Глава 6

Вот уже битый час Танька примеряла люськины кофточки и юбки, вертясь перед зеркалом, и теперь перешла на сапоги и туфли. Наверное, это самое любимое занятие манекенщиц, и Танька забыла обо всем. Люська вынимала вещи из шкафа в спальне, предлагая Таньке их померить, и если подходило, с легкостью отдавала подруге. Танька была на вершине счастья. Люська не видела в вещах большой ценности, от которой можно приходить в восторг, она вообще равнодушно относилась к тряпкам, считая их простыми предметами обихода вроде посуды или подушки, да и Махров постоянно снабжал её самыми модными вещами, каких не могли себе позволить обычные манекенщицы. Конечно, это вызывало зависть подруги, и Люська предпочитала сохранять их дружбу, делая ей щедрые подарки.

— Мне так эти сапоги идут, — щебетала Танька. — Прямо для меня. Продам свои серые и куплю такие же. — Она задрала юбку и разглядывала свои голые коленки, торчащие из сапог. — Мне они так нравятся!

— А мне нет, — зевнула Люська. — Я их даже не ношу.

— Почему? — удивилась Танька. — Ну, Люсь, я тебя просто не понимаю.

— А тут и понимать нечего! Мне их Махров подарил. Так что можешь забирать. Все равно носить не буду.

— Что, правда? — Танька сняла сапоги и стала их чуть ли не облизывать. — Как я тебе, Люсь, завидую. Мне такие подарки делать некому. Ни тряпок никто не подарит, ни духов. За все из своего кармана плачу. А уж про брюлики и говорить нечего! Мне они только во сне.

— Если бы ты знала, Тань, сколько мне за это барахло приходится одним местом работать, ты бы не завидовала.

— Не такая уж тяжелая работа, — усмехнулась Танька. — Не кирпичи таскаешь! Можно и потерпеть. Я бы по этому поводу не ныла. Если меня Владик познакомит с Валерой, и этот пузатик потащит меня в койку, знаешь, Люсь, я не буду особенно капризничать.

Люська хмуро посмотрела на подругу.

— Не лезь ты к нему. Не будь дурой-то совсем. Он из тебя душу вытрясет.

— Не беспокойся, не вытрясет, — усмехнулась Танька. — Я не такая простая, как ты думаешь. Зато будет кому подарки дарить и по ресторанам водить. Мне тоже хочется иметь богатого поклонника, не все тебе одной.

Люська начала раздраженно закидывать разложенные вещи в шкаф.

— Ты просто не знаешь, что за этим стоит. Какая грязь и кровь. Это на людях они улыбаются, кланяются и приседают, а ночами, как волки, бродят и ищут, кому бы в горло вцепиться.

— А мне это по фигу! — беззаботно сказала Танька. — Меня это совершенно не касается. Это тебя, Люсь, Махров посвящает в свои делишки, так что ты к ним тоже руку прикладываешь. А я не собираюсь во все это вникать.

Люська беспорядочно запихнула все вещи в шкаф и закрыла дверцу.

— Мне тебя жалко, Тань. То ли ты не понимаешь, то ли прикидываешься. Тебе все равно придется влезать во всю эту грязь. Вот когда он начнет тебя бить и трогать своими лапами, перепачканными в крови, тогда ты по-другому запоешь. Поверь мне, это будет тоскливая песня, но её никто не услышит. А если будешь выть во весь голос, тебе просто перережут глотку.

— Что-то я не слышу, как ты воешь, — заметила Танька. — Зато вижу, как поблескивают брюлики у тебя на шее. Если мне тоже так будут глотку резать, я согласна.

— Помяни мое слово, Тань. Не связывайся ты с этим Груздем. Он ещё хуже, чем Махров. Мой хоть под порядочного косит. Хоть поболтать есть о чем. А этот Валера — быдло неотесанное.

Танька посмотрела на сапоги и бросила их Люське.

— Да на, забери ты их. Не надо мне твоих подарков. Злая ты какая-то, Люсь. Завидуешь, что у меня молодой любовник будет. Да твой старпер ничем не лучше Валеры. Такое же быдло. Так что, какая разница, с кем в постели лежать. И чего ты на меня злишься, не пойму?

Они молча проглотили по паре бутербродов с кофе, обидевшись друг на дружку, оделись и поехали в салон.

В салоне стояла деловая суета, которую нагонял сам Владик своей кипучей деятельностью. Через неделю предстояло везти всю новую коллекцию в столицу. Надо было срочно переделывать несколько моделей, провалившихся на вчерашнем показе. Провалом, как считал Владик, стал равнодушный прием у зрителей, которые почему-то не аплодировали некоторым его творениям столь же активно, как другим. По каким критериям определял Владик активность хлопков, было известно только ему одному. Может, он считал количество хлопающих зрителей, а может, обладая музыкальным слухом, улавливал высоту тона общего хора. Тем не менее, модели, не получившие одобрения капризной публики, он решил кардинально переделать. Все портнихи, манекенщицы и чуть ли не сам модельер сидели за машинками и перекраивали наряды, расшивая или зауживая платья, добавляя детали или убирая лишние.

В этот момент в салоне и появился Валера Груздь в сопровождении рыжего Чекуня. Чекунь отыскал Владика в пошивочной и притащил к Груздю, как тот не упирался, оправдываясь нехваткой времени. Когда Черновиц увидел мрачную валерину физиономию, ему чуть не стало плохо от подкатившей тошноты.

— Здорово, Владик! — надменно бросил Валера. — Да на тебе лица нет. Что тут у вас происходит? Приезжает Пьер Карден?

Модельер горестно развел руками.

— Я уезжаю с моей коллекцией в столицу. Так что сейчас запарка. Боюсь, не смогу выполнить ваш заказ в ближайшее время.

— А я не тороплю, — успокоил его Валера. — Мой юбилей ещё через полгода. Будет время — сделаешь. Но мог бы хоть мерку снять для начала.

Владик занервничал, еле сдерживая раздражение. Было ясно, что костюм Груздю нужен, как дворнику фрак, он просто хочет наехать, унизить и запугать. Владик еле сдерживал тошноту и понял, что запугать его уже удалось, и сейчас будут унижать. Но делать нечего, и он повел гостей в комнату для приемов.

— Какой вы хотите пошить костюм? — поинтересовался модельер, когда Валера с Чекунем расселись по креслам, а он сам стал расхаживать по кабинету, пытаясь унять нетерпеливое напряжение.

— Как это какой? — удивился Валера. — Обыкновенный. Пиджак и брюки. Но чтобы под мой вкус подходило. Не люблю, когда костюм синий, а галстук желтый. Не в кайф это! Я же не попугай! Так что ты мне самую лучшую ткань подбери. Только учти, я привередлив, как старая теща. Терпеть не могу яркого, но и не люблю похоронного.

Владик почувствовал себя не в своей тарелке.

— Я имел в виду, какого фасона вы хотите сшить костюм?

— Что? Фасон? — Валера сделал вид, что задумался. — Тебе лучше знать, какой фасон! Это ты модельер, а не я. Если бы ты меня спросил, какого фасона тачку брать, я бы тебе ответил. Сам придумай фасон. Я же сразу сказал — всецело полагаюсь на твою фантазию. Но чтоб по моде и чтоб такой, какого ни у кого.

— Понятно, — кивнул Владик и подскочил к двери. — Подождите немного. Я сейчас закройщицу позову, она снимет мерку. — Он вылетел из кабинета.

Валера вальяжно развалился в кресле, вынул из внутреннего кармана пиджака сигару, снял обертку и, чиркнув зажигалкой, выпустил струйку вкусного дыма. Чекунь удивленно смотрел на него, не понимая, что здесь вообще происходит.

— Чё то он нервный какой-то, — осторожно заметил он. — Ненормальный, что ли? Не заказывай ты у него ничего, Валер. Сошьет тебе какой-нибудь кривой. Будешь потом пугалом ходить.

Валера задрал ноги на столик и поучительным тоном произнес:

— Да мне этот костюм на хрен не нужен. У меня этих костюмов уже штук тридцать. От Кардена, от Версаче, от Сен-Лорана и ещё от кого-то. На кой мне костюм от какого-то Черновца? Я его пощупать хочу, попровоцировать. Если ссыт, то дожмем. Пускай Бурому нажалуется. Бурый взбелениться и начнет войну. И тогда мы ответим из всех орудий!

— Так бы сразу и говорил, — засмеялся Чекунь.

Владик помчался в пошивочную мастерскую, где Танька с Люськой работали вместе с портнихами, доводя до совершенства свои модели. Он подхватил Таньку под локоть. Люська даже не заметила, как он отвел подругу в сторону.

— Танюш, можешь оказать мне неоценимую услугу? — шепотом зашипел он. — Надо снять мерку с одного солидного заказчика. Он вчера заходил после показа. Пузатый такой. Ты ещё хотела с ним познакомиться.

— А, Валера Груздь, — обрадовалась Танька. — И совсем он не пузатый! Довольно симпатичный мужчина. Конечно, хотела познакомиться. Только снять-то я могу, а что у меня получится. Я же не закройщица.

— Какая разница, — поморщился Владик. — Снимешь мерку для виду. Просто измеришь ему живот и все. Давай, пошли. — Он протянул ей портновский метр.

И тут выплыла Люська. Она заметила отсутствие подруги и отправилась на её поиски. Увидев, что Черновиц зажал её в углу и усиленно убеждает в чем-то, она сразу все поняла. Если он говорит с кем-нибудь втайне от всех, значит, замышляет какую-нибудь гадость.

— Ну что, Владик, уже продаешь? — презрительно сказала она. — И не жалко тебе ее? Я-то ладно, человек конченный, а она ещё чистая, непорочная, было-то всего пара парней дефективных, да и те её бросили. Попадет в это болото, засосет и все — песенка спета.

— Да ладно, Люсь. Хватит тебе проповеди читать, — возмутилась Танька. — Надоели твои поучения. Сама как-нибудь разберусь.

Владик попытался их успокоить. Ссор и скандалов он не любил и старался всегда идти на компромисс.

— Потише, девочки. Ну что вы раскудахтались! Давайте не будем афишировать ваши отношения с криминальным миром.

Танька отправилась снимать мерку, а Владик чуть ли не бухнулся перед Люськой на колени и стал умолять её срочно вызвать в салон Махрова. Люська согласилась при одном условии — если он не станет впутывать в это Татьяну. Владик сказал, что Танька — не малое дитя и сама соображает, с кем ей путаться. Люська решила, что подругу надо срочно спасать, и сделать это сможет только Махров.

Владик побежал в кабинет, а Люська позвонила Махрову на мобильный и сообщила о приезде Груздя. Он разозлился и обещал подъехать.

Танька сразу приглянулась Валере, и он вожделенно смотрел на её стройную фигуру и глубокий вырез на груди, особенно, когда она нагибалась, чтобы измерить ему длину ног. А когда она начала измерять ширину его груди и объем живота, он совершенно обалдел от её прикосновений.

— Набрось два сантиметра, — смущенно улыбаясь, попросил он. — А то я после обеда в штаны не влезу.

Танька ласково улыбнулась и довольно эротично обхватила его живот, выплеснув наружу свою полуоткрытую грудь. Валера уставился в её вырез и тяжело задышал. Чекунь тупо смотрел на шефа, не понимая, что это творится с ним, и куда подевалась его обычная хамоватая манера обращения с народом.

— Что же ты, такая красивая девушка, а портнихой работаешь? — спросил Валера. — С такой фигурой, как у тебя, и с такими ногами могла бы по подиуму шастать. А, Владик, разбазариваешь кадры.

— Ну что вы! — выступила Танька. — Я и так манекенщица. Вы разве не помните меня на вчерашнем показе. Я была в таком голубом платье с вырезом на животе.

— Так это ты была в голубом платье? — наигранно удивился Валера. — Извини, я тебя даже не узнал. Кстати, мне эта модель понравилась больше всех. Слушай, Владик, продай мне это платье, а? Я его Танюшке подарю.

— Хорошо, могу и продать, — Владик нервно пожал плечами, — но только после показа в столице. К сожаления, сейчас не могу разбивать коллекцию.

— А что ты делаешь сегодня вечером? — поинтересовался Валера. — Хочешь пойти со мной в один классный ресторан?

— Ничего не делаю, — искренне ответила Танька. — И запросто могу пойти.

Тем временем Владик открыл шкаф и начал доставать оттуда образцы тканей, демонстрируя их Валере и широко по-купечески швыряя на стол.

Валера равнодушно разглядывал их и, наконец, сказал:

— У тебя, Владик, все какие-то похоронные тона. Эта черная ткань, эта серая, эта вообще не поймешь, какого цвета. Вот на чьи-нибудь поминки я у тебя другой костюм закажу. А на юбилей хочется что-нибудь поэкстравагантней.

— Мне казалось, что вам лучше подойдет строгий костюм, — виновато сказал Владик. — Светлое будет выдавать полноту.

— Начхать! — признался Валера. — Давай что-нибудь повеселее!

Владик принялся показывать ткани ярких расцветок. Валера воротил нос, для понта капризничал, заставляя Владика нервничать и перебирать все ткани, какие только были. Наконец, после долгих препирательств он выбрал светло-зеленую ткань в красную полоску.

Чекунь удивленно присвистнул.

— Ты, Валер, в таком костюме точно попугаем будешь.

— Заткнись, сынок, — спокойно сказал Валера. — Ты ничего не понимаешь в искусстве высокой моды. Это самая лучшая ткань. Правда, Владик? Мой тонкий эстетический вкус меня никогда не подводит.

— Я бы не сказал, что это самая лучшая ткань, — пробормотал удивленный Владик. — Но если она подходит под ваш вкус, можно сшить и из нее.

Когда все вопросы по поводу будущего костюма были решены, и Танька вышла из кабинета, Валера задал Владику вопрос, который давно висел в воздухе.

— Ну как, ты подумал насчет моих услуг?

Владик посмотрел на него испуганно и нервно.

— Боюсь, что Махров будет очень недоволен. Он обещал сегодня подъехать. Вот вы с ним и договаривайтесь. А меня увольте. У меня своих забот хватает. У меня через неделю показ в столице.

Валера помрачнел, как туча.

— Я с тобой договариваюсь, а не с ним. Мне на него лично плевать! Я же тебе говорю, Владик, у него уже никакой силы нет. Его авторитет давно лопнул, как мыльный пузырь. Он мне уже компьютерщиков сдал, скоро и тебя сдаст. Так что ты за него не прячься. Он уже пень трухлявый. Пальцем ткни и развалится. Понял?

— Понял… — прошептал насмерть перепуганный Владик.

Ситуация сложилась критическая. Груздь явно лезет на рожон, раз он заявился в салон после того, как его предупредили о последствиях, грозящих крупной разборкой или настоящей войной. А по написанному кровью воровскому закону выживает тот, кто стреляет первым. И он, Махров, должен сделать этот выстрел. Он позвонил по заветному номеру телефона, о котором знали немногие, и назначил встречу с человеком, который мог ему в этом помочь. Они с Боксером подъехали на автостоянку за вокзалом, где кроме машин на сотню метров в округе ничего не было. Ровно в назначенное время к их темно-серому «мерсу» пристроилась обычная «девятка». Из неё вылез пожилой, худощавый человек в скромненьком пальтишке. Его проницательные глаза быстро окинули взглядом шестисотый «мерс», оценили престиж модели и заглянули в салон через приспущенное боковое стекло.

— Вот он, родимый, — проговорил Витек и открыл заднюю дверцу.

Старик невозмутимо забрался на сиденье рядом с Махровым и сказал:

— Представляться не буду. Что вам с того, если я назову выдуманную фамилию.

— Согласен, — кивнул Махров. — Взаимно. Какой, в сущности, прок в этих именах. Одно расстройство читать их в сводках уголовной хроники.

— Курить можно? — спросил старик и, не дожидаясь разрешения, достал из кармана пачку «Беломора». Вынул одну папиросину, двумя пальцами смял её и засунул в рот. Чиркнул спичкой и блаженно затянулся, выпустив облако едкого сизого дыма.

— У вас есть проблема. Так ли это?

— Еще какая проблема! Нам нужно грохнуть… — влез Витек, но старик остановил его поднятой ладонью и злым сверлящим взглядом.

— Я всего лишь оказываю услуги. Прошу так и говорить — услуга.

Махров хмуро посмотрел на Витька, и тот заткнулся.

— На каких условиях ты можешь оказать нам эту услугу? — спросил он.

— Это зависит от важности объекта, — ответил старик.

Махров полез в боковой карман, вынул фотографию Груздя. Старик бросил на неё быстрый взгляд и отвернулся.

— Я его знаю. — Старик задумался, дымя, как паровозная труба.

Витек включил кондиционер и немного приспустил тонированное стекло со своей стороны. Махров даже закашлялся.

— И что? Ты не можешь оказать нам эту услугу?

— Почему не могу? Могу. Но это будет связано с дополнительными трудностями. Тебе придется договариваться там! — старик показал скрюченным пальцем на крышу салона. — Могу тебе сразу сказать, там этого не одобрят. Он ведь не какой-нибудь задроченный банкир, который ни для кого не представляет интереса. Это человек из нашей капеллы.

— Ничего, я договорюсь, — успокоил его Махров. — Это мои проблемы. Если ты согласен оказать нам эту услугу, говори свои условия.

Старик вынул из кармана записную книжку, паркеровскую чернильную ручку, свинтил колпачок и золотым пером нацарапал на листочке пятерку с четырьмя нулями. Вырвав листочек, протянул его Махрову.

— Со всеми посредниками это будет стоить столько. Можно по курсу, но лучше зелеными.

Махров кинул на листочек взгляд и возмущенно вздохнул. Показал цифры Боксеру. Витек взглянул на листок и хмыкнул:

— Да я за такие бабки сам его два раза… — начал он и осекся.

Старик мрачно исподлобья смотрел на него, сверля серыми злыми глазами.

— Не думаю, что после этого ты, пацан, протянешь больше трех дней. Я ведь не просто оказываю услугу. Я обеспечиваю заказчику полную безопасность. Ни исполнители, ни органы, ни тем более сам объект, словом, ни одна собака не узнает, кто заказал панихиду. Это я — засвеченный со всех сторон, и то, что я ещё хожу, означает, что без меня пока никто не может обойтись.

— Надо подумать, — промычал Махров. — Ваши условия серьезные.

— Дело тоже серьезное, — буркнул старик. — Короче, думай. Позвонишь. Все!

И он, не прощаясь, дернул ручку дверцы, вылез из машины, пересел в «девятку». Она сорвалась с места, вылетела в проезд между рядами автомобилей и умчалась.

— Старая плесень! — выругался Витек и завел движок.

Махров прибыл в салон только через час после ухода Груздя. Владик провел его в комнату для приемов и чуть ли не расплакался. Он жаловался на все. На то, что Груздь заказывает себе какой-то дурацкий попугайский костюм из самой поганой ткани, какую он только мог здесь найти. На то, что тот отвлекает его от подготовки к столичному показу этим заказом. На то, что он, Владик, не может ему отказать, иначе потеряет лицо фирмы. И наконец на то, что Груздь попросту наезжает на него, предлагая ему ненужную «охрану» в обход вашего, Юрий Сергеич, величества.

Тут в кабинет ворвалась Люська, хотя Владик и не хотел, чтобы она присутствовала при разговоре, и нажаловалась Махрову на самого Черновца, который струсил и начал лебезить перед этим быдлом, да ещё и сдал её лучшую подругу Таньку, подсунув под очи Груздю.

— Вы предлагаете мне его убить? — отчетливо и внятно сказал Махров, когда стоны жалобщиков достигли апогея. — При всем желании не могу. Не хочу пачкать руки мокрухой.

Владик испуганно уставился на Махрова.

— Я не прошу тебя об этом, Сергеич, — промямлил он. — Я просто прошу разобраться с ним и поставить на место.

— Можешь не беспокоиться, разберусь, — сказал Махров. — Иди готовься к показу. Нельзя же нам, в самом деле, ударить в грязь лицом перед столицей.

Как только за издерганным модельером закрылась дверь, Махров притянул за руку Люську и усадил её к себе на колени.

— Для тебя есть небольшое задание, малышка.

— Хочешь, чтобы я с кем-нибудь трахнулась? — пренебрежительно спросила Люська.

Махров удивленно усмехнулся.

— Ну, что ты говоришь, Люсьен? Разве я могу тебя кому-нибудь отдать? Я же не этот педик Черновиц, распродающий своих телок направо и налево. Тебе придется немного поиграть в шалаву. Сегодня вечером в ресторане мы будем ужинать с одним человечком. Надо, чтобы он расслабился. У меня к нему накопилась масса вопросов, и я не знаю, в каком порядке он будет на них отвечать. Может быть, не захочет отвечать вообще. Так что надо его разогреть.

— Почему это должна делать я? — удивилась Люська. — Не можешь пригласить шалаву с улицы?

— Люся, ты что, вчера родилась? Мы будем говорить о таких вещах, о которых посторонним знать совсем не обязательно. Скажу тебе по секрету — он был в команде Груздя и знает о нем много интересного. Витек будет его спаивать, ты ублажать, а я расспрашивать. Так что тебе предстоит веселая и легкая задача. Ты что, не хочешь помочь Владику?

— О, Господи, как мне все это надоело! — вздохнула Люська. — Я только и делаю, что ему помогаю. Ладно, будем ублажать. Только не ради Владика, а ради Таньки. Эта дурочка запала на Валеру и хочет с ним сойтись.

— С чего вдруг? — удивился Махров. — Чем ей приглянулся этот тюфяк?

— Деньгами, чем же еще! Надоело ей, видите ли, самой покупать себе шмотки! Не понимает, во что ввязывается.

— Она настолько корыстна, что готова лечь под любого?

Люська хмуро посмотрела на Махрова и раздраженно бросила:

— Мы все не без греха.

Махров замолчал, задумавшись о чем-то.

— Да, у неё могут быть крупные неприятности, — пробормотал он.

— Вот я её и спасаю! Иначе она влезет в такое болото.

— Обожаю тебя, Люсьен, — Махров поцеловал её в щечку. — Я знал, что ты настоящий друг. Давай, подъезжай после работы в «Ночные огни». Ты знаешь, это у вокзала. Не очень хороший ресторан, но зато со стриптизом. Так что не смущайся, если увидишь голых девок на сцене.

— Ну и прохиндей ты, Махров… — заметила Люська, спрыгивая с его колен.