Глава 6

Питер открыл входную дверь и вошел в холл, пол которого был выложен ромбовидными черными и белыми мраморными плитками в типичном французском стиле, с хрустальными бра на стенах. На столике из черного мрамора, с позолоченными ножками в стиле Людовика XVI стояла великолепная хрустальная ваза с только что срезанными цветами, испускавшими весенний аромат. Мелани не ожидала очутиться в подобной роскоши. Питер казался таким простым и скромным, что она никак не могла представить его в доме с изысканной старинной мебелью. Взглянув на жилые комнаты, она увидела и там такую же картину: изящные кресла, обтянутые парчой, стены с лепными украшениями, а роспись на потолке создавала сложный световой эффект. Она удивленно продолжала оглядываться по сторонам, пока Питер вел ее в свой кабинет, выдержанный в темно-красных тонах, с английскими креслами, длинным кожаным диваном.

Стены украшали картины в красивых рамах, на которых были изображены сцены охоты.

— У вас такой удивленный вид, Мел.

— Нет, просто я представляла вас совсем в другой обстановке.

— Анна два года училась в Сорбонне, а потом еще два года жила во Франции. Думаю, это сказалось на ее вкусе. — Он обвел взглядом кабинет, как будто вновь увидел его. — Но мне грех жаловаться. Наверху дом менее стилизованный. Через некоторое время я устрою вам экскурсию. — Он сел за стол, просмотрел пометки на ежедневнике, повернулся к ней и хлопнул себя по лбу. — Черт возьми. Я забыл остановиться у вашей гостиницы, чтобы вы могли взять купальник. — Затем он, прищурившись, посмотрел на нее. — Может быть, Пам выручит вас. Не хотите поплавать?

Они провели целый день в больнице, потом она взяла у него интервью, он сделал операцию Патти Лу, и вдруг они заговорили о купании, как будто ничем в тот день больше не занимались. Трудно представить, что все эти события произошли за один день, но, находясь в доме Питера, все казалось в порядке вещей.

Она подумала, что именно так он мог пережить смерть жены.

Питер встал и повел ее в просторный внутренний дворик с большим овальным бассейном, и там Мел почувствовала себя почти как дома. Около дюжины подростков резвились в воде, а вокруг бассейна бегал маленький мальчик, визжавший от удовольствия. Мел удивилась, что не услышала этого шума раньше, и засмеялась, наблюдая за их проказами. Мальчишки щеголяли друг перед другом, играли в водное поло, катались друг у друга на плечах и падали в воду. Несколько девочек одаривали их своим вниманием. Питер остановился у края бассейна, и его тотчас забрызгали, он хлопнул в ладоши, но его никто не услышал. Малыш, завидя Питера, подбежал к нему и обхватил его за ноги, оставляя мокрые пятна на брюках.

— Привет, папочка! Пошли купаться.

— Привет, Мэт. Можно я сначала переоденусь?

— Конечно. — Они обменялись теплыми взглядами, предназначенными только друг другу. Мэт был восхитительным проказником, с выгоревшими на солнце белокурыми волосами и без передних зубов.

— Я бы хотел познакомить тебя с моим другом. — Он повернулся к Мел, и она подошла к ним. Малыш был очень похож на отца, а когда он улыбнулся, она увидела, что у него выпали оба передних зуба. Он был ужасно симпатичным мальчуганом.

— Мэтью, это мой друг, Мелани Адамс. Мел, это Мэт. — Мальчик насупился, Питер усмехнулся. — Прошу прощения — Мэтью Галлам.

— Здравствуйте. — Он протянул мокрую ручонку, и она официально пожала ее, мгновенно вспомнив, какими были двойняшки в его возрасте. Это было десять лет назад, но иногда казалось, что совсем недавно.

— Где твоя сестра, Мэт? — Питер оглянулся. В бассейне резвились только друзья Марка, но он не мог завладеть вниманием старшего сына, который сбросил в воду сразу двух девушек, а затем принялся за приятеля. Как заметила Мел, они прекрасно развлекались.

— Она в своей комнате. — Мэтью сделал презрительную гримасу. — Наверное, висит на телефоне.

— В такой день? — удивился Питер. — Она что, весь день провела в доме?

— Почти. — Он закатил глаза и посмотрел на своего отца и на Мел. — Она такая глупая. — Питер знал, что ему трудно общаться с Пам. Иногда им всем было трудно с ней, в ее переходном возрасте и при сложившихся обстоятельствах, особенно теперь, когда она оказалась в семье, состоявшей, кроме нее, из одних мужчин.

— Схожу в дом и посмотрю, чем она занимается. — Питер взглянул на сына. — Поосторожнее здесь, пожалуйста.

— Я в порядке.

— Где миссис Хан?

— Она только что пошла в дом, но со мной все в порядке, папочка. Честно. — И как бы желая доказать это, он, разбежавшись, прыгнул в бассейн, забрызгав их с головы до ног. Мел, смеясь, отскочила назад, и Питер с извиняющимся видом посмотрел на нее, когда Мэтью вынырнул на поверхность.

— Мэтью, пожалуйста, не… — Но белокурая головка уже исчезла под водой, и он, как маленькая рыбка, поплыл к остальным. В этот момент их заметил Марк, что-то крикнул и махнул рукой. Фигурой он очень походил на отца, такого же роста и комплекции, с длинными ногами.

— Привет, папа!

Питер указал на младшего сына, плывшего к Марку, и старший сын понимающе кивнул, схватил малыша на руки, когда тот показался на поверхности, и что-то сказал ему, посылая подальше от играющих, чтобы те не задели его. Увидев это, Питер решил, что Мэтью в безопасности, и повернулся к Мел:

— Совсем промокли?

Она ничего не имела против шалости малыша.

После богатого событиями дня приятно было расслабиться.

— Ничего, высохну.

— Иногда я сожалею, что построил бассейн. Половина соседей проводят здесь все выходные.

— Но для ребят это замечательно.

Он кивнул:

— Да. Но мне нечасто удается поплавать в нем спокойно, только когда они в школе. Когда у меня выдается свободное время, я иногда приезжаю сюда на ленч.

— А такое случается?

— Примерно раз в году.

— Я так и подумала. — Затем она вспомнила Мэтью и его беззубую улыбку. — Я влюбилась в вашего малыша.

— Он хороший мальчуган. — У Питера был довольный вид, а потом он подумал о старшем сыне. — Марк — тоже. Он такой разумный, что это иногда пугает.

— У меня такая же Джессика, старшая из двойняшек.

— Это которая похожа на вас?

— Как вы умудрились запомнить? — удивилась Мел.

— Я помню все, Мел. Это важно в моей работе.

Мельчайшие подробности, намеки иногда становятся ключом к разгадке. Это помогает, когда сражаешься за жизнь со смертью. Я не могу позволить себе забыть что-то.

Его слова были первым открытым признанием своего профессионализма, и Мел с интересом наблюдала за Питером, входя следом за ним в дом, в просторную солнечную комнату, уставленную большими белыми плетеными креслами, плетеными диванами, стереоаппаратурой, огромным телевизором и десятифутовыми пальмами, кронами упиравшимися в потолок. В этой комнате приятно было отдохнуть в солнечный день. И тут Мел внезапно увидела с полдюжины снимков Анны в серебряных рамках: играющей в теннис, с Питером перед Лувром, с маленьким ребенком, а еще на одном — со всеми детьми перед рождественской елкой. Казалось, все вокруг замерло, и Мелани как завороженная смотрела на ее лицо, светлые волосы, большие голубые глаза. Анна была привлекательной женщиной, высокого роста, со спортивной фигурой. Она и Питер были чем-то похожи друг на друга и составляли прекрасную пару. Внезапно Мелани почувствовала, что Питер стоит рядом, тоже глядя на одну из фотографий.

— Трудно поверить, что ее больше нет, — тихо произнес он.

— Естественно. — Мелани не знала, что сказать. — Но в каком-то смысле она продолжает жить.

В вашем сердце, в памяти, в детях, которых она вам оставила. А еще этот дом, который был явно в ее вкусе. — Мелани снова оглядела комнату. Она представляла собой полный контраст гостиной и кабинету. — Для чего вы используете эту комнату, Питер? — поинтересовалась Мел. Комната показалась очень женской.

— Дети любят отдыхать здесь, и хотя она вся белая, тут почти нечего портить. — Мелани обратила внимание на плетеный столик, из-за которого открывался вид на бассейн. — Анна любила сидеть в этой комнате. Я в основном проводил время в кабинете или наверху. — Затем он кивнул в направлении холла. — Пошли. Я покажу вам остальное. Попробуем найти Пам.

Убранство верхних комнат тоже было выдержано во французском стиле. Пол в холле был выложен бледно-бежевым травертином^[2] , в каждом конце стояли пристенные столики такого же цвета с красивыми канделябрами из латуни. Здесь располагалась малая гостиная, в голубых тонах, такая же парадная, как внизу. Все было отделано бархатом и шелком, с мраморным камином, настенными бра и хрустальной люстрой, бледно-голубыми шелковыми портьерами с бледно-желтым и синим рисунком, перехваченными желтой тесьмой, открывавшими вид на бассейн. Дальше находился небольшой розовый кабинет, но Питер нахмурился, когда они проходили мимо этой комнаты, и Мелани сразу же поняла, что им никто не пользуется, а еще, что он принадлежал Анне.

Затем они очутились в прекрасной библиотеке в темно-зеленых тонах, которая служила Питеру гостиной. Стены были заставлены шкафами с книгами, на столе царил беспорядок, а на одной из стен висел портрет Анны, выполненный маслом; двойные французские двери вели в их спальню, где теперь Питер спал один. В спальне стояли французские комоды, красивый шезлонг, на окнах висели дорогие занавески.

Многое казалось излишним, пусть даже красивым, и с каждой новой комнатой Мел все больше охватывало ощущение, что интерьер не в его стиле.

Потом они поднялись еще по одной лестнице.

В открытые двери можно было увидеть три большие солнечные комнаты детей. В комнате Мэтью повсюду валялись игрушки, у Марка тоже царил беспорядок, а через третью приоткрытую дверь Мел смогла разглядеть только огромную белую кровать с балдахином и девушку, лежащую на боку возле постели. Услышав приближающиеся шаги, она обернулась и встала, шепнула что-то в трубку и повесила ее. Мелани поразилась, какой она была высокой и взрослой на вид.

Трудно поверить, что ей нет еще и четырнадцати.

У нее была копна золотистых волос, как у Вал, и большие голубые печальные глаза. Она выглядела совсем как Анна на фотографиях, которые только что видела Мел.

— Что ты здесь делаешь? — Питер испытующе посмотрел ей в глаза, и Мел почувствовала, как в них росла напряженность.

— Я хотела позвонить подруге.

— Ты могла бы воспользоваться телефоном возле бассейна.

Сначала она не ответила, а затем пожала плечами.

— Ну и что?

Он проигнорировал эту реплику и повернулся к Мел:

— Мне бы хотелось представить вам мою дочь Пам.

Пам, это Мелани Адамс, корреспондентка из Нью-Йорка, о которой я вам рассказывал.

— Я знаю, кто она, — нелюбезно выдавила из себя Пам.

Мел протянула руку, и девочка нехотя пожала ее, когда отец уже начал вскипать. Дочь расстраивала его своим бестактным поведением, была груба с его друзьями, старалась держаться подальше, если ей это удавалось. Почему она вела себя так, почему? Они все переживали смерть Анны, но почему Памела мстила ему? Все эти полтора года девочка изводила его, а теперь стала еще хуже. Он успокаивал себя, полагая, что виной всему является возраст, что это со временем пройдет, но иногда сомнения одолевали Питера.

— Я хотел спросить, не могла бы ты одолжить Мел купальник. Она оставила свой в гостинице.

На какое-то мгновение Пам заколебалась.

— Конечно, думаю, что смогу. Она… — Девочка не знала, какое слово подобрать. — Хотя она несколько крупнее меня. — Памеле не понравился взгляд, которым они обменялись. Или, точнее, то, как ее отец смотрел на Мел.

Мел тотчас поняла. Она мягко улыбнулась девочке:

— Ничего, если у тебя не найдется, я обойдусь..

— Нет, все в порядке. Вы выглядите совсем не так, как по телевизору. — Девочка пристально разглядывала Мелани.

— Неужели? — Она улыбнулась неприветливой, но очень привлекательной девушке. Пам была совсем не похожа на Питера, в ее лице все еще проскальзывало детское выражение, несмотря на тело с развитыми не по годам формами. — Мои дочери всегда говорят, что на телеэкране я кажусь более взрослой.

— Да. Что-то в этом роде. Более серьезной.

— Думаю, они именно это имеют в виду.

Они стояли втроем в этой красивой белой комнате, и Пам продолжала в упор смотреть на Мелани, словно пытаясь найти ответ на какой-то вопрос на ее лице.

— Сколько лет вашим дочкам?

— В июле исполнится шестнадцать.

— Обеим? — Пам удивилась.

— Они двойняшки, — улыбнулась Мел.

— Неужели? Это прекрасно! Они похожи друг на друга?

— Вовсе нет. Они двойняшки.

— А я считала, что так называют мальчиков.

Мел снова улыбнулась, а Пам покраснела.

— Это означает, что они не однояйцевые близнецы, но термин слегка сбивает с толку.

— :А какие они? — Ее заинтересовали двойняшки Мел.

— Как все шестнадцатилетние девочки, — засмеялась Мел. — Они заставляют меня быть начеку. Одна — рыжеволосая, как я, а другая — блондинка. Их зовут Джессика и Валерия, они любят ходить на танцы, и у них много друзей.

— А где вы живете?

Питер внимательно следил за их разговором, но не произнес ни слова.

— В Нью-Йорке. В небольшом городском доме. — Она вновь улыбнулась Питеру. — Он совсем не похож на ваш. — Потом она снова повернулась к Пам. — У вас красивый дом, и, должно быть, чудесно иметь бассейн.

— Да уж. — Она без особого энтузиазма пожала плечами. — Он либо полон несносных друзей моего братца, либо Мэтью писает в него.

Она произнесла это с раздражением, и Мел засмеялась, но Питеру это не понравилось.

— Пам! Так нельзя говорить, к тому же это не правда.

— Нет, правда. Этот паршивец всего час назад помочился, как только миссис Хан ушла в дом. Прямо с края бассейна. По крайней мере, мог бы делать это, когда плавает.

Мел пришлось подавить смех, а Питер покраснел.

— Я поговорю с Мэтью.

— Вероятно, друзья Марка тоже грешат этим. — Было очевидно, что никто из мальчишек не нравится ей. Затем она пошла искать костюм для Мел и вернулась с белым сплошным купальником, который, по ее мнению, может подойти гостье. Мел поблагодарила ее и вновь обвела взглядом комнату.

— У тебя очень красиво, Пам.

— Моя мама отделала ее для меня перед самой… — У нее сорвался голос, и глаза стали печальными, затем она вызывающе посмотрела на Питера. — Это единственная комната в доме, которая принадлежит только мне. — Фраза звучала несколько странно, и Мел стало жаль девочку. Она выглядела такой несчастной, так отличалась от остальных. Памела старалась скрывать свою боль и вела себя так, как будто все они были виновны в том, что отобрали у нее мать.

— Должно быть, в этой комнате хорошо проводить время с друзьями.

Мел подумала о своих двойняшках и об их подругах, которые усаживались на пол в их комнатах, слушая записи, разговаривая о мальчиках, смеясь и хихикая, делясь секретами друг с другом, которыми они всегда делились и с Мел. Они настолько отличались от этой трудной, враждебно настроенной девочки с фигурой женщины и разумом ребенка. Для Пам явно наступили очень тяжелые времена, и Мел понимала, что Питеру приходится туго. Неудивительно, что он старался каждый день пораньше возвращаться домой.

Для шестилетнего малыша, истосковавшегося по любви, мальчика-подростка, за которым требовался глаз да глаз, и юной девушки, несчастной, как эта, в доме требовалась не просто экономка, тут нужны были отец и мать. Она понимала, почему Питер так стремится быть рядом с ними и почему иногда чувствует, что не может справиться с поставленной перед ним задачей. Он был хорошим отцом, просто им требовалось от него слишком много, и даже больше, чем он мог дать, по крайней мере этой девочке. Мелани вдруг захотелось прижать ее к себе, сказать, что все как-нибудь устроится. И, словно уловив ее мысли, Пам внезапно отшатнулась от Мел.

— Увидимся внизу через некоторое время. — Этими словами она предлагала им удалиться. И Питер медленно направился к двери.

— Ты спустишься вниз, Пам?

— Да. — Но она произнесла это неуверенно.

— Думаю, тебе не следует проводить весь день в своей комнате. — Он произнес это решительно, но у девочки появилось такое выражение, как будто ей хотелось возразить отцу, и Мелани посочувствовала ему.

С ней было нелегко общаться, по крайней мере сейчас. — Ты скоро спустишься?

— Да! — Она выглядела еще более воинственной, и Мел с Питером ничего не оставалось, как ретироваться. Он провел ее в комнату для гостей, расположенную напротив его кабинета.

— Вы сможете здесь переодеться.

Он не обмолвился ни словом по поводу Пам, а когда Мел вышла спустя минут десять, у Питера был уже более расслабленный вид, и он повел ее вниз в большую комнату-сад с плетеной мебелью. За белой лакированной дверью оказался встроенный холодильник. Питер вынул две банки пива, потом достал с полки два стакана и предложил Мелани сесть.

— Подождем несколько минут, пока дети не вылезут из бассейна.

Мелани заметила, как хорошо Питер смотрится в плавках, тенниске и босиком. Он совершенно не похож на того человека, с которым она работала последние два дня, у которого брала интервью. Теперь он стал простым смертным. Мел улыбнулась при этой мысли, пока он смотрел ей в глаза, но затем лицо его помрачнело. Он вспомнил недавнюю встречу с дочерью.

— С Пам нелегко после смерти матери. Она бросается в крайности, то стремясь безраздельно властвовать надо мной, то ненавидя нас всех. Она считает, что никто не понимает ее страданий, и теперь она ведет себя так, словно живет во вражеском лагере. — Он вздохнул, с усталой усмешкой потягивая пиво. — Иногда трудно и с мальчиками.

— Мне кажется, ей просто недостает вашей любви.

— Я знаю. Но она во всем обвиняет нас. И к тому же… — Казалось, что он стесняется высказать то, что у него на уме. — Иногда ее трудно любить. Я это понимаю, но мальчики — нет. По крайней мере не всегда. — Он впервые признался Мел, какие у него возникали проблемы с Пам.

— Она изменится. Дайте ей время.

Питер снова вздохнул.

— Прошло почти два года.

Но Мел не осмеливалась сказать ему то, что подумала. Все в доме оставалось так, как было при жизни Анны. Мел чувствовала это, и Питер сам вел себя так, будто она умерла на прошлой неделе. Как можно было ожидать, что ребенок свыкнется с потерей матери, если у него самого еще не улеглась боль утраты?

Он все еще винил себя за то, что не смог убедить Анну согласиться на операцию. Мел ничего не сказала, глядя ему в глаза, и он отвел взгляд.

— Я знаю. Вы правы. Я по-прежнему цепляюсь за прошлое.

— Возможно, когда вы закроете дверь в прошлое, она тоже сделает это. — Мел произнесла это очень мягко, и Питер, не задумываясь, перевел взгляд на ближайшую фотографию Анны. И неожиданно для себя Мел задала вопрос, который не собиралась задавать:

— Почему бы вам не переехать отсюда?

— Из этого дома? — Питер был поражен. — Зачем?

— Чтобы все могли начать жизнь сначала. Вам стало бы легче.

Но он отрицательно покачал головой.

— Вряд ли это поможет. Не исключено, что переезд в новый дом только ухудшит обстановку. По крайней мере, нам здесь удобно, и все довольны.

— Разве? — Мел это совсем не убедило, но она понимала, что Питер держится за воспоминания, и Пам тоже, а возможно, и остальные. В этот момент в комнату вошла коренастая женщина в белом накрахмаленном переднике и посмотрела на них обоих, особенно на Мел. Лицо ее избороздили морщины, а руки огрубели от тяжелой многолетней работы, но глаза сохранили живой интерес к жизни и, казалось, вбирали в себя все происходящее.

— Здравствуйте, доктор.

Она произнесла «доктор» так, как будто обращалась к Богу, и Мел улыбнулась. Она мгновенно поняла, кто эта женщина, а Питер встал и представил ей Мел. Это была та бесценная экономка, о которой он ей уже рассказывал, драгоценная миссис Хан, крепко, почти больно пожавшая руку Мел и глазами ощупывающая рыжеволосую красавицу в позаимствованном, как она догадалась, у Пам купальнике. Она знала обо всем, что происходило в доме, кто приходил и уходил, куда они пошли и зачем. И особенно она заботилась о Пам. С ней и так уже было достаточно хлопот в первый год после смерти матери, когда девочка почти ничего не ела чуть ли не полгода, а потом ее рвало каждый раз после еды. Сейчас хоть это пришло в норму, и ей стало намного лучше. Но Хильда Хан знала, что девочка переживала трудные времена и нуждалась в женском присмотре, и именно поэтому миссис Хан жила здесь. Она внимательно оглядела Мел и решила, что, кажется, это неплохая женщина.

Миссис Хан слышала, что Мел делала репортаж о работе доктора, но она ожидала увидеть высокомерную телеведущую, знающую себе цену.

— Приятно познакомиться с вами, мисс Адамс, — сухо произнесла экономка, не отвечая на улыбку Мел, которую позабавило их различие с Ракелью. Мел еще раз отметила про себя, насколько по-разному они жили. — Хотите чаю со льдом? — Экономка неодобрительно смотрела на их пиво, и Мел почувствовала себя провинившимся ребенком.

— Нет, большое спасибо. — Она снова улыбнулась, но безрезультатно; быстро кивнув, Хильда Хан исчезла в своих владениях.

Она очень удобно устроилась здесь. Когда миссис Галлам строила этот дом, она пообещала Хильде выделить несколько комнат, в которых она теперь обитала. Миссис Галлам была прекрасной женщиной; экономка всегда говорила это и готова твердить без устали, и она прямо заявила об этом Мел, перед тем как внести обед. Мел заметила, как потускнели глаза у Пам, когда Хильда упомянула имя матери. Они все до сих пор были привязаны к Анне, как будто ждали, что она вернется домой. Мел хотелось сказать им, что ее уже не воскресить, они должны продолжать жить, каждый из них своей жизнью. Казалось, мальчики лучше смирились со смертью матери. Мэтью был еще слишком маленьким, когда она умерла, и его воспоминания уже стерлись из памяти; и он охотно забрался на колени к Мел после купания, и она рассказала ему о своих двойняшках. Ему, как и Памеле, захотелось узнать, как они выглядят. Марк оказался разумным и простым в общении юношей. Он с удовольствием беседовал с Питером и Мел. Он рассердился, когда появилась Пам и пожаловалась, что его друзья до сих пор околачиваются в бассейне. Ссора между ними казалась неизбежной, пока не вмешался Питер.

— Прекратите вашу перепалку. У нас гостья. И даже не одна.

Он сердито посмотрел на Пам, а затем перевел взгляд на оставшихся друзей Марка, которые тихо сидели поблизости, переговариваясь и подсушивая волосы. Но Пам, казалось, возмущало присутствие в доме посторонних. Она решила проблему с Мел, почти полностью не обращая на нее внимания с тех пор, как появилась у бассейна, лишь изредка украдкой бросая на нее взгляды, в основном когда Питер разговаривал с ней. Казалось, ей хотелось удостовериться, что между ними нет ничего особенного, но что-то в глубине души подсказывало ей, что тут кроется угроза.

— Разве не так, Пам? — Питер говорил о ее школе, но она так пристально уставилась на Мел, что не слышала, о чем он рассказывал. — Я сказал, что в твоей школе прекрасная спортивная подготовка и что в прошлом году ты дважды победила на соревнованиях по легкой атлетике. А еще им разрешили посещать легендарную школу верховой езды. — Опять же, как это отличалось от школы, в которой учились ее дочки; их школа была чисто городской. Образ жизни в Лос-Анджелесе был ближе к природе, чем у них в Нью-Йорке.

— Тебе нравится твоя школа, Пам? — мягко спросила Мел.

— Мне нравятся мои подруги.

При этих словах Марк закатил глаза, показывая свое неодобрение, и Пам тотчас попалась на удочку.

— Что ты хочешь сказать?

— Только то, что ты слоняешься с кучкой глупых неврастеничек, страдающих анорексией.

— Черт тебя подери, я не страдаю отсутствием аппетита! — Она вскочила, голос ее задрожал, и у Питера появился усталый вид.

— Прекратите, вы оба! — Затем он обратился к Марку:

— Ты жесток.

Марк покорно кивнул.

— Прошу прощения. — Он знал, что на это слово теперь наложено табу, но еще не убедился окончательно, что она излечилась от этой болезни. Сестра казалась ему худой, что бы там ни говорили она или отец. Он с извиняющимся видом посмотрел на Мел и пошел к своим друзьям, а Пам вернулась в дом; за ней последовал Мэтью в поисках чего-нибудь съестного.

Питер долго сидел молча, глядя на бассейн, а затем перевел взгляд на Мел.

— Как я понимаю, не совсем мирная домашняя сцена. — Поведение детей расстроило его. — Прошу прощения, Мел.

— Не надо извиняться. С моими тоже не всегда все гладко. — Хотя она не могла припомнить, когда ее двойняшки ссорились в последний раз, но эта семья все еще переживала кризис, а Пам казалась очень несчастной.

Питер со вздохом откинул голову на спинку кресла, глядя на бассейн.

— Надеюсь, в конце концов, все встанет на свои места. На следующий год Марк уедет учиться в университет. — Но проблема заключается не в Марке, а в Пам, и они оба понимали это. А она еще долго никуда не уедет. Питер снова посмотрел на Мел. — Пам тяжелее всех перенесла смерть матери.

Это сразу же бросалось в глаза, но Питер тоже до сих пор переживал. Мел чувствовала, что он нуждается в женщине, которая заменила бы ему Анну и разделила бы с ним эту тяжесть. Это было необходимо не только ему самому, но и его детям. Тяжело видеть его таким одиноким. Он был интеллигентным и привлекательным, способным и сильным, и он мог многое предложить женщине. И, сидя рядом с ним. Мел улыбнулась про себя, подумав о Ракель и дочках. Ей так и слышалось, как они спрашивают: «А что ты думаешь, мам?.. А он привлекательный?.. Почему ты никуда не ходила с ним?..» — «А он не предлагал». И внезапно ее заинтересовало, пошла бы она на свидание с Питером, если бы представилась такая возможность?

Питер был совсем не похож на знакомых ей мужчин.

Ей нравилась его открытость, его мужественность, они были достойной парой друг другу. Это могло бы испугать ее, если бы она не уезжала на следующий день.

— О чем вы только что задумались? — Его голос прозвучал мягко в свете угасающего дня, и она с улыбкой прогнала свои мысли.

— Ни о чем особенном. — Совсем ни к чему было рассказывать ему о мужчинах в ее жизни или о том, что она о нем думала. Находясь рядом с ним, у нее создавалось впечатление, что она знала его лучше, чем это было на самом деле. Он казался легкоранимым, и это нравилось Мелани. Несмотря на успешную карьеру и положение, которое Питер занимал в обществе, он оставался глубоко человечным, а теперь, когда она увидела его в домашней обстановке, она оценила его еще больше.

— Вы только что витали где-то очень далеко.

— Я задумалась о Нью-Йорке… о моей работе… о дочках…

— Должно быть, тяжело уезжать от них в командировки.

— Иногда да. Но они понимают. Сейчас девочки уже привыкли к этому. А пока меня нет, за ними присматривает Ракель.

— А какая она?

Мелани с усмешкой повернулась к нему.

— Она совсем не похожа на миссис Хан. По правде говоря, я как раз думала о том, насколько разная у нас жизнь, по крайней мере внешне.

— В каком смысле?

— Например, наши дома. Ваш более парадный, чем мой. — Мел засмеялась. — Наверное, мой дом похож на своего рода курятник. Он — типично женский.

А Ракель выглядит так, словно ее никогда не учили причесываться, платье у нее всегда застегнуто не правильно, и она очень словоохотлива. Но мы любим ее, и она прекрасно ладит с девочками. — Мел улыбнулась своему описанию Ракели.

— А какой у вас дом?

— Светлый, веселый и маленький, как раз для меня и для девочек. Я приобрела его несколько лет назад, и в то время я до смерти боялась этой покупки, но потом была рада, что решилась купить его. — Он кивнул, думая об ответственности, которую она взяла на себя. Это восхищало его в ней, как и многое другое. Мел снова улыбнулась ему:

— Вам надо как-нибудь навестить меня в Нью-Йорке.

— Возможно, когда-нибудь. — Но тут же почувствовал, что ему хочется сделать это поскорее, хотя и не понимал причину, если не считать, что Мелани оказалась первой, кому он открыл свою душу после смерти жены. Но, прежде чем он смог что-либо добавить, вернулся Мэтью с тарелкой свежеиспеченного печенья и, не задумываясь, бросился к Мел и предложил ей полакомиться вместе с ним. Все его лицо и пухлые ручонки были в крошках, остальные он высыпал на себя и на нее, но, кажется, Мел ничего не имела против. Ей было в новинку общение с маленькими мальчиками. Они завели серьезный разговор о его школе и друзьях, а Питер наблюдал за ними. Потом он пошел поплавать в бассейне, а когда вернулся, они все еще продолжали увлеченно беседовать. Мэтью уютно устроился у Мелани на коленях и казался совершенно счастливым.

Поднимаясь из бассейна, Питер задержался на верхней ступеньке лесенки и посмотрел на них с печальной улыбкой. Мальчику необходимо материнское тепло, они все нуждались в женской ласке, и впервые почти за два года он понял, как многого ему не хватало в жизни. Но как только эта мысль пришла ему в голову, он тотчас отбросил ее и, быстро взяв полотенце, стал вытирать волосы, как бы стараясь прогнать неожиданные мысли. Друзья Марка ушли, и он присоединился к Мелани и Мэтью.

— Надеюсь, мои знакомые не слишком надоели вам. — Он застенчиво улыбнулся ей. — Иногда они становятся несколько неуправляемыми.

Мел засмеялась, вспомнив друзей Джессики и Вал. Иногда казалось, что они готовы разрушить весь дом, и были такими же неуправляемыми, как друзья Марка.

— Мне они понравились.

— Скажите это моему отцу. — Марк с признательностью посмотрел на нее, стараясь не замечать. Насколько привлекательно она смотрелась в купальнике его сестры.

— В чем дело? Опять мое имя упоминается всуе?

Марк победоносно посмотрел на отца. Ему нравилась новая знакомая Питера, а на девочек произвело потрясающее впечатление, что Мелани Адамс просто «околачивалась» возле их бассейна.

— Мисс Адамс считает, что моя компания не так уж плоха.

— Она это сказала из вежливости. Не стоит обольщаться.

— Это не так. Посмотрели бы вы на друзей Вал и Джессики. Однажды они устроили вечеринку, и кто-то из их гостей случайно поджег стул.

— О боже. — Питер поежился, а Марк улыбнулся.

Она нравилась ему. С ней было так легко, она такая открытая и естественная, совсем не похожа на телезвезду. Если бы Мел могла прочитать его мысли, то непременно рассмеялась. Она никогда не считала себя телезвездой, не думали так и ее дочери. — А что было потом?

— Я ввела для девочек строгие ограничения на два месяца, но их хватило только на месяц.

— Им повезло, что вы не отправили их в исправительное заведение. — Марк и Мел обменялись заговорщическими улыбками по поводу твердой позиции Питера, а Мэтью, который не принимал участия в их разговоре, прижался к ней, чтобы она не забывала о нем. Мелани нежно погладила его по волосам, и мальчик понимал, что она продолжает уделять ему внимание. Именно в этот момент Мел случайно взглянула в сторону дома и увидела Пам, стоящую у окна своей спальни и украдкой наблюдающую за ними. Их взгляды на мгновение встретились, и Пам тотчас исчезла.

Мелани задумалась, почему девочка не вернулась к бассейну. Вероятно, она предпочитала, чтобы ее оставили в покое. А возможно, Памеле хотелось, чтобы Питер принадлежал только ей, и она не желала делить его с ней или с двумя мальчиками. Мел думала сказать об этом Питеру, но решила не вмешиваться. Они продолжали разговаривать, пока не налетел легкий ветерок и все почувствовали, что становится прохладно. Время приближалось к семи, и, взглянув на часы, Мел поняла, что ей скоро пора уходить. Приближалось время ужина, и Питер перехватил ее взгляд на часы.

— Вы еще не поплавали. Мел. Почему бы вам не искупаться? А затем пойдем ужинать. Миссис Хан придет в ярость, если мы опоздаем на ужин.

Казалось, все в доме отработано до мелочей, все идет строго по плану, и, хотя никто не говорил ей об этом. Мел чувствовала, что это осталось в наследство от Анны, которая поддерживала порядок, как хорошо смазанную машину. Это не было в стиле Мел, но производило впечатление. В какой-то степени именно это заставляло их продолжать жить так после смерти Анны, хотя, возможно, для них было бы лучше изменить все. Но старые привычки трудно ломать, особенно Питеру и миссис Хан. Через минуту дети ушли, и Мел красиво нырнула в бассейн, а Питер с удовольствием наблюдал за ней. Глядя, как она легко скользит по воде, он почувствовал, как в нем снова проснулось желание.

— Вы оказались правы. Именно это мне было необходимо, — сказала она со счастливой улыбкой на лице, предназначавшейся только ему.

— Я всегда прав. А еще вам надо поужинать с нами.

Она решила быть с ним честной.

— Надеюсь, дети не очень будут возражать. — Она многое прочла в глазах Пам. Намного больше, чем хотелось бы Питеру. — Думаю, они не понимают, как нужно относиться к моему появлению здесь.

Они встретились взглядами и не могли оторвать их друг от друга. Питер подошел к бассейну и сел, не в силах сдержать своих чувств.

— Я тоже. — Он поразился собственным словам, а у Мел в глазах появился испуг.

— Питер… — Она внезапно почувствовала, что должна рассказать ему о себе, о незажившей душевной ране, о страхе серьезно увлечься мужчиной. Они оба ощущали, что с ними творится нечто странное.

— Простите. Я сказал глупость.

— Не думаю… но.. Питер… — А затем, отвернувшись от него, подыскивая нужные слова, она снова заметила Пам у окна, тотчас скрывшуюся. — Я не хочу вторгаться в вашу жизнь. — Она снова заставила себя посмотреть ему в глаза.

— Почему?

Она глубоко вздохнула и рывком выбралась из бассейна, а он чуть не задохнулся, увидев ее стройную фигуру в белом купальнике. Он отвел взгляд, стараясь скрыть охватившее его волнение. Когда Мел заговорила, ее голос звучал очень нежно:

— У вас кто-нибудь был после Анны?

Он понял, что она имела в виду, и; покачал головой:

— Нет. В этом смысле — нет.

— Тогда зачем сейчас расстраивать всех?

— Кого? — Питер удивленно посмотрел на нее, и Мел решила откровенно сказать ему.

— Пам.

Услышав это, Питер вздохнул.

— Вы тут ни при чем, Мел. Последние два года были очень трудными для нее.

— Я понимаю. Но реальность такова, что я живу за тридевять земель, и вряд ли мы сможем скоро увидеться. Совместная работа увлекла нас обоих. Когда происходит подобное, случаются забавные вещи. Это напоминает дальнее плавание на корабле, когда все очень сближаются. Но завтра интервью будет закончено, и я возвращаюсь домой. — Глаза у нее стали грустными, когда она произнесла это.

— Ну и какой вред может причинить один ужин?

Она задумчиво сидела рядом с ним.

— Не знаю. Я просто не хочу совершать бессмысленный поступок. — Она заглянула ему в глаза и увидела, что они тоже печальны. Это было безумием. Они понравились друг другу, пожалуй, даже слишком, но что ждет их?

— Я думаю, вы все преувеличиваете, Мел.

— Разве? — Она не отводила взгляд от его глаз, и на сей раз он улыбнулся.

— Нет. Возможно, это я преувеличиваю. Вы мне очень понравились, Мел.

— Вы мне тоже нравитесь. В этом нет ничего плохого, если мы не дадим волю чувствам. — Но ей вдруг так захотелось этого. И впрямь было безумием сидеть вот так на краю бассейна и рассуждать о том, чего не было и никогда не будет, и все же между ними что-то произошло. Но Мел никак не могла решить: возникла ли эта иллюзия от их тесного сотрудничества в течение двух дней или это было реальностью? Установить истину не представлялось возможным, а завтра она уже уедет. В конце концов, от одного ужина вреда не будет, к тому же Мел обещала остаться.

Питер снова взглянул на нее сверху и ласково сказал ей:

— Я рад, что вы здесь, Мел. — Он произнес это совсем как Мэтью, и она улыбнулась.

— Я тоже. — Они долго смотрели друг на друга, и Мел почувствовала, как у нее по спине побежали мурашки. Питер обладал какой-то магической силой.

Казалось, он тоже понимал это. Он встал со счастливой улыбкой на лице и протянул ей руку. У него был застенчивый вид, и Мелани последовала за ним в дом, радуясь, что осталась. В комнате для гостей она переоделась, уложила волосы в узел, подкрасила ресницы тушью и освежила помаду на губах. Немногие женщины так хорошо выглядели в ее возрасте почти без макияжа. Прополоскав купальник, Мел поднялась наверх. Она застала Пам в ее комнате, слушавшей магнитофонную запись с мечтательным выражением на лице. Девочку, казалось, поразило появление Мел, которая постучала в открытую дверь.

— Привет, Пам. Спасибо за купальник. Повесить его в твоей ванной?

— Конечно… да… спасибо. — Она встала, чувствуя себя неловко с Мел, которую внезапно опять охватило страстное желание заключить эту юную девушку в свои объятия. Какой бы высокой и взрослой она ни выглядела, в глубине души Пам оставалась одинокой несчастной маленькой девочкой.

— Хорошая запись. У Вал она тоже есть.

— Это у которой? — с интересом спросила Пам.

— У блондинки.

— А она красивая?

Мел засмеялась:

— Думаю, да. Может, вы когда-нибудь навестите нас.

Пам снова села на постель.

— Мне хотелось бы побывать в Нью-Йорке. Но мы редко выбираемся из Лос-Анджелеса. Папа не может оторваться от своей работы. Там всегда есть пациент, которого он не может оставить. За исключением пары недель летом, когда он сходит с ума, покидая больницу, и звонит туда через каждые два часа. Мы ездим в Аспен, — произнесла она без восторга, и Мел внимательно посмотрела ей в глаза. В них чувствовалась какая-то тоска. Девочке не хватало радости и веселья. Девочка очень горевала по матери, но, как бы она ни противилась появлению кого-то нового в их жизни, ей это было крайне необходимо. Та сухая, недалекая немка, жившая внизу, не могла дать ей любви, а Питер, хотя и старался изо всех сил, не в состоянии заменить ей мать; девочке была нужна женщина, которая полюбила бы ее и заняла место матери.

— В Аспене, наверное, красиво. — Мел старалась приоткрыть дверь, разделявшую ее и девочку. И пару раз ей показалось, что она заметила лучик надежды, но не была уверена в этом.

— Да, там хорошо. Хотя мне уже порядком надоело ездить туда.

— А где бы тебе хотелось побывать?

— На побережье… в Мексике… в Европе… в Нью-Йорке… в каком-нибудь красивом месте. — Она нерешительно посмотрела на Мел. — Там, где проводят время интересные люди, не просто любители природы и всякие путешественники. — Она сделала гримасу.

Мел улыбнулась:

— Мы каждое лето ездим в Мартас-Винъярд. Это на побережье. Там не слишком интересно, но красиво.

Может быть, вы сможете навестить нас там как-нибудь. — При этих словах у Пам снова появился презрительный вид, и, прежде чем Мел смогла хоть что-нибудь добавить, в комнате появился Мэтью.

— Убирайся отсюда, наглец! — Пам вскочила, вставая на защиту своих владений.

— Какая ты несносная. — Мэтью выглядел скорее встревоженным, чем обиженным, и смотрел на Мел как на свою собственность. — Папочка говорит, что ужин готов и нам всем надо спускаться в столовую.

Он стоял, ожидая Мел, и она не могла больше оставаться наедине с Пам, хотя ей очень хотелось заверить девочку, что в ее приглашении не было ничего дурного для нее.

На лестнице к ним присоединился Марк, и они с Пам всю дорогу пререкались друг с другом, а Мэтью быстро семенил рядом с Мел. Питер уже ждал их в столовой, и Мел заметила, когда они толпой вошли в комнату, как по его лицу тенью промелькнула какая-то навязчивая мысль. Должно быть, что-то очень знакомое было в этой картине, чего он уже давно не видел.

— Они держали вас наверху заложницей? Я боялся этого.

— Нет. Я разговаривала с Пам.

Он обрадовался, услышав это, и все расселись по местам, только Мел колебалась, не зная, куда сесть.

Питер быстро отодвинул для нее стул справа от себя, Пам в шоке приподнялась. Она сидела на противоположном краю стола, лицом к Питеру, а мальчики рядом с ней.

— Это…

— Ничего! — решительно произнес он, и Мел мгновенно все поняла. Он усадил ее на стул покойной жены, но лучше бы он этого не делал. В комнате надолго воцарилась гнетущая тишина, и вошедшая миссис Хан тоже уставилась на нее, а Мел с мольбой взглянула на Питера. — Все в порядке. Мел. — Он ободряюще посмотрел на нее и одним взглядом заставил успокоиться остальных. Разговор возобновился, и через мгновение столовая наполнилась привычным шумом, когда все приступили к холодному супу с кресс-салатом, приготовленному миссис Хан.

Ужин прошел приятно, и Питер оказался прав. Не стоило из этого раздувать событие. После ужина он и Мел пили кофе в кабинете, а дети поднялись наверх.

Мел не виделась больше с ними до своего ухода. На прощание Пам официально пожала ей руку, и Мел почувствовала, что девочка испытывает облегчение, что она уходит. Марк попросил у нее автограф, а Мэтью обхватил ее за шею и уговаривал остаться.

— Я не могу. Но обещаю прислать тебе открытку из Нью-Йорка.

В глазах у малыша стояли слезы.

— Это не то же самое. — Он был прав, но больше она ничего не могла сделать. Она долго прижимала его к себе, затем нежно поцеловала в щеку и погладила по головке.

— Может быть, ты приедешь ко мне в Нью-Йорк.

Но, когда он посмотрел ей в глаза, они оба поняли, что это вряд ли случится скоро, а возможно, и никогда, и ей стало ужасно жаль его. Когда они наконец отъехали от дома, Мэтью махал им вслед до тех пор, пока машина не скрылась из виду.

— Я чувствую себя такой предательницей, уезжая от него. — Она взглянула на Питера, и его тронуло выражение ее глаз. Он погладил Мел по руке, впервые прикоснувшись к ней, и по его телу пробежала дрожь.

Он быстро отдернул руку, а она отвернулась.

— Какой он чудесный малыш… они все замечательные… Даже Пам. — Они все понравились Мел.

Она сочувствовала их горю, понимала, как нелегко Питеру. — Я рада, что осталась.

— Я тоже. Нам всем это было приятно. У нас не было такого радостного застолья… уже давно.

И Мел точно знала, как давно. Они жили как в мавзолее, и она опять подумала, что ему следовало бы продать дом, но не осмелилась заикнуться об этом.

— Благодарю вас за сегодняшнее приглашение.

— Я рад, что вы заехали к нам.

— Я тоже.

Они не успели оглянуться, как добрались до автостоянки возле больницы, а затем в растерянности стояли возле машины, не зная, что сказать.

— Спасибо, Питер. Я чудесно провела время. — Она подумала, что надо завтра послать им цветы и, может быть, что-нибудь на память детям, если перед отъездом у нее останется время пробежать по магазинам. К тому же ей следовало купить что-нибудь двойняшкам.

— Спасибо, Мел. — Он долго смотрел ей в глаза, затем протянул руку. — Увидимся завтра.

До отъезда ей предстояло заснять краткую встречу с Патти Лу, и тогда она в последний раз сможет увидеть его. Он проводил Мел до ее машины, и они еще минуту постояли там, прежде чем она села в автомобиль.

— Еще раз благодарю.

— Доброй ночи, Мел. — Он улыбнулся и пошел в больницу взглянуть на Патти Лу.