Глава 32

Даша ждала ее в отеле и с первого же взгляда поняла, что дела неважные:

– Его не оказалось дома, да?

Алин сняла плащ и осторожно села на постель.

– Да нет, наоборот, – холодно ответила она. – И у нас завязалась весьма интересная беседа. По-видимому, развратники водятся не только в Кардинии.

Глаза у Даши загорелись:

– Вы хотите сказать, что достойнейший Кристофер Лейтон – не такой уж достойный человек?

Александра кивнула и лаконично пересказала последние события. Когда она закончила, Даша была в ярости:

– Мерзкий негодяй! Ничтожный обманщик. Все это время он водил вас за нос!

– По его словам, он был уверен, что я все понимаю…

– Грязная ложь, и вы это знаете и не вздумайте защищать его…

– Я и не собираюсь.

– Это хорошо, потому что… – Даша умолкла, наконец осознав, что она кричит, а Александра остается безучастной. – Почему вы не сердитесь?

– Наверное, я сержусь.

Услышав этот бесстрастный ответ, Даша вытаращила глаза:

– Что-то не похоже. Мне кажется, вы даже не расстроены. По правде говоря, вы какой уехали, такой и приехали.

– Мне все еще трудно поверить, что Кристофер оказался совсем не тем, за кого я его принимала. – Александра задумчиво нахмурилась. – Но ты права, я должна была бы очень огорчиться, разве нет? В конце концов, я любила его так долго…

Даша насмешливо фыркнула:

– Вы так говорите просто по привычке.

– Даша, – воинственно начала Александра, но скорее всего тоже по привычке, и ее подруга не захотела выслушивать надоевшие неубедительные объяснения.

– Говорю вам, вы не любили его! – горячо перебила Даша. – Ни тогда, ни теперь. Я уже тысячу раз это повторяла, но теперь и вам придется поверить. – И добавила уже менее сурово:

– вы просто пожалели его в свое время, но тогда вы были так молоды и романтичны, и вам нужно было облечь свои чувства в слова, вот вы и назвали это любовью…

– И все эти годы…

– Все эти годы вам было совершенно наплевать на Кристофера, иначе вы хотя бы что-нибудь предприняли. Задумались бы. Если бы действительно любили его, разве сидели бы сложа руки?

Прямой вопрос требовал такого же прямого ответа, кроме того, не в характере Александры было проявлять излишнее терпение, особенно, когда затронуты ее чувства. Так зачем же ей понадобилось обманывать себя? По привычке, как считает Даша? Или она в самом деле приняла юношеское увлечение за любовь и оказалась слишком упрямой, чтобы признать ошибку?

Но Даша еще не кончила:

– И все же вы не можете простить ему того, что вам пришлось пережить по его милости. Если б не этот лондонский хлыщ, ваши отношения с графом сложились иначе, и вы давно бы уже были его женой.

Вряд ли. Александра гораздо больше злилась на Василия за то, что он не дал возможности развиться их чувствам, и за то, что его отношение к ней не изменилось. Он все равно бы презирал свою невесту – неважно, любила бы она его или нет.

– Будь я к нему более благосклонна, Даша, это привело бы только к лишним унижениям.

А чувствовала ли она при этом обиду? Да нет, скорее, раскаяние. И Александра раздраженно бросила:

– Я иду спать. Может быть, рассержусь завтра. А сейчас я просто очень устала.

Но и следующий день не принес ничего, кроме той же самой грусти, к которой примешивалась озабоченность необходимостью принять трудное решение. Она была беременна И нуждалась в муже. И как можно скорее. А так как Кристофер больше не годился для этой роли, следовало срочно найти кого-то другого. Это было вовсе не так ужасно, как могло показаться. Долгие годы Александра была счастлива и довольна жизнью за исключением одного: она хотела иметь детей. Теперь у нес был ребенок, и оставались ее лошади, а чего еще желать?

И всегда имелся шанс, что будущий муж понравится ей и, возможно, она со временем даже полюбит его – не так уж это невероятно. Но, строго говоря, теперь Александре было уже неважно, придет любовь или нет – впрочем, ей не хотелось бы иметь мужа только потому, что она оказалась беременной. Было бы куда легче вырастить своего ребенка самой. Она могла бы разводить лошадей и даже разбогатеть на этом. Но в таком случае ее ребенок будет заклеймен как незаконнорожденный, а этого Александра ни в коем случае не могла допустить. О том, чтобы вернуться домой, она даже не помышляла, потому что не простила отца и сомневалась, что когда-нибудь сможет это сделать.

До сих пор Александра с болью вспоминала, что именно отец послужил причиной всех ее страданий.

Проще всего было бы выйти замуж за Василия. Если бы их не разделяли тысячи миль, Александра вернулась бы в Кардинию и настояла на свадьбе. Но она была уже на втором месяце, а пока вернется В Кардинию, пока уломает Василия, только-только освободившегося от «ненавистного супружества», ее положение станет весьма заметным.

Мимолетная мысль о Василии вызвала у Александры такое возбуждение, что она рассвирепела. Нет, такой брак, какой он предложил, ей не нужен!

Если бы она не узнала, как восхитительны бывают брачные отношения, как прекрасны супружеские права, которых граф намеревался ее лишить, возможно, она бы еще подумала. Но Александра знала, что через некоторое время возненавидит мужа, а потом, возможно, поступится своей гордостью и… нет! Надо искать незнакомого человека.

К черту чувства, но что-то, общее между ними должно быть: хотя бы любовь к лошадям, а из разговоров Александра уловила, что многие англичане обожают лошадей.

Кроме того, он должен иметь сильную тягу к скачкам, потому что это единственный способ заполучить мужа как можно скорее. Хотя Александра располагала достаточной суммой денег, чтобы некоторое время жить довольно сносно, ее ни в коем случае нельзя было счесть выгодной партией, несмотря на титул баронессы, и Александра рассчитывала, что приманкой станут ее скаковые лошади. Предполагаемый супруг получит не только готовую семью, но и победу на скачках в придачу, и он должен горячо желать этих побед, чтобы смириться с ее беременностью и принять ее условия.

Но выработать план – это одно, а претворить его в действие – совсем другое. И в этом отношении неоценимую помощь оказала Александре леди Беатрис. Она добивалась для девушки приглашений и повсюду распространяла слухи о ее лошадях и о том, что она ищет мужа. Через несколько дней все только и говорили о русской баронессе, приехавшей в Лондон в поисках мужа.

И случилось так, что ее титул оказался куда более притягательным, чем она думала, особенно учитывая то, что в придачу к нему Александра могла гарантировать доход от коневодства. Кроме того, выяснилось, что и одна только ее внешность была достаточно соблазнительной. Вокруг Александры увивалось множество мужчин, вовсе не сходивших с ума по лошадям, и она давала им отпор в свойственной ей прямолинейной манере, а леди Беатрис уговаривала ее не делать этого.

– Слухи, моя дорогая, – пояснила леди Беатрис, – пока что в Вашу пользу, но отвергнутые воздыхатели могут в один день изменить общественное мнение и повернуть его против вас.

– Но если кавалеров будет слишком много, не отпугнут ли они тех, кто действительно мог бы меня заинтересовать?

Беатрис рассмеялась:

– Вовсе нет. Наоборот, ваша популярность их особенно заинтригует. Если вокруг девушки увивается трое мужчин, скоро их будет уже десять. Такова уж человеческая натура – обязательно посмотреть, из-за чего переполох, а мужчинам вообще свойственно зариться на чужое.

Эта беседа происходила, как это ни странно, в первый же вечер, когда Александра оказалась в лондонском «свете», и этот «свет» на удивление быстро заинтересовался ею. Ко второму приему девушка имела уже троих кандидатов, полностью соответствовавших ее требованиям, и поскольку Алин не могла позволить себе роскошь ходить вокруг да около, она каждому изложила свои условия.

Но первый же, кого Александра отвела в сторонку, чтобы поговорить с глазу на глаз, был в такой степени шокирован прямолинейностью ее предложения, что даже не дослушал Александру до конца. Если он не смог справиться с такой простой вещью, как предложение брака, то, вероятно, упал бы в обморок, услышав о ребенке.

Наученная горьким опытом, девушка стала вести себя осторожнее и со вторым претендентом завела речь издалека, стараясь, чтобы собеседник уяснил себе, что она стремится к браку, до того, как сказать об этом напрямик.

В результате он попросил дать ему время обдумать это предложение – видимо, не рассчитывал так скоро начать растить детей: ведь ему было всего двадцать шесть лет.

Третий носил титул виконта и поэтому ценился повыше остальных, хотя был менее привлекателен, так как обладал чересчур плотным сложением.

Однако, когда Александра упомянула о лошадях, у виконта потекли слюнки, и он не моргнув глазом встретил сообщение о беременности. Более того, он восторженно оглядел ее и заявил, что будет счастлив жениться на баронессе.

Александра была слегка ошарашена тем, что все прошло так легко, и даже возмутилась. Она предложила виконту провести вместе несколько дней, чтобы лучше познакомиться, а потом уж договориться окончательно и назначить день свадьбы.

С основными ее затруднениями было покончено, но теперь, когда заботы об отце для ребенка покинули Александру, ее меланхолия вернулась с новой силой.

Следующий день она провела с виконтом Гордоном Уэтли: они посетили многочисленные лондонские парки.

Виконт предложил Александре одну из своих лошадей, и у нее создалось впечатление, что это было своего рода проверкой, потому что кобыла оказалась норовистой.

Впрочем, Александра без труда с ней справилась, и всю дорогу они разговаривали исключительно о лошадях. По крайней мере это значило, что супругам всегда будет о чем поговорить.

Виконт безоговорочно верил всему, что Александра рассказывала о своих лошадях – хотя мог бы и засомневаться – и без тени сомнения принял их высокую оценку. Пора было задуматься о том, что делать дальше.

Так как все шло к тому, что ей придется остаться в Англии, Александра подумала, не наведаться ли к модистки и заказать шикарные и более просторные платья, которые не потребуют большой переделки. Пока что она обходилась своими вечерними туалетами, но понимала, что скоро они станут тесноваты. А учитывая многочисленные приглашения, которые раздобыла для Александры леди Беатрис, чтобы расширить круг ее знакомых, хотя цель уже была достигнута, девушке был необходим обширный гардероб.

Вечером Беатрис повезла Александру на бал. Гордон не мог присутствовать, потому что был связан более ранним приглашением, но Александра не слишком огорчилась: когда ей приходилось долго находиться в его обществе, у нее начиналась головная боль.

Она тщательно выбрала платье, подходящее для этого случая: то было затейливое сочетание ткани цвета темного бургундского вина и черных кружев, с глубоким вырезом, отвечающим самым последним требованиям моды.

Александра предпочла бы остаться дома, ибо за минувшие семь лет у нее не прибавилось желания бывать в обществе, однако она поехала и даже пыталась веселиться назло своей меланхолии. Впрочем, Алин не слишком в том преуспела: картины будущей жизни портили ей настроение. По правде говоря, после сегодняшней поездки она с трудом представляла, как проживет с виконтом всю оставшуюся жизнь. И, конечно, Александра содрогалась при одной мысли о его любовных объятиях, но был ли у нее выбор?

Она танцевала, когда послышался внезапный шум, в конце концов перешедший в ровный гул голосов, будто все присутствующие в зале разом заговорили. Ее партнер закрутил головой, пытаясь понять, что происходит, но он был ниже Александры и не смог ничего увидеть. Самой же девушке было все равно, хотя она не могла не слышать обрывков фраз, долетающих из толпы:

– Это королева?

– Да нет, вон там…

– Никогда не видела никого, кто…

– ..такой красивый.

– ..такой красивый.

– ..такой красивый.

Внезапно ее партнер замер как вкопанный, несмотря на то, что музыка еще играла. Он сгорал от любопытства и даже забыл извиниться. Впрочем, все вокруг перестали танцевать, а гул голосов становился все громче и громче. Александра вздохнула и, извинившись, покинула пространство, отведенное для танцев.

Тот, кто произвел такой фурор среди этих людей, не вызывал у нее ни малейшего интереса. Такой красивый? Пусть отправляются в Россию, точнее, в Кардинию, и увидят того, кто действительно красив.

Внезапно толпа расступилась, давая дорогу мужчине, неторопливо идущему через зал, и Александра замерла не веря своим глазам, не в состоянии сделать ни шага.

Василий в Лондоне? Это невозможно. Тем не менее, вот он и идет прямо к ней, а его глаза цвета меда сияют так ярко, что невозможно оторваться. Для всех остальных его лицо выглядело невозмутимым и загадочным, но уж она-то знает, что значит это золотистое горение: граф так разгневан, что готов ее задушить. Александра никак не могла решить, что ей делать – бежать, упасть в обморок, заплакать, а может быть, просто засмеяться, целиком отдавшись чистой радости, захлестнувшей ее, как только она его увидела.