16

На ферме Крикморов тоже вставало солнце. Рамона проснулась в шесть с небольшим, разбуженная звуком подъезжающего у дому автомобиля. Она слышала, как открылась его дверь, но не услышала хлопанья закрывающейся двери. Потом кто-то начал возиться с ключами, пытаясь отпереть входную дверь.

Рамона быстро накинула халат, зажгла лампу и пошла к входу, как вдруг дверь распахнулась и в нее ввалился ее муж. Джон широко улыбался; от него исходил резкий запах пота и самогона, а лицо было покрыто рыжей щетиной. Одежда его выглядела мятой, а на куртке отсутствовала пара пуговиц.

— Привет, родная, — поздоровался он и сделал несколько нетвердых шагов в сторону Рамоны.

— Нет.

Он остановился словно его ударили, но клоунская улыбка продолжала сиять на его лице. Глаза Джона были настолько красны, что казалось, они вот-вот взорвутся.

— Авввв, не надо так, — пробормотал Джон. — Немножко погуляли, и все. Видел Мака ван Хорна и старого Винта тоже; не поверишь: они все еще занимаются той дорогой в лесу! — Он моргнул и провел грязной рукой по лбу. — Куда, интересно, делся этот мул, после того, как меня треснули по башке? — Он засмеялся, пытаясь сфокусировать свой взгляд на Рамоне. — Почему бы тебе не пойти и не причесаться получше? Одень что-нибудь из того приятно пахнущего барахла, которое мне нравится. Тогда ты меня встретишь как настоящая жена…

— Ты грязный, — тихо ответила Рамона, — и пахнешь, как отхожее место!

— ЧЕРТОВСКИ ВЕРНО! — прогрохотал Джон с исказившимся от гнева лицом. — А ты что, ждала, что я приеду домой в веночке из роз? На проповеди ты извозила меня в дерьме, женщина, и я подумал, что немножко его нужно привести с собой домой! — Он дрожал от ярости. — Ты сделала из меня дурака, — продолжал он. — Ты опозорила мое имя! О, ты все спланировала, не так ли? Вот почему ты неожиданно согласилась пойти — потому что ты рассчитывала сделать на проповеди какую — нибудь гадость! И я не сойду с этого места, пока ты…

Он поперхнулся на полуслове увидев, что из темноты за спиной Рамоны появился Билли и остановился, глядя на них.

— Билли, — обратился к нему Джон. — Сынок. Твой папа вернулся домой. Я знаю, что выгляжу не очень, но…

Но со мной приключился несчастный случай, я думаю…

— Иди одевайся, — сказала Рамона Билли. — Побыстрее.

Билли замялся глядя на отца, а затем вышел собираться.

— Куда спешите?

— Я беру Билли к его бабушке.

— О!

Последовал выдох самогонных паров. Джон закачался на ногах, и комната начала медленно вращаться вокруг него. На несколько секунд у него перехватило дыхание, и он не мог произнести ни слова. А затем:

— Теперь понятно. Теперь все понятно. Хочешь забрать у меня сына после того, как я отшил тебя, да?

Он сделал шаг по направлению к Рамоне, и она увидела, как сквозь пелену опьянения в его глазах мерцает красный огонь.

— Нет, совсем не так. — Рамона стояла на своем. — Ты знаешь, почему я так поступаю…

— Так значит, ты хочешь сделать его таким же, как ты! — завизжал Джон. — Значит, ты хочешь высыпать все это…

Это дерьмо ему на голову! Я тебе не позволю, клянусь Господом! Я не дам тебе отнять его!

— Билл видел часть Вилла Букера, оставшуюся после его смерти, Джон. Зови это приведением, духом, даже душой. Но он видел что-то в подвале, и он должен понять, что его ждет впереди…

— Нет! — Джон отшатнулся назад, почти падая, и заслонил собой дверь. — Я не позволю, чтобы его поглотила эта ересь! Может, я согласен терпеть это от тебя, но я не позволю, НЕ ПОЗВОЛЮ — вмешивать в это мою кровь!

— Твою кровь? — тихо переспросила Рамона. — Он и моя кровь тоже. В нем есть и от тебя и от меня, но в нем сильна кровь чокто, Джон. Он следующее звено в цепи, неужели ты не видишь? Он несет этот дар…

Джон прижал ладони к ушам.

— Зло-зло-зло-зло-зло-зло-зло…

При виде этого пьяного жалкого мужчины, закрывающего собой дверь собственного дома в надежде воспрепятствовать уходу Билли, у Рамоны из глаз потекли слезы.

— Это не зло, Джон. И никогда им не было.

— Ты говоришь мне, что смерть не зло? Это твоя жизнь, Мона! Не моя и не мальчика! И в ней всегда будет смерть, призраки и демоны! — Он потряс головой, чтобы отогнать стоящий в ней шум. — О, Господи, пошли прощение ее душе! Пошли прощение моей душе за то, что я внемлю ее лжи!

В этот момент в золотой круг, очерченный лампой в руках Рамоны, вошел одетый в джинсы и полосатую хлопковую куртку Билли, держащий в руках бумажный пакет с вещами. Его лицо было искажено страхом и страданьем.

— Пошли, Билли. — Джон широко расставил руки. — Пошли, покажем ей, что такое мужская дружба.

— Мама…

Говорит, что я должен ехать, папа. Она говорит, что мне надо выучиться многим вещам.

— Нет. Она ошибается. Хочешь знать, чему она хочет тебя научить? Чепухе о духах и смерти. Ты праведный богобоязненный мальчик, и тебе не следует слушать о таких вещах.

— Я не хотел видеть Вилла Букера, папа. Но он был там и нуждался в моей помощи.

Он поднял руку и показал отцу кусочек угля, лежащий на его ладони.

— Что это? Откуда?

— Я не знаю, но я…

Я думаю, что теперь Вилл хочет помочь мне. Я думаю, что он посылает мне это, чтобы я знал, что…

Был прав, когда спустился в подвал, и что если что-то темное и страшное, то это еще не значит, что оно злое…

Из груди Джона вырвался стон.

— Отравлен, — прошептал он глядя на уголь. — Яд в крови, в крови! Боже милостивый, порази меня на месте, если я не был хорошим отцом…

— Прекрати! — резко оборвала его Рамона.

Внезапно Билли бросил бумажный пакет с вещами, пробежал через комнату и вцепился в ногу отца. Сквозь приглушенное рыдание мальчик простонал:

— Я буду хорошим, папа, я буду хорошим, я буду…

Джона передернуло — от эмоций ли, от отвращения ли, Рамона не могла сказать, — он схватил Билли за шиворот и подтолкнул к матери.

— В ТАКОМ СЛУЧАЕ, ЗАБИРАЙ ЕГО! — крикнул он и швырнул на пол ключи от автомобиля. — Уходите оба! Убирайтесь из моего…

Его голос надломился и из глубины его души вырвалось ужасное рыдание. Билли заплаканными глазами смотрел на отца, и тот закрылся ладонью от этого взгляда.

— …

Дома, — прошептал он.

Джон шатаясь прошел по комнате и упал на стул у холодного камина. Его лицо освещали лучи восходящего солнца.

— Я не мог этого сделать, Господи, — тихо произнес он прижав ладони к лицу и закрыв глаза. — Я не смог прогнать из них тьму…

Затем он умолк, и слышалось только его громкое дыхание.

— Сходи за своими вещами, — сказала Рамона Билли и прошла в спальню, чтобы одеть носки и туфли и взять дорожную сумку. Она может управлять машиной и в халате, а переодеться потом. Сейчас же ей хотелось поскорее уехать с Билли из этого дома. В кухне Рамона взяла из НЗ несколько долларов и пятьдесят центов мелочью, а также глиняный, в форме яблока, кувшин, сделанный для них Ребеккой. Затем она вернулась в переднюю и подобрала ключи от машины. Билли с распухшими глазами стоял рядом с отцом. Он осторожно коснулся руки Джона, но тот только что-то простонал в своем мучительном пьяном сне.

— Иди в автомобиль, — сказала Рамона. — Я сейчас подойду. Когда Билли вышел, Рамона пригладила грязные, торчащие в разные стороны рыжевато-коричневые кудри мужа. Морщины на его лице стали глубже, подумала она. Тыльной стороной ладони она вытерла глаза, успокоила начавшуюся было дрожь и принесла для мужа из спальни покрывало. Она накрыла Джона и понаблюдала, как он вцепился в него и свернулся клубком. И тихо застонал во сне. Рамона повернулась вышла из дома.