Глава четвертая

Первые впечатления

Когда они ехали по городу, Марина почти не смотрела по сторонам. Картина была знакомая и без вдумчивого изучения: причудливое смешение современных зданий и старинных домов, убогие окраины и лощеный центр, так же обстояло дело и с машинами на улицах – от развалюх до почти новеньких блистающих лимузинов. Несколько раз попадались плакаты с президентом – седовласый и уверенный, благообразный и энергичный, он взирал орлом, осененный сине-зеленым знаменем с золотым силуэтом медведя. Словом, ничего интересного. В пределах средней нормы...

А вот и здание компании «Центр». Пятнадцатиэтажный куб из синего стекла смотрелся на уровне мировых стандартов, как и подобало солидной фирме, владевшей чуть ли не всей этой независимой и суверенной республикой. В штаб-квартиру нефтяной империи темноволосую наследницу российского престола пропустили без малейшего сопротивления. Ее фамилия моментально отыскалась в списке, любезная до приторности девица вручила ей бэджик гостя и подробно объяснила дорогу, так, что не ошибся бы и дебил. Внутри обнаружился маленький кусочек идеальной страны – безукоризненная чистота, по коридорам с исполненными значимости лицами проворно перемещаются служащие, каждый занят своим делом, никто не лентяйничает, никто не тратит времени зря… Умилиться впору...

Как принято сплошь и рядом, служба безопасности компании стыдливо укрывалась за табличкой «Исследовательский центр», следуя установленным в незапамятные времена канонам. Тарас Бородин то ли не считал себя значимой фигурой, то ли попросту маркировался. У него не было ни приемной, ни секретарши, одна только белоснежная дощечка с двумя лампочками у притолоки. Поскольку из двух горела зеленая, Марина повернула ручку и вошла.

Кабинет оказался небольшим, отнюдь не предназначенным для многолюдных совещаний. Несколько кресел, стол с необходимым набором деловой электроники и сам господин Бородин, совершенно такой, как на снимке. В полном соответствии с основополагающим догматом неоэтики о равенстве полов он и не подумал встать, сидел, посматривая на Марину не дружески и не враждебно – выжидательно, с непроницаемым лицом.

Она непринужденно уселась напротив и без улыбки сказала:

– Меня зовут Наталья Романова. Вам должны были кое-что сообщить насчет меня, если только это сообщение не затерялось в канцелярских джунглях.

– Это шутка, я понял и оценил, – сказал Бородин невозмутимо. – Ну, как же, как же... Правительственный агент с Севера. Позвольте проявить казенное гостеприимство? Прохладительные, алкоголь, что-то еще?

Марина молчала, разглядывая его столь же невозмутимо. Совершенно закрытый субъект – как рыцарские доспехи с опущенным забралом. В холодных серых глазах – ни тени интереса к высоко открытым короткой юбкой скрещенным ножкам. Вообще никакого человеческого интереса. Ноль эмоций. Если это отработанная маска, то она давным-давно приросла к коже.

– Нет, спасибо, ничего не нужно, – сказала она. – Значит, вы и есть всемогущий Бородин?

– Простите?

– Ну, не скромничайте, я наслышана о вас и о вашей фирме, – сказала Марина, глядя с продуманным вызовом. – Вы здесь – нечто вроде восточного султана, чувствуете себя полным владыкой и высокомерно третируете наших правительственных агентов.

– Интересно, кто это поливает меня грязью? Могу вас заверить, наша фирма всегда была лояльна к любым правительствам вопреки иным безответственным утверждениям. Простите, это ваша обычная тактика – начинать с пересказа сплетен?

– Ну что вы! – сказала Марина. – Просто я чувствую себя несколько неуверенно, это мое первое самостоятельное задание, и я никак не могу найти верный тон...

Она старательно изобразила застенчивую улыбку, сыграла ее в целой гамме чувств – кокетство, просьба подыграть, пойти навстречу, предложение держаться не столь официально...

Все ухищрения оказались напрасны. Человек за столом по-прежнему разглядывал ее с холодным интересом энтомолога. Быть может, это была именно тактика – обдать ледяным холодом, заставить нервничать и совершать ошибки… То же самое, что она проделывала с Петром.

– Вы расследуете исчезновение Тимофея Сабашникова?

– Да, – кивнула Марина. – В том, что это именно исчезновение, никто не сомневается... Или вы другого мнения?

– Нет. Я тоже полагаю, что он исчез, и это, безусловно, вызвано неким внешним воздействием.

– У вас есть какие-то соображения?

– Ни малейших, простите. Видите ли, Наталья... Мы, разумеется, лояльны к вашему правительству и готовы при необходимости оказать любое содействие, но в этом мире каждый занимается своим делом. Мы не можем выполнять за ваше правительство его работу, у нас хватает своих забот. То, чем занимался Сабашников, не имеет к нам никакого отношения...

– А вы знаете, чем он занимался?

– Конечно, – сказал Бородин. – Он ведь встречался со мной и просил кое-каких консультаций. Насколько я ориентируюсь, его послали собрать досье на члена Думы Кравченко, известного в некоторых кругах под кличкой Цезарь. Это пересекалось с областью наших интересов. И я, естественно, поделился всей информацией о здешних делах, какой располагал. Насколько я могу судить, господина Сабашникова это вполне устроило, и больше мы не встречались.

– Что его интересовало?

– Связи Кравченко, сделки, деятельность легальная и скрытая от общественности... Полный набор. Если хотите, я пришлю вам копии на дискетах. У вас есть ноутбук?

– Разумеется.

– Где вы остановились?

– В «Жемчужине Сибири». Номер триста шесть. Через час я там буду.

– Вот и прекрасно! Все материалы вам доставит кто-нибудь из моих людей. Что-нибудь еще? – и он мельком, но демонстративно-выразительно посмотрел на часы.

– Нет, пожалуй, – сказала Марина, понятливо вставая. – Простите, что отняла у вас время...

– Всегда к услугам правительства Северной державы! Если понадобится что-то еще, обращайтесь без церемоний. Вот моя визитка. Всего наилучшего, госпожа Романова.

Оказавшись в коридоре, Марина вздохнула: полное впечатление, что ее взяли за шиворот и выкинули за дверь, как нашкодившего щенка. Но придраться совершенно не к чему: Бородин был предельно вежлив и лоялен, всецело готов к дальнейшему сотрудничеству, а то, что он лаконичен и неулыбчив – его личное дело. Ни единой щелочки в броне.

Ну и ладно… Она просто-напросто хотела лицезреть этого субъекта вживую. Первоначальное впечатление подтвердилось полностью – такой будет шагать к своей очередной цели, перешагивая с невозмутимым видом через любые препятствия, независимо от того, бревна это или трупы. В конце концов, именно таким и должен быть начальник службы безопасности крупной компании, оперирующей «на варварских землях». Нефтяной бизнес Армию Спасения напоминает мало.

Но остается открытым один-единственный вопрос: чем этот субъект привлек внимание Тимофея Сабашникова? Настолько, что Тим стал незамедлительно выяснять о нем все возможное?..

Когда Петр отъезжал от исполинского куба из синего стекла, Марина старательно наблюдала в зеркала заднего вида, но не отметила ничего подозрительного. Слежки за ней пока что не было. Но это ни о чем не говорило...

– В гостиницу?

– Нет, – сказала она. – На квартиру, которую снимал Тимофей. Вы ведь знаете, где это?

– Конечно. Я ее сам подыскал.

– Тем лучше. Может, вы знаете и ту девушку, с которой он встречался?

– Женю?

– Вот именно.

– Да, он нас как-то знакомил, мы случайно столкнулись в ресторане. Я живу неподалеку от той квартиры, что ему нашел, обедаю по устоявшейся привычке в одном и том же ресторанчике...

– И что она собой представляет? О ней не было никаких данных, только фото. Судя по снимку, она мне не показалась девочкой из бедняцких кварталов на окраине.

– Угадали. Золотая молодежь. Папочка – местный бизнесмен, самым активным образом сотрудничает с «Центром». Дочка живет в свое удовольствие. Вы, я так понимаю, захотите с ней встретиться?

– Естественно. Она – самый близкий человек к Тимофею. Где ее можно отыскать?

– Я вам потом дам список заведений высокого полета. Я обычно бываю в местах гораздо скромнее, так что вы уж управляйтесь одна, вам будет легче.

– Потому что у меня ноги от ушей?

– Потому что у вас наглость бьет из ушей, – сказал Петр, пугаясь собственной откровенности. – У вас на лице написано, что вы страстно жаждете взлететь как можно выше, и ради этого проломите любую стену лбом!

– Ну, а что прикажете делать? – усмехнулась Марина. – Сидеть двадцать лет на одном месте, как тот гном на газоне?

– Это камешек в мой огород?

– Да что вы, Петр! Это жизненная философия, только и всего...

– В конце концов, каждому свое. Между прочим, согласно науке, чем выше взлетаешь, тем холоднее и меньше кислорода.

– Зато вид открывается великолепный.

– Я же говорю, каждому свое... Вот этот дом. Постойте! У нас ведь нет ключа от квартиры, а подъезд снабжен кодовым замком, это благополучный квартал.

– Петр... – досадливо поморщилась Марина. – Вы хотите сказать, что разучились управляться с подобными вещами? С ерундой вроде кодовых замков и отсутствующих ключей?

Он обиженно вздернул подбородок, но ответил честно:

– Не помню, когда мне вообще приходилось делать такие вещи. Мне идти с вами?

– Нет, подождите в машине, – отрезала Марина.

Похоже, он обрадовался. Дом был не особенно роскошный, но и не убогий – пристанище здешнего среднего класса. Возле подъезда никого не оказалось, и Марина, остановившись перед запертой дверью со стандартным домофоном, достала свой мобильный телефон. Он выглядел довольно старомодным, изрядных габаритов. Но это потому, что в него вбили немало полезных устройств, не имевших ничего общего с безобидной мобильной связью.

Код замка она сняла буквально через пятнадцать секунд. Он высветился на дисплее, так что оставалось только нажать нужные кнопки, войти и аккуратно захлопнуть за собой дверь. Широкая чистая лестница, полное отсутствие плебейских запашков, свойственных пролетарским окраинам.

Третий этаж. Два замка на двери – электронный и механический. Первый Марина в два счета расколола с помощью мобильника, а со вторым пришлось повозиться чуточку дольше. В ее косметичке лежало несколько необходимых приспособлений из закаленной стали, способных справиться с замками и посложнее. Самое смешное, что для любого мужчины эти штуки выглядели совершенно безобидными. Среди мужиков мало найдется знакомых с назначением всех без исключения загадочных штучек, покоящихся в женских косметичках.

Она повернула начищенную ручку золотистого цвета, и дверь бесшумно открылась наружу. Марина вошла в просторную прихожую и сходу направилась в гостиную, нисколько не боясь, что сзади вынырнет хмурый незнакомец в надвинутой на глаза шляпе и отоварит ее по затылку чем-нибудь тяжелым. Если кто-то и шарил в квартире Тимофея, у него было достаточно времени, несколько дней. Так что теперь нет никакого риска столкнуться с конкурентами. Впрочем, это не означало, что она расслабилась – была готова к нападению, на всякий случай...

Но никого, кроме нее, в квартире не оказалось. Установив это путем беглого осмотра, Марина чуточку расслабилась и приступила к методичному обыску: по часовой стрелке, начиная от входа.

Квартирка была небольшая – спальня и гостиная, не считая всего прочего – и напоминала скорее безликий, скучный, стандартный номер в гостинице. Необходимый минимум мебели, телевизор, телефон и совсем немного вещей Тима. Безукоризненный порядок, словно здесь убирала вышколенная горничная. Ничего удивительного. Тимофей относился к подобным случайным пристанищам именно как к гостиничным номерам, ни разу не попытавшись создать подобие пресловутого «домашнего уюта». Если бы он ушел отсюда не несколько дней назад, а полчаса, квартира была бы именно в таком состоянии.

Ни единой мелочи, даже самой пустяковой, крохотной, говорившей бы о присутствии женщины… Похоже, с этой своей Женей он встречался где-то в другом месте. Вообще никаких безделиц, свидетельствовавших о человеческой индивидуальности. В этом опять-таки весь Тимофей. Безликий набор вещей путешествующего в одиночку мужчины, о чьей профессии, привычках и национальной принадлежности ни за что не смог бы догадаться кто-то вторгшийся сюда украдкой, как она сейчас.

Ноутбука нет. Бумажника тоже. Нет ни документов, ни денег. Между прочим, и прослушка в квартире не стоит. Марина временами поглядывала на дисплей своего мобильника, но там ни разу не высветились значки, говорившие бы о том, что квартира прослушивается или просматривается. А впрочем... Аппаратура тут могла быть раньше. У того, кто ее гипотетически поставил, хватило бы времени, чтобы снять все и унести с собой.

Она обыскала все помещения поверхностно. А потом пошла по новой, но на сей раз проверяла все места, где можно устроить тайник, спрятать что-то крохотное.

Для очистки совести, ради заведенного порядка, она начала с тех мест, которые опытный человек для тайников никогда не использует, потому что они известны опять-таки мало-мальски серьезному специалисту: оборотная сторона картин, красивая банка с чаем на кухне, белье в шкафу, переплеты книг, заглянула под кровать, под столы, тумбочки, кресла… Как и следовало ожидать, ничего там не отыскалось. Вообще, по ее глубокому убеждению, эта квартира – не более чем «парадная витрина». Очень уж она неудобная. В доме нет черного хода, соседнее здание расположено чересчур близко, оттуда при желании можно нацелить хоть сотню направленных микрофонов и проникающих сквозь прозрачные преграды телекамер. Заниматься в такой квартире делом – все равно что встречаться с агентурой в стеклянном доме на главной городской площади. Где-то в этом городе просто обязано существовать настоящее укрытие, рабочая штаб-квартира, гораздо более подходящая и для устройства тайников, и для встреч с нужными людьми, и для того, чтобы уходить оттуда при необходимости окольными путями. Не кто иной, как Тимофей Сабашников, и учил Марину именно так обустраивать логово.

Логично предположить, что ключ – в прямом и переносном смысле слова – окажется здесь. Вовсе не обязательно, но вполне вероятно.

Она вышла в гостиную, задумчиво посмотрела на аккуратные занавески, синие с белым узором. Нет, отпадает. Окна гостиной выходят на соседнее здание, любые манипуляции могут привлечь внимание тех, кто там обосновался ради слежки и просто случайных зевак...

Вернулась в спальню. Окно выходило во двор, где располагался большой универсальный магазин – заведение явно недешевое и процветающее. Видно было через высокие, во всю стену, окна, как внутри, у стеллажей, двигаются люди.

Вот это уже гораздо интереснее. Магазин, судя по вывеске, работает круглосуточно. А значит, там, в торговых залах, никто не сумеет вольготно расположиться с подслушивающей и подсматривающей аппаратурой на глазах у продавцов и покупателей. Зная стиль Тимофея...

Марина сбросила туфли, придвинула стул и проворно на него взобралась. Стала старательно ощупывать верх занавески, там, где она, прикрепленная к блестящей хромированной гардине, свисала объемными складками.

И очень скоро нащупала что-то твердое. Осторожно раздвинула складки. Увидела небольшой блестящий ключ, приколотый английской булавкой за кольцо, на котором болтался круглый пластиковый брелок. Расстегнула булавку, спрыгнула со стула и осмотрела свою добычу.

Не особенно сложный ключик. На кольце – белый пластиковый кругляш размером с серебряный доллар. На одной стороне – черные цифры «211», на другой – вычурные буквы: «Бунгало Ашота».

Она удовлетворенно улыбнулась. Если это не ключ от гостиничного номера, то она – дурочка, ничего не понимающая в жизни. Правда, найденный ключик с тем же успехом мог оказаться и путем в капкан, как раз и поставленный на любопытного пришельца. Но тут уж ничего не поделаешь, придется рисковать...

Больше она ничего не отыскала, как ни старалась. А потому, тщательно протерев носовым платком все места, где могли остаться ее пальчики, вышла из квартиры и, постукивая каблучками, сбежала по лестнице.

Петр терпеливо ждал ее в машине, целый и невредимый. Завел мотор, нетерпеливо спросил:

– Нашли что-нибудь?

– Ни черта, – сказала она с невозмутимым лицом. – Поехали в гостиницу. Оставите меня там и можете отправляться по своим делам. Но вот что... Мне нужна машина. Обычная, чтобы она не выделялась ни размерами, ни наворотами. Никаких спортивных тачек, это хорошо только в кино. Обычная, надежная машина, не привлекающая внимания на улицах и достаточно мощная. Уж такие-то вещи вы должны уметь... Револьвер – в машину. Оставите ее на стоянке у гостиницы, позвоните мне. Ключи – под коврик. Это мне необходимо через час. Я пока что поработаю в одиночку, если вы мне понадобитесь, свяжусь... Все понятно?

– Что тут непонятного... – пробурчал Петр.

...Молодой человек спортивного склада, одетый безукоризненно и явно бравший в пример Тараса Бородина, поднялся с бежевого кожаного дивана, едва Марина вошла в вестибюль. Подошел, вежливо раскланялся:

– Госпожа Романова? Вам просили передать вот это...

И протянул небольшой белый конверт, в котором на ощупь легко угадывалась дискета.

– Вольно, – сказала Марина. – На словах что-нибудь велено передать?

– Господин Бородин просил напомнить, что он всегда к вашим услугам, – бесстрастно произнес молодой супермен, коротко поклонился и отошел, прежде чем Марина озорства ради успела сунуть ему чаевые.

В номере она, прежде всего, извлекла мобильник и проверилась. Результаты были так себе, серединка наполовинку: в комнате обнаружился паршивенький стационарный микрофон, подключенный к электропроводке и сейчас не работавший. Похоже, это – рутинные полицейские штучки, стандартная принадлежность номера для иностранцев, вроде кондиционера или компьютера.

При необходимости эту рухлядь в секунду можно оглушить направленным пучком «белого шума». Ее ноутбук и на это способен. Ключ в кармане темного строгого пиджака прямо-таки опалял тело жаром, но Марина напомнила себе, что спешить не следует. Оглядевшись, высмотрела белую кнопку с черненьким силуэтом и незамедлительно нажала.

Буквально через полминуты в дверь деликатно постучали, и появилась горничная в классическом черном платьице с кружевным передничком, белоснежным, как полярные снега, с вышколенно-бесстрастным кукольным личиком. Взглянула вопросительно. Марина подошла к ней вплотную, достала из кармана десять долларов и развернула бумажку, держа за углы.

– Знаешь, что это такое?

– Десять долларов, – сказала горничная.

– Обрати внимание, синие доллары, – Марина сложила бумажку вчетверо и опустила ее в карман белоснежного фартучка. – Чем они отличаются от желтых?

– Синие обращаются только на территории США, – незамедлительно ответила девушка. – Желтые – внешние, для остального мира. И курс синих по отношению к желтым довольно высок...

– Милая, да ты зарываешь талант в землю! – улыбнулась Марина. – Тебе бы в финансисты податься! Все правильно, золото мое. Именно так. Короче, мне нужна девочка. Прямо сейчас. Маленькая прихоть. Ты меня выручишь?

Куколка в черном хлопнула длиннющими ресницами.

– У нас приличное заведение, госпожа...

– Понятно, – сказала Марина, улыбаясь еще доброжелательнее. – Другими словами, в приличном заведении все стоит несколько дороже. Это логично и жизненно. Намек поняла.

И опустила в кармашек пятидесятидолларовую бумажку, предварительно продемонстрировав ее в развернутом виде.

Горничная опустила глаза, на ее умело накрашенных губках появилась задумчивая улыбка.

– Может быть, мы сумеем подружиться?

– Вот теперь я вижу, что у вас действительно приличное заведение, – сказала Марина, мимолетно погладив куколку по щеке. – Сервис на должном уровне. Извини, заинька, но у меня есть свои глупые привычки, а поскольку я готова их оплачивать в полной мере, они не такие уж глупые, а? Мне нужен кто-нибудь помоложе.

– Совсем? – деловито спросила горничная.

– Ну, нет, – сказала Марина энергично. – Без всякого дрейфа в сторону откровенной и неприкрытой педофилии. Не сопливая малолетка, а нечто среднее, этакий сформировавшийся тинейджер... Улавливаешь мою мысль?

– Разумеется, – сказала горничная столь же деловито.

Она достала из кармашка небольшой блокнотик, вынула из него маленькую дискету и прошла к компьютеру. Умело его включила, проделала необходимые манипуляции. Оглянулась.

– Можете выбрать, госпожа...

На экране одна за другой появлялись девочки-подростки, и в самом деле вполне сформировавшиеся, в соответствующих позах, в соответствующем минимуме одежды, а то и без нее – обширный, грамотно оформленный каталог, за который где-нибудь за рубежом и владелец отеля, и эта шустрая куколка схлопотали бы как минимум лет двадцать. Да здравствуют патриархальные варварские земли, подумала Марина, внимательно разглядывая улыбчивые мордашки. Подняла руку.

– Верни-ка вот эту рыженькую... Ага… Вот ее я и жду в самом скором времени.

– У вас хороший вкус, – дежурно улыбнулась горничная.

– А то! – сказала Марина. – У меня масса достоинств, в том числе и хороший вкус... Ну, ступай!

– Простите, не уточните ли ваши... привычки? Это должна быть откровенная вульгарность или наоборот?

– Скорее наоборот.

– Понятно. Желаете что-то заказать?

– Обычный набор, – сказала Марина. – Винцо-фрукты-сладости... Только не старайся особенно меня выставлять, я не вчера родилась.

– О, что вы... Временны2е рамки?

– Пока мне не надоест.

Горничная бесшумно улетучилась. Марина плюхнулась в кресло, блаженно расслабилась, с удовольствием ощущая привычный охотничий азарт. События наконец-то сдвинулись с мертвой точки, начиналась работа. Игра была верная. Восемнадцать девочек, определенно постоянные кадры, не персонально к ее приходу сюда внедренные, она выбирала сама, понадобилось бы чересчур уж невероятное стечение обстоятельств, чтобы...

В дверях возник официант, по ее знаку опустил поднос на столик, получил желтый доллар и испарился. А буквально через пару минут появилась заказанная юная особа, аккуратно притворила за собой дверь, прошла в комнату, заложив руки за спину, прислонилась к стене, поглядывая выжидательно, с легонькой отработанной улыбкой. Вульгарности, и точно, не наблюдалось – желтое платьице, открытое, но строгое, маленькие золотые сережки в ушах, рыжие волосы до плеч, невинные серые глаза. Шла себе мимо девочка из хорошей семьи, направляясь из консерватории в картинную галерею, заглянула мимоходом...

Марина встала, подошла вплотную и принялась пытливо разглядывать новую знакомую. Та, не отводя взгляда, стояла смирнехонько. Потом нейтральным тоном поинтересовалась:

– Мне идти в ванную?

Усмехнувшись, Марина двумя пальцами приподняла ей подбородок, поцеловала в губы, встретив умелый ответный поцелуй, вернулась в кресло и похлопала по широкому мягкому подлокотнику:

– Иди сюда.

Юная особа уселась на подлокотник. От нее веяло хорошими духами – отнюдь не вульгарно-резко. Она уверенно протянула руку, мягким движением расстегнула верхнюю пуговицу Марининой блузки, погладила по шее кончиками пальцев, тихо спросила:

– Так?

Марина легонько отвела ее руку. Покосилась на дисплей мобильника – нет, микрофон пока что не работал.

– Не спеши, прелестное дитя, – сказала она, задумчиво водя пальцем по загорелой круглой коленке. – Побеседуем.

– Ага, с разговорами... Понятно.

– Ни черта тебе пока что непонятно, малолетняя развратница, – сказала Марина, дружелюбно улыбаясь. – И как же нас зовут?

– Аня.

– Псевдоним постоянный или выбран на сегодня, ради монархического колорита?

– На сегодня.

– Вот видишь, какая я догадливая... А как тебя зовут по-настоящему?

– В душу лезть будете?

– Ты против?

– Ну, почему? За отдельную плату.

– И часто лезут?

– Случается. Иногда заявляются журналистки. Репортаж из глухих краев о тяжелой судьбе бедненькой дикарки...

– Тебе это не нравится?

– Какая разница? Если платят...

– А сама работа устраивает?

Девчонка сделала мимолетную гримаску.

– Бывают занятия и похуже. Тут, по крайней мере, приличное заведение.

– Понятно, – сказала Марина. – И сколько тебе остается, когда свою долю забирают хозяин, эта сучка в передничке и прочие захребетнички?

– Половина.

Марина прикинула в уме.

– Ну, в общем, не золотое дно, но и не нищенские подачки.

– Вам, конечно, рассказать мою историю? Как меня, глупенькую, изнасиловал пьяный отчим, а потом бросил первый возлюбленный, и я оказалась на стезе порока?

– Уволь! – отказалась Марина. – Вот за что я терпеть не могу платить деньги, так это за сказочки!..

– Значит, вы не журналистка?

– Да нет, к счастью. Ты не поверишь, но я – твой долгожданный шанс... Как тебя все-таки зовут?

– Рита.

– Не врешь?

– Не-а.

– Прекрасно, – сказала Марина. – Знаешь, почему я остановилась на тебе? Там, в меню, были и посмазливее, но очень уж смышленая у тебя мордашка.

– Вы еще меня в постели не пробовали.

– Брось пошлости, – сказала Марина серьезно. – В другой раз я с превеликим удовольствием задеру тебе подол, но сейчас у меня на уме одни деловые соображения. Что у тебя происходит в твоей аккуратно причесанной головке, я примерно представляю.

– Интересно, откуда? – не без вызова бросила Рита.

– Не дерзи, – сказала Марина. – Лучше слушай внимательно и соображай. Так вот, насчет твоего «откуда»… Ты думаешь, мы у себя, в Питере, на Севере, все поголовно рождаемся на шитых золотом простынках? Фиг тебе, дорогая Рита! Есть и девочки вроде меня, которым пришлось выгрызать себе ступеньки в очень твердом откосе...

Ты даже не представляешь, насколько это соответствует истине, шлюшка малолетняя, подумала она с налетевшей на миг злостью. Жизнь у тебя, конечно, не сахар, даже в приличном заведении вроде этого, но, ручаться можно, тебя не болтало, одинокую и никому не нужную, как щепку на волнах, посреди бессмысленной и жестокой гражданской войны... Здесь, в Екатеринбурге, по крайней мере, ее не было, когда Россия, устало охнув, стала рассыпаться на куски...

– Смешно, но я вам верю.

– Почему? – с любопытством спросила Марина.

– У вас на миг лицо стало... жесткое.

– Умница ты моя! – сказала Марина. – Правильно я тебя выбрала. Смотри сюда, эфирное создание! Это синие баксы. Пятьсот. В любом случае они твои, потому что это твое персональное вознаграждение сверх установленной таксы. Но это такая мелочь по сравнению с тем, сколько ты можешь получить, если будешь умницей... Секса это не касается никоим образом.

– Ага, – сказала Рита, бережно складывая пополам синие бумажки. – Ситуация проясняется... Мне что, предстоит замочить кого-нибудь?

– А сумеешь?

– Не приходилось пока. Но попытаться можно...

– Мимо, зайка, – сказала Марина. – Нет ничего хуже человека, который, прельщенный большими деньгами, пытается кого-то замочить. Везде нужны свои специалисты.

– Тогда зачем я вам?

– Сколько тебе лет?

– Четырнадцать.

– А этим благородным делом давно занимаешься?

– Три года.

– Наркотики?

– Нет, спасибо. Насмотрелась, что бывает...

– Ну, вот видишь, я правильно угадала, – сказала Марина. – Ты, милая моя, ждешь, когда представится случай поймать шанс...

– А вы нет?

– И я, – сказала Марина. – Как все безумные люди... Так вот, я и есть твой долгожданный шанс. Вполне возможно, не самый ослепительный, но лучшего пока что нет. Три года, стало быть... То есть, ты вполне взрослая девочка. Профессионалка, смышленая, не наркоманка... Неплохо знаешь жизнь и этот город, а?

– Пожалуй.

– Так уж сложилось, что мне именно это и нужно. Человек, который знает здесь все, все ходы-выходы, теневую сторону сверкающей витрины... Усекла или тебе долго объяснять?

– Не нужно. Сколько?

– Пока что – пять тысяч. За то, что ты будешь моей тенью. Готовая к услугам в любой момент. С твоей сводней я все урегулирую. Версия для прессы проста: я тобою настолько пленилась, что абонировала на все время своего пребывания здесь. Она согласится?

– За хорошие деньги? Нет проблем! А что мне нужно будет делать?

– Что подвернется. Но, безусловно, не убивать. Это я и сама умею, признаюсь тебе по секрету. Меня в первую очередь интересует твое знание обстановки.

– Понятно. А вы шпионка или работаете на каких-нибудь гангстеров?

– У тебя свои предрассудки?

– Ничего подобного. Просто... нужно знать заранее, кто может свалиться на хвост в случае чего...

– Разумный подход, – кивнула Марина. – Хочешь, я тебе отвечу честно? Я сама еще не знаю, кто мне может упасть на хвост. Вероятно, никто. Или кто угодно... Такой оборот дела подходит?

– Тут все дело в сумме...

– Не задирай цену, лапочка, – сказала Марина ласково. – Во-первых, я сказала, что с пяти штук только начинаю. А во-вторых, я тебя еще не проверила в деле.

– Логично...

– Так как?

– Согласна, – сказала Рита.

На лице у нее было примечательное выражение – с таким люди очертя голову бросаются в холодную воду с приличной высоты. Азарт, надежда, яростная решимость выгрызть у судьбы свой шанс… Именно это выражение Марине понравилось.

Одним неуловимым движением она в мгновение ока завалила девчонку себе на колени, подхватила ее шею на сгиб локтя, двумя пальцами левой руки легонечко сжала шею под нижней челюстью и произнесла с расстановкой:

– Только имей в виду, пленительное создание... У меня есть дурная привычка убивать людей, которые меня предают. Это делается просто. Применительно к нынешней позиции – достаточно нажать здесь и здесь...

Рита лежала у нее на коленях, не дергаясь и даже не ойкнув, смотрела снизу вверх серьезными глазами – уже не наивными, а умными не по возрасту.

– Ты, конечно, можешь отказаться, – сказала Марина, ослабив хватку. – И умотать отсюда с пятью сотнями. Но если останешься, накрепко запомни нехитрые правила: хорошие деньги за абсолютную верность, похоронный марш за любую попытку предать... Устраивает?

– С небольшими уточнениями, – сказала Рита, от напряжения легонько прикусив нижнюю губку. – Дело даже не в деньгах... Увезете меня отсюда?

– Куда это?

– К вам. Дайте мне только возможность отсюда выбраться...

– Это не так просто сделать, – сказала Марина.

– Но ведь можно, если постараться? А я, со своей стороны, готова в лепешку разбиться... Увезите меня отсюда!

Марина вдруг почувствовала, как лицо у нее цепенеет, стынет. Это было слишком похоже на ее собственный крик двенадцать лет назад, когда она, растрепанная, грязная, в лохмотьях, стояла перед своим нежданным спасителем и, совершенно не владея собой, кричала:

– Увезите меня отсюда!

Нет, в ней не проснулась ненужная сентиментальность. Просто именно так все выглядело двенадцать лет назад, на окраине полуразрушенного города, когда она, чумазая, истощавшая и насмерть перепуганная, стояла среди людей, словно явившихся из другого мира... Вот и все.

– Посмотрим, – сказала Марина медленно. – Ничего не обещаю, но вдруг да заслужишь...

– Кто же вы все-таки?

– Частный сыщик. Читать умеешь?

– Ага.

– Детективчики почитываешь?

– Чаще смотрю.

– Значит, имеешь некоторое представление. Вот только оно мало общего имеет с реальностью. Потому что на деле профессия частного сыщика – олицетворение неожиданностей. Шпион имеет дело главным образом со шпионами, гангстер – с себе подобными. А вот на кого вынесет частного сыщика, заранее сказать невозможно... Тебя такие нюансы, часом, не пугают?

– Ни хрена, – сказала Рита, решительно нахмурясь. – А спросить можно? Почему вы не вербанули какого-нибудь мужика? Наверное, это глупый вопрос, но я и в самом деле не понимаю...

– Ну что ты, – сказала Марина задумчиво. – Вопрос не глупый, а исключительно деловой. Понимаешь ли... Во-первых, зачем мне мужик? Стрелять и бить по морде я неплохо умею и сама. Во-вторых, создание вроде тебя, особенно если нарядить соответственно, на манер прилежной школьницы, вызовет гораздо меньше подозрений. И, наконец, мне, я уже говорила, нужен знаток здешней обстановки, и неважно, какого он пола и возраста... Теперь более-менее понятно?

– Ага. Как вас зовут?

Марина хмыкнула.

– Называй меня Фея. Знаешь, если разобраться, я не более чем маленькая фея по имени Свобода. Шляюсь по белу свету в поисках истины. А она, как написано в какой-то старой книжке, делает человека свободным. Вроде бы так: и ты узнаешь истину, и она сделает тебя свободным...

– Ага, – сказала Рита. – Вообще-то истина частенько делает людей и покойниками...

– Ну вот, я рада, что в тебе не ошиблась... Ладно, слезай с колен, а то у меня начинают бродить неделовые мысли, – она тем же мгновенным и сильным движением подняла девчонку обратно на подлокотник. – А вообще-то меня зовут Наталья. В настоящий момент.

– «Фея» мне больше нравится.

– Признаться, мне тоже. Но красивые прозвища, по моему глубокому убеждению, выбирают себе не самые умные люди. Не говорю, что глупые, но – не самые сообразительные. Усекла?

– А какое у вас прозвище?

– Незатейливое, – усмехнулась Марина. – Дикарка. Полностью отвечает моему характеру и, что немаловажно, мне самой нравится. Ладно, оставим пустую болтовню! Ты слышала про такой отель – «Бунгало Ашота»?

Рита кивнула.

– Что за заведение?

– Второразрядное. Я там однажды месяц работала. Не притон, конечно, но и не первый класс. Фасад пристойный, но многие в курсе, что за хорошие деньги там можно и укрыться от жизненных передряг, и заключить самые разные сделки с самыми разными людьми, если вы понимаете, о чем я...

– Понимаю. Чего тут сложного? Таких по всей планете хватает.

Узнаю Тимофея, подумала она. Подобное заведение он и выбрал бы в качестве надежного убежища. И, между прочим, совершенно правильно.

– Попробую угадать сама, – сказала она энергично. – Хозяин, конечно, не откровенный гангстер, но знает всех и вся, поспособствует в любой сделке, лишь бы платили, и даже будет свято хранить тайну... Пока ему не заплатят гораздо больше.

– Вот именно.

– При чем тут Ашот?

– Это хозяин. Ашот Гукасян. Мне про него кое-что известно, если вас интересует...

– Меня все интересует. Только в первую очередь – не те грехи, что за ним имеются, а что он за человек. Насколько можно ему доверять и при каких условиях...