Глава 21

— Черт возьми, опять эта духота! — раздраженно думал Джон Уэйкфилд, садясь за письменный стол, чтобы просмотреть утреннюю почту. Стояла зима, и погода была не такой жаркой, как в то время, когда он впервые оказался в этой мерзкой стране, но всю последнюю неделю невыносимо парило, хотя не выпало ни капли дождя. Проклятый климат до смерти осточертел Джону.

И к тому же не дает покоя желание поскорее увидеться сегодня вечером с Карин Хендрикс. Милая, прелестная Карин. Джон возблагодарил свою счастливую звезду за то, что позволил Уильяму Досону вытащить его в оперный театр на прошлой неделе. Иначе он не познакомился бы с Карин.

Ледяной озноб прошиб Джона при мысли о том, в каком аду он существовал первые три месяца своего пребывания в Египте. Но все изменилось с тех пор, как пришло письмо от Крисси, — и удача вновь улыбнулась ему.

Громкий стук прервал его раздумья.

— Кто там? — рявкнул он.

Дверь распахнулась, и в душную клетушку, служившую ему кабинетом, вошел сержант Таунсон, представительный мужчина, почти вдвое старше Джона, с ярко-рыжими курчавыми волосами и такими же усами.

— Там, на улице, араб. Хочет увидеть вас. Говорит, дело чрезвычайной важности.

— Они всегда так говорят, сержант. Насколько я понимаю, мы здесь для того, чтобы поддерживать мир и порядок, но неужели эти люди не могут обращаться со своими дурацкими сварами к кому-нибудь другому?

— Вы правы, сэр. Чертовы дикари не понимают, что мы здесь лишь затем, чтобы лягушатники держались подальше. Мне впустить его?

— По-видимому, придется, сержант. Дьявол… как же я буду рад, когда смогу убраться из этой страны.

— Вы читаете мои мысли, сэр, — согласился Таунсон и неторопливо вышел.

Через мгновение, услышав тихий скрип закрывшейся двери, Джон поднял глаза и увидел шагавшего к его столу необычайно высокого араба. Джон еще не встречал туземцев такого роста.

— Вы Джон Уэйкфилд? — спросил молодой человек, гордо глядя на хозяина кабинета.

— Лейтенант Уэйкфилд, — поправил Джон. — Могу я узнать ваше имя?

— Оно не имеет значения. Я пришел получить награду, обещанную за возвращение вашей сестры.

Еще один, уныло подумал Джон. Сколько их, охочих до денег мерзавцев и воров, уже прошло перед его глазами! Он потерял счет людям, надеявшимся разбогатеть без особых трудов, но все они смущались и несли чушь, стоило ему объяснить, что, прежде чем платить, он должен проверить достоверность сообщенных ими сведений. Он уже не раз отправлялся в бессмысленные экспедиции по городу и пустыне, но всегда возвращался ни с чем.

Даже прочитав письмо Крисси, переданное поспешно исчезнувшим молодым туземцем, он не оставил своих поисков. Хотя она и писала, что счастлива, Джон считал своим долгом убедиться в этом лично. В конце концов, возможно, все это ложь, и Кристину просто вынудили написать письмо. Заветным желанием Джона было отыскать человека, который похитил Кристину и вместо того, чтобы жениться на ней, сделал ее своей любовницей. Уж Джон смог бы заставить негодяя повести сестру под венец!

— Разве вы не хотите вернуть свою сестру?

— Прошу прощения, — извинился Джон. — Я задумался. Вы знаете, где находится моя сестра?

— Да.

Этот араб вел себя по-другому. Не колебался, не отводил глаз, как остальные. Джон почувствовал слабый проблеск надежды.

— Откуда мне знать, что вы говорите правду? Меня слишком часто обманывали.

— Могу я задать вопрос?

— Конечно.

— Откуда мне знать, что вы отдадите мне деньги, после того как я отведу вас к вашей сестре?

— Хороший вопрос, — мрачно кивнул Джон и, открыв нижний ящик стола, вынул оттуда небольшой тяжелый мешочек.

— Это золото лежит здесь с того дня, как похитили мою сестру. Можете пересчитать, если хотите. Вы получите все, что я обещал, если говорите правду. Деньги мне не дороги. Я хочу только одного — вновь увидеть Кристину. — Джон помолчал, изучая лицо молодого араба:

— Скажите, откуда вы знаете, где моя сестра?

— Она жила в моем лагере.

Джон так быстро вскочил, что уронил стул.

— Вы — тот человек, который увез ее?

— Нет, — просто ответил араб, не отступая под свирепым взглядом синих глаз.

Поняв, что нет причины впадать в ярость, Джон немного успокоился.

— Далеко ли до вашего лагеря?

— Нам не придется никуда ехать.

— Но тогда…

— Ваша сестра здесь.

— Здесь?!

— Мы ехали много дней. Она уснула прямо на коне. Вы можете увидеть ее из окна.

Джон ринулся к выходившему на улицу окну и тут же гневно обрушился на араба:

— Вы лжете! Там никого нет, кроме арабского мальчишки! Чего вы ожидали добиться подобными уловками?

— А… вы, англичане, так недоверчивы! Неужели вы ожидали увидеть свою сестру одетой, как она одевалась раньше? Она жила в моем племени и носила арабское платье. Выйдите на улицу и убедитесь, что я говорю правду, — пожал плечами араб и, повернувшись, направился к двери.

Это слишком просто, чтобы быть обманом, подумал Джон. Все, что от него требуется, — это спуститься вниз и посмотреть. Так почему он до сих пор медлит у окна?

Захватив мешочек с деньгами, Джон последовал за арабом.

Оказавшись на залитой солнцем улице, Джон подбежал к лошадям, привязанным к столбу перед домом, и остановился перед вороным арабским скакуном с шелковистой шерстью, на котором неподвижно сидел одетый в черное, покрытый пылью всадник. Если это очередной обман, он способен разорвать негодяя на куски!

Но так легко узнать, Крисси ли это. Достаточно поднять черную куфью, скрывающую лицо.

В этот момент лошадь переступила с ноги на ногу, и спящий седок начал валиться на землю. Джон едва успел подхватить его. Куфья откинулась назад, открыв грязное, покрытое следами слез лицо, которое Джон узнал бы где угодно.

— Крисси! О Боже, Крисси! Кристина на мгновение открыла глаза и, прошептав имя Джона, обмякла, опустив голову на плечо брата.

— Она не спала два дня и две ночи и всего лишь нуждается в отдыхе.

Джон обернулся к молодому человеку, вернувшему ему сестру:

— Прошу прощения за то, что сомневался в вас. Я буду вам вечно благодарен за то, что вы сделали. Возьмите деньги, они ваши.

— Я счастлив, что смог оказать вам эту услугу. Когда Кристина проснется, передайте ей, что я желаю ей счастья.

Вскочив на коня, он взял поводья и вороного скакуна и поехал прочь.

Джон взглянул на Кристину, мирно спавшую у него на руках. Благодарение Богу, они опять вместе! Пусть Создатель поможет ему вознаградить сестру за все страдания, которые она претерпела!

Джон внес Кристину в дом и, не отпуская ее, уселся в кресло напротив стола сержанта.

— Лейтенант! Она что, потеряла сознание на улице? Лучше положить ее на пол, сэр. Ее бурнус весь в пыли, и ваш мундир испачкался!

— Прекратите дурацкую болтовню, сержант! Ничего подобного я не сделаю! Зато объясню, что требуется от вас: велите доставить мой экипаж к парадной двери. Потом можете сообщить полковнику Бигли, что меня не будет весь день.

— Не будет? Но что, "если полковник спросит, почему?

— Передайте ему, что я нашел свою сестру, и должен отвезти ее домой. Вы способны выполнить это поручение, сержант?

— Да, сэр. Но не хотите же вы сказать, сэр, что это ваша сестра?

Сержант немедленно пожалел о сказанном, увидев ледяной блеск в глазах лейтенанта Уэйкфилда.

— Немедленно велите доставить сюда мою карету, сержант! Это приказ!

Джон добрался до дома лишь к полудню. Ему удалось открыть дверь, не потревожив Кристину, но когда молодой человек направился к комнате для гостей, на пороге гостиной появилась его домоправительница миссис Грин.

— Что это, позвольте спросить, вы делаете дома в середине дня, Джон Уэйкфилд? Что это такое? — неодобрительно осведомилась она.

— Моя сестра.

— Ваша сестра? — потрясенно повторила миссис Грин. — Значит, это та девочка, ради которой вы перевернули небо и землю?! Почему же вы сразу не сказали? Да не стойте же, несите ее в спальню.

— Именно туда я и направлялся, когда вы остановили меня, миссис Грин, — пояснил Джон и, войдя в комнату, где были разложены вещи Кристины, осторожно положил ее на постель.

— Она больна? Как вы ее отыскали?

— Ей просто нужно отоспаться, вот и все, — ответил Джон, с любовью глядя на Кристину. — Не могли бы вы снять с нее эту грязную одежду, чтобы сестре было удобнее? Только не будите ее.

— В таком случае вам лучше помочь мне. Поддерживая сестру, Джон заметил стиснутый в ее кулаке листок бумаги и, осторожно разжав судорожно сжатые пальцы, бросил записку на ночной столик. Они вместе стащили с девушки бурнус и туфли. Кристина лишь однажды открыла глаза, но тут же опять заснула.

Экономка и Джон вышли, прикрыв за собой дверь. Подойдя к поставцу, Джон молча налил в бокал виски и опустился в свое любимое мягкое кресло.

— Что с этим делать, сэр? Выбросить? — спросила миссис Грин, подымая пропыленный насквозь бурнус Кристины.

Джон задумчиво взглянул на почтенную даму, стоявшую на пороге:

— Просто уберите его куда-нибудь. Кристина сама решит, что с ним делать.

Он решил как можно скорее вернуться с сестрой в Англию. Сколько страданий принес им Египет! Но сейчас, когда Крисси вернулась, они вновь смогут быть счастливы. Но почему же Кристина оставила человека, которого, по ее словам, любила? Она писала, что останется с ним, пока будет нужна ему. Неужели причина в этом? Неужели негодяй похитил ее, использовал и вышвырнул вон, решив к тому же еще и получить награду? Крисси писала, что любит его. Как же она, должно быть, страдает!

Осушив бокал, Джон поднялся и прошел через маленькую гостиную в такую же крохотную кухоньку, где увидел склонившуюся над плитой миссис Грин.

— Я должен уйти на часок, миссис Грин, — предупредил он. — Вряд ли моя сестра проснется, но если она все-таки встанет, скажите, что я должен был уйти, чтобы отказаться от назначенного свидания, и скоро вернусь и сделаю все, что она захочет.

— Но ваш обед?!

— Поем, когда вернусь, — бросил Джон, беря яблоко из вазы с фруктами.

Дом майора Хендрикса был недалеко, и Джон надеялся застать Карин дома и объяснить, почему он не сможет прийти вечером.

Карин была всего на год младше Джона и приехала погостить к дяде, майору Хендриксу. Она жила в Англии, а ее мать была наполовину испанкой. Больше Джон ничего не знал о ней, кроме того, что она ему очень нравится.

Карин, с ее шелковистыми черными волосами и темными как ночь глазами, тоже походила на испанку. Фигура у нее была стройная, но там, где надо, достаточно округлая. Джон так ждал этого вечера… но теперь придется отменить их встречу. Он очень надеялся, что Карин его поймет.

Джон постучал в дверь скромного жилища майора. Через несколько секунд на пороге появилась молоденькая девушка и приветливо улыбнулась ему. Джон ошеломленно моргнул. Девушке на вид лет шестнадцать — семнадцать, однако…

— Карин?

Незнакомка весело рассмеялась:

— Не вы первый, лейтенант! Я Эстелла, сестра Карин. Входите, пожалуйста!

— Не знал, что у Карин есть сестра. Вы похожи как две капли воды.

— Знаю, знаю, но мы не близнецы. Карин на пять лет старше, и отец всегда говорит, что мы с ней — точные копии матери в молодости. Наша мать еще очень красива, так что нам приятно знать, как мы будем выглядеть в будущем. — Девушка звонко рассмеялась, но тут же с деланным смущением опустила глаза:

— Простите. Все считают меня ужасной болтушкой. Вы хотели видеть Карин, лейтенант…

— Джон Уэйкфилд, — коротко поклонился Джон. — Да, мне хотелось бы поговорить с ней, если возможно.

— Конечно! Она в своей комнате, отдыхает. Невыносимо жарко, вы не находите? Мы не привыкли к такому. С ума можно сойти, правда? Значит, вы и есть тот самый Джон Уэйкфилд? — повторила она, оглядывая его с головы до ног. — Карин постоянно рассказывает о вас, и вижу, она нисколько не преувеличила.

— Вы действительно очень откровенны, мисс Эстелла.

— Да, я считаю, человек должен говорить то, что думает.

— Подобные воззрения могут довести вас до беды, — весело заметил Джон.

— Знаю. Но я люблю шокировать людей. Хотя вижу, что вас мне не удалось шокировать. Должно быть, вы привыкли к комплиментам дам, — лукаво бросила Эстелла.

— Не совсем. Я привык говорить комплименты, а не слышать их в свой адрес, — рассмеялся Джон.

— Сказано, как подобает истинному джентльмену. Но вы опять позволили мне разболтаться. Пожалуйста, подождите в гостиной, а я пойду и предупрежу Карин, что вы здесь.

— Благодарю, мисс Эстелла. Был очень рад с вами познакомиться.

— Определенно могу сказать то же самое и о вас, лейтенант Уэйкфилд. Уверена, что мы еще встретимся, — добавила девушка перед тем, как исчезнуть.

Через несколько минут в дверях появилась Карин, такая же прекрасная, какой ее представлял Джон.

— Я думала, сестра разыгрывает меня, когда сказала, что вы здесь, — удивилась она. — Она вполне способна на такое. Но почему вы пришли так рано, лейтенант Уэйкфилд?

— Карин… я знаю, это лишь наша вторая встреча, но, пожалуйста, не можете ли вы называть меня Джоном? — умоляюще шепнул он, вкладывая в просьбу все свое юношеское обаяние.

— Хорошо, Джон, — улыбнулась девушка. — Но что привело вас сюда?

— Не знаю, с чего начать, — вздохнул Джон, отворачиваясь от пытливого взгляда, и, подойдя к окну, выглянул на улицу, сцепив руки за спиной.

— Вы прожили в Египте всего месяц, Карин, и, наверное, ничего не знаете об исчезновении моей сестры.

— Знаю. Дядя рассказал обо всем, когда я упомянула, что познакомилась с вами.

— Кристину похитили прямо из ее комнаты в первую же ночь после приезда. Мы были очень близки. Я искал ее повсюду, едва не потерял рассудок, но сегодня ее вернули мне.

— Джон, но это прекрасно! Я так рада за вас! Она здорова?

Обернувшись, Джон увидел в глазах девушки искреннюю радость.

— Кажется, да, но я еще не имел возможности поговорить с ней. Она провела в седле почти неделю и смертельно устала. Сейчас Крисси спит. Я хотел рассказать вам первой, чтобы вы поняли, почему я не смогу прийти сегодня в оперу. Я должен быть рядом с сестрой, когда она откроет глаза.

— Конечно, я вас понимаю и благодарю за то, что вы все мне объяснили. Могу я чем-нибудь помочь?

— Вы очень добры, Карин. Возможно, через несколько дней вы захотите навестить ее. Ей, вероятно, будет тяжело вновь привыкнуть к цивилизации. Молю Бога, чтобы она сумела забыть все свои ужасные испытания.

— Уверена, что со временем все устроится, Джон, — кивнула Карин.

— Я тоже надеюсь на это.

Кристина проспала двенадцать часов. Была уже почти полночь, и Джон нетерпеливо мерил шагами гостиную. Ему так много нужно узнать! Он не хотел набрасываться на сестру с вопросами, как только та очнется, но все-таки ему необходимо получить ответы! Осталась ли его Крисси прежней или же последние четыре месяца сильно изменили ее?

Джон подошел к двери спальни и тихо приоткрыл ее. Но Крисси по-прежнему лежала на боку, свернувшись клубочком и подложив руку под голову. Джон медленно вошел и в который раз за сегодняшний вечер встал у кровати, глядя на сестру. Она совсем не похудела и выглядела здоровой, хотя была вся в грязи. Блузка и юбка Кристины, хотя и простого покроя, какие носили египетские женщины, были сшиты из прекрасного зеленого бархата и отделаны тонким кружевом. Она выглядела как арабская принцесса.

Кристина писала, что ни в чем не нуждается. Тот, кто ее похитил, действительно заботился о ней. И это делало загадку еще более непостижимой, поскольку Джон был не в силах понять, как мужчина, которому выпало счастье заполучить такую женщину, как его сестра, мог с ней расстаться. Кристина обладает такой необычной красотой! Есть в ней нечто такое — не поддающееся описанию, но ошеломляющее, — что отличает ее от всех остальных женщин, которых называют красивыми.

Кристина неожиданно открыла глаза и недоуменно моргнула, очевидно, не понимая, где находится.

— Все хорошо, Крисси, — сказал Джон, садясь на кровать. — Ты дома.

Она посмотрела на него, и вдруг глаза ее наполнились слезами, и она бросилась ему на шею, прижимаясь к брату с такой силой, словно от этого зависела ее жизнь.

— Джон! О, Джонни, обними меня! Скажи, что это всего лишь сон… что ничего не случилось, — всхлипывала она.

— Мне очень жаль, Крисси, но я не могу сказать тебе этого… хотя и очень хотел бы, — пробормотал Джон, обняв сестру. — Но все будет хорошо, вот увидишь!

Он молча дал ей выплакаться у него на груди. Когда Кристина перестала всхлипывать, Джон немного отстранил ее и откинул волосы с ее мокрого лица.

— Немного лучше?

— Я бы не сказала, — слабо улыбнулась девушка.

— Почему бы тебе не умыться, пока я раздобуду что-нибудь поесть, а потом мы сможем поговорить.

— Единственное, чего я по-настоящему хочу, — это полежать несколько часов в горячей ванне. Все это время я купалась в холодной воде.

— Это подождет. Сначала нам нужно поговорить.

— О, Джон, я не хочу говорить об этом… только забыть.

— Понимаю, Крисси. Но есть вещи, которые мне необходимо знать. Будет лучше, если мы поговорим сейчас, и потом оба сможем все забыть.

— Хорошо… думаю, ты прав, — Кристина встала и оглядела комнату:

— Дай мне минуту, чтобы…

Она осеклась, увидев на столе смятый клочок бумаги, брошенный Джоном.

— Как это попало сюда? — гневно вскинулась она.

— Что с тобой, Крисси? Я вытащил его из твоей руки, прежде чем уложить тебя в постель.

— Но я думала, что выбросила…

Она, нахмурившись, повернулась к брату.

— Ты прочел эту записку?

— Нет. Почему ты так расстроена?

— Можно сказать, что это моя отставка, — небрежно бросила Кристина, но глаза ее потемнели от ярости. — Только все это не имеет значения. Так как насчет еды?

После ужина Джон налил два бокала хереса, принес один в столовую, вручил его Кристине и, усевшись напротив, вытянул ноги, пристально глядя в лицо сестры.

— Ты все еще любишь его?

— Нет… ненавижу, — поспешно ответила она, не поднимая глаза от своего бокала.

— Но всего лишь месяц назад…

Кристина, подняв голову, свирепо сверкнула глазами:

— Это было до того, как я узнала, насколько он жесток и бессердечен.

— Именно поэтому ты и оставила его?

— Оставила? Он прогнал меня! Прислал записку, в которой признался, что больше не желает меня и хочет, чтобы до его возвращения я покинула лагерь. Он даже не нашел мужества сказать мне это в лицо!

— И теперь ты возненавидела его?

— Да! Ему были безразличны мои чувства! Я думала, что люблю его, и надеялась, что со временем он тоже полюбит меня! Но теперь я поняла, какой была дурой! Ему даже все равно, ношу ли я его ребенка!

— О Господи, Крисси! Он изнасиловал тебя!

— Изнасиловал? Нет, сказать по правде, он никогда меня не насиловал. Мне казалось, я все объяснила тебе, Джон, в том письме, которое я тебе послала. Я отдалась ему по доброй воле, именно поэтому я просила тебя о прощении.

— Я, по-видимому, так и не смог смириться с этим. Не хотел верить. Но, Крисси, если он не принудил тебя, значит, ты с самого начала не противилась?

— Ошибаешься! — негодующе вскричала Кристина, пытаясь оправдаться. — Противилась изо всех сил!

— Так, значит, он тебя все же изнасиловал? Кристина пристыженно опустила голову:

— Нет, Джон, ни разу. Просто у него хватило терпения не спешить и медленно пробудить мое тело к жизни. Пожалуйста, пойми, Джон, я ненавидела его и в то же время желала. Он зажег во мне пламя, о существовании которого я и не подозревала. Он сделал меня женщиной.

Она снова начала плакать. Джон почувствовал себя последним негодяем — как он мог винить сестру в том, над чем она не властна? Но почему Крисси защищает этого ублюдка?

Перегнувшись через стол, он приподнял ее лицо и заглянул в мокрые голубые глаза.

— Успокойся. Все в порядке. Здесь нет твоей вины. Это все равно, как если бы он взял тебя силой.

— Я отбивалась, но каждый раз повторялось одно и то же. Я даже пыталась сбежать, но он пригрозил найти меня и избить, если это повторится. Поначалу я смертельно боялась его, но потом, со временем, страха почти не осталось. Однажды я случайно ранила его, но он не отомстил. А потом меня выкрало другое племя, и он едва не погиб, спасая меня. И тогда я поняла, что люблю его, и больше не сопротивлялась, не могла бороться с тем, кого люблю, Джон. Если ты не сможешь простить меня за это… очень жаль.

— Я прощаю тебя, Крисси. В любви нет правил. Но ты утверждаешь, что ненавидишь его сейчас. Почему же тогда ты продолжаешь его защищать?

— Я не защищаю его!

— Тогда назови его имя, чтобы я смог отыскать его! Он заслуживает наказания за то, что сделал с тобой.

— Его люди называли его Абу.

— А как его фамилия?

— О, Джон, это не важно. Я не хочу мстить ему.

— Черт возьми, Крисси! — завопил Джон, стукнув кулаком по столу. — Он использовал тебя, а потом отослал обратно ко мне, чтобы получить награду!

— Награду?

— Да. Араб, который привез тебя, попросил денег, и я отдал ему все, что обещал за твое возвращение.

Кристина обмякла в кресле и слегка улыбнулась.

— Мне следовало догадаться, что Рашид сделает это. Он очень жаден и за деньги готов на что угодно. Абу, вероятно, так и не узнает, что Рашид взял деньги. И Фи… Абу вовсе не поэтому отослал меня. Он — шейх племени и не нуждается в деньгах. Однажды он даже отказался от мешка с драгоценностями.

— Ты, кажется, хотела назвать его как-то иначе, — заметил Джон, подняв брови.

— Д-да, у него есть и другое имя, но это не важно. — Кристина встала и допила херес. — Не можем ли мы наконец забыть об этом, Джон? Я хочу навсегда выбросить это из головы.

— Но сможешь ли, Крисси? — спросил ее брат, скептически глядя на нее. — Ты по-прежнему любишь его, не так ли?

— Нет! — заплакала она, но туг же закусила губу и, забыв о слезах, катившихся по щекам, прошептала:

— О Боже, да! Я ничего не могу поделать с собой. Почему он так безжалостно… Я так его люблю! Лучше бы мне умереть!

Джон прижал сестру к себе, ощущая ее боль как свою. Как невыносимо видеть ее такой — сломленной, страдающей, измученной, отдавшей сердце и душу человеку, не заслужившему ее любви.

— Время все лечит, Крисси. Ты забудешь его. Встретишь новую любовь, того, кто поймет, какое сокровище ему досталось.