Глава 36

Майкла поручили заботам главного конюха защитников — тщедушного темноволосого мужичка, который до потери сознания любил своих лошадок и не жаловал строптивых кариенских мальчишек. Звали его капитан Хедли.

Прочитав сопроводительную записку, впопыхах нацарапанную Тарджей, капитан Хедли с пренебрежительным видом глянул на Майкла:

— Капитан Тенраган написал, что ты поступаешь в мое распоряжение. Он пишет, что ежели ты попытаешься бежать или начнешь бузить, я должен немедленно сообщить ему об этом. А еще он велит напомнить тебе о каком-то брате. Ты понимаешь, что это означает?

Майкл угрюмо кивнул. А он-то думал, что Тарджа позабыл о Джеймсе.

— Это хорошо, потому что мне совершенно некогда нянчиться с тобой. У меня тут почти две тысячи лошадей, парень, а теперь надо возиться с фардоннскими. Поди, отыщи сержанта Монтея. Он найдет чем занять тебя до вечера.

Майклу ничего не оставалось как подчиниться.

Что стало с принцессой — этот вопрос тревожил Майкла постоянно, но не меньше его занимала и судьба Джеймса. Однако расспросить о маленьком пленнике было некого. Медалонцы о Джеймсе и слыхом не слыхивали, а хитрианцы держали своих лошадей в других загонах, куда ход Майклу был заказан.

Сержант Монтей поручил Майклу разгружать сено — кормежка такого огромного табуна была делом нелегким. Работа оказалась незамысловатой: Майкл сгружал с телеги, которой управлял Монтей, пару тюков, доволакивал их до загона, потом бежал вприпрыжку за телегой до следующего загона, и все повторялось снова. За день мальчишка выматывался так, что вечером едва мог добраться до своего тюфяка и, чуть коснувшись головой седла, служившего подушкой, засыпал как убитый.

Прошло четыре дня. Долгое ненастье сменилось ясной морозной погодой, задул студеный ветер. Зима была не за горами. Хедли, вдруг озаботившийся отсутствием у лошадей крыши над головой, нагнал из обоза людей и приказал им в спешном порядке сооружать брезентовые навесы над загонами.

Мотаясь от телеги до загона и обратно, Майкл замучился вконец. А Монтей знай себе подгонял — очень уж ему хотелось покончить с этим делом и поскорей забраться в теплую палатку. К полудню телега подъехала к загону, где работники натягивали брезент на сколоченный каркас. Возле изгороди горел костерок, у которого хлопотали стряпухи. В большом котле кипела похлебка — наступало обеденное время. Монтей велел Майклу продолжать работу, а сам направился к костру.

Мальчик стащил с телеги тюк с сеном и поволок его к загону, честя на все корки медалонцев вообще и Монтея в частности. «Всевышний, сделай так, чтоб его пронесло от этой похлебки!»

— Не сделает. Хафисте некогда, приятель.

Майкл поднял голову — на изгороди сидел белобрысый парень лет пятнадцати, облаченный в невероятно живописные лохмотья — Майкл и не заметил, что воззвал к Хафисте вслух.

— Не поминай имени Хафисты всуе. Ты безбожник!

— Ну и что! Я знаю о Хафисте. Я, конечно, не разговариваю с ним, как ты, но о его существовании знаю.

Майкл выпрямился и удивленно посмотрел на оборванца: вот уж не ожидал услышать такие слова от нечестивца. Наверное, этот парень один из рабочих, которые строят укрытия для лошадей.

— Чего тебе надо?

— Ничего.

— Тогда катись отсюда. — Майкл поудобнее подхватил тюк и, крякнув, потащил его к загону.

— Что ты делаешь?

— А ты как думаешь? Белобрысый засмеялся.

— Да этот тюк почти с тебя ростом.

— Тогда, может, поможешь мне?

— Э-э, нет. Это работа. А я не работаю. Майкл опустил тюк на землю.

— А чем же ты занимаешься?

— Я вор.

Майкл не удивился — парень выглядел ужасно нечестным.

— Воровство — это грех.

— Не говори ерунды! Кто тебе сказал такую глупость? А-а, наверное, Хафиста. Вот же старый педик!

— Ты богохульствуешь! Это тоже грех.

— Да не существует на свете никаких грехов! Тебя как зовут?

— Майкл.

— Давай-ка, Майкл, я поучу тебя уму-разуму. В общем, нет никаких грехов. Вор не делает ничего плохого. Своими делами он славит Дэйсендарана — бога воров.

— Есть только один настоящий бог! — возмутился Майкл. Парень нахмурился и спрыгнул с изгороди.

— Ты действительно так думаешь? И все кариенцы такие же?

— Да! А теперь катись отсюда.

Майкл наклонился было над тюком, но, раздумав, сел на него и уставился на собеседника.

— Майкл, Хафиста выдумал грех для того, чтобы верующие не смели почитать других богов.

— Других богов нет!

— Ах, вот как! Похоже, мне придется заняться твоим воспитанием, приятель. — Парень тяжело вздохнул и вдруг повеселел. — Ну ничего, мы поладим. Я наставлю тебя на путь истинный относительно первичных богов.

— Меня уже наставили. Хафиста — Всевышний.

— Хафиста — надутый старый болтун, и я с удовольствием украду тебя у него.

— Ну что ты копаешься, парень! Мы так до полуночи не управимся. Шевелись давай! — послышался крик Монтея.

Майкл испуганно вздрогнул и оглянулся, а когда вновь повернул голову, испугался еще больше — изгородь была пуста.

— Что ты стоишь и болтаешь сам с собой, как придурок? — проворчал Монтей, подходя. — Беги давай, похлебай горяченького. Но только быстро!

Майкл побежал к костру. Ой, как вкусно пахнет! Зря он все-таки попросил Всевышнего, чтоб Монтея пронесло. Ну ничего, авось Хафиста не услышал его неосторожных слов. Но куда все же подевался этот пацан?

Часа в три пополудни в загон явились двое защитников и сообщили Монтею, что маленького кариенца желает видеть капитан Тенраган. Монтей с тоской посмотрел на тюки с сеном, оставшиеся в телеге, выругался, но, делать нечего, подчинился. Защитники повели Майкла к башне. По дороге оба молчали, как немые, и парнишка успел напридумывать всяких ужасов, которые могли его ожидать.

Войдя в главный зал, Майкл увидел Тарджу, стоявшего у большого камина, капитана Альмодавара и Дамиана Вулфблэйда, который сидел за столом и задумчиво ковырял столешницу кинжалом. Рядом с Альмодаваром, к великому своему изумлению, Майкл увидел брата.

— Джеймс!

Подбежав к брату, Майкл остановился и уставился ему на руки. Раз, два, три… десять! Все на месте. Заметив это, Джеймс усмехнулся и обнял братишку.

— Мне сказали, что ты вернулся, но я хотел убедиться в этом сам!

— Ой, Джеймс, я так за тебя боялся! Как ты? Тебя не обижали?

— Конечно, нет. — Джеймс улыбнулся. — Я тоже за тебя боялся. Что ты делал у лорда Лезо?

Майкл глянул на взрослых и снова уставился на Джеймса. Брат стал выше ростом, поздоровел и совсем не напоминал изможденного пленника.

— Я тебе потом расскажу.

— Никаких «потом», парень, — вмешался в разговор Альмодавар. — Джеймс вернется к своим занятиям.

— Угу. Я должен вернуться. Мои тренировки занимают очень много времени. Но я постараюсь увидеться с тобой, если смогу отлучиться.

— Тренировки?

— Я буду солдатом. Майкл сделал шаг назад.

— И тебя учат хитрианцы?

— Ну да.

— Значит, ты стал предателем?

— Я вас предупреждал, — проворчал Дамиан, конкретно ни к кому не обращаясь и продолжая ковырять стол.

Джеймс вздохнул.

— Послушай, Майкл…

— Ты отрекся от Всевышнего? Ты молишься первичным богам? Да ты что?

— Всевышний? Мне нет никакого дела до Всевышнего! Я хочу быть солдатом, Майкл! Я никогда не стал бы рыцарем в Кариене. Я простолюдин, а таких берут только в копейщики. А хитрианцев не волнует происхождение. Они судят о человеке по его способностям, а не по тому, кто его отец.

— Наш отец служит третьим дворецким у герцога Кирхландского!

— Да его титул дерьма не стоит, и тебе это прекрасно известно!

Майкл не поверил своим ушам. На глазах у него выступили слезы.

— Что вы с ним сделали? — набросился он на Тарджу. Медалонцы тут были, правда, ни при чем, но самого Тенрагана Майкл считал повинным во всех несчастьях, которые свалились на его голову в последнее время.

— Твой брат сам сделал выбор, мальчик.

— Нет! Вы с ним что-то сделали. Джеймс никогда не предал бы Кариен! Он никогда не отрекся бы от Всевышнего!

— Пора бы тебе повзрослеть, Майкл. — Джеймс вздохнул. — Всевышнему плевать на таких, как ты и я. Он бог лордов и принцев, но по его милости мы работаем на них. Если хочешь, можешь и дальше верить в его благодеяния, а я пойду с теми, кто учит меня полезному. — Джеймс повернулся к военлорду и поклонился: — Я могу быть свободен, милорд?

— Да, можешь идти.

Джеймс посмотрел на Майкла и покачал головой:

— Прости меня, братишка…

Майкл опустил глаза.

— У меня больше нет брата.

— Может быть, ты поймешь меня, когда повзрослеешь.

Майкл отвернулся. Джеймс направился к выходу из зала. Услышав, как за ним захлопнулась дверь, Майкл вытер глаза и посмотрел на Тарджу:

— Мне тоже можно уйти?

— Нет, нельзя. Ты должен рассказать нам кое-что о принцессе.

Предательство Джеймса было мигом забыто. Майкл выпрямился во весь рост и выпятил грудь.

— Если с ее головы упадет хоть волосок…

— О-о! Да уймись же ты, парень! — рявкнул Дамиан. — Твоя драгоценная принцесса цела и невредима.

— Я не предам мою госпожу.

— А тебя никто и не просит, — невозмутимо произнес Тарджа. — Мы хотим знать, как ты оказался в ее компании.

— Меня назначили ее пажом. И сделал это сам принц Кратин!

— Ясно. Очень важная обязанность.

— Принц Кратин доверяет мне.

— Наверное, как самому себе, коль велел тебе сопровождать ее высочество через весь Медалон в такое неспокойное время.

Выслушивать похвалы всегда приятно, даже от врага. Майкл надулся от гордости.

— Принц Кратин знал, что на меня можно положиться. Никакой шпион…

— Шпион? — Дамиан вскинул голову. — Какой шпион? Майкл сделал шаг назад и насупился.

— Я ничего не говорил о шпионе.

Дамиан посмотрел на Тарджу и мотнул головой:

— Отправь его обратно к лошадям. Адрина уже все нам рас сказала. Она бежала в Фардоннию от Кратина. А кроме того, надеялась уговорить отца не ввязываться в войну.

— Вранье! — в ужасе завопил Майкл. Да как им в голову такое пришло! — Вы это все придумали!

— А вот и нет, — сказал Тарджа. — Адрина сама нам это рассказала.

— Так вы, наверное, пытали ее!

— Ну, если вино можно назвать орудием пытки… — Дамиан чуть заметно улыбнулся. — Твоя принцесса, Майкл, хитрая бестия. Она всегда держит нос по ветру.

— Принцесса Адрина самая добрая, праведная и красивая женщина на свете! И очень храбрая!

— Храбрая? — Тарджа фыркнул. — А чего ж она сбежала из Кариена?

— Она не сбежала! Она поехала повидаться с отцом, чтобы уговорить его прислать нам пушки. И когда он сделает это, всем вам конец!

Тарджа и Дамиан переглянулись. Майкл вдруг сообразил, что проболтался, и чуть не заплакал. Ему захотелось провалиться сквозь землю. Сначала Джеймс предал его. А теперь он предал сам, и кого — Адрину!