Обмен

Узнав о существовании денежного знака достоинством в один миллион долларов, Пемза всерьез озаботился возможностью стать его обладателем. Всякого рода смутные времена, чреватые повсеместным закручиванием гаек после вакханалии беззакония, взяточничества и воровства, представлялись матерому вору весьма реальным завершением эпопеи российской демократии. И в этом случае бумажка, эквивалентная увесистому чемодану с валютой, обретала бы дополнительную ценность хотя бы как предмет контрабанды. Другое дело – стоит ли бумажка пресловутый тяжеловесный миллион? Не вводят ли его в заблуждение эти оторвы – Костя и Гена?

Проведя осторожное расследование, связанное с подслушиванием разговоров вожаков соседей, Пемза убедился в отсутствии у них мошеннического умысла; кроме того, купюру продавал банк, готовый подписать гарантийные обязательства по ее состоятельности, а потому, дав согласие на обмен, Пемза взял с собой опытного эксперта, бывшего фальшивомонетчика, должного исследовать раритет всесторонне.

Предложение о предварительном ознакомлении покупателя с купюрой было категорически отвергнуто банкирами, раздраженно пояснившими, что процедуры пустопорожних смотрин им уже надоели, срочности в продаже не существует, да и вообще предложение остается актуальным лишь в течение суток.

Банк, по сведениям Пемзы, контролировался кровожадной чеченской группировкой, качать права на ровном месте явно не следовало, так что с покупкой поневоле пришлось поторапливаться.

В банк он прибыл в сопровождении четырех прямоугольных охранников, чья внешность наглядно соотносилась с обидной теорией дедушки Дарвина. Хотя… человек больше походит на обезьяну, чем обезьяна на человека.

Пройдя с чемоданчиком, заключавшим в себе расходную наличность, по служебному узкому коридорчику, вошли, настороженно озираясь, в служебное помещение, в котором уже попивали кофе Геннадий с Костей, а также находился один из служащих: молодой, гибкий человек с приятным, открытым лицом.

После вежливых приветствий и рукопожатий молодой человек стеснительно уточнил, принесены ли в банк необходимые средства, и, получив подтверждение, раскрыл сейф, из которого извлек девственно новенькую купюру с изображением известной всему миру статуи античного типа, оснащенной факелом.

При первом беглом взгляде на раритет Пемза сразу же исключил вероятность какой-либо подделки: узорчатая четкая вязь зелененькой и серой красок, шелковые ворсинки в бумаге, ровный давленый след от края клише убедительно свидетельствовали о подлинности купюры.

Вооружившись специальным пометочным карандашом, лупой и ультрафиолетовой лампой, за дело принялся эксперт-фальшивомонетчик.

Манипуляции его длились не более двух минут, по истечении которых, удивленно качая лысой головой в опушке седых волос, специалист по финансовой липе сокрушенно признался, что видит такую редкость впервые, хотя вскользь и слышал о ней; однако вывод его однозначен: деньги самые что ни на есть подлинные, уникальные, и смастерить этакое диво с помощью самой совершенной типографии невозможно: краска, бумага, аксессуары печати – исключительно американского гознаковского стандарта.

– Вам подготовить гарантийное письмо? – вежливо осведомился у Пемзы приятный клерк, он же негодяй Анохин. – Кстати, вот именной сертификат на купюру… – И покупателю был вручен красивый, с золотыми печатями документик, затейливо подписанный президентом неведомой ассоциации миллионеров.

Пемза сухо кивнул банковскому служащему, затем, уместив купюру с сертификатом в карман пиджака, властительным жестом указал подчиненной горилле на чемодан с валютой.

Повинуясь жесту, горилла, водрузив чемодан на стол, щелкнула замками и откинула крышку.

Луч света, пробившийся сквозь щель в портьерах, застил матовой поволокой пачки «общаковских» долларов, любовно перетянутые разноцветными резинками.

Мигом обострились взоры лиц, производящих обмен, на внушительном содержании чемодана, и повисла торжественная пауза, разрушенная, увы, шумом резко распахнутой входной двери – шумом внезапным, зловещим, саданувшим, как пинок милицейского сапога, в сознание Пемзы неотвратимостью худших предчувствий…

И не успел еще растаять в крови присутствующих горячий адреналин, как помещение заполонили зелено-черным камуфляжем пятеро обезличенных бойцов в черных масках, с короткоствольными автоматами, и гориллы словно подрубленные повалились на пол, сцепив на затылках татуированные клешни, подергиваясь под корректирующими их позиции десантными башмаками, а затем в тесноту пространства ввинтился юлой низенький, рыжеволосый человек с наглым лицом и всезнающими, глумливо распахнутыми глазками и произнес лениво, с привычной презрительной интонацией в жиденьком баритоне:

– Всем оставаться на месте! Налоговая полиция!

злая, жаркая кровь ударила в затылок Пемзы, и окончательно постиг он: подстава! менты! стук! подлянка!..

А затем, цепко вперившись глазами в рыбьи, равнодушные очи рыжеволосого опера, уяснил опытным нутряным чутьем перспективу итогового компромисса… И сделал вывод: влип в комбинацию, грядет «развод», грядет договор… Попал он, Пемза! Устроился под чей-то расчет!

Вскинул пронзительный взор в сторону проклятого сопляка, жлоба и вообще гадостной мрази – Гены, но узрел в нем – согбенно-вспотевшем, такой ужас и непонимание обстановки, что вновь обратился к слащаво-эластичной банковской шестерке, но и та являла собой полную ошеломленность, и никакая тень двуличия не омрачала ее розовенькой морды, а потому вновь взгляд-кинжал был переведен на противного рыжего, который, помаргивая, скучно молвил:

– Чьи это деньги? – и кивнул на растопыренный долларами чемодан.

Гориллы сопели на полу, банковский человек молчал, Геннадий и Костя издавали физиологические звуки, а потому, преодолев кризис внятного слова защиты со стороны, Пемза молвил:

– Деньги принадлежат возглавляемому мною коммерческому предприятию и предназначены для открытия счета.

– Поясните природу возникновения данной суммы, – предложил усталым голосом рыжий бес.

С ответом Пемза помедлил. Мысли ворочались тяжко и угловато, как валуны под ножом бульдозера.

Подстава банковских? Или Гены? А может, его пасли? Так или иначе, однако плести про то, что документы, подтверждающие законное обладание им миллионом долларов, будут предоставлены позднее, означает прощание с этим самым миллионом, протокол, допросы прокурора, мельтешение по различного рода инстанциям, уплаты налогов и штрафов… Проще договориться на месте.

– Мы… могли бы поговорить с вами… – неопределенно произнес Пемза, – э-э…

– Наедине, – понятливо наклонила голову рыжая сволочь.

– Ну да…

– Почему бы нет?

В считанные секунды с помощью людей в черных масках помещение стремительно и услужливо опустело.

– Не скрою, мы очень долго и пристально наблюдали за вашей коммерческой деятельностью, – строгим тоном поведал рыжий и замолчал.

– Сколько? – враждебно произнес Пемза и также выдержал паузу.

– Что значит «сколько»? – вкрадчиво произнес оппонент.

– Ну, я понимаю… – пробурчал Пемза. – Штрафы, нервотрепка, малявы-халявы, делим пополам ввиду срочности исполнения…

– Сто. Тысяч, – раздалось чеканно и деловито.

Пемза вновь призадумался. Названная цифра была немалой, однако вполне адекватной вероятным будущим мучениям.

– Недаром сон мне сегодня приснился, – пробормотал он.

– Что за сон? – поинтересовался рыжий.

– Кошелек нашел… До упора набитый. Открываю, а там дензнаки с профилем лысого Ильича…

Рыжий сочувственно присвистнул.

– Мне надо позвонить… – продолжил Пемза отчужденно.

– Только без лишних комментариев, – предупредил налоговый изверг.

– Вестимо… – с ненавистью вздохнула жертва.

Далее, словно во сне, Пемза набрал деревянными пальцами телефонный номер кассира группировки, категорическим тоном приказав привезти срочнейшим порядком требуемую сумму в банк «Атлет».

Кассир выполнил распоряжение, после чего рыжий человек заявил, что имеет вопросы к банковскому служащему, а все остальные покуда могут быть свободны.

Охранники вывели честную компанию на свежий воздух.

Под уличным фонарем произошло бурное объяснение между Геной, Костей и Пемзой, неотрывно держащим ладонь на кармане, в котором покоился столь трудно выстраданный финансовый раритет.

– Кто навел ментов?! Что за мансы?! – рычал Пемза.

– Хрен знает… – отплевывался Геннадий. – Хочешь – верь, хочешь – нет, но мы и своих бабок с дела не унесли, завтра разбираться будем…

– Сегодня! Чечены банк держат, я знаю, к кому обратиться!

– Давай концы, мы в твой хомут впрягаемся без вопросов! Все вычислим!

– Я дам… Я та-ак дам!..

Через три часа в кабинете управляющего банком собралась разномастная криминальная рать Геннадия, Пемзы и – кучка весьма взволнованных респектабельных кавказцев. Разговор шел прямой, честный, изобилующий эмоциональной лексикой. В ходе его выяснился нехороший факт: в комнате, где был произведен обмен, размещалась на основании договора субаренды оффшорная лавочка, торгующая регистрационными пакетами подобных же ей фирм и не имеющая никакого прямого отношения как к делам «Атлета», так и сожительствующего с ним представительства банка Океании. Лавочка, кстати, за субаренду упорно не рассчитывалась, отделываясь обещаниями и заверениями.

Навестив злопамятное помещение, бандиты нашли в нем лишь пустые письменные столы и шкафы.

– А куда вся эта шобла испарилась? – спросил Константин испуганную банковскую секретаршу.

– Вышли… Через задний дворик…

– Ну-ка, дай посмотреть твой миллион! – озабоченно обратился чеченский предводитель к Пемзе.

– Вот, – с готовностью предъявил тот редкую купюру.

– Хе, – умудренно усмехнулся кавказский человек. – У меня такая лабуда тоже есть. Сувенир. В натуре сделан, со всеми примочками, но стоит восемнадцать баксов. Имеешь кредитную карту – можешь заказать эту туфту прямо по телефону, по почте пришлют…

Свирепым взором глядя на растерянного, потного Геннадия, Пемза прошипел:

– Восемнадцать баксов можешь не возвращать… А все остальное – в течение трех дней, уяснил?!

– Попадалово чисто твое, – угрюмо и решительно отозвался тот. – Мы свели, да, но товар сам проверял, сам соглашался…

– Значит, будем встречаться и говорить, – в тон ему произнес Пемза.

– Значит, будем…

На том и расстались.

В то время, когда накалялись страсти в бандитской пикировке, рыжеволосый человек, он же Трубачев, верный соратник Михаила Короткова, производил расчет с бойцами в камуфляже, арендованными из спецназа десантной дивизии за сумму в три тысячи долларов через знакомого капитана-отставника.

Надуть мускулистых десантников Трубачев не решился, и оговоренный гонорар заплатил нищему служивому люду сполна.

Покончив с расчетом, сел в машину, где в обнимку с чемоданом Пемзы ерзал на заднем сиденье подельник Анохин.

Бывшие комсомольцы истово перекрестились, утерли нервный пот и покатили к дому своего шефа Михаила, с нетерпением ожидавшего друзей-мошенников.

Проезжая мимо офиса «Ставриды», увидели стоящего у входа и растерянно крутящего головой Шкандыбаева: блуждающий менеджер наверняка терялся во множестве совершенно непонятных ему фактов…

Во-первых, куда подевался начальник с его обещаниями всякого рода долей и вознаграждением за обмен миллионной купюры? Во-вторых, куда исчезли из офиса компьютеры, телефоны и прочая оргтехника? В-третьих, что отвечать неугомонно прибывающим и прибывающим в контору клиентам, давно оплатившим неведомо где хранящиеся тонны минтая и кальмаров?

Оглядев Шкандыбаева, напоминавшего курицу, потерявшую снесенное яйцо, аферисты скорбно покачали головами и тронулись в свой дальнейший извилистый путь.