11

Отоспался я, как ни странно, вполне прилично. В старой башне имелась печка с дровами, стоял продавленный пыльный диванчик, а от запасов сторожа мне достались полупустой чайник и пакет с сушками. Еще нашлась заткнутая тряпкой бутыль самогона, но хватило запаха и одного отчаянного глотка, чтобы понять, отчего она до сих пор еще полная. Видимо, дядька Бренк берег ее на самый крайний случай.

Возле старого рукомойника обнаружилось мыло, не особенно свежее (прямо скажем, смахивающее на ветошь) полотенце и относительно острая бритва. Чему я несказанно обрадовался. Очень может быть, что в приобретении репутации злобного колдуна сыграл не последнюю роль и мой внешний облик.

Старое, потемневшее зеркало над умывальником покрывал внушительный слой пыли. Я потянулся машинально протереть его, но вовремя спохватился. Совсем с ума сошел. Думаешь, Ты один способен добывать информацию из зеркал?

Лучше вот так… Я пальцем начертил на грязной поверхности знак Отражения, а затем наложил раскрытую ладонь сверху. Пальцы немедленно защипало, а стекло стало зыбким и подвижным, как пленка на воде.

«…Разыскивается опасный преступник… В связи с нарушением договора и преступлениями против безопасности Белой Королевы… Население может оказать содействие в поимке…»

Я шарахнулся назад, не спуская глаз с тусклой зеркальной поверхности, где под мерцающим знаком Отражения медленно таяло изображение моей физиономии. Не очень свежий снимок. Года на три моложе, чем я сейчас. Видимо, Черные на сотрудничество не пошли, а получить своими силами изображение мага против его воли невозможно.

Как и отпечаток силы… Но привкус ее я все же успел перехватить. Где взяли?

Осталось только с чувством выругаться. Теперь, пока не выберусь с территории Белых, я, словно вампир, ни в одном зеркале не смогу различить свое настоящее отражение, а только это дурацкое объявление о розыске.

Грузовичок, обогнавший меня на выезде из Древостоя, внезапно затормозил, сдал назад и остановился.

– Э-э… Доброе утро, господин маг. – Из кабины, неудобно перевесившись через сиденье, выглянул водитель. Парень показался знакомым.

– Привет, – сказал я, не сбавляя шага.

– Тебя подвезти? – крикнул он мне вслед.

Я невольно обернулся:

– Серьезно?

– Вполне, – кивнул водитель.

Я пожал плечами и не стал отнекиваться. Забрался в пахнущую сеном и машинным маслом кабину. Водитель протянул руку:

– Помнишь меня? Я Микеш… Я вчера был там…

– Да, – сознался я несколько настороженно, – помню. – Теперь я и впрямь его вспомнил. Это он весь вечер не спускал влюбленных глаз с Ильмы Блащатой. А потом помогал унять переполох.

– Я вчера еще хотел поговорить, да поначалу недосуг было а потом ты исчез куда-то. А тут, смотрю, шагаешь по обочине. Повезло.

– Кому?

Он неопределенно хмыкнул и спросил:

– Тебе в какую сторону? А то могу до района подбросить. Мне все равно туда груз везти.

– Подходит, – кивнул я. – Спасибо.

– Да не за что… Я для того и… В общем, я чего тебя вчера искал… Я ж поблагодарить хотел.

– Поблагодарить?

– За Ильму… Она, дурочка, даже не понимала, какую беду накликала на себя… – Микеш поморщился. – Я люблю ее давно. Еще со школы. А она все посмеивалась да хвостом вертела. Ладно, думаю, дождусь, пока перебесится… Да только вон оно как вышло. Я ж знал, что она к ведьме пошла. Старая карга и меня все зазывала. Мол, давай присушу к тебе девку. Да и взамен немного просила – подсобить по хозяйству. Она одна жила. Старая, ей несподручно. У нас многие ей служили, кто по доброй воле или за услугу какую, а кто и против воли… Да я ей и так помогал. Ведьма незлая была. Злопамятная – это да, но чтобы сама первая вредить? Она и Ильме-то не зла хотела…

– Она знала, как это обернется, – заметил я, не глядя на Микеша.

Тот долго молчал, потом неожиданно робко спросил:

– А теперь… Они как? Не будут вместе?

– Вряд ли… Хотя Ильма – девушка, судя по всему, настойчивая.

– Н-нет. – Он содрогнулся. – Не захочет она так снова… Да и я не дам! – Вот теперь в его голосе прозвучала решительность.

Ну и славно. Одного притянули приворотом, другой сам притянут по доброй воле почище иного приворота. Жизнь идет по накатанной дорожке…

– Мама, смотри, он челный! – послышался звонкий детский голосок, вытряхнувший меня из вялой дремоты. – Мам, почему он такой челный?

Девчонка лет четырех таращилась с безмятежным любопытством, облокотившись на спинку сиденья впереди. Спинка была высокой, и девчонка тянула шейку. Показалась усталая молодая мамаша, мельком глянула на меня, виновато улыбнувшись, и стащила непоседливое дитя вниз:

– Сиди тихо, Лика, не мешай никому.

– Мама, но почему он такой челный?

– Потому, что ему нравится темная одежда.

– А почему?

– А потому, что она меньше пачкается.

– У него нет мамы, которая ее постирает?

– Наверное… Лика, не вертись.

Какой проницательный ребенок. От ее живости и дотошности не только мамаша нервный срыв заработает.

Свернувшаяся тугими кольцами спираль внутри постепенно распускалась. Пока все шло хорошо. Автобус благополучно миновал Лесинки (если я правильно рассмотрел мелькнувший указатель), а значит, половина пути позади и до пункта назначения осталось чуть больше часа.

Пассажиры заполняли салон автобуса на три четверти. От станции в районном центре – городишки с незапоминающимся названием и полным отсутствием каких-либо особых примет – автобус ушел почти пустой, но по дороге подбирал людей с упорством опытного грибника.

Пейзаж вдоль шоссе не отличался разнообразием – леса, холмы, луга, жнивье, изредка небольшие речки. Откуда брались люди, сказать сложно. Вероятно, где-то там, за деревьями и полями, прятались от досужих наблюдателей поселки.

Спать больше не хотелось, поэтому я погрузился в изучение оставленной кем-то в кармане соседнего сиденья вчерашней газеты. Мой отрыв от реальности был настолько велик, что и вчерашние новости казались свежими.

Автобус фыркнул и внезапно затормозил, чтобы прихватить с обочины призывно размахивающих руками очередных попутчиков. На этот раз девушку и парня с рюкзаками.

Они обрадованно запрыгнули в салон и принялись протискиваться по проходу, задевая пассажиров рюкзаками и извиняясь настолько чистосердечно, что даже утомленные и раздраженные скучной поездкой люди только отмахивались, улыбаясь. Ремешок рюкзака девушки зацепился за спинку сиденья, она остановилась, поджидая, пока спутник поможет ей освободиться, обернулась, и наши с ней взгляды скрестились. Рассеянность в ее глазах сменилась интересом.

Ай, как нехорошо… А девушка-то маг, как и ее друг. Судя по возрасту, скорее всего, студенты. И оба Белые. А чего еще ожидать в этих краях? Это для них мое присутствие здесь удивительно. И скрыть ничего уже нельзя. Стоило нормально выспаться и отдохнуть, как резерв стал заполняться с удвоенной скоростью. И снова расходовать его на пустяки я не собирался. Хватит.

Поэтому мы сцепились взглядами, словно крючьями. Всего лишь на несколько мгновений, но их хватило, чтобы оценить друг друга и почувствовать привкус чужой силы.

Курточку девушки украшала простенькая стилизованная аппликация – летучая кошка ловит летучую мышь, спешащую укрыться на нарисованной луне. За те секунды, что мы рассматривали друг друга, мышь успела спрятаться за смеющуюся луну, и кошка принялась деловито отгрызать края ночного светила.

Девушка прищурилась, пытаясь то ли что-то вспомнить, то ли просто была близорука. Кошка на ее куртке почти доела луну, оставив хрупкий серпик, а хитрая мышка тем временем выскользнула и спряталась в нагрудный кармашек. Парень, освободивший рюкзак, чуть подтолкнул свою спутницу, удивленный задержкой, и тоже посмотрел на меня. Свел брови, бросил пару слов – девушка мельком кивнула, – и они прошли мимо, устроившись на свободном сиденье чуть позади.

Я вернул внимание газете, но ощущал взгляды, словно раскаленные гвозди, впивающиеся в затылок. Узнали? Думают, что предпринять?

Давление внезапно исчезло. Я от неожиданности чуть не подскочил, словно из меня вынули эти самые гвозди. Что за… Не удержавшись, я оглянулся.

Парочка позади целовалась самозабвенно, с удовольствием, отключившись от внешнего мира и явно больше не интересуясь ни Черными, ни Белыми незнакомыми магами. Они знали вещи поважнее и общество поинтереснее.

Город назывался Набрег.

И он оказался ловушкой. Как я и ожидал.

Вообще-то пределы влияний Белых и Черных являются условными, поэтому не имеют четко обозначенных границ, как между соседними государствами. Однако бытует упорное мнение, что на стыке взаимодействия Черной и Белой магии могут возникать аномалии, опасные для жизни. Иногда эти аномалии искусственные, оставшиеся в наследство от прошедших войн. Поэтому переходить из одной зоны в другую лучше в строго оговоренных точках. По условным мостам.

В спокойные времена никто не препятствовал обычным людям сновать из одной зоны в другую. Ну разве что тем, кто не ладил с законом.

Однако маг, вторгшийся на чужую территорию, – это иное. В любой дом можно вломиться без стука, но вряд ли стоит рассчитывать на радушие хозяев. И правила хорошего тона вынуждали магов ставить другую сторону в известность о своем визите. Иначе местный Круг принимался проявлять излишнее внимание к диверсанту.

И все бы ничего… Да только город Набрег соответствовал своему названию и расположился на обоих берегах речки Бережной, которая и служила естественной границей между зонами. И путь лежал по единственному мосту. Причем не условному, а вполне настоящему.

Речка Бережная оказалась широкой, но мелкой, ленивой и практически несудоходной, зато мост, перекинутый через нее, выглядел прочным, добротным и выстроенным на века. Да он и строился века три-четыре назад, судя по каменным столбам, украшенным изваяниями грифонов на въезде.

На мосту размещались бесчисленные лавки и магазинчики с сувенирами, продуктами и всякой мелочью. Люди и транспорт беспрепятственно поднимались на мост и спускались с него.

Но так только казалось.

– Совсем очумели бюрократы от безделья, – ругнулся слева сиплый бас. – Требуют, чтобы я взял разрешение в мэрии на провоз груза. Да сроду такого не было! – обладатель баса шумно задышал, то ли от расстройства, то ли от долгой беготни.

– Так у них заварушка какая-то, вот и дергаются, – авторитетно отозвался собеседник.

– У кого? У мэра, что ли?

– Да ну, станет тебе мэр мост перекрывать. У колдунов чего-то стряслось. Или сам не видишь? Посмотри, сколько у моста бездельников толчется. Не иначе ждут кого… Вот, помню лет восемь назад, когда я еще приказчиком был у Нистора, тоже ловили одного…

Наблюдения и выводы бывшего приказчика, увы, соответствовали правде.

Я допил кофе, остававшийся в чашке, и поднялся из-за столика придорожной забегаловки, где потратил битый час, обозревая подступы к мосту. Не требовалось особой наблюдательности, чтобы заметить сторожей. Самих мостовщиков почти не было. Да это и понятно, они редко вмешивались в отношения между Черными и Белыми. Их работа – наводить мосты, и только. Зато местных магов на квадратный метр пространства приходилось больше, чем в самой Академии. Все они старательно, но неубедительно выдавали себя за праздных гуляк, глазеющих на витрины.

Перед кем, спрашивается, притворялись? Даже местные жители с ходу распознавали лицемеров и только что пальцами не указывали.

Толку от их присутствия в толпе не было почти никакого. Естественный смешанный магический фон здесь по определению стоял сильнейший, учитывая близость границы. Но время от времени они выдергивали кого-нибудь из толпы, отводили в сторону, беседовали и тут же отпускали, вежливо раскланиваясь.

На самом деле главной помехой были не они…

Я сделал еще несколько шагов, чтобы краем глаза рассмотреть угольно-черную, ворсистую тушу тролля, засевшего под мостом. Даже со ста шагов ветер приносил смесь запахов электричества и сухой шерсти. Второго тролля не было видно, он прилип к поверхности моста с обратной стороны чуть дальше. Его можно было рассмотреть только от самой кромки берега.

Это только кажется, что здоровенные твари медлительны и ленивы. Мостовщики век за веком разводят их отнюдь не для украшения архитектурных сооружений. Можно обмануть даже мага, если очень захотеть, но пройти незамеченным по мосту, который тролль считает своим владением, без разрешения немыслимо.

Ничего не придумав, я заплатил пару монет и поднялся на одну из смотровых башен. Этот берег был выше другого, и высматривать врагов за рекой и отстреливаться отсюда было несоизмеримо удобнее. Рядом с установленными подзорными трубами с давних времен еще сохранились крепления для арбалетов и самострелов.

– Ну ты посмотри, сколько народу скопилось, – вполголоса раздраженно жаловались слева. – У меня фура полна этих проклятых райских яблок. Они ж погниют, пока я тут торчу, а с кого спросят?

Народ перед мостом и впрямь толпился, но не так чтобы слишком густо. Легковой транспорт пропускали после беглого осмотра, а грузовой заворачивали на стоянку за мостом для тщательного изучения. Зато пешеходов почти не задерживали, благо что большинство из них были местные.

– Надо было через Зуйки ехать, – посоветовали невезучему водиле.

– Так через Зуйки крюк-то какой! И дорогу тыщу лет не ремонтировали. Да еще там лежбище этих… не к ночи будь помянуто.

– Да и там наверняка то же самое, – отозвались в ответ. – У меня сноха на ведьму работает. Так она говорила, ищут какого-то беглеца из магов и, пока не поймают, будут стеречь…

– Видать, важный беглец. Мы с женой вчера такую страсть видали… Сосед сказал – Дикая Охота по следу идет…

– А то прям этот беглец такой дурак, что через мост попрется…

– …А у неправых-то то же самое? – спросил кто-то.

Официально обе части города Набрега звались одинаково – Набрег. Неофициально Левый Набрег и Правый Набрег. А еще неофициальнее Правый Набрег и Неправый Набрег. Неправыми были соответственно обитатели противоположной стороны. Причем подозреваю, что на другом берегу неправыми звали жителей этой части города.

Даже убогая оптика позволяла рассмотреть крыши домов и распахнутые по случаю теплого дня окна соседей. Там, перед мостом, было заметно тише и столпотворения не наблюдалось. Впрочем, сторожили и там.

– Смотри, смотри, вылез! – радостно взвизгнул детский голосок. – Да смотри же, пап!

Из-под моста, двигаясь угловато, но проворно, выскользнул один из троллей. Цепляясь за перекрытия, вскарабкался на перила, а затем на крышу галантерейной лавки и одним прыжком оказался перед остолбеневшим от неожиданности прохожим. Остальные пешеходы бросились врассыпную.

– Счас голову откусит! – последовало восхищенное предположение.

– Или ногу! – подсказали кровожадно.

– А нечего без пошлины-то ходить…

Тролль навис над бедолагой словно бульдозер. Круглые белые глаза светились. От будки бежали постовые с электрошоковыми дубинками наперевес.

– Вы разрешите? – Меня осторожно тронули за плечо. Своей очереди посмотреть на окрестности дожидалась пожилая пара.

Я освободил место, перебравшись в нишу между зубцами башни и рассматривая город уже невооруженным глазом. Накатывался вечер, вызолачивая флюгеры и пики на крышах домов. Набрег основали еще до смутных времен, и постройки здесь преобладали старинные и вычурные. Хотя ближе к окраинам старый город обрастал многоэтажками, словно крепостными стенами.

Зрители продолжали обмениваться впечатлениями. К их простодушному разочарованию, троллю не удалось закусить прохожим.

– Нет, дорогая, – донесся негромкий голос от подзорной трубы. – Псы будут позднее. Охота начинается в темное время суток…

Это переговаривались пожилые супруги, по очереди заглядывавшие в окуляр.

– Но они придут? – с надеждой спросила женщина.

– Непременно. Псы никогда не теряют след. Жертва где-то рядом. Скорее всего, меченая. Поведение Псов вчера демонстрировало, что они почти разыскали объект, но, возможно, он затаился… Я не раз видел, как они ведут себя подобным образом. Когда я работал в питомнике, у нас был случай…

Про случай я слушать не стал. Мне впечатлений от встречи с Псами и своих хватало. Проклятие! Как они меня находят? Организация Дикой Охоты требует массы энергии, и в каждый населенный пункт, даже в точках перехода, ее не пустишь. Значит, верно, они идут по следу. Моему следу. Но как им это удается?

Надо уходить отсюда как можно быстрее, и есть лишь единственный способ сделать это. Кто-то из местных, утверждавших, что только идиот пойдет прямо через мост, был совершенно прав. Есть тысячи причин избегать общения с властями не только у меня.

Повезло лишь в шестой по счету забегаловке. На улице к тому времени стемнело, но в заведении, чье название я так и не сумел прочитать под слоем грязи, оказалось ничуть не светлее. Низкие своды глушили свет и без того тусклых светильников, чисто символически размещенных в нишах. На залитом красным мерцанием помосте в глубине залы извивались две нагие девушки, сплетаясь в танце с разноцветными, искрящимися змеями. Девушки были настоящими, змеи – иллюзорными.

В полутьме маячили силуэты посетителей. По лицам проплывали цветные всполохи. А может, это они от природы или от нездорового образа жизни такие… пятнистые.

Я приблизился к стойке. На ее поверхности, изогнувшись петлями вокруг темных бутылок и пустых стаканов, лежала еще одна змея. На этот раз вполне натуральная. Причем живая. При моем появлении она подняла точеную головку и посмотрела нервирующе внимательно.

Санэпидемстанции на них нет. Развели тут серпентарий.

– Чем могу? – равнодушно осведомился бармен, вынимая пустые стаканы из змеиных колец.

– Эль, золотой, – отозвался я без особой охоты. После пяти предыдущих заведений я решил остановиться на этом в меру безопасном напитке. На большее денег не хватало, а без заказа никто из питейщиков даже разговаривать не желал.

Молодая женщина, дремавшая над своим бокалом, встрепенулась и повернулась ко мне. На миг мне померещилось, что и у нее вместо волос – живые змеи, но это были всего лишь многочисленные косички.

– О, новенький… – пробормотала она, щурясь и пытаясь сфокусировать взгляд. – Молодой… Какими судьбами? Хочешь купить девушке еще стаканчик? Тогда не будешь скучать…

– Золотой будешь? – хмыкнул я.

– Пиво… – Она разочарованно скривилась. – Кто ж предлагает даме пиво… Хотя давай. – Она выхватила стакан еще до того, как бармен поставил его на стойку, выплеснув часть содержимого на змею.

Та раздраженно дернулась, отползая.

– Не шипи, Лизка, – небрежно буркнула женщина. – Тебе полезно… Скажи спасибо.

Если змея и собиралась сказать спасибо, то внешне это никак не проявилось.

– Ты, конечно, симпатичный, – доверительно сказала женщина, ополовинив стакан и шумно вздохнув. – Но пива все-таки маловато… Если хочешь чего поинтереснее, рекомендую «Голубое пламя». Здесь его отменно готовят, несмотря на то, что Оскар бездарь криворукий.

Бармен, видимо тот самый Оскар, мрачно покосился в нашу сторону.

– …Ну или «Бальзам тройной», – со вкусом продолжала экскурс собеседница.

– В следующий раз, – пообещал я устало. – Вот как заеду в ваш чудесный город еще разок, так непременно…

– Меня Келина зовут, – сказала она. – Это чтоб ты знал, кого искать. Я тут всегда торчу. А тебе за твое пиво совет дам. Хочешь? Я сегодня добрая.

– Совет… – рассеянно откликнулся я, поджидая момент, когда бармен освободится и можно будет задать ему несколько вопросов. Тех самых, что я безрезультатно задавал уже пять раз. Но то ли вид мой не внушал доверия, то ли еще по какой причине, внятного ответа на свои вопросы я так и не получил. А вот неприятностей пару раз избежал только благодаря поспешному уходу.

– Тебе к Лысому надо. К Лысому Баргу.

– К кому?

– Тебе ж на ту сторону надо? И чтоб тихо…

Я взглянул на Келину внимательнее, благо что стало чуть светлее – на помосте поменяли декорации и место девушек со змеями заняла девушка с саламандрой. Саламандра сыпала холодными синими и белыми искрами и неприятно сипела, раздувая гребень.

– Надо, – согласился я, не став тратить время на вопросы типа: «А как вы догадались?» Я светился в этих темных подвалах не хуже саламандры. А уж поведение точно выдавало отнюдь не желание найти дешевые развлечения. Мне ли не знать об этом.

Я мало что помнил с той давней поры, но некоторые вещи невозможно вытравить из души. А когда я очутился на этих улицах, инстинкты, казалось, умершие, срабатывали верно и точно, как тогда, когда это помогло мне выжить.

– Через проулок отсюда хибарка есть между домами. Постучи и скажи, чего тебе надо. Только прямо говори, не увиливай. Они этого не любят и могут неправильно понять. Бизнес-то у Лысого почти легальный. Он этих полунамеков не любит… – Келина встряхнула прической, и черные косички зашевелились, снова став неприятно похожими на змей.

– А если у Лысого не возьмут, попробуй сходить к Матильде, которая живет возле «Угощальни». У нее сынок тоже этим промышляет… – Она вяло махнула рукой. – Ай, у нас тут полгорода в проводниках. По катакомбам только ленивый не ползает.

– Спасибо, Келина.

– Да не за что. Ты хоть чужак и сразу видно, с понятием, уж не знаю, где ты такого набрался, но вот побродишь еще час-другой здесь, и пришьют тебя за углом. А так, глядишь, и впрямь когда-нибудь выпивки купишь. Девушке надо думать пер… пре… перспективно…

Я кивнул, поднялся и перед уходом заказал бармену еще стакан эля для леди в углу. Извини, Келина, но «Голубое пламя» действительно в следующий раз.

Обещанная хибара обнаружилась без особых осложнений. Я уже было занес руку, чтобы постучать, однако заметил на косяке двери свежую царапину характерной формы и шарахнулся. И лишь затем ощутил привкус чужой волшбы. Белой волшбы. Тщательно затертой, поэтому ее присутствие можно было ощутить, если знаешь, что нужно искать… Например, инеистые, синеватые потеки на поверхности двери.

Ай, как неприятно…

Для тех, кто умеет читать универсальные знаки, царапина на косяке говорила: ступай прочь, в доме засада. Барг предупреждал своих клиентов.

Ладно, попробуем запасной вариант.

Дома возле «Угощальни» ничем не отличались друг от друга и я запоздало спохватился, что надо было уточнить, какой из домов – правый или левый – имела в виду Келина. Правый был темен, в левом на первом этаже светились окна. Я поколебался и выбрал освещенный. Там хотя бы не спят…

В глазке мелькнула тень.

– Ну?

– Госпожа Матильда здесь живет?

– А, – без интереса отозвались изнутри, – еще один… – Дверь разошлась с косяком едва ли на пару ладоней. – Проходи… К Янжеру туда, дальше. Только у него уже есть человек. Не знаю, сговоритесь ли… – Хмурая полная женщина куталась в халат, рассматривая меня с неудовольствием. – Прямо с цепи все сорвались, косяком идут…

Я двинулся к указанной двери и столкнулся в узком проходе с выскочившим из комнаты пацаном. Паренек лет шестнадцати отшатнулся, посторонился было, глянув мельком, а потом снова посмотрел, но уже внимательно и, как мне показалось, чрезвычайно неприязненно.

Следом показался сухощавый блондин. Сам Янжер, надо полагать.

– Ну ты понял, да?.. – сказал он в спину пареньку, затем различил меня и ухмыльнулся: – Новый клиент? Сегодня ночь урожайная. Только сразу хочу сказать, место у меня в группе осталось одно. Такса обычная плюс еще половина за срочность. И премия мне лично. Вот кто из вас первый ее принесет завтра к рассвету, того и возьму… Ну и размер премии тоже имеет значение…

– Жадность до добра не доводит, – пробурчал вполголоса подросток.

– А вот папке с мамкой позвоню, если будешь хамить, – пообещал, насмешливо скалясь, блондин.

– Не дотянешься, – огрызнулся парнишка, зыркнул на меня раздраженно и исчез.

– Такса – это сколько? – осведомился я. Кивнул, стараясь не меняться в лице, хотя ответ оправдал мои самые худшие ожидания, и уточнил: – К рассвету куда идти?

Янжер вытащил из кармана пачку листков, размноженных на ксероксе, и отдал один мне.

– Вот схема, иначе не найдешь. Будут деньги – будут и катакомбы. Но в одиночку туда лезть настоятельно не рекомендую.

Холодно-то как. Впервые за этот вечер я заметил, что подмораживает и холод запускает иглы под воротник. Наскоро выпитый эль давно выветрился, оставив только привкус хмеля и яблок. Согреться негде и нечем.

Ни единого фонаря на этой улочке не было. Погасли даже окна дома Матильды. Здания высились угрюмыми черными громадами, словно скалы. И высоко, в щели между крышами, просматривалось ночное небо с белым, искристо-сахарным серпиком луны…

До полнолуния времени все меньше.

Что же делать? Поискать переправу? Скорее всего, причалы и рыбацкие лодки также взяты под охрану. Найти брод? Бессмысленно: как ни ленива Бережная, но это серьезная река, и перейти ее можно разве что в самом устье… Вплавь? Даже не смешно.

Что там Янжер болтал о катакомбах? Не иначе какие-нибудь лазы под землей. Город старый, вполне может иметь разветвленную сеть подземелий. И, наверное, Янжер прав, соваться туда самостоятельно опасно.

Где взять денег?

Я принялся копаться в карманах, надеясь обнаружить что-нибудь годное на продажу. Суммы, заработанной мною у пасечника, хватит разве что оплатить четверть назначенной проводником таксы. Нужно еще…

Зажигалка, медные монетки… Погоди-ка, а это что? Нечто прохладное и гибкое обвило пальцы. Ну конечно же! От внезапного облегчения я засмеялся вслух. Запрятанная змейка из стеклянного серебра! Ношу в кармане целое состояние и жалуюсь на жизнь. Правда, я хотел предъявить ее в качестве доказательства Трибуналу, но, в конце концов, можно не продавать ее, а всего лишь заложить в ломбарде. Одно звено этой рептилии стоит кучу денег. Стеклянное серебро редкость и в королевских коллекциях.

Даже ночь посветлела, и мороз уступил.

Я двинулся по улице чуть ли не вприпрыжку, прикидывая, как покороче выбраться обратно к мосту. Опасно, конечно, но только там можно найти круглосуточные ломбарды. Если попытаться заложить змейку где-нибудь в этих районах, то шанс наткнуться на нож возрастет в сотни раз, да к тому же не факт, что вещицу можно будет снова найти и выкупить позже.

Глаза постепенно привыкали к темноте, и уже можно было различить кладку домов, перекошенные и продавленные ступени, черные, поблескивающие стеклянные квадраты неосвещенных окон. Обитатели улицы то ли спали, как добропорядочные буржуа, то ли занимались своими ночными делишками за плотными шторами.

Звуки отражались от каменных стен многократно. И я не сразу различил, когда к стуку моих подошв примешались шорохи, невнятные голоса, сиплый смех… Кто-то сдавленно вскрикнул.

Ну конечно. Без этого никак. Ночной пейзаж непременно должна оживить сцена с грабежом одинокого прохожего.

Откуда шум? Кажется, слева, из прохода между домами…

Прямая и узкая улица вела прямиком к источнику неприятных звуков, так что обогнуть опасный участок все равно было невозможно.

Героем я себя, конечно, не считал. Зато привык считать себя толковым магом. И это накладывает отпечаток на поведение. Становишься самоуверенным…

– …Держи, держи, а то, сучонок, кусается…

– За ногу! – рявкнули в полный голос.

Кто-то забился, сдавленно мыча.

Я невольно прибавил шаг, остановившись возле прохода и пытаясь рассмотреть происходящее в полной темноте. Сдуру вламываться в гущу неясных событий не хотелось. И запоздало я сообразил, что привычная сила мне недоступна и действовать придется другими методами. А вот с другими методами дело обстояло едва ли лучше, чем у большинства простых смертных…

Это изрядно поубавило самоуверенности.

– Голову подними, шею не видно…

Что за ерунда? Вампиры, что ли, шалят? И так сопят?

Мрак наконец распался на фрагменты, и стало видно, как двое пытаются совладать с бешено, хотя и молча отбивающимся третьим. Зачем – непонятно. Невнятное у них там что-то происходит.

– Ишь, волшбой-то жжет…

– Ну пусть поколдует, чтобы целым остаться…

Ладно, геройствовать, конечно, для здоровья вредно. Но придется. Не люблю, когда двое на одного. То есть трое…

Прямо передо мной из-под мостовой вырос невысокий силуэт еще одного любителя вершить дела в закоулках. Я был настолько напружинен, что отреагировал даже быстрее, чем ожидал от себя. Одним ударом просто снес бедолагу со своего пути как ненужное препятствие. К счастью, я был тяжелее его и удар выдался удачным. Некто пискнул и припал к стене.

– А это еще кого несет…

Нет, не вампиры… Воняет луком, грязной одеждой и дешевым табаком. Расступились, чтобы оглянуться. Вполне человеческие лица. Точнее, недочеловеческие.

Жертва-то мне знакома, хотя и мельком. Это ж мой конкурент. Подросток, что встретился у Янжера. Лица не различить, но светлая куртка та же самая.

А ведь если бы я вышел первым, то, скорее всего, напали бы на меня. Мне повезло, значит. И почему я не могу это оценить по достоинству и пройти мимо?

– Ну ты напросился, гад! – прошипел один из «не вампиров» невнятно.

Я оскалился и привычно свел пальцы, чувствуя, как защипало нарождающимся огнем их кончики. И снова с досадой спохватился, что не могу отпустить огонь, а могу только смять его в кулак и с силой засадить в зубы тому, кто прыгнет первым…

Как унизительно для мага!!

Зато действенно.

Жертва, то бишь парнишка, оказался не промах и мигом сориентировался, перекатившись под ноги ближайшему из нападавших. Он от неожиданности заплел ногу за ногу и с шумом повалился, толкнув товарища.

Стало шумно, потно и больно. Всем. Я плотно сцепился с воняющим табаком типом в толстой скользкой куртке. Он и сам был скользкий, молотил клешнями куда попало, норовя вывернуться из своей куртки. Ощущение, что я схватился с осьминогом… Скулу задело мелькнувшим кастетом. Еще бы чуть – и по виску…

– Ах ты!.. Держи… Бей… Хо!!..

Потом стало свободно.

За моей спиной дышал парнишка – шумно, часто, жарко как испуганный и загнанный зверек. Кулак, разбитый о чьи-то зубы, саднило. Я с трудом разогнулся, пытаясь увидеть противника. Но тому было еще хуже. Он согнулся пополам и медленно отступал к стене.

Ну что? Я победил, что ли?

– Сзади! – предупреждающе крикнул парнишка, но я все равно бы не успел обернуться.

Что-то тяжело навалилось на спину. Повисло, пригибая к земле, повалило. Цепкие пальцы заползли в рот, пытаясь разорвать губы. Вкус омерзительный… Я не глядя всадил локоть во что-то мягкое. Нападавший всхлипнул и скатился в сторону. Тут же прытко, хотя и заметно перекосившись на правый бок, вскочил. Я с усилием подтянул ноги, собираясь встать…

Слишком поздно. Противник уже схватил валявшуюся доску и… Мир стал красным, черным и золотым… Звуки, как вспышки, прорезали наваливающуюся темноту: «…оставь… бежим… сторожевые…» А ругань цвела ярко-фиолетовым…

Все, темно.

И снова темно, только на этот раз темнота холодная, морозная и разбавлена красочными пятнами разной степени насыщенности.

– Ты живой?.. Эй, ты слышишь меня? Ну живой ты или нет?

Если так все болит, значит, живой, вяло соображаю я, пытаясь разобраться в мельтешении темных и цветных пятен. Цветные пятна иллюзорны… Это последствия удара.

Ага, вот это, кажется, лицо человека, склонившегося надо мной… Никак не разберу черты, они словно текут, залитые черной акварелью.

– Живой, – констатирует голос, показавшийся знакомым. – Ну тогда… Ты это… Спасибо тебе, но мне уже пора. Я пойду, а ты вставай, а то замерзнешь насмерть…

Это же несостоявшаяся жертва. Паренек, которого я спас. Кажется, спас… Ну во всяком случае, именно такую ставил перед собой цель, когда по-дурацки вмешался в схватку.

– А где… – Я не договорил, но пацан меня понял.

– Сбежали. Тут сторожевые неподалеку прошли. Ну или им померещилось, что прошли. Я поколдовал немножко…

– Значит, точно колдун… – без интереса заметил я. – Раньше не мог?

– Не мог, – раздраженно отозвался он и внезапно стал очень высоким. То есть мне так показалось, потому что собеседник выпрямился. И я смотрел на него снизу.

– Тебе спасибо за помощь, а я пойду… Ты извини, но мне действительно надо…

И он ушел. Меньше минуты понадобилось, чтобы звук его удаляющихся шагов растворился без остатка. У меня на возмущение сил не оставалось. Поэтому я сосредоточил внимание на более важных действиях вроде принятия вертикального положения…

В целом все не так страшно. Кости не переломаны. Даже череп уцелел, хотя удар показался мне по силе равным бомбовому. Крови почти нет… И даже идти могу… И пойду, как только мир перестанет качаться. А уходить надо быстро, потому что волшба может привлечь чье-нибудь внимание…

Вдали залаяли собаки. То есть не собаки… Этот лай я узнавал уже мгновенно.

Ну все… На этот раз все… Никуда не уйти и ничем не закрыться. И я присел на крыльцо ближайшего дома. Во-первых, потому, что голова все-таки кружилась, а во-вторых, бежать, хромая и пытаясь забиться в щель, как полураздавленное насекомое, было нелепо.

Ощущение опасности, холодной, злой силы, звериного азарта накатывало словно долгая волна. Нарастала лавина знакомых звуков. Поднялся ветер, всегда сопровождающий Охоту. Растрепал жидкую крону случайного куста, проросшего из разлома камней. Заскрипел почти оторванным ставнем соседнего дома. С глухим треском лопнуло стекло в раме.

Они где-то рядом. На соседней улице… Даже за домами чувствуется движение. Стремительный перестук подков, цокот когтей по асфальту, шуршание, звон, бренчание сбруи…

Внезапно белое сияние лунного серпика затмила на несколько секунд проворная тень, будто нечто огромное беззвучно перескочило с крыши на крышу. Остановилось, принюхиваясь. Я знал, что Пес пробует на вкус воздух раздвоенным языком. Причудливо вырезанные ноздри совсем не собачьего носа трепещут…

Я не шевелился. Мгновения текли как патока – медленно томительно… Пес стоял. Под его тяжестью трещали перекрытия, и я чувствовал, как онемели от ужаса люди внутри дома. А еще я чувствовал беспокойство Пса. Его что-то смущало. А потом издалека послышался оклик, и Пес в один миг исчез.

Что за… Я ошалело таращился на опустевшую крышу. Снова мимо? Все? Можно идти по своим делам?

А почему ты решил, вдруг прорезался рассудительный внутренний голос, что Охота идет по твоему следу? А что, если ваши пересечения всего лишь случайность и ищут они не тебя? Очень может быть, что ты не такая уж важная персона?.. – Во внутреннем голосе язвительность была густо замешена на облегчении.

И кого же они тогда ищут?

Например, Белую Королеву. Вот действительно важная фигура… Но тогда они бы все равно охотились за мной, потому что считается, что Белую Королеву похитил я. Или они знают, что я к этому не имею никакого отношения?

И вообще, может, мне разрешено просто перейти через мост, как всем приличным людям, а не скитаться по подворотням, как какому-нибудь бродяге?

Ничего не понимаю. И раньше ничего не понимал, но сейчас окончательно утратил даже иллюзию понимания.

Мутный, тягучий холодок за спиной проявился яснее, обретя подвижность. Резко заломило виски.

«…Здесь… здесь я… пусти, пусти… один…»

– Уйди, Ноилл, – мрачно пробормотал я. – Тебя еще не хватало…

Призрак вывел из оцепенения. Хватит отдыхать, надо уносить ноги. Кого бы ни преследовали охотники, они могут и передумать.

Появление Охоты внесло в магический фон ночных улиц такую сумятицу, что мелкое колдовство все равно пройдет незамеченным, даже если магия Черная. Поэтому я потратил часть своего резерва на залечивание ран. Видно, не судьба мне восстановить силы полностью. Эдак я, в конце концов, привыкну жить обычным человеком. Но и соваться в ломбард с разбитой физиономией и ободранными кулаками рискованно. А то там еще решат, что это я ограбил кого-то под покровом тьмы.

Вроде бы все… Жаль, зеркала нет. В окнах отражение смутное, ничего не разберешь. Хотя, если посветить зажигалкой…

Через пару секунд я и думать забыл о зажигалке, принявшись выворачивать карманы и стараясь не поддаваться наползающей панике. Затем я бросился обратно в проулок между домами и, только что не уткнувшись носом в землю, занялся изучением валявшегося там мусора.

Глупо? Да! Браслет вместе с зажигалкой и деньгами лежал во внутреннем застегнутом кармане. Случайно выронить его содержимое даже в очень яростной схватке невозможно. Тем более что деньги и зажигалка остались на месте…

Эти уроды вытащили? Вряд ли… У них и времени-то, скорее всего, не было… И уж точно, денег они бы мне не оставили.

Значит, остается только один вариант…

Перед глазами снова возникло смутное пятно вместо лица. Черты неразличимы во мраке, хотя собеседник наклонился ко мне очень близко и можно почувствовать его дыхание.

«…Спасибо за помощь, но я пойду… Извини, но мне действительно надо…»

Так вот почему он так спешил сбежать.

Я выругался, закипая. Каждый звук оказался заряженным злобным пламенем, выбивающим даже в камнях заметные рваные воронки. По кистям потекло колкое тепло, собираясь на кончиках пальцев… Воздух сгустился и наэлектризовался. Каждый вдох давался с усилием, словно через тугую пелену…

Достало! Устал решать эти проклятые человеческие проблемы!! Устал решать их неуклюжими человеческими способами! Я МАГ!

Привлеченный избытком чужой энергии, из подвала соседнего дома выполз плесенник. Сверху зашуршало еще что-то, предвкушая поживу. Даже люди за стенами задвигались, приникая к окнам. Некоторые так и не проснулись, но слепо шарили по шторам, отодвигая ткань и выглядывая наружу. За черными стеклами их белесые силуэты с закрытыми глазами светились как призраки. Не знаю, что они видели, считая, что это сон. Но страх их тек через стены мускусом.

Я тянул к себе их и еще сотни тех, кто оказался в пределах досягаемости, как чудовищный паук, ухвативший сразу все нити своей страшной паутины… И, словно грязная пена на волне, к эпицентру стягивались и все паразиты, почуявшие пиршество.

Вот дрянь…

Сомкнув пальцы замком, я сразу же развернул ладони к небесам, чудом не вывихнув кисти. И к льдистой луне с треском ринулись фиолетовые и сиреневые, холодные молнии, сплошь расчертившие небо и включившие мелкие звезды в свой причудливый ветвистый узор.

Напряжение разом упало. Тугие струны лопнули, болезненно отозвавшись в каждом нерве. Внутри меня образовалась уже привычная пустота, но зато беззвучные волны откатили назад, так и не породив безумное цунами.

Люди просыпались от муторных снов и ошалело переглядывались, пытаясь вспомнить, как они очутились у окон. Этого я уже не видел, удаляясь с места событий со всей возможной скоростью. Такое возмущение фона уж точно не пройдет незамеченным.

Несанкционированное применение Черной магии высшего уровня… То, за что люди ненавидят Черных магов, даже не подозревая, что Белые делают то же самое. Только если Черные действуют прямо на подсознание, пробуждая древние и оттого пугающие инстинкты, то Белые влияют на сознание. И люди понеслись бы навстречу Белому магу с широко распахнутыми глазами и ожиданием праздника… Да только финал одинаков. Пустые оболочки и пиршество паразитов…

Я маг, тупо повторил я, стискивая кулаки.

Но этот наглый сопляк получит по заслугам по-человечески.

Ночь отмалчивалась.