Глава 7

Под вечер перед Олегом опять встала проблема ночлега, и он решил, что давно не был дома. Несмотря на весь риск, ему жутко захотелось домой, в уютную домашнюю обстановку, такую желанную и недосягаемую теперь. Да просто хотелось повидать жену и ребенка. Хотя прошло всего три дня, как Олег последний раз видел их, он признался себе, что жутко по ним соскучился. Он хотел предупредить жену о своем приходе, но вовремя спохватился, что их домашний телефон вероятно стоит на прослушке. Тогда он звякнул Наде на мобильный и сообщил, что будет к ужину, чем крайне ее удивил и обрадовал.

Валера отвез его к дому и высадил из машины, не доезжая въезда во двор. Олег нырнул в кусты, богато окружающие дом, и вынырнул со стороны подъездов. Вернее, высунул голову из кустов, проверяя обстановку. Прямо напротив его подъезда стоял «жигуль» с двумя темными силуэтами, торчащими над приборной панелью. Видно, мужички, лениво развалившись на сиденьях, полусонными глазами пялились на входные двери. В вечерних сумерках были плохо различимы их лица, но понять, кого они там высматривали, не составляло труда. Олег понял, что лезть напролом довольно рискованно, и решил пробраться в свою квартиру через соседний подъезд.

Он зашел в двери крайней секции, поднялся на лифте наверх, затем пробрался через люк на чердак, благо, тот был не заперт, прошел в свою секцию и столкнулся с небольшим препятствием. На этот раз дверца люка, ведущего с чердака на лестницу, была закрыта на замок. Даже имея отмычки, невозможно было его открыть, потому как он находился с внутренней стороны. А ломать его сейчас, среди ночи довольно рискованно — весь дом разбудишь! Но других вариантов у него не было. Пришлось идти на варварство. Олег что есть силы вдарил по люку ногой. Потом еще раз и еще. Он колотил по дверце до тех пор, пока не вырвал замочные ушки с корнем из древесины. Замок повис на одной петле, а дверца отлетел в сторону. Олег быстро спустился по лестнице до своего этажа и не заметил ни одной души. Похоже, жильцы еще не очухались от глухих ударов, разносящихся по всему дому среди ночи, а если и очухались, то не успели выползти на лестницу.

Он позвонил в квартиру. Надежда тут же открыла ему, впустила в прихожую и закрыла стальную дверь на все замки. Даже если появятся менты и попробуют вскрыть дверь, им придется долго потрудиться, чтобы это сделать.

Денис уже спал, но проснулся и тут же начал выяснять, где был отец.

— Ездил в командировку, — соврал Олег. Он не любил врать сыну, но момент того требовал.

— Мой вездеход совсем сломался, — пожаловался мальчик.

— Починю, Денис, починю! — пообещал Олег. — Сейчас у меня, к сожалению, нет времени. Надо срочно спасать одного дядю, у которого может поломаться вся жизнь.

Он немного поиграл с сыном, и его с трудом удалось отправить обратно в кровать. Было уже двенадцать, а ему завтра рано вставать в детсад. Денис ныл, что совершенно не хочет спать, и лез на отца. Олег отнес его в детскую и уложил в постель.

— Ладно, буду доламывать машину дальше, — вздохнул мальчик.

— Ты останешься на ночь или опять в командировку? — поинтересовалась Надежда.

Олег печально улыбнулся.

— Завтра опять уезжаю. Ты же не хочешь, чтобы меня отправили в командировку насильно? Лет на восемь!

— Не хочу, — Надя покачала головой. — Я хочу, чтобы ты был дома.

— Еще немного терпения, хорошо?

— Ладно, будем ждать! Есть хочешь?

— Разумеется!

Жена быстро погрела ужин. Обалденно вкусную вареную картошку, восхитительный антрекот и такой упоительно приятный чай. Олег даже не представлял, какое удовольствие можно получать от самого обычного ужина. В какой-то момент ему даже показалось, что всей этой отвратительной авантюры, которая с ним приключилась, на самом деле не было. Он просто пришел поздно с работы, поиграл с сыном, поужинал и сейчас спокойно ляжет с женой в постель. Неужели эти простые вещи могут доставлять такое невероятное удовольствие? Не зря говорят, что счастье — это отсутствие несчастья.

Он прошел в ванную, разделся и встал под душ. Горячие струи обдавали его тело, и только сейчас Олег почувствовал, насколько он замерз. Он просто не мог согреться все эти дни, был в каком-то постоянном холоде, и если бы сейчас не пришел домой, наверное, умер бы от переохлаждения. Надя вошла в ванную, скинула халат и тоже залезла под душ. Ее плотная фигурка с гладкой кожей, упругие груди, на которые падали капли воды, мягкий податливый живот, округлые ягодицы, все это призывно манило и заставляло забыть обо всем на свете.

— Давай я тебя помою! — предложила она, намылила мочалку и принялась оттирать его тело со всех сторон.

— Я только сейчас понял, как устал, — признался он.

— Ты нашел ее? Эту женщину? — спросила она, натирая ему спину.

— Да! Она жива. — Олег испытывал настоящее наслаждение от прикосновения женских рук. — Это самое главное. Ей заплатили, чтобы она разыграла из себя жертву убийцы. Сказала, что дочь в больнице, и ей нужны были деньги на операцию. Может, и так. Но это уже неважно. Я сделал запись ее признания. У меня есть запись признания врача, который писал заключение о смерти. И еще признание Грудова. Этот мерзавец все устроил. Пожалуй, надо сделать копию. А то могу и потерять кассету.

Они смыли с себя обильную пену, и Олег не смог сдержаться, чтобы не схватить жену в объятия.

— Пошли в постель, — предложила Надя, и это обычное предложение показалось Олегу каким-то невероятно волшебной фразой. Давно уже его эта фраза так не волновала, как сейчас.

Они вытерлись, вылезли из ванной и пошли в спальню. Как Олегу не хотелось спать от усталости, он не мог устоять перед ласками жены. Она гладила его тело, разогревая все сильней и сильней его желание. Наконец, он набросился на нее с таким пылом, что сам себе удивился. Ему почему-то казалось, что это последняя ночь, проведенная им дома. А завтра он попадет в лапы ментам и, несмотря ни на какие записи признаний, отправится отдыхать в следственный изолятор на долгие месяцы, пока будет идти следствие.

Утром Олег переписал на двухкассетнике все показания участников кровавого «спектакля» на другую пленку и убрал кассету подальше в свой письменный стол. А оригинал сунул в карман своей куртки, который закрывался на молнию. Было бы обидно ее потерять во время беготни. В том, что ему предстоит еще немало побегать, он не сомневался. Как и в том, что рано или поздно все же попадется ментам в руки. И вот тогда кассета с записями сыграет свою роль. Она должна, должна помочь ему отбиться от всех обвинений.

А Надя отправилась с ребенком в детсад. Выйдя из подъезда, она увидела двух мужичков, сидящих в машине прямо напротив дверей. И даже их немного пожалела. Сидеть вот так безвылазно и чего-то ждать — мука смертная! Вернувшись через полчаса, она сообщила мужу, что наружка сидит на своем посту. Так что из подъезда ему никак не выйти. Олег решил не лезть на рожон, и отправился в обратный путь через соседнюю секцию, благо, дверца люка все еще болталась на одной петле. Пожалуй, теперь замок сделают нескоро, и он сможет возвращаться домой хоть каждый день.

После ухода оперативников Кривой просто рвал и метал. Он избил Вику, которая имела неосторожность подвернуться ему под горячую руку, чуть не пристрелил парней, которые сидели в машине, и клятвенно пообещал устроить Назару кровавую баню. Вернувшись в свой особняк в Дубовцах, Кривой приказал своему ординарцу взять Грудова, где бы он ни находился, и доставить к нему на «беседу». Гере посчастливилось в этот раз не сопровождать шефа при посещении его подруги — он приболел то ли гриппом, то ли поносом, и отлеживался в своей комнате. Кривой заранее предвкушал все прелести разговора с Грудовым и уже начал придумывать казнь для своего подопечного, который имел наглость его заложить. И кому? Главному врагу — Назару, этому презренному шакалу и подлому псу!

— Эта гнида, этот подонок, о котором я забочусь, как о малом дите! — кричал Кривой вытянувшимся по струнке подчиненным. — Посмел меня заложить! Рассказал все о моих делах Назару, да еще назвал адрес этой дуры! Представляешь!

— А откуда он его узнал? — уточнил Гера. По случаю недомогания он один сидел в кресле перед шефом.

— Не знаю, откуда! — взорвался авторитет. — Я сам ему как-то говорил! По дури.

— А кто тебе сказал, что он заложил?

— Кто-кто! Назар! Откуда он еще мог узнать адрес этой хаты? Короче, Грудова мне сюда! Я их него душу вытрясу!

Гера звякнул одному своему бригадиру и приказал ему взять с собой двух проверенных братков и срочно доставить к шефу живым или мертвым, но лучше, конечно, живым, директора фирмы «Барокко» Михаила Грудова. И назвал ему адреса офиса и дома, по которым можно его разыскать. Поскольку был уже поздний вечер, Грудов, скорее всего, должен быть дома и пить чай в компании жены. Или валяться с ней в постели. Короче, что бы он ни делал, и в каком бы виде он не находился, его надо взять и привезти в особняк.

— Скажете, что от Кривого, он откроет. Если будет в бутылку лезть, чем-нибудь тяжелым по башке, в машину и сюда!

Бригадир сказал «Есть!» и пообещал привезти проштрафившегося бизнесмена максимум через час.

Кривой немного успокоил расшалившиеся неврвишки и отправился в столовую на первом этаже особняка перекусить и чего-нибудь выпить для разрядки. Главное, что все обошлось. Назар его не достал. Он остался жив. Спасибо бронированной двери, спасла! Не зря он заплатил за нее немереные бабки. То, что пришлось с ментурой разбираться, конечно, неприятно, и может наложить пятно на его репутацию, но это все ерунда, мелочь. Он же не выдал им Назара, хотя и хотел. Очень хотел. Пришлось бы Назару посидеть в изоляторе с месячишко, пока бы во всем разобрались. Но воровской закон выше амбиций, братва бы ему такого не простила. Но ничего, он с ним сам разберется! Сейчас разберется с Грудовым, а потом с Назаром. Он уже не жилец! Жить ему осталось недолго.

С этими благостными мыслями Кривой сел за стол вместе с Герой и сразу хлопнул грамм двести водки. Она растеклась по всему телу, создавая в организме приятную негу. Кривой даже развеселился, представляя себе, что он сделает с Грудовым, как только его доставят к нему в особняк.

— Давай его на дыбу подвесим! — предложил он, ухмыляясь.

— Это как? — не понял Гера. В отличие от Кривого, он историю знал плохо.

— Обе руки за спину и к потолку цепляем! Когда у него ноги от пола отрываются, начинают хрустеть суставы. Вот тогда он запоет! Все, что хочешь, расскажет!

Гера опрокинул рюмку водки в рот и поинтересовался:

— А что ты хочешь у него узнать?

— Сначала, конечно, просто помучить. А потом пускай скажет, когда и где он с Назаром толковал. Сам ему все выложил или заставили. И вообще, что он про Назара знает. Может, что интересное расскажет, чего я не знаю!

— А-а! — кивнул Гера. — Тогда стоит на эту, на дыбу!

Тут звякнул бригадир, посланный за Грудовым, и сообщил, что директора нигде нет — ни в офисе, ни дома. Правда, один доверенный человек из фирмы «Барокко» сообщил, что их шефа якобы похитили среди бела дня и увезли на его же машине в неизвестном направлении. Что это были за похитители, никто не знает, и где находится похищенный Грудов, тоже.

Узнав об этом, Кривой просто вышел из себя вон. Выхватив трубку у Геры из рук, он крикнул в нее с перекошенным от злобы лицом:

— Ищите! По всему городу ищите! И чтобы через два часа он у меня был!

Но как бы он ни кричал, никто ему Грудова не доставил. Ни через два часа, ни под утро. Кривой понял, что Грудова, скорее всего, похитил Назар, которому проклятый бизнесмен все и рассказал. И теперь авторитет держит его у себя в особняке. Который, понятное дело, штурмом не возьмешь. Да и стоит ли ради какого-то недобитого бизнесменишки копья ломать? И часов в пять утра совершенно окосевшего от водки авторитета сморил сон. Он завалился в койку с благостной мечтой, что когда проснется, увидит Грудова, висящего на дыбе.

Прямо с утра начальник городского управления внутренних дел собрал всех своих подчиненных в своем кабинете и устроил всем натуральный разнос. Полковник Парамонов, статный мужчина с заметным брюшком и вторых подбородком, был моложе Самохина лет на десять, но пообтерся в начальственных кабинетах, повысиживал должности, и потому мог позволить себе кричать на него и делал это с явным удовольствием. Он пришел в этот кабинет не из простых оперативников, не с «земли», а по переводу из другой структуры, где, видно, с «успехом» развалил работу, и, конечно, в тонкостях оперативной работы разбирался слабо. Ему требовались результаты, и по ним он судил об объеме работы. Если таковые отсутствовали, он вставлял подчиненным по самое некуда.

Самохин, Корнюшин, Тарасенко, руководитель группы захвата, руководитель службы наружного наблюдения — все сидели хмурые и не выспавшиеся, голодные и усталые. Короткая ночь не дала отдохновения никому. Пошла такая широкая черная полоса, что прихватила собой всех без исключения. Что ни день, то убийства, перестрелки, разборки, взрывы! Просто криминальная война какая-то! И что самое главное, в этой ситуации они практически ничего не могут сделать! Никакой роли они в этой войне не играют.

И в самом деле — результаты оперативной работы нулевые! Не нашли ни одного свидетеля, не поймали ни одного беглеца, не обезвредили ни одного киллера. Все, чем группа Самохина занимается, так это пусканием мыльных пузырей. Которые лопаются, не оставляя после себя даже следов.

— Ну что, господа хорошие, — проговорил полковник, хмуро глядя на собравшихся. — Похоже, началась такая криминальная война, которая подомнет под себя всех. С одной стороны это неплохо. Чем больше эти друг друга перебьют, тем лучше. Но с другой стороны нам все их разборки и разбирать. А вы пока ни одного завала не разобрали!

— У нас нет ни времени, ни людей, чтобы всеми делами сразу заниматься... — заметил Самохин.

— Ладно, убийствами прокуратура занимается, — продолжил полковник. — А мы по мере сил улики искать будем. И все остальное нам копать! Больше некому! Так вы даже простого директора поймать не можете! Он что, не так прост, оказывается?

— Да, парень не дурак... — пробормотал Самохин. — Просек, видно, что ему ловушку устроили. И не приехал.

— А может, приехал! — заметил Парамонов. — Да посмотрел, как вы бомжей гоняли, и решил не показываться. И откуда эти алкаши только взялись?

— Случаем, не он ли их подослал для проверки! — заметил Самохин.

— Скажете тоже, Аркадий Михалыч! — возмутился руководитель группы захвата. — Какой-то алкаш будет нас на понт ловить! Мы что, фраера какие-нибудь?

— Выходит, фраера! — Парамонов поморщился. — Даже хуже фраеров! Лохи! Понятно? И что у вас за выражения, капитан? У бандитов набрались?

— С врагом надо говорить на его языке, — проворчал тот. — И тогда он к тебе потянется.

— Вот вы с Мещеряковым и говорите на его языке! — возмутился полковник. — Чтоб он потянулся! Три дня его ловите, а толку никакого! Всех на уши поставили, а он уходит отовсюду, как рыба между пальцев! Как будто у нас других забот нет! Десять убийств нераскрытых висят. И пока по ним ничего нет!

— Так вы сами сказали, товарищ полковник, что ими прокуратура занимается! — заметил Корнюшин.

Полковник Парамонов посмотрел на него недовольно и покачал головой. Что-то его подчиненные слишком вольно себя ведут! Видно, Самохин совсем их распустил. Никакой дисциплины! Небось, занимаются черт-те чем на работе, вместо того, чтобы преступников ловить. Потому и раскрываемость на нуле.

— Прокуратура будет заниматься, когда мы ей хоть одного свидетеля найдем! Или хоть одну улику! А пока ни того, ни другого! Ладно, с бандитскими разборками все вроде понятно. Одна банда на другую наехала, те в ответ. Друг другу кровь попортили и успокоились. А что с заказухой делать? Как повисло убийство Кравцова в пустоте, так все и висит! Вы хоть приблизились к заказчику, хотя бы приблизительно!?

Последнюю фразу полковник выкрикнул довольно громко. И все ее, конечно, услышали. Но знали, что шеф иной раз может залепить еще и не такое. Поэтому и восприняли ее совершенно в порядке вещей. Хорошо бы, конечно, приблизиться к заказчику убийства, только вот «приблизительно» пока не получается. Заказухи годами висят, и ни одного следа найти не могут. А иной раз не то, что «приблизительно», точно знают, кто заказчик, а ничего поделать не могут. Кто-то наверху закрывает дело, когда оно уже практически завершено, когда сотня доказательств есть против этого заказчика. И Самохин за долгие годы службы с таким встречался нередко.

— Пока копаем, товарищ полковник, — спокойно сказал он. — Отрабатываем версию конкурентов на строительном рынке. Одним из конкурентов Кравцова был Мещеряков. Так что вполне возможно, он его заказал. Когда задержим, будем допрашивать. Может быть, что-то и проясниться. Хотя лично мне кажется, что он ни в чем не виноват...

— Ну, так ловите, ловите! — грозно потребовал начальник. — Когда вот только поймаете, я хочу знать?

— Когда-нибудь обязательно поймаем... — неопределенно ответил Самохин.