Он на трясине был построен

средь бури творческих времен:

он вырос — холоден и строен,

под вопли нищих похорон.

Он сонным грезам предавался,

но под гранитною пятой

до срока тайного скрывался

мир целый, — мстительно-живой.

Дышал он смертною отравой,

весь беззаконных полон сил.

А этот город величавый

главу так гордо возносил.

И оснеженный, в дымке синей

однажды спал он, — недвижим,

как что-то в сумрачной трясине

внезапно вздрогнуло под ним.

И все кругом затрепетало,

и стоглагольный грянул зов:

раскрывшись, бездна отдавала

зaвopoженныx мертвецов.

И пошатнулся всадник медный,

и помрачился свод небес,

и раздавался крик победный:

"Да здравствует болотный бес".