. Родственники смотрели на нее, и по их лицам было ясно, что они не верят ей.

– Может, после всего этого кого-то и потянуло бы на наркотики, – пробормотала Лейни и оторвала взгляд от разорванного приглашения на встречу выпускников.

Раздался стук в дверь.

– Да? – со вздохом откликнулась Лейни, недовольная тем, что ее не могут оставить в покое.

В комнату заглянул отец.

– Можно войти?

– Это же твой дом, – пожала плечами Лейни.

– Да, но это твоя комната, – сказал Карл.

Лейни оглядела голые стены, пустой комод, покрывало неопределенного цвета – в этой комнате не было ничего, что носило бы отпечаток ее личности.

– Гм.

Отец воспринял это как приглашение войти. Несколько мгновений он смущенно топтался на пороге, а потом спросил, указывая на кровать:

– Ты не против, если я присяду?

Лейни передвинулась к изголовью.

– Ради Бога.

Отец сел и стал нервно перебирать пальцами. Лейни какое-то время молчала, но потом не выдержала.

– Почему ты не делал ремонт в этой комнате? – прокашлявшись, спросила она.

Карл хмуро посмотрел на нее:

– Ну, потому что это твоя комната. Я не хотел делать то, что могло бы тебе не понравиться.

– Моя комната?

На этот раз плечами пожал Карл:

– Естественно. Ну, с тех пор как я живу здесь, она твоя.

– Но ведь я редко приезжала сюда. Проводила в ней лишь несколько дней в году, – удивилась Лейни.

– Знаю, просто я всегда хотел, чтобы ты знала: тебя здесь ждут. У тебя есть дом, место, куда всегда можно приехать. Я знаю, что у тебя никогда не было этого ощущения, когда ты росла.

Действительно. Не было. Лейни была потрясена тем, что отец признал это. А еще она была потрясена тем, что он как-то пытался изменить ситуацию, хотя она и не поняла его намерений. Она думала… Если честно, она думала, что он не захотел тратить деньги на ремонт комнаты, которой пользовалась только она.

Лейни закусила нижнюю губу и сморгнула слезы.

– Ну, в общем, я ценю это, – сказала она и добавила:

– Особенно сейчас.

– М-да. – Карл огляделся, избегая встречаться взглядом с Лейни. – Кстати, об этом. Прости, что мы все неправильно поняли. Если бы мы знали, как плохо обстоят дела…

– Знаю, – перебила его Лейни.

– Я вот что хочу сказать. Надеюсь, ты знаешь, что всегда можешь обратиться ко мне за помощью. Может, я не лучший отец на свете – между прочим, я знаю, что не лучший, – но я люблю тебя и сделаю для тебя все, что в моих силах. Ты ведь знаешь это, да?

Когда отец повернулся к ней и обнял, Лейни расплакалась.

«Нет, – хотелось ей ответить. – Откуда я мoгy знать, что ты любишь меня, если ты никогда этого не говорил?»

Однако она уже начала понимать, что в некотором роде проблема заключается в ней самой. Чувствуя свою неполноценность, она искала необходимую уверенность снаружи – уверенность в том, что она чего-то стоит, что она любима. Что она что-то значит.

Она уже не ребенок. Пора перестать искать эту самую уверенность там, где ее нет, и найти в собственном сердце.

Плохо, что это так непросто.

Лейни хлюпнула носом и вытерла глаза. В дверь опять постучали, и в комнату заглянула Триш.

– Простите, что прерываю вас, – сказала она, – но там кое-кто спрашивает Лейни.

Лейни судорожно вздохнула. Ну кто это может быть?

Она тыльной стороной ладони вытерла мокрую щеку. Свидание с Елейном назначено на завтрашний вечер, к тому же вряд ли оно теперь состоится.

И Джек это быть не может. Да, сегодня вечером они собирались работать, но наверняка теперь он не захочет…

– Привет, Лейни. Ты готова? – спросил Джек, когда Лейни вышла к нему.

Он, как всегда, выглядел великолепно. Что до Лейни, то она знала, что вид у нее ужасный. Она не высушила феном волосы после душа, и сейчас они закрутились колечками. Еще она не накрасилась, только намазала лицо увлажняющим кремом, и все.

И одета она была в белые шорты и голубую тенниску. В общем, если она к чему и подготовилась, так это ко сну.

Джек же был в темно-серых слаксах, черных мокасинах и шелковой рубашке. Гладкая ткань так и манила Лейни прикоснуться к ней.

– Не могу поверить, что ты хочешь иметь со мной дело после всего этого. Боюсь, сегодня я не в состоянии работать. Может, возьмешь себе в помощь Дункана? – спросила Лейни, проходя в гостиную.

Она пригладила волосы, хотя знала, что это бесполезно. Что это ничего не изменит. Она в жутком виде. Ей поможет только капитальный ремонт.

– Да нет никакой работы, – вдруг заявил Джек, проходя вслед за ней.

Лейни удивленно захлопала глазами.

– Как это?

– Так. Нет работы. Я хотел хитростью вытащить тебя на свидание, – весело пояснил Джек.

Опешив, Лейни села на диван. Если бы дивана на месте не оказалось, она бы плюхнулась на пол.

– Хитростью?

– Да. Хитростью. То есть уловкой. Обманом.

– Джек, я знаю, что значит это слово.

Джек сел рядом с ней и, лукаво улыбнувшись, заправил ей за ухо прядь волос.

– Отлично. Значит, ты хорошо играешь в скрэббл. Тебе нравятся настольные игры?

– Игры?

– Да. Игры. Во множественном числе. Это тоже существительное. Означает…

– Все, поняла. Ну, не знаю. Я давно не бросала кубики.

– Ага, я тоже, – радостно признался Джек. Джек неторопливо гладил ее за ухом, и она ощутила, как внутри ее медленно разливается тепло.

– Ты? А я думала, ты спец. Из тех, кто выигрывает всегда и во всем.

Пальцы Джека замерли.

– Ты шутишь, да? – спросил он.

– Нет. – Лейни неэлегантно хлюпнула носом. – У тебя все получается само собой. Ты богат, красив. Наверное, ты был… ну, не знаю… капитаном школьной теннисной команды. Тебя назвали «Самым перспективным». И выбрали королем бала. Ты чертовски совершенен. Единственное, я не понимаю, зачем тебе сдалась я.

Проклятие! Зачем она это сказала? Джек не может не видеть, какие они разные. Так почему бы ей просто не разрешить ему гладить ее и флиртовать с ней? Да, они не созданы для того, чтобы пойти по жизни рука об руку, однако это не значит, что она не может позволить себе несколько часов удовольствия. Правильно?

А может… может, это инстинкт самосохранения.

Джек принадлежит к тому типу мужчин, в которых ей ничего не стоит влюбиться по уши. Он привлекателен. Добр. С ним весело.

Он богат.

О чем еще можно мечтать?

И все же есть одна закавыка. Он слишком совершенен. Ей нечего предложить ему. Черт, ей и самой себе нечего предложить.

– Пошли со мной.

Это звучало отнюдь не как просьба.

Джек схватил Лейни за руку, сдернул с дивана и, как куклу, потащил за собой к входной двери, бросив изумленной Триш, что они скоро вернутся. От удивления Лейни даже не стала напоминать Джеку, что она босиком.

Он все равно не остановился бы.

– Залезай. – Джек довольно грубо пихнул ее на пассажирское сиденье.

– Я уже пристегнулась, – поспешила сообщить ему Лейни, пока он, сев за руль и включив двигатель, не отдал очередной приказ.

В ответ Джек что-то буркнул, затем вырулил на дорогу и поехал к городу.

– Ты не будешь возражать, если я спрошу, куда мы едем? – осведомилась Лейни.

– В школу, – коротко ответил Джек.

– Вот уж не надо. Я сыта школой по горло, – проговорила Лейни и очень удивилась, услышав от Джека: «Я тоже».

Они доехали до «Годден галф» менее чем за десять минут. Джек остановил машину на пустой парковке, выключил зажигание и замер, глядя на оштукатуренное здание, словно оценивая противника.

– Что мы здесь делаем? – наконец спросила Лейни.

– Вносим ясность.

Джек медленно вылез из машины. После короткого колебания Лейни последовала его примеру.

Она не хотела заходить в здание. После сегодняшнего все воспоминания о школе причиняли ей еще больше страданий.

К удивлению, Джек взял ее за руку. Его ладонь была сильной и теплой. А рука твердой.

Лейни уперлась, но Джек потащил ее за собой к зданию.

– А что, если заперто? – поинтересовалась Лейни.

– Что-нибудь придумаю, – ответил он. Она поверила.

Однако им не пришлось прибегать к кардинальным мерам. Вторая дверь из тех, что проверил Джек, была незаперта.

Коридор выглядел еще мрачнее, чем днем. Несколько горевших лампочек отбрасывали на пол круги призрачного серого света. Шаги – шлепки босых ног Лейни и резкий стук мокасин Джека – гулко отдавались в тишине.

Возле шкафа с наградами Джек остановился.

– Я окончил школу на четыре года раньше тебя, – вдруг сообщил он.

– Вот как?

– Да.

– Но этого не может быть. Все богатые дети учатся в частных школах.

– Я учился в «Годден галф» только в девятом классе, – сказал Джек. – А потом перешел в подготовительную «Галфсайд».

Лейни нахмурилась. А почему, черт побери, родители не отдали его в частную школу?

– Это долгая история, – сказал Джек, как будто прочитав ее мысли.

Он оглядел шкаф с наградами, взял Лейни за руку и повел в опустевший актовый зал.

– Возвращаемся на место преступления, – проговорила Лейни, но Джек проигнорировал ее замечание.

Не понимая, чего он добивается, она села в одно из кресел.

– Я вырос в бедности, – храбро заявил Джек.

– Ясно. И кто, по-твоему, шутит? – Лейни попыталась встать, но мрачный взгляд Джека пригвоздил ее к месту.

– Мой отец – первостатейный негодяй. Он соврал моей матери насчет… в общем, всего.

Джек принялся ходить взад-вперед. Пять шагов в одну сторону. Разворот. Пять шагов в другую. Разворот.

– Мама работала официанткой в одном кафе в центре, когда познакомилась с отцом. Со славным парнем Джей-Ди. – Он запустил пальцы в густую шевелюру. Волосы взлохматились и встали дыбом. Лейни не нравилось видеть его таким. Прежде он никогда не был столь… взволнован. – История стара как мир. Он сказал, что любит ее, она забеременела от него. Он придумал какую-то ложь, почему не может жениться на ней – якобы он приехал в Нейплз с друзьями на лето и теперь должен возвращаться в университете Айову. – Джек мрачно усмехнулся. – Он сказал ей, что у него на иждивении шесть братьев и сестер и, чтобы содержать их, он должен получить хорошее место после окончания, что все они живут у какого-то древнего родственника на ферме на среднем западе, и что если Джей-Ди не будет хорошо зарабатывать, они все окажутся на улице. Все это, естественно, было ложью, но мама-то этого не знала. Она была молода. И любила. И превращалась в полную дурочку, когда дело касалось моего отца.

– Ты не обязан рассказывать мне все это, – тихо проговорила Лейни. Да, ей было интересно, однако она не хотела видеть, как Джек страдает.

Джек сел в кресло рядом с ней и положил локти на подлокотники.

– Я нравлюсь тебе? – спросил он. У Лейни едва не отвисла челюсть.

– Господи, да, – не раздумывая выпалила она.

– Но ты считаешь, что мы принадлежим к разным мирам, правильно?

Ого. А он мастерски читает чужие мысли.

– Ну, думаю, тебе придется признать, что мы вращаемся в разных социальных кругах. Ты согласен со мной?

– Нет, не согласен. Поэтому-то и рассказываю тебе все это. Ты видишь только фасад… имидж… и думаешь, будто знаешь меня. Это твоя главная ошибка, Лейни. Ведь именно поэтому ты стащила мою кредитку в тот вечер, верно? Ты не хотела признаваться своей сестре, что у тебя нет денег. Ты хотела, чтобы она воспринимала тебя не такой, какая ты есть на самом деле, и решила, будто этого можно добиться, если изображать из себя человека, который никогда не сталкивался с жизненными проблемами.

– Я очень сожалею о том случае. Я действительно собиралась вернуть тебе деньги, – смущенно проговорила Лейни.

Джек фыркнул.

– Речь не о деньгах.

Лейни некоторое время молчала. Джек тоже. Наконец она повернулась к нему и накрыла его руку своей.

– Ты прав. В том… почему я взяла твою карточку. В том, что я не хотела, чтобы моя семья – и все вокруг – знали, что я неудачница.

– Да какая ты неудачница, Лейни? Твоя компания обанкротилась. Твой бывший муж наделал долгов, о которых ты не знала, а потом сбежал. Где тут твои неудачи?

Лейни отдернула руку, будто обжегшись.

– Ты все знаешь? – в ужасе прошептала она. Джек закатил глаза.

– Может, я и не лучший частный сыщик на планете, но я же не полный профан. Пара телефонных звонков и проверка кредитоспособности рассказали мне очень многое.

– А почему ты ничего не говорил?

– О чем? Что я знаю обо всем? А зачем что-то говорить? Для меня это не важно. Ты отлично работала. Ты нравилась мне. И Дункану нравилась, – добавил он со слабой улыбкой на губах.

Лейни обратила внимание, что он говорит в прошедшем времени. Означает ли это, что больше она ему не нравится? Естественно, она не вправе винить его после всего, что случилось сегодня.

– Дело в том, Лейни, что я не смотрю на все эти внешние аспекты. Да, ты прошла через тяжелые испытания и лишилась дома, у тебя не очень новая машина, ты не всегда в состоянии платить по счетам, но я не считаю, что от этого ты стала хуже. То, что мне повезло и у меня появилась куча денег, не сделало меня лучше тебя или кого-то другого. Кстати, я потратил массу времени, чтобы донести эту мысль до своей сестры Эми…

Лейни сложила перед собой руки и задумалась над словами Джека. Верно, с деньгами или без, она всегда оставалась прежней. Хотя когда у нее были деньги, ей не приходилось лгать. Или воровать. Или… В общем, ясно, что он имеет в виду.

– Но вернемся к моему отцу. Вкратце история такова: он сбежал от моей матери, когда та была на третьем месяце. Вероятно, решил, что она найдет врача и сделает нелегальный аборт и что вряд ли они столкнутся. Даже если она никогда не переедет в другой город, вероятность, что они встретятся, мала. Хотя я не уверен, что он все это обдумывал. Только мама аборт не сделала. У нее родился я, и она верно ждала, когда же Джей-Ди напишет ей, закончит университет и пошлет за ней. Со временем она поняла, что ее обманули. Однако она была не из тех, кто предается унынию, и растила меня здесь, в Нейплзе, на свою скудную зарплату. Дела у нас шли отлично, пока у нее не обнаружили рак. Тогда мне было четырнадцать. – Лейни поморщилась. Она поняла, о чем пойдет речь дальше. – У мамы не было родственников, но она не могла допустить, чтобы обо мне заботилось государство, и решила не полагаться на случай. Пусть Джей-Ди обманул ее, но он оставался моим отцом. Он был ее последней надеждой. Только она не знала, как его найти. К счастью, отец одного моего друга владел частным сыскным бюро. Он назвал маме ставки, и они заключили договор, – позже Джек узнал, что отец приятеля провел расследование практически бесплатно; именно в этом и заключалась одна из причин, по которой он купил «Бесстрашных сыщиков» за сумму, раз в десять превышающую рыночную стоимость, – и оба были шокированы, когда выяснилось, что все это время мой отец жил в Нейплзе. И еще что он богат. Чертовски, до неприличия богат.

Вернее, не он, а его родители. И его родители не пришли в восторг, когда узнали, что у них есть внук, о котором их единственный сын ничего им не рассказал. Уже потом стало известно, что я не единственный, – с тоской добавил Джек. – В тот год, когда умерла мама, я переехал к Мими и Папа. Именно тогда я и перешел в другую школу. А до этого учился здесь, в «Голден галф».

Лейни качала головой, думая о том, о чем он не рассказал. Она знала, каково это – лишиться матери. Чувствовать себя одиноким. Не знать братьев и сестер. Взрослеть, не имея достаточно денег. Переходить из школы в школу в середине учебного года…

О Господи!

Между ней и Джеком нет никакой разницы.

Кресло скрипнуло, когда Джек встал и подал Лейни руку.

– Пошли, – сказал он. – Я хочу тебе кое-что показать.