III

Не повезло тем скоттам, которые причалили свои карраки в Призрачной бухте и выскочили на берег. Здесь, выстроившись по римскому обычаю – щит к щиту, – стояли исанские моряки. Из-за стены щитов жалили острые клинки в форме лаврового листа. Лучники и пращники вели сверху непрерывный обстрел.

Скоро камни причала скрылись под телами, а пена прибоя окрасилась красным.

Другие карраки причалили восточнее, у тропы, ведущей к Пристани Скоттов. Людям некогда было привязывать лодки, и немало кожаных челнов унесли волны. А их команды карабкались по крутому откосу на тропу – где их поджидали исанские рыбаки. Завязалась отчаянная драка.

За исанцами было преимущество позиции – и победа осталась за ними. Выжившие варвары, рыча и огрызаясь, отступили к воде. Шум сражения стих.

Стих и ветер. Волны все еще вздымались высоко, вознося над скалами фонтаны брызг, но их ярость иссякла. Буря сделала свое дело.

Маэлох вытер топор о рубаху убитого врага и замер, опираясь на длинную рукоять, глубоко вздыхая.

– О чем задумался, шкипер? – окликнул его Усун.

– Хотел бы я знать, куда денутся мертвые враги? – отозвался тот.

Усун с недоумением взглянул на него.

– Да туда же, куда и все – вывезут на погребальной барже в море и утопят.

– Да, это понятно… А потом что? Не постучатся ли они в наши двери, прося перевезти их души – и куда?

Усун, только что звеневший яростным клинком, вздрогнул.

– Боги! Надеюсь, нет. Едва ли их примут на Сене. Как ты думаешь, нельзя ли упокоить их души заклинаниями?

– Это дело не для нас с тобой, приятель. Лучше попросим жен. Женщины, дающие жизнь, стоят ближе к смерти.