22

К ВЕЧЕРУ все камни покоились на местах, причём последние три — по тайному выбору Фогара. Тело юноши трепетало от магии, камни были переполнены ей. Выполнив задание, Фогар поднялся и сверил своё творение с пергаментом. Каменные диски в точности повторяли схему.

Наступали сумерки — сама Тьма пришла проверить нечестивую работу подмастерья. Юношу посетило неприятное чувство, будто стоит ему резко обернуться, и перед глазами мелькнёт тень, только не настоящая, а некий призрак, убегающий, лишь повернёшь голову, видимый особым, нечеловеческим зрением.

Юноша сосредоточился и, стараясь не наступить на каменные диски, пошёл прочь от спирали. Сейчас он впервые обратил внимание, что гоббы — все до единого — выбрались из своих вонючих бараков. Каждый издавал гортанное рычание, причём твари рычали в унисон. Хриплые звуки никак не могли претендовать ни на пение, ни на послание

Ветра, больше всего они напоминали ритуальный сигнал. Это… это призыв!! Едва разум дал название действиям демонов, Фогар уже не сомневался в верности своей догадки.

Были тут и другие зрители: поодаль от спирали собрались рабы; в призрачном вечернем свете, загорелые до черноты, в грязной одежде, они почти сливались с землёй. Похоже, вокруг собралось все население Стирмира.

Вспыхнули факелы, и фигуры присутствующих обрели чёткость; в воротах башни возник повелитель Тьмы. Отсветы огня образовали вокруг колдуна подобие переливающейся ауры. Ярче всего было освещено то, что повелитель держал в руках, будто святыню. Он шёл маленькими осторожными шажками, словно боялся нарушить равновесие, ведь шар клубящейся тьмы так долго был его главным сокровищем.

Чёрный маг осторожно ступил на первый камень спиральной дороги. От Эразма явственно веяло триумфом и возбуждением. Фогар не понимал, что творится с его разумом; восприятие и понимание событий стали чёткими как никогда раньше.

На последнем камне Эразм остановился. Казалось, маг не заметил отличия в трёх последних каменных дисках, которое уловил подмастерье. За спиной колдуна выросла тень, подобная второй мантии; с каждым шагом она становилась всё больше и теперь моталась из стороны в сторону, как будто перед ней возвели преграду. Однако маг не заметил и этого.

Он воздел высоко над головой шар тьмы и твёрдой рукой метнул его в конец спирали. Затем колдун воздел посох и указал на сферу.

Мир и ночь разделились; по крайней мере, так почудилось Фогару. Взрыв магии захлестнул его разум, и он рухнул на колени, а потом очутился… где? Разум не успел ответить юноше, сознание его покинуло.

Церлин забилась в уголок темницы. Реальность стала практически неотличимой от снов, которые потоком обрушивались на неё в последнее время.

Теперь в Стирмире не знали, что такое цвета, — девушка не помнила ни зелёных лугов, ни голубого неба, ни сизокрылых птиц. Однако во сне или, вернее, в снах, поскольку одно видение зачастую перетекало в другое столь плавно, что девушка не замечала границы, — ей была показана богатейшая палитра красок.

Церлин оставалась узницей каменных стен, однако вместо них изголодавшийся взор видел гобелены, изукрашенные узорами самых различных оттенков. Солнечный свет, игравший на узорах, рождался не только от факела или свечи, но от плывущих пузырьков, изумительно сиявших всеми цветами радуги.

Что это — наваждение, посланное Эразмом, явь или безумство фантазии? Надо быть осторожней.

— Церлин.

Девушка резко обернулась. Кто может позвать её по имени? Никак она заблудилась во сне!

Сперва Церлин не удалось толком разглядеть того, кто её окликнул, поскольку незнакомец сидел за столом, на котором шаткими баррикадами громоздились книги в деревянных переплётах и свитки пергамента. Сам же человек…

Церлин встретилась с ним взглядом, и первый испуг прошёл. О нет, это не Эразм затеял новую пытку. Сияющая мантия незнакомца переливалась яркими красками, подчёркивая его фигуру. Сразу видно, что этот человек питается не кореньями и уж тем более не голодает! Редкие русые волосы стояли торчком — видимо, из-за привычки в задумчивости их ерошить. Круглое лицо было бледным, как у тех, кто подолгу не видит солнечного света, но рот расплылся в добродушной улыбке, и девушка почувствовала, что улыбается в ответ. Забыв про осторожность, Церлин произнесла:

— Господин…

— Не называй меня такими громкими словами, девочка! — замахал руками незнакомец. — Меня зовут Гиффорд. На свою беду родившись с пытливым умом, я стал местным архивариусом. Здесь не было и не будет господ. Каждый маг — единственный в своём роде; кто вправе сказать, что один лучше другого?

Подойдя чуть ближе, Церлин спросила:

— Где мы? Это место немного похоже на то, где Эразм проводит время со своими… — девушка кивнула на книги и свитки, — дьявольскими орудиями.

Архивариус покачал головой.

— О нет! Зло проистекает из неверного выбора. — Он впервые нахмурился. — Дитя, ты родилась с даром, которым пока не владеешь, и потому должна учиться. — Архивариус кивнул на горы книг. — И лишь затем ты сможешь сделать собственный выбор — по какому пути пойти.

Девочка облизала пересохшие губы.

— У Эразма был выбор, однако ничем хорошим это не кончилось.

— Да, Эразм сделал выбор, — снова кивнул Гиффорд. — Теперь он тщательно исследовал Тьму, и скоро ему предстоит новый выбор. Однако давай поговорим о тебе. Ты, Церлин, внучка Хараски, дочери Инссанты — Зовущей Ветер… Я мог бы продолжать перечисление твоих предков, но речь не о них. Ты обладаешь магией, хоть пока она и дремлет в твоём разуме.

— Хараска… — Дыхание девочки перехватило при упоминании любимой бабушки. — Эразм приказал гоббам разорвать её на части. Я не хочу такой судьбы.

— Если ты станешь учиться, Церлин, то будешь в большей безопасности.

На этот раз девушку провести не удалось.

— А вот Фогар… чёрный маг говорит, что у него талант. Фогар только и делает, что учится, но до сих пор от него не слышали ни единого заклинания. И что за прок от такой учёбы?

— Дитя, у этого юноши своя роль во всеобщей судьбе — не та, к которой готовит его Эразм!

Внезапно девушку охватил страх.

— А ты… сможешь защитить меня от… него? Улыбка Гиффорда исчезла.

— Это тебе придётся узнать самой. Впрочем, одно я обещаю: как и Фогара, тебя ждёт нелёгкая задача, однако ты с помощью Света поймёшь, что это путь к свободе, а не к отчаянию. Хотя… — наставник задумчиво подпёр щеку рукой, — порой у ученика появляется искушение экспериментировать самостоятельно. Предупреждаю, Церлин, в запретных водах можно выудить чудовище вместо упитанной рыбки!.. И ещё, не будь слишком доверчивой. Многое в этом мире не то, чем кажется; происходящее с нами мы оцениваем исходя из того, где мы и кто мы есть.

И всё же ты не одинока, Аасшии, — последнее слово Гиффорд проговорил нараспев. — В далёком прошлом мы с твоими предками вместе бились за сохранение Света! Именно в Стирмире осели те, кто перенёс самые тяжёлые удары войны. Там они нашли Ветер. Его порывы несли свежесть и чистоту. Люди направили его в нужное русло, и наступил расцвет магии.

Шли годы, тех, кто помнил, становилось, увы, меньше и меньше. Люди перестали думать о Ветре как об оружии, как о кулаке смерти; он стал для них обычным посыльным, передающим вести, — Дыханием Жизни.

Невостребованная магия слабеет, Церлин. В итоге, когда Эразм напал на Стирмир, колдун смог поработить жителей долины: высосал заключённую в них магию и изгнал Ветер, их верного союзника. Люди стали глухи к голосу Света. Они верили, что добились мира раз и навсегда, и, утратив бдительность, проиграли сражение задолго до его начала.

Все твои предки, ведомо или неведомо для себя, пронесли через века искру таланта. Говоришь, Фогар не справляется с заданиями Эразма? В этих неудачах его спасение. Они не позволяют чёрному колдуну окончательно поработить Фогара и одновременно пробуждают в юноше зачатки магии. Эразм сознаёт, что у мальчика дар, и мешает подмастерью познавать его. Зря колдун думает, что запер опасный талант, как в сундуке; замки не в силах вечно сдерживать магию.

Лицо хранителя смягчилось, и у девушки к горлу подкатил ком, будто речь снова зашла о бабушке Хараске. Как давно никто не разговаривал с Церлин столь нежно и добродушно!.. Но нет, она ни за что не заплачет перед незнакомым волшебником — ни за что!.. Девушка судорожно сглотнула.

Гиффорд тем временем продолжал:

— Дитя, ты с горечью вспоминаешь свой истреблённый род и всё же не забывай: их силы были подточены Эразмом. Ты избежала их участи лишь благодаря случаю, поскольку была ребёнком и он не увидел в тебе магии. Однако теперь он замахнулся на ещё большее зло. Будь постоянно настороже и вооружённой — знанием, ведь оно издавна считалось оружием, превосходящим меч.

Посему позволь пригласить тебя в Валариан — Цитадель мудрости. С первой лекцией ты уже ознакомилась, — архивариус усмехнулся, — настала пора первого семинара. Пошли!

Гиффорд поманил пальцем, и девушка не раздумывая последовала за ним. Она не чувствовала движения в физическом мире, скорее к учителю приблизилась её душа. Когда девушка «подошла» к его столу, маг открыл древнюю книгу. Новоиспечённая ученица увидела ровные строки голубого и золотого цвета — такие яркие, будто их написали пару минут назад. Сначала слова казались неразборчивыми. Архивариус попросил девушку прочитать главу вслух, и Церлин послушалась: медленно произносила эти небесно-голубые и солнечно-золотистые слова, хоть и не постигала их смысл.

Лишь когда она начала читать по второму разу и учитель стал поправлять её, в ушах у Церлин запульсировало. Пугающая поначалу вибрация перетекла в мозг, привнося совершенно новое ощущение уверенности. Девушка дочитала до конца страницы, однако учитель не спешил переворачивать лист.

— Твой первый урок, — сказал он. — Давай-ка проверим, насколько ты его усвоила.

Церлин закрыла глаза, сосредоточилась и внезапно поняла, что прекрасно помнит содержание страницы. Более того, взору разума текст представлялся ещё более ярким, нежели взору глаз!

Гиффорд кивнул и расплылся в широкой улыбке.

— Да, в твоих жилах и правда течёт древняя кровь.

Лицо архивариуса вновь сделалось серьёзным.

— А теперь — предупреждение. Колдун высосал из твоих родных врождённую магию. Также он выкачал знание из земли, вырвал его у полей, даже с небес и то выпил. Теперь ты в его власти, и если он догадается, что ты таишь в себе больше, нежели он полагал… — Архивариус запнулся. — Ветер станет тебе защитой, но лишь малая его толика сможет прорваться через заклинания, выставленные Эразмом. Если бы не они, Ветер сразу пришёл бы на твой зов. Не будь этих заклинаний, земля оставалась бы прежней, а ты пребывала бы в объятиях Ветра.

Сегодня Ветер свободен лишь в лесу, однако там царит та, кого будет трудно убедить в твоём праве общаться с Ветром.

— Фогар — одного со мной рода, — медленно произнесла Церлин. — И всё-таки с тех пор, как он связался с этим… Неужели Ветер… — Девушка умолкла.

— Мальчик ещё не испорчен, Церлин, ещё нет. Хотя, как я уже говорил, он на распутье. Ты, наверное, гадаешь, дотягивается ли до Фогара дыхание жизни? Не переживай. Если он творит как можно меньше зла — да и то против своей воли, — то на закате Ветер касается его чела нежно, будто мать, целующая дитя перед сном.

А теперь иди, иначе Эразм заподозрит сокрытую в тебе силу. В добрый путь, дочь Зовущих Ветер!

Маг взмахнул рукой, но не как при прощании, а как-то по-особенному, и…

Церлин вновь лежала на вонючей соломе в темнице. Девушка вытянула затёкшую ногу, и цепь на лодыжке звякнула. Железо. Как там говорилось в древней легенде? Точно, из этого металла можно изготовить щит от некоторых форм магии. Вероятно, цепь сводит на нет малейшие проявления дара.

Фогар шёл вперёд, хотя разум его был словно в тумане. Позади осталось нечто, едва не разорвавшее мир на куски, а он не помнил что. Юноша помотал головой в надежде, что мысли прояснятся, и память стала понемногу возвращаться. Впереди маячила башня, а его самого подгоняли двое гоббов…

Выстроенная спираль, Эразм с шаром и остальные события вечера, грозившие миру гибелью… Разрозненные воспоминания постепенно складывались в единую картину. И всё же случившееся почему-то казалось сном, видением, навеянным извне. Что же произошло на самом деле?

Повелитель по обыкновению ожидал Фогара в кресле с высокой спинкой. Сферы на столе перед ним больше не наблюдалось; видимо, она всё же пропала. Юноша не знал, догадался ли колдун о его причастности к срыву ритуала.

Гоббы-провожатые поспешили скрыться за дверью. Эразм заговорил, и в его ровном ледяном голосе читалась холодная ярость.

— Что делает работник с инструментом, который оборачивается против хозяина и ранит кожу? Либо избавляет его от недостатков, либо избавляется от него самого.

Фогар все ещё чувствовал себя как в тумане и пребывал в полной власти колдуна. У него то и дело перехватывало дыхание, будто склизкие пальцы крепко сдавили горло.

— Ты подвёл меня… — В голосе чёрного мага зазвучала угроза. Эразм щёлкнул пальцами, и в комнату ввалились двое гоббов. Они подтолкнули юношу к краю стола. Колдун впился взглядом в глаза подмастерья, желая выведать самые сокровенные тайны…

Внезапно чувство вторжения в потаённые глубины души пропало. Фогар сделал судорожный вздох и понял, что у мага почему-то ничего не вышло.

Эразм принялся выводить на гладкой поверхности стола символы, оставляя красные линии, словно до того погрузил палец в алые чернила. Некоторые знаки казались Фогару смутно знакомыми. Не в силах отвести взгляд, он наблюдал за манипуляциями, и отступившие было ощущения вернулись, будто маг с удвоенной силой потянулся к его разуму. Фогар силился защититься, но времени не хватало, нужно было больше… больше…

Узор отделился от стола и поплыл к юноше. Гоббы поспешно отступили, чтобы не попасть в силки вместе с ним. Кровавая вязь обвила ноги, тело, руки и шею Фогара. Паутина подобралась уже к самым ушам…

Тихим, почти неслышным, был этот звук, и всё же Фогар, ожидая, что маг закончит своё колдовство, его различил. Эразм, на удивление своему подмастерью, внезапно расплылся в улыбке, а пыточные сети растаяли, освободив дрожащего и ослабевшего пленника.

— Ты мне ещё нужен, а потому будешь служить, — процедил маг с таким трудом, будто само допущение, что он может в ком-то нуждаться, причиняло ему невыносимые страдания. — Не сомневайся, настанет час, когда ты окажешь мне большую услугу.

Эразм хлопнул в ладоши, и приковыляли гоббы.

— В темницу, — приказал волшебник. — И хорошенько приглядывайте за ним.