3

Георгий Адамович подошел к столу, освещенному желтым светом настольной лампы. За столом сидел Игорь Степанович Хомяков в синей форме и разгадывал кроссворд. Хомяков работал в музее после того как вышел в отставку.

– Привет, Степаныч, – поздоровался Дегенгард.

Хомяков оторвался от газеты, поправил очки и посмотрел на Дегенгарда внимательно.

– Здорово, Георгий… Ходячий мертвец из пяти букв, вторая о?

— Зомби.

– Точно! Подходит… Тогда скажи… э-э-э… Райское блюдо, вторая «м»… восемь букв, кончается на «я»?

– Амброзия.

– Подходит!.. Хорошо с высшим образованием… Кроссворды какие стали идиотские! Не жизненные! Раньше, например, вопрос: Река в Индии, – Хомяков поднял шариковую ручку. – Пойдешь, в атласе посмотришь. Поучительно. Запомнишь, что в Индии есть река Ганг. А теперь что?! За каким лешим мне эти зомби и амброзии? Вот ты, Георгий, человек образованный, скажи мне, почему такое вокруг блядство происходит?

– Потому, что демократия себя не оправдала. России нужна другая власть.

– Точно, – Хомяков сжал руку в кулак. – Вот такая! Твердая рука нужна, которая наведет в стране порядок.

– Нет, – не согласился Дегенгард, – такой порядок мы уже проходили. России нужен новый порядок. Разумный, – он вздохнул.

Хомяков поглядел на него сверху очков.

– Никто и не говорит, чтобы дураки управляли. Ясное дело, умные пусть… – Игорь Степанович посмотрел в газету.

– Степаныч, дай закурить.

– Ты ж не куришь?

– Да чего-то захотелось.

Хомяков выдвинул ящик и положил на стол пачку «Явы». Дегенгард достал сигарету, размял, понюхал. Втянул ноздрями забытый запах табака. Курить расхотелось. Он покрутил сигарету в руках и положил на стол.

– Нет, не буду. Я передумал.

– Ну и правильно. Не куришь и не кури, я так считаю. – Хомяков убрал сигарету в пачку, а пачку в стол. – Повелитель тьмы у древнегерманских племен, шесть букв?..

– Хамдэр, кажется… – это слово неожиданно всплыло у него в голове. Он не помнил точно, откуда он его знал: возможно, он что-то такое проходил в университете; возможно, где-то об этом читал, в каких-нибудь научных статьях. Он не помнил. И еще – Георгий Адамович почувствовал вдруг, что это слово связано для него с чем-то важным, с каким-то событием из будущего. Это было настолько странное и необычное ощущение, что Дегенгард застыл, как киборг, у которого опорожнились энергетические ячейки. Георгий Адамович замер, его взгляд остановился, дыхание замедлилось.

– Ты что, Адамыч?.. Чего с тобой?.. Сердце?.. У меня таблетки есть…

По всему телу Дегенгарда прошел электрический разряд. Он поднес руки к лицу, ладонями вверх, и сжал-разжал несколько раз кулаки.

– Слышишь, чего я говорю?.. Адамыч?.. Тебе нитроглицерин или валидол?..

Дегенгард взглянул на Хомякова:

– Да нет, – медленно ответил он. – Всё в порядке… – и потряс головой. – Что-то такое… как почувствовал все равно, – сказал он в несвойственной ему косноязычной манере.

– А… Бывает…

– Как будто что-то случиться должно, – добавил Дегенгард, скорее себе, чем Хомякову.

– У нас в деревне это называлось «Ведьма пролетела»…

– Ага… Что-то вроде… Ну я, Степаныч, пойду к себе…

– Таблетки-то дать?

– Не надо. Не люблю я их… пить…

– Когда прихватит – «люблю-не люблю» забудешь сразу. Хоть говна наешься, лишь бы отпустило…

– Верно…