Что ж, говори, коль так тебе приятно.

Хрисофемида

Все расскажу, что видела сама.

Пришла к отца я древнему кургану.

Вдруг вижу — на холма вершине млека

Еще белеет свежая струя.

Кругом ее площадка вся покрыта

Цветами — всеми, что растит земля.

В недоуменье дух я затаила;

Смотрю кругом, не видно ли вблизи

Кого из смертных. Нет; везде молчанье.

900 Я подошла поближе, и у края

Сжигальницы — прядь молодых волос,

Ножом отрезанных, внезапно вижу.

И как увидела ту прядь я — вдруг

Меня как молньей озарило: образ

Душой взлелеянный Ореста явно,

Из смертных всех любезнейшего, встал

Передо мной; он эту прядь оставил!

Беру ее — так хочется мне вскрикнуть…

Но нет, то место свято: только слезы

Счастливые зеницам застят. — В этом

И ныне так же я убеждена,

Как и тогда, что он один могилу

Тем приношением украсить мог.

Кому ж пристало благочестье это?

Тебе еще, да мне. Но про себя

910 Я знаю, что виновница не я,

И про тебя уверена. Ведь даже

Молитвы ради из дому уйти

Тебе нельзя — гроза нависнет тотчас.

О матери и думать праздно — дух

Ее не так направлен, да и вряд ли

Она б скрывалась. Нет, то был Орест:

Он эту почесть оказал отцу!

Итак, мужайся, милая. Не вечно

Одна судьба над смертным тяготеет.

На нас злодейка хмурилась доселе;

Зато теперь день радости настал!