Глава 4
Гайдова не пришлось убеждать в необходимости ликвидации господина директора. Лишь только услышав, что убивать собираются не его, родимого, а пьяницу Ельцова, Егор Аркадьевич с хлюпом выдохнул:
– Поддерживаю! – И (вероятно, от облегчения) шумно испортил воздух.
Общее собрание, по инициативе Чернобрюхова названное «референдумом», решили проводить в актовом зале, расположенном на втором этаже. Первый зам, второй зам и главный бухгалтер не мешкая направились занимать места в президиуме, а Нелесовского послали в вестибюль «созывать народ» и по ходу шепнуть каждому на ушко о цели сборища. (Боб издавна славился умением выполнять различного рода щекотливые поручения.) Спустившись в вестибюль, он принялся мышью шнырять от одного человека к другому. Долго ли, коротко ли... но в конечном счете коммерсант успешно выполнил свою миссию. Сотрудники с посетителями перебрались в актовый зал и чинно расселись на стульях. Ведущим заговорщики назначили Гайдова.
– Вы первый заместитель, вам и руководить «референдумом», – ласково улыбаясь, втолковал Егору Чубсов. – Демократия демократией, однако субординацию надобно соблюдать!
Гайдов раздулся от гордости, не подозревая, что его элементарно подставляют, и в случае возможных нареканий в будущем со стороны зарубежных партнеров всю вину свалят на первого зама. Он, дескать, настрополил, с него и спрашивайте!
– Собрание объявляется открытым! – прочмокал Егор Аркадьевич. – На повестке дня... вернее, ночи... впрочем, неважно! Короче, на повестке вопрос о...
– Да знаем, знаем! – загомонили присутствующие. – Давайте ближе к делу!
– Проводите голосование! – зычно крикнул Ненемецкий. – Нечего тянуть кота за хвост!
– Ну хорошо! – кисло сморщился раздосадованный нетерпеливостью аудитории Гайдов (он намеревался «толкнуть» пространную речь). – Голосуем в открытую, без бюллетеней. Кто против?
Ни одна рука не поднялась.
– Единогласно! – подытожил первый зам. – Переходим непосредственно к обряду э-э-э... жертвоприношения!..